Когда он впервые увидел ее на фоне мужских костюмов 52-го и 54-го размеров, он понял, что любовь с первого взгляда — это не детские сказки.
Он снова и снова приходил в магазин, но каждый раз густая толпа поклонников (так, во всяком случае, ему казалось) отделяла его от прилавка и девушки в синем халатике.
Наконец он решился. Купив два билета на «Филумену Мартурано», он пришел в магазин.
— Здравствуйте, — с трудом выдавил он из себя, как выдавливают из тюбика остатки зубной пасты. — Простите, но мне хотелось бы…
— Для вас ничего не будет, — коротко отрезал синий халатик.
— Да, я понимаю, но мне…
— Возьмите вот это! — И громадный черный костюм, описав в воздухе баллистическую траекторию, упал в его объятия. — Кабина налево.
Через мгновение он вышел из кабины уже переодетый. Но вышел с трудом, ибо должен был придерживать брюки зубами, тщетно пытаясь высвободить руки из длинных, как пожарный шланг, рукавов.
— Ваш костюмчик, — вынесла приговор девушка, не отводя глаз от счетов, — как влитой.
— Да, да, конечно, спасибо, — сказал он. — Знаете, я хотел пригласить вас в театр на «Филумену Мартурано». Вот билеты… второй ряд партера…
Может быть, он говорил еще более красноречиво, может быть, глаза его сказали больше, а может, просто продавщица не привыкла, чтобы ее приглашали в театр уже после покупки костюма, — как бы там ни было, она подняла глаза на сжатые в комок билеты, и это означало «да».
— Вот и чудесно, — сказал он, — я пойду в новом костюме.
Синий халат и еще более синие глаза выразили живейшее недоумение:
— В этом?
— Конечно.
— Да вы что, смеетесь? Вам же нужен костюм минимум на шесть номеров меньше! Снимайте этот мешок, подберем подходящий.
Алла вздохнула, выпрямила уставшую спину и оглянулась. В читальном зале, где занимались филологи, царила обычная рабочая атмосфера: скрипели перья, шелестели листы бумаги…
Вдруг шальной порыв ветра распахнул неплотно прикрытое окно, закружил в воздухе белые листы диссертаций, шурша пересчитал страницы раскрытых книг, растрепал аспирантские прически и умчался в главный каталог.
Из груди диссертантов вырвался глухой стон отчаяния.
— Держите! — пронзительно взвизгнула какая-то бледнолицая девушка и бросилась на пол.
Выйдя из оцепенения, диссертанты быстро поползли по полу, ужами пробираясь между ножек столов. Алла тоже шарила по полу, подбирая рассыпанные листки. В пылу охотничьего азарта она пребольно ударилась носом о чей-то лоб и подняла голову. Перед ней на четвереньках стояла бледнолицая девушка и упрямо тянула к себе листок.
— Отдайте, — прошипела она.
— Позвольте, дорогая моя, — решительно ответила Алла, — это моя диссертация. Вот видите. — Она стала быстро читать: — «Повторение — мать учения». Видите? Это же моя работа по методике.
— Ваша? — саркастически воскликнула девушка и снова дернула листок. — Ваша? «Повторение — мать учения»?! Ведь это же основной тезис моей работы!
Алла махнула рукой и выхватила целую стопку листков из-под ног пожилой дамы в пенсне. Дама не обратила никакого внимания и лишь горестно пробормотала:
— Все прахом пошло! Ведь не пронумеровала страницы, дура, не пронумеровала!.. Как теперь восстановишь?
— А вы попробуйте по смыслу, — великодушно предложила Алла.
Но дама, раскачиваясь, как мулла во время молитвы, ответила:
— По смыслу ничего не выйдет. У меня ведь работа не по смыслу, а по методике…
— Товарищи аспиранты и диссертанты! — громко сказал юноша в очках. — Это не дело. Давайте разберемся в ситуации с научной добросовестностью. Не будем рвать друг у друга страницы. Сложим все вместе наши научные работы, а я попробую зачитать вслух. Авторов прошу поднимать руки. Начинаю: «Главная задача в обучении иностранному языку — это обучение иностранному языку». Гм, это, кажется, из моей работы.
— Вам кажется, а я знаю, что это из моей! Это моя мысль!
— Наша, наша мысль! — закричали сразу несколько филологов.
— Так, пожалуй, и впрямь ничего не выйдет, — вздохнул юноша. — У нас, видно, родственные темы. Вот что, пересчитаем все найденные листки и разделим их между собой равными частями.
Тут же прямым и открытым голосованием была избрана счетная комиссия из трех человек, которая и начала раздел.
Через полчаса Алла получила сорок две страницы, которые прекрасно подошли к ее работе как по формату, так и по шрифту пишущей машинки.
— Молодец! — похвалил ее назавтра научный руководитель, взвешивая на ладони заметно распухшую первую главу, — как это вы так быстро развили и углубили? Видно, пробрали вас мои нотации? Нелегко ведь было, признайтесь?
— Нелегко! — честно призналась Алла.