Золотой характер

Н. Баженов ИРОНИЯ СУДЬБЫ

Начальник АХО был вызван к директору деревообделочного комбината Гарусову к концу рабочего дня.

— Встречайте, товарищ Кубышкин, гостя, — объявил ему директор. — К нам едет замуправляющего трестом Стрепетов. Букеты белых роз и ансамбль балалаечников, разумеется, заказывать не обязательно, но как-то отметить его приезд надо. Человек едет, чтобы, так сказать, лично поздравить коллектив с выполнением квартального плана. Что можно придумать?

Начальник АХО мгновенье озадаченно моргал белесыми ресничками, потом просветлел лицом.

— Так ведь известное дело, Василь Василич, — бодро воскликнул он, — накормим гостя хорошим обедом, и вся недолга! Высоких особ завсегда обедами потчуют. Вот только, — Кубышкин нахмурился, — жмот-то наш согласится ли? Он скорее удавится, чем даст хоть копейку та общее дело.

— А давайте пригласим его и посоветуемся, — предложил директор.

Спустя несколько минут в кабинет вошел худой блондин с подвижным нервным лицом. Это был главный бухгалтер комбината Рябикин. Поздоровавшись, он выжидательно взглянул на директора.

— Хочу с вами посоветоваться, Иван Прокофьевич, насчет одного дельца, — обратился к нему директор.

— К вашим услугам, — слегка поклонился главбух и, покосившись на Кубышкина, прибавил. — Только имейте в виду, что статья по административно-хозяйственным вопросам давно…

— Успокойтесь, — Гарусов улыбнулся, — Кубышкин ничего не просит. Наоборот, я прошу. К нам товарищ Стрепетов завтра приезжает. Вот мы с Кубышкиным и надумали организовать встречу представителя треста с нашим командным составом за… гм… тарелкой супа. Поднимем мы это дело?

Главбух сдвинул брови и медленно покачал головой.

— Нет, Василий Васильевич, не поднимем, — ответил он жестко, — никак нельзя. В смете нет статьи, предусматривающей кормление супом ответственных сотрудников треста.

— Жаль, жаль… — на лице директора отразилось искреннее огорчение. — Ну раз нельзя — значит, нельзя. А может, все-таки можно? За счет других, каких-нибудь статей?

Рябикин снова отрицательно замотал головой. На помощь директору ринулся нач. АХО.

— Иван Прокофьевич, голубчик, — умоляюще заговорил он, — я в бухгалтерии, конечно, профан. Но я бы на твоем месте организовал чествование товарища за счет мм… хотя бы техпропа. У нас эта статья из года в год не используется. А мы все оформим так, что комар носу не подточит.

Главбух задумался.

— По статье технической пропаганды, пожалуй, можно, — нерешительно сказал он, — только при условии, что вы, Василий Васильевич, напишете мне специальное распоряжение о выдаче, и сумма должна быть самая минимальная.

— В этом положись на метя, — повеселел директор. — Лишней копейки не позволю истратить. Опыт в этом деле у меня есть: когда старшую дочь замуж выдавал, все расходы по свадебному столу высчитывал и подсчитывал.

Когда Рябикин ушел, Кубышкин всплеснул своими пухлыми ладошками.

— Даже не верится, что мы нашего Плюшкина обломали!

Придя домой, Гарусов, наскоро перекусив, уселся за подсчеты.

«Все должно быть прилично, вкусно, но без этакого гастрономического гусарства, — рассуждал он, — например, утка с яблоками. А может, поросеночка с гречневой кашей? Нет, слишком отдает старым режимом, вроде чествования по случаю тезоименитства купца Обалдулина в ресторане «Медведь». Котлеты с макаронами будут как-то созвучнее эпохе. Ну и борщ, конечно, и черный кофе по-турецки. А из питий — дюжину пива на стол, не больше».

Огонек в директорской квартире светился далеко за полночь.

…Высокий гость прибыл на дрезине во второй половине дня. Встреченный на платформе узкоколейки руководящими работниками комбината, он проследовали самый обширный по объему бондарный цех, где собрались люди, и, встреченный бурными аплодисментами, поздравил коллектив. Директор Гарусов удовлетворению улыбался. К нему, как к полководцу во время сражения, то и дело подлетали курьеры, рапортуя о положении дел в столовой.

— Все готово, — свистящим шепотом докладывал на ухо директору начальник АХО Кубышкин, — и винегрет и отбивные. Вот только заяц немножко не упрел.

— Какой заяц? — изумился Гарусов. — Откуда?

— В лесу поймал, — хихикнул Кубышкин и сгинул с глаз, как призрак после пенья третьих петухов.

И сгинул, надо сказать, вовремя. Гость кончил свое выступление, уступив место перед микрофоном Гарусову. Тот от имени собравшихся поблагодарил руководство треста за высокую оценку деятельности комбината. Когда народ разошелся по цехам, он обратился к Стрепетову:

— Большая просьба от коллектива отведать хлеба-соли. В столовой все готово. Даже зайца наш начальник АХО где-то раздобыл.

Стрепетов, тучный блондин с меланхоличным лицом гастритчика, испуганно отшатнулся.

— Нет, нет… Благодарю за приглашение, но я очень тороплюсь. В восемнадцать у меня совещание. Кроме того (он кисло усмехнулся), зайцы и вообще жареное мясо для меня яд.

Гость распрощался, сел в свою дрезину и укатил восвояси.

— Что же я теперь с обедом-то делать буду? — рвал на себе волосы Кубышкин. — Одного винегрету два ведра сделано. Куда мы его теперь, на помойку?

— Зачем на помойку? — неуверенно сказал директор. — Пригласите… э… командный состав, представителей общественности… пускай покушают.

Кубышкин просиял.

— Вот это — другой разговор. Как говорится, чем в таз, лучше в нас, — и помчался со всех ног в столовую.

Полчаса спустя столовая гудела. Обедающие поочередно исчезали в соседней комнатушке и, появившись, с новой силой набрасывались на еду. Тамадой пира был единогласно избран начальник АХО. Чепчиков, правда, в воздух никто не бросал, но в левом углу уже пытались затянуть:

На следующее утро помятый, с мешочками под глазами Кубышкин стоял перед главным бухгалтером Рябикиным и заискивающе говорил:

— Вчера, Иван Прокофьич, было очень и очень мило. Можно сказать, праздник для коллектива. Жаль, что вас не было, нигде не могли найти. Я с ног сбился вас искамши. Вот, пожалуйте, счетцы за отбивные… виноват, за чтенье лекций в рабочих общежитиях. Вот расписка на зайца — этот у нас по частному сектору проходил. Но вы не извольте беспокоиться, — Кубышкин заговорщически подмигнул главбуху, — я его как покупку редких справочников оформил. А вот накладная на пиво, то есть на приобретение различной популярно-технической литературы.

Главбух слушал с каменным лицом. Когда начальник АХО кончил, Рябикин заложил руки за спину.

— Никаких счетцев и накладных я у вас не приму, — сказал он с жутким спокойствием, — потому что встреча с товарищем Стрепетовым не состоялась.

— К-как не состоялась? — заикаясь, пролепетал Кубышкин. — Отбивных даже не хватило на всех. Я уж о зайце и не говорю.

— Что вы меня все вашим зайцем тычете? — вспылил Рябикин. — Повторяю вам: ни одной копейки я за вчерашний обед не заплачу, поскольку заместитель начальника треста на нем не присутствовал.

— Но ведь обед-то съеден! — доказывал чуть не плача Кубышкин.

— И на здоровье. Только я со всех вас все до копейки удержу из зарплаты.

— Кошмар! — простонал нач. АХО, побледневший как полотно и, быстрой молнии подобный, полетел к директору.

— Василий Василич, катастрофа! Рябикин не желает принимать к оплате счета, поскольку гостя на обеде не было. Прикажите ему немедленно прекратить издеваться над живым человеком.

Гарусов развел руками.

— Не могу я ему приказать. Главбух прав. И у меня к вам большая просьба: скажите Рябикину, когда он будет составлять ведомость на удержание — пускай включит и мою фамилию. Неважно, что я не был на этом обеде, я несу за него полную моральную ответственность.

…Вечером Кубышкин и его заместитель Кошкоянц сидели в закусочной и пили пиво. Нач. АХО, расстроенный и осунувшийся, громко жаловался.

— Ну кто бы мог подумать? А я-то дурак вчера свой кусок зайчатины старику Тутову уступил! Выходит, я его из собственного кармана потчевал?

Кошкоянц задумчиво возвел свои влажные очи горе и глубокомысленно изрек.

— Ирония судьбы!

И оба единым махом опорожнили свои кружки.