Царство. 1958–1960

17 августа, среда. Крым, Ялта

После завтрака и утреннего купания Ян отправился на пристань, где причаливают прогулочные кораблики, а Лёлю усадил пить чай в буфете напротив причала. Она сидела и наблюдала за отдыхающими, дефилирующими вдоль пристани. Люди тут были совершенно разные, непохожие, наверное, о каждом можно было написать книгу. Рядом с кривым деревянным заборчиком, отделявшим прогулочную зону от берега моря, бегал карапуз лет восьми, толстенький, румяненький. Он ел булку. На дощатых дорожках, на заборчике и, конечно, у самой воды разгуливали пушистые серо-коричневые птенцы чаек, выискивая что-нибудь съестное, а розовощекий мальчуган, пока не видела мама, скармливал прожорливым птицам остатки ромовой бабы. Дед в сложенной из газеты шляпе и худющим голым торсом всё время вставал перед Лёлей, загораживая панораму, и расставив в стороны руки, застывал, принимая солнце — отвратительный вид! Хорошо, что Ян появился. Он уговорил капитана прогулочного катерка отказаться от запланированной экскурсии, а подняв на борт фрукты и шампанское, забрать лишь одну пару — Лёлю и Яна.

— К Воронцовскому дворцу! — скомандовал Ян, и катерок неспешно почухал по морской глади.

На море стоял штиль. Они ныряли с высокого бортика катера, потом Лёля забралась на рубку, и прыгала оттуда «головой», после, взявшись за руки, они вдвоём делали «бомбочки», поднимая миллион брызг и воплей, а после, обессилев, лежали на расстеленном на носу одеяле под палящим солнцем, угощая друг друга сочными виноградинами с лирическим названием «дамские пальчики», а дальше, уединившись в крохотной каютке, он снова и снова целовал её, и они улетали на край света, замирая и вздрагивая, и ничего на свете не было лучше!

Это был настоящий триумф — собаки Белка и Стрелка на космическом корабле «Восток» вышли в открытое космическое пространство, за 25 часов совершили 17 полных витков вокруг Земли и в 11 часов 44 минуты по московскому времени удачно приземлились в установленном районе. Белка и Стрелка были дублёрами погибших месяц назад несчастных покорителей космоса Лисички и Чайки. Все торопились пожать руку Королёву, позабыв про промахи, на ученого изливались сплошные поздравления.

— Симпатичные такие собачки! — с упоением говорил Козлов. — Эта Белка такая проворная, она меня однажды чуть за палец не цапнула!

— А ты не лезь, куда не надо! — смеялся Никита Сергеевич.

Леонид Ильич смотрел на Фрола с усмешкой — чего пиздит, к собакам посторонних не пускали, это раз, а потом, кто к ним лезть захочет, когда они перед стартом сплошь приборами утыканы. Лишь бы поговорить! Но Никита Сергеевич трёпом Козлова остался доволен. Он лично поздравил его с успехом, правда, и Брежнева вниманием не обошёл, долго расхваливал Неделина и Королёва.

— Нам сегодня очень кстати такие успехи, это ещё одно доказательство нашей силы! — говорил он.

Сергей Никитич сидел рядом с отцом и принимал поздравления, как будто и от него зависел это долгожданный полёт.

— Теперь мы приземляться умеем! — с гордостью произнёс Хрущёв и поманил к себе Неделина с Вершининым. — Теперь, ребята, надо человека пускать, как у нас в этом направлении движется?

Ещё до принятия Советом Министров специальных Постановлений по полёту в космос человека от 9 января 1959 за № 22–10 и от 22 мая 1959 за № 569–264 командование Военно-Воздушных Сил обратилось к ведущим советским учёным, в первую очередь к президенту Академии медицинских наук Николаю Николаевичу Блохину, для формирования специальной научной группы, которая бы приступила к изучению поведенческих особенностей человека в безвоздушном пространстве. Эти исследования развернули на базе Центрального военного научно-исследовательского авиационного госпиталя, там учёные ставили разнообразные эксперименты, но к полёту в космос в первую очередь готовили животных. Понятно, что полёты живых существ предвосхищали поход к звёздам человека. Кого только не делали космическими путешественниками! Первопроходцами становились и лягушки, и мыши, и кролики, и кошки, и пресмыкающиеся, растения, бактерии. Основными участниками программы стали собаки. Подобно американцам, в Советском Союзе готовили к запуску обезьян шимпанзе, но потом от обезьян отказались. Леонид Ильич Брежнев, ознакомившись с условиями содержания «космических первопроходцев», был потрясен разнообразием всяческой живности, а увидев черепах, пошутил, глядя на Королёва:

— Вы, Сергей Павлович, Ноев ковчег строите?

Королёву эта шутка пришлась по вкусу, и теперь все называли корпус, где держали животных «Ковчег».

Пристальное внимание уделяли медики изменениям поведенческих особенностей людей, пытались предугадать, как будут влиять на человека одиночество, оторванность от цивилизации, окружающее немое безбрежие, как в замкнутом крошечном мирке люди будут общаться между собой, как вообще они будут там существовать? Как функционируют в космосе внутренние органы, как в невесомости есть, пить? Как без силы притяжения внутри будет течь кровь, да тысячи тысяч возникало всевозможных вопросов! Пока все было непонятно, но была твердая уверенность, что рано или поздно Вселенная человеку покорится, а дальше последуют новые старты, и не за горами экспедиции в другие миры. Здесь-то и важна психологическая совместимость участников межгалактических программ, их выживаемость, потому-то так важно понять, чем обусловлен характер взаимного притяжения или, наоборот, отторжения, ненависти, вспыхивающей в людском сознании. Тридцать восемь медицинских специалистов колдовали над людьми, помещенными в непроницаемый футляр в виде обычной комнаты, другие пятьдесят занимались непосредственно здоровьем, вели наблюдения на тренажерах, изучали последствия перегрузок, состояние организма при невесомости, четвёртые — разрабатывали космическое питание, внушительная группа занималась животными, на которых целиком обкатывали космическую программу. Понятно, что все исследования замыкались на Королёве, параллельно с ним в работу вникали военные: главком ВВС маршал Вершинин и главком ракетных войск стратегического назначения главный маршал артиллерии Неделин. На место начальника отряда летчиков-космонавтов был рекомендован генерал Каманин, лётчик, прославившийся в спасении челюскинцев. За медико-биологическую подготовку отвечали Евгений Карпов и Владимир Яздовский.

Подготовка человека к полёту в космос — это одна сторона медали, но основа, суть, так сказать успеха, — это корабль, ракета, без которой нельзя оторваться от Земли, преодолеть земное притяжение. За десять лет в космической промышленности произошли существенные перемены: в двигателях и механизмах ракет было многое усовершенствовано, кое-что кардинально изменили, корректировалась форма и размер ракеты, тут надо отдать должное руководителю ОКБ № 1 Сергею Павловичу Королёву, одержимому своими идеями. И его главный конкурент, днепропетровский конструктор Янгель, строил совершенные ракеты. Королёв бредил космическими полётами, но военные жаловались, что оборонка для него — обуза! Сегодня про это не вспоминали.

— Ну что, Сергей Павлович, готовы мы к звездам лететь? — празднуя успешный запуск собак, допытывался у конструктора Первый.

— Боюсь, пока не готовы.

— Торопись, друг, торопись, американцы близко!

В исследовательском центре в Лэнгли в Виргинии разработали конструктив космического корабля «Меркурий», занимались системой контроля и управления полётами. Созданное в 1958 году американское национальное космическое агентство НАСА, которое возглавил Кит Гленнан, имело свыше шестисот сотрудников и первый космический отряд из 7 астронавтов готовился к полёту. Во Флориде строились стартовые площадки, в Сент-Луисе собирали сам космический корабль. Россия с Америкой шли нога в ногу.

С середины 1959 года в СССР началась активная подготовка к запуску в космос человека. Рабочая группа, возглавляемая Героем Советского Союза генерал-лейтенантом авиации Каманиным, просмотрела 3461 личное дело на летчиков-истребителей, из которых было отобрано 347 человек. После бесед и первичных медицинских осмотров к дальнейшим медицинским обследованиям было допущено 206 человек 72 человека отказались участвовать в испытаниях на новой технике — именно под таким видом подавался космический полёт. Врачи забраковали ещё 114 кандидатов, в результате осталось 20 человек.

Параметры для космонавта были заданы следующие: вес — не больше семидесяти килограмм, рост — сто семьдесят сантиметров, именно такая комплекция подходила для наиболее комфортного размещения в космическом корабле. Возраст — до 35 лет. У американцев возраст ограничивался 40 годами, а рост 180 сантиметрами. Само собой понятно, что космонавт должен иметь безукоризненное здоровье, и, разумеется, выбирали смышлёных, покладистых по характеру, и непременно политграмотных, чтобы в голове была идейность. И в России, и в Америке космонавтов искали среди военных лётчиков.

11 января 1960 года главком ВВС создал специальную военную часть № 26266, и Группу ВВС № 1, именно так стал именоваться Отряд лётчиков-космонавтов. 23 февраля, в день празднования Советской Армии и Военно-Морского Флота, генерал Каманин собрал Группу № 1 в будущем месте её дислокации, рядом с городом Щёлково. Здесь много лет стояла лётная военная часть, имеющая приличный аэродром, на её базе и предполагалось обустраиваться: и от Москвы недалеко, всего 25 километров, и Медвежье озеро рядом, где радисты установили гигантский радиолокатор, как говорится, всё под руками! На праздник накрыли богатый стол, где наряду со всевозможными закусками стояло вино. Офицеры наполнили бокалы и выпили за Советский Союз, за его Правительство, за нерушимую Коммунистическую партию и за её неутомимого руководителя Никиту Сергеевича Хрущёва. После каждодневных физических нагрузок вино действовало расслабляюще, летчики улыбались. И тут Каманин сказал:

«Я, ребята, вам голову морочить не буду, готовимся мы к космическому полёту!».

Лётчики были потрясены: «К космическому полету? Полетим к Луне, к звездам!».

На следующий день специальная военная часть получила второе название и стала называться Центр подготовки космонавтов, начальником части и Центра стал полковник медицинской службы Евгений Карпов. К этому времени был сформирован первый космический отряд, состоящий из 20 человек — 9 летчиков ВВС, 6 — ПВО, 5 — авиации Военно-Морского Флота.

К переезду особой космической части щёлковские лётчики готовились заранее: в сторонке построили корпус с тренажерами, в отдельном помещении смонтировали большую и малую центрифуги; был тут и отдельный зал с барокамерами, проектировался бассейн. На взлётном поле выстроилось звено «МиГов». На «МиГах» будущих космонавтов собирались забрасывать на умопомрачительную высоту, чтобы, срываясь вниз, человек испытывал невообразимую невесомость.

К концу лета у космонавтов определилась первая шестерка: Варламов, Гагарин, Карташов, Николаев, Попович и Титов.

— Промахиваться тренируешься? — с издёвкой спросил Малиновский, глядя, как Брежнев мажет из ружья по тарелочкам. Обычно они специально так мазали, соревнуясь с Никитой Сергеевичем.

— Не угадал, Родион, ружьё новое испытываю! — положив двустволку на плечо, ответил Леонид Ильич.

Завтра в Завидово ожидали Хрущёва.

— Пошли обедать.

— Идём.

— Где твоя зазноба шастает, что-то её не видать? — имея в виду Аллусю, поинтересовался министр обороны.

— Отправил её домой от греха подальше, а то попадётся Первому на глаза, и мне пиздец, аморалка!

— Про тебя и так всем известно.

— Что известно? Одни разговоры, сплетни, если не застукали — бездоказательно! Потому и перестраховываюсь, — объяснил Леонид Ильич.

Приятели уселись за стол. Черненко смотрел в щелку из-за двери, и как только начальники показались в столовой, велел нести обед.

— Рюмку? — спросил Брежнев.

— С удовольствием! — кивнул маршал.

— Я, Родион, на днях с нашим послом в Китае говорил, с Червоненко, — наливая зубровку, с улыбкой начал Брежнев, — так он рассказал, что там одна пятнадцатилетняя китайская девчонка придумала, как пользоваться собственным телом для добывания шпионских сведений!

— Вот бы мне сейчас такую разведчицу! — похотливо замычал Малиновский.

— Женщина — это сосуд, — нравоучительно продолжал Брежнев, — его надо наполнять светом и теплом и лишь потом пить, а хлебать, как некоторые, просто варварство!

— Пофилософствуй, пофилософствуй, умник!

На улице просигналил автомобиль.

— Чего там, Лень? — вскинул брови маршал.

— Сейчас узнаем, — проговорил Брежнев, вставая. Но только он собрался выйти из-за стола, двери распахнулись, и в столовую ворвался Хрущёв.

— Ага, попались! — воскликнул он. — Сидят, пьют!

— Так, обедаем! — расплываясь в радушной улыбке, развёл руками Леонид Ильич.

— Здравия желаю, товарищ Верховный Главнокомандующий! — подскочил с места министр обороны. — А мы вас только завтра задали!

— Решил вас врасплох застать, посмотреть, чем вы без меня занимаетесь!

— Так вот они мы! — бесхитростно промычал Маршал Советского Союза.

За Хрущёвым шёл сын Сергей. Не так давно ему сделали операцию — вырезали аппендицит.

— Уступи сыну место! — усаживаясь с Малиновским велел Первый. — Садись, Серега, ты хоть чайку попей, а я закушу. И мне наливайте! — скомандовал Хрущёв.

Маршал суетился с бутылкой зубровки:

— Сейчас, сейчас! — разливая, приговаривал он.

— Сегодня отдал распоряжение китайцев гасить. Постановление ЦК, осузвдающее деятельность Мао Цзэдуна, в газетах дадим. А то он расхрабрился, теперь кубинцев заманивает!

— Как это? — не понял Брежнев.

— А вот так! Приехал в Пекин Че Гевара, как они только его не ублажали, чуть на руках не носили! 60 миллионов долларов кредита пообещали, а на вылете Чжоу Эньлай намекнул, что деньги кубинцы могут не возвращать! Как тебе выходка?

— Потом всё равно скажут — отдай! — прокомментировал ситуацию Брежнев.

— Как денежки показали, кубинцы тут же Китайскую Народную Республику признали и денонсировали Договор с Америкой об оказании военной помощи. А на 1 мая Мао у себя с разных стран сторонников собрал, в зал зашёл, при виде его все с мест повскакивали, гимн «Алеет Восток» запели! Это китаец нам в пику делает. Надо по зубам Мао врезать!

— Точно, точно! — кивал Леонид Ильич.

— Я хочу Кубу посильней прихватить и не отпускать! — продолжал излагать Никита Сергеевич. — Решил Микояна туда отправить.

— Правильно! — поддакнул Малиновский.

— Налили? — гладя в рюмку, спросил Первый.

— А как же!

— За наши победы!