Золотой характер

В. Подольский ЗОЛОТОЙ ХАРАКТЕР

У меня золотой характер. Я тихий, непьющий, некурящий. Всегда вовремя плачу членские взносы в кассу взаимопомощи и перехожу улицу только там, где положено.

Между прочим, еще много лет назад мать, меняя мне пеленки, с восторгом говорила:

— У этого ребенка золотой характер. Другой бы в таком положении орал на весь дом, а он лежит себе спокойно и ждет, когда ему дадут сухое белье. Уже четырех вынянчила, а с таким характером — первый.

В детском саду я сразу же очаровал заведующую, всех воспитательниц и нянь.

— Это не ребенок, а находка, — радостно восклицали они, по очереди гладя мою макушку.

А когда к нам приходили родственники работников детского сада, все взоры обращались ко мне.

— Ты же не жадный! И, конечно, не будешь плакать, — говорили заведующая, воспитательница или няни и отдавали своему сыну, дочке или племяннику мой обед и мое пирожное.

— Я не буду плакать, я у вас очень сознательный, — громко отвечал я и шел на голодный желудок слушать сказку, чтобы повысить свой культурный уровень.

Мягкосердечие — основная черта моего характера. Я не могу видеть чужих страданий. Когда кто-либо из учеников в школе слабо знал урок, и, стоя у доски, краснел и бледнел, я не выносил этого. Я тут же поднимал руку и просил учительницу, чтобы она прекратила, наконец, мучить человека, а сразу поставила ему двойку. Между прочим, несознательные и грубые характеры не понимали всей гуманности моего предложения, и поэтому мне часто доставалось, и не так морально, как физически. Но я терпел, ибо знал, что когда они вырастут, то поймут высокие побуждения, которые двигали мной. И действительно, недавно я встретил своего старого соученика. Где-то в совнархозе трудится, кажется, главным инженером. Постояли мы с ним на улице, вспомнили детство. Он и говорит:

— Помню, помню… Ну и золотой же у вас был характер… И сейчас он такой?

— Такой самый, — отвечаю. — Только еще больше углубился.

Попрощался он тогда быстренько и пошел по своим делам. А я остался на месте. Мне спешить некуда, я на больничном листке. У меня чирьи на шее. Стою я, значит, на этом месте и вдруг вижу: какой-то верзила залез в карман пальто к одной гражданке. Срочно вынимаю бинокль (я его всегда с собой ношу) и наблюдаю, что дальше будет. Неужели ему так легко все удастся? Шарит он в чужом кармане и, видимо, уже вынимает деньги. Но тут его зацапали, голубчика, за руку схватили. Сразу крик, шум, толпа. Я прячу бинокль и шагаю уже непосредственно к месту происшествия, благо время есть (я на больничном листке). А верзила змеей извивается и кричит во все горло: «Спасите!», «Помогите!», «Я не виноват», «Это ошибка».

Смотрю я на всю эту картину, и, не знаю отчего, сердце мое сжимается. Не могу видеть чужих страданий. И жаль мне до глубины души стало этого бедного верзилу.

— А может, он действительно не виновен, товарищи, — говорю я. — Возможно, он в самом деле по ошибке в чужой карман полез. Считаться с такой вероятностью тоже надо, товарищи. Чуткость проявлять…

— Чего пристали к человеку? — поддержала меня какая-то девица.

В общем, отстояли мы вместе с ней верзилу, протянули ему руку помощи. Возвращаюсь довольным, а девица эта мне пятьдесят рублей тычет.

— Не придуривайся, — говорит. — Бери! Честно заработал. Без тебя Ваську опять бы за решетку упрятали.

— Вы за кого меня принимаете? — заволновался я. Кинулся за милиционером, но девицы и след простыл. А вместе с ней простыл след и моего кошелька, который в кармане лежал… Такая историческая несправедливость произошла. И разве только в этот раз?

В парикмахерской бреюсь у мастера Саши. Если бы вы видели его глаза. Ах, эти черные глаза меня пленили! Нежные, бархатные, просящие. Другие недооценивают, недопонимают его взгляда. А я ведь человек отзывчивый, все понимаю.

— Не извольте затрудняться, — говорит Саша, встряхивая салфетку.

И я не затрудняю себя внесением денег в кассу, а тихонько кладу их (плюс чаевые) в Сашин карман. Надо же помогать человеку. Тем более, что и он по своему добросердечию уступил мне ковер. Пришел я домой и жене его показываю.

— Вот учись, что значит поощрять Сашу. Он теперь за меня в огонь и в воду. Даже свой личный ковер за полторы тысячи уступил.

— Вот этот — за полторы? — всплеснула руками жена.

— Он самый.

— Да такие же сейчас в магазине по девятьсот тридцать продаются. Вот спекулянт!

Очень мне, конечно, обидно стало, что жена так нелестно о Саше отзывается. Лично я на сто процентов уверен, что здесь произошло какое-то недоразумение. Просто Саша забыл, сколько он заплатил в магазине за ковер, и я жду (уже третий год), что он об этом вспомнит. Сам же я пока не напоминаю. Не хочу человека обижать, травмировать.

Или вот такой случай. Прохожу я каждый день, когда иду на работу, мимо рынка. А там возле аптеки рыжий такой, веснушчатый мужчина сидит. Две пары синих очков на носу, ноги перебинтованы, голова трясется.

— Братиша, — говорит он мне, — не проходи мимо. Кинь трояк на пропитание. Вместе же с тобой, братиша, воевали, в одном танке наступали, кровь рядом проливали.

Не припоминаю я, правда, этого рыжего в нашей части. И в танке я никогда не наступал, а все время начфином в полку служил. Наверное, ошибся он и меня с кем-нибудь спутал. Но раз человек просит, дал я рубль. А рыжий басом:

— Не будь скупым, добавь, братиша, еще пару целковых. Не экономь на калеке…

Было это лет пятнадцать назад. И вот с тех пор даю ежедневно этому бедняку по три рубля. За выходные дни и пролетарские праздники вперед ему оплачиваю. Конечно, иногда трудновато от себя, от семьи отрывать, но все-таки — моральное удовлетворение.

Недавно пригласили меня на свадьбу. Замуж выходила наша кассирша. Жених ее, говорят, лауреат не то какой-то научной премии, не то какого-то конкурса. В общем, собственная двухэтажная дача, автомобиль и прочее.

Купили мы сообща всей конторой подарок подороже, чтоб не ударить перед лауреатом лицом в грязь, и поехали.

И кем бы, вы думали, этот «лауреат» и владелец дачи оказался? Совершенно точно. Он самый. Здоровый. Рыжий. Никакой не фронтовик.

Увидел он меня и сразу в коридор потащил:

— Спасибо, говорит, братиша. Пока такие, как ты, золотые люди существуют, я обеспечен. И дом и дача. И работать не надо. Как-никак, а по три целковых ты один мне уже больше пятнадцати тысяч выплатил. Можно сказать, за свои денежки мне автомобиль купил. Спасибо! Только теперь, братиша, три целковых в день уже маловато. Все-таки, я уже человек семейный, женился. Там, гляди, дети пойдут. Добавь еще пару рубликов.

Я обещал подумать над этим предложением. И он поцеловал меня в щеку, отдавая этим дань уважения и восхищения моему золотому характеру.