Царство. 1958–1960

19 марта, суббота. Москва, Ленинские горы, дом 40, особняк Хрущёва

Сергей теперь жил с родителями, Лёля — на Бронной. Отношения отца с сыном стали ещё более тёплыми, доверительными. Они вместе ехали на работу, вместе с работы — иногда Никита Сергеевич заезжал за сыном, но чаще сын приезжал в Кремль к отцу, ведь до Реутова, где находилось КБ Челомея, быстро не доберёшься. Каждый вечер отец и Сергей совершали перед сном обязательную прогулку.

— Сержик, шапку надень!

— Не холодно, пап! — стал отнекиваться Серёжа.

— Пойдёшь без шапки, микроба подхватишь!

— Ну какой микроб, пап, весна!

— Надевай, тебе говорят!

Сергей послушно натянул шапку.

— Теперь пошли!

Прогулка, как обычно, была размеренной и долгой.

— Ходьба, сынок, моё спасенье, как ходить перестану, считай мне хана! И ты ходи, это лучшая разрядка.

— Я хожу.

— Вот и ходи, и не бросай. Чего у тебя на работе? Как твой конструктор?

— Мы, пап, новую крылатку сделали. Крылатая ракета Микояна, созданная несколько лет назад для ВВС на базе самолета МиГ-15, устарела. Наша «пчёлка» будет хорошим дополнением.

— Забавное название, «пчёлка»!

— И для истребителей ракету готовим. Зенитные и противотанковые ракеты, подвешенные под крыльями самолетов, летят с умопомрачительной скоростью, их практически невозможно подбить. Но только военные от нас отнекиваются.

— Я же им про Челомея много раз говорил!

— Во флот нас сразу взяли, на кораблях и подлодках наши ракеты ставят, а в сухопутные силы и в авиацию хода не дают, одни обещания и разговоры. По Красной площади на тягачах наши ракеты провезли — и всё! Разве это дело, пап?

— Разберусь, почему проволочки!

— Верней всего, они к конструктору Артёму Ивановичу Микояну привыкли, он генерал, для Министерства обороны свой. Потом, Александр Николаевич Туполев ракеты делает, а он человек авторитетный, ну и Илюшин, конечно, вот и весь ответ. А у Владимира Николаевича ракеты нисколько не хуже, даже лучше! Я, пап, не вру! Пусть военные проверят мои слова. Я знаю, что маршал Варенцов челомеевские ракеты хвалил, и маршал Гречко тоже.

— Чего ж они тогда отбрыкиваются?

— Я тебе объяснил почему.

— Завтра, сын, разберёмся, только ты мне с утра напомни!

— Хорошо.

— Ты, сынок, когда защищаешься?

Сергей Никитич закончил работу над кандидатской диссертацией.

— В конце апреля защита назначена.

— Волнуюсь я за тебя, ой, как волнуюсь! — у Никиты Сергеевича сделалось печальное лицо.

— Не переживай, пап, я всё до тонкостей выверил. И научные руководители, и оппоненты меня хвалят.

— Вот когда защитишься, тогда будешь хвастаться, тогда гульнём! — пообещал отец.