Аврора. Заря сгорает дотла

Глава 20. О дрессировке птиц, запрещенных книгах и позоре рода друидов

Дорога на Альпурху из Стольного города. Двадцать первое белья, вечер.

— Вот не уверена я, что это правда была хорошая идея, — вздохнула Тильда, протарахтев по мостовой за стену Стольного города.

Скоро там позади начнут зажигать свечи — те, кто победнее — и кристаллы — те, кто побогаче. А они трясутся в горы с сомнительной целью на хлипкой двухместной повозке, у которой не факт, что оглобли не отвалятся. Лучшее, что сыскал отныне не пьющий Гаррик Тенор по срочной надобности.

Если бы не репетиция, они бы выехали раньше и не тряслись теперь от страха, что закат наступит раньше прибытия в Тополь — хотя нападения и днем случаются. Редко, но... Впрочем, это Тильда трясется — Авроре, кажется, все равно.

Ро, и вправду, безмятежно зевнула и прикрыла рот ладошкой. Желтоватая дорога пока еще не свернула в лес и горы справа, а легко вилась зеленой долиной между тополей. Не черных, конечно, но тополиный пух летит вовсю. Безветрие, а потому пушинки просто кружатся, как старая потревоженная пыль. В лучах солнца, которое понемногу продвигается к горизонту, кажется, будто вокруг волшебная и неземная сказка. Хотелось закрыть глаза, раскинуть руки и кружиться. И еще спать. Но Ро Бореалис только прикрыла веки и подставила щеки под ласки косых лучей.

— Ты сама захотела ехать.

А у Тенора действительно есть талант. И теперь есть шанс, что взлетевший на крыльях вдохновения бард его не пропьет. Арии и диалоги просты и вместе с тем оригинальны. Винни получила роль злой колдуньи Карабос, чему тоже по понятной причине обрадовалась. Потому что Ро рассказала ей, как принцу — Гаррику то бишь — придется от нее натерпеться. Ну, и принцессе тоже. Теоретический поцелуй был забыт, и Винни настояла на сохранении метлы и тюрбана в качестве реквизита. Идею, чтобы крикливый пьяница Захариус с балкона заменил все семь фей разом, новоиспеченный режиссер оперы категорически отвергла. Будет королем-отцом, и хватит с него. Поедающая дары Кунста и отчаянно скучающая Тильда получила просьбу изобразить фею Сирени за неимением артиста. К удивлению и восторгу кудесницы — ей понравилось, голос у нее оказался подходящий для пары фраз, и роль была с радостью сбагрена в хорошие руки.

Виннифреда оценила остатки выпечки и сыра из корзинки с королевской кухни, обсудила с Авророй меню на следующий день и, кажется, тоже воспряла духом. А «От пуза» получило — кто знает? — толчок к развитию.

Тильда тогда уперто повторила, что Аврора — заря для каждого, кто ее встретит... Сейчас же она с неудовольствием подстегивала доверенную им Тенорами клячу.

— Отпускать тебя одну — вообще сумасшествие.

— Это почему? — поинтересовалась Ро.

— Потому что ты иногда меня пугаешь, Аврора, а проворонить зарю империи нельзя. Фарр мне голову снимет.

Опять Фарр. Ро отвернулась в сторону и поморщилась. Быть кляксой — слишком, зарей для каждого и целой империи — чересчур. Неужели нельзя как-нибудь посередине тихонько существовать и заниматься своим делом?.. Торговлей вот... Еще бы, кстати, хорошо уговорить Барти не просто провезти тоннелем поставки, а научить ее обслуживать тоннель самой, тогда она сама могла бы мотаться на третью заставу, а там и до Мерчевиля... Автономность — наше все!

И еще попробовать их кристаллы покупать. И жир медведей. И... туры на зимнюю охоту богатым вестландцам предложить. Буканбургу ведь нужна прибыль? А летом — море Духов с его вьющимися туманами, вулканами островов Мерче и планктоном... Тут можно М и Б вообще в партнеров превратить. Вот как это делается! И грызня подутихнет...

И вот как тут «тихонько существовать»?.. Мда, загвоздка...

— Я всего лишь насчет разбойников переживаю, — примирительно изрекла Тильда. — А так я что — я ничего.

— Разберемся как-нибудь, — вздохнула Аврора полной грудью, чувствуя, как в легкие, несмотря на усталость, вливается счастье. — Зато как здорово выехать из города. Он давит — ты не заметила?

Тильда подумала, огляделась по сторонам и кивнула утвердительно.

— Это да. Стены дают защиту. И я уже и забыла, когда выходила за их пределы.

У Таурона можно будет остановиться на ночь. Друид не откажет. Деревья, вообще, уже должны были ему сказать, что она в дороге. Если он с ними консультировался, конечно. Знать бы, как он это делает?.. Достать пульфита, еще трав, оповестить жителей, что она скупит несколько плетеных ковриков-шторок на пробу — продать в Стольном городе, а там можно и поговорить о поставках. Завтра с утра посмотреть, что принесут, раздать все бубрики и... вдруг получится посетить убежище Сваля и срисовать карту до отъезда?.. Тогда при разговоре с Блэквингом насчет пользования тоннелем для торговли можно будет вытащить туза с путешествием на край света. Пират не сможет отказаться. Слава, нажива, загадка — все такое. Это ж главное для любого пирата, разве нет?..

Как бы там ни было, на дверях дома с пилястрами повисло карандашное объявление «двадцать второго белья лавка будет закрыта. зато двадцать третьего здесь вы сможете приобрести сувениры и предметы быта из земли друидов. готовьте ваши бубрики! *_* ».

Конечно, мастерство рекламы никогда не было сильной стороной Авроры. Как и крючкотворство, впрочем. И оба, тем не менее, в этом чуждом пока капитализму мире вышли на отлично.

И завтра Гаррик с Винни должны проследить, чтоб прибили новую вывеску над входом...

Неожиданно Тильда хрюкнула, словно от плохо сдерживаемого смеха. Ро очнулась и уставилась на кудесницу-фею Сирени с ее черными косами вокруг головы.

— Подумать только, я побываю в Тополе...

— А ты не была никогда?

— Совсем ребенком... В Бубильоне, правда, не в Альпурхе.

Бубильон. Надо же.

— Я... тоже надеюсь туда подняться.

— Раз мы с ночевкой, то почему нет. Мы ездили одним днем. С дядей. Там замечательные тропки с видами.

Именно на такую тропку ей и надо. Найти карту на стене пещеры... После торговли, только бы Тильду сбыть. Отчего ж столько задач?.. Которые и давят, и воодушевляют одновременно?.. Ро схватилась за голову и взъерошила волосы.

Ро! Остановись.

Дорога превратилась в развилку. Тиль уверенно повернула в лес и наверх. Здесь они промчались с Фарром два дня назад.

В воздухе раздался попугаячий крик. Девушки задрали головы.

— Это твой Какадук, — сказала Тильда, и белый большой попугай опустился Авроре на плечо.

Опустил хозяйке в протянутую ладонь гроздь спелого винограда.

— Виноград?.. В мае?.. То бишь, балья?

Тильда усмехнулась.

— Кто его знает, откуда стырил. Хищные птицы чаще приносят мясо, а попугаи вот... легкомысленные всякие штучки. Воры из них настоящие.

Аврора рассеянно погладила попугая по перьям, а тот любовно потеребил мочку ее уха и довольно что-то забулькал. Попробовала темную крупную виноградину.

— Первый сорт. Хочешь?

Глаза Тиль смеялись, отражая солнце, отчего казались почти золотыми. Она отщипнула с грозди и выдала энциклопедическую справку:

— Какаду — одни из самых дружелюбных дрессируемых птиц и быстро привязываются к хозяевам.

Какадук слетел Ро на колени и заглянул хозяйке в лицо влюбленным взглядом.

— Ну прямо как Фарр, — фыркнула кудесница снова. — Тебе надо было его назвать Фаррелом.

И получила резкий тычок в бок. Какаду пришлось сорваться с колен Авроры и захлопать крыльями в воздухе.

— Хватит уже! — рыкнула Ро.

Тиль лукаво усмехнулась и стеганула клячу. Дорога круче и круче забирала в гору, вилась спиралью и требовала все больше внимания.

— Теперь я понимаю, почему Фарра вчера домой привез мясник.

Аврора утихла мгновенно и сунула очередную виноградину в рот.

— Говорю тебе, Тиль — ничего у нас не выйдет. Время не то да и характеры не те. Цели. Я для него просто кукла, я обрезаю ниточки, а он пытается их вернуть на место. Ты же помнишь про настоящих мужчин и женщин? Ты знаешь, что это... ну, не то. Вряд ли он настоящий... А даже если...

Тильда глубокомысленно кивнула и приложилась к винограду. Не было понятно, согласна кудесница с доводами зари или нет, а от грозди вскоре осталась только жалкая веточка, которая полетела в кусты.

— А ты знаешь про тайный ход, да?

— Фаррел хвастался все детство, что может попасть в башню дознавателя, не выходя из дома.

— А знаешь, как его открыть?

— Что ты! Это ведь государственная тайна.

На востоке появился бледный серп месяца, а за очередным поворотом в поле зрения появились ласточкины гнезда Альпурхи на скале. За темнеющими уже верхушками деревьев.

Тильда думала, что жаль, что ей не пришло в голову позвать с ними хотя бы Барти Блэквинга. Он кажется недотепой, конечно, но все же буканбуржец, племянник самого Хьюго, да и Фарр его в тАйники произвел, а значит, хоть чего парень да стоит. Защитил бы коли что. Все же, места при границе Тополя и Вестланда давно не имели репутации безопасных, и это неспроста.

Купилась на чарующее влияние зари Авроры, которая про ОК не знает ровным счетом ничего. А отвечать кто будет?.. Если... Тильда сунула вожжи Авроре и достала свисток, чтобы позвать Голубинку.

— Подержи-ка.

Ро от неожиданности ойкнула, схватилась, на повороте повозка едва не угодила в кусты.

Тиль успела свистнуть и перехватить вожжу.

— Ровнее! Хочешь правее — тянешь правую легонько, левую...

— Левую, понятно, — кивнула Ро и, закусив губу, отдалась всем существом управлению повозкой.

Будто в первый раз, честное слово. Вероятно... в первый. Фарр просил не спрашивать Ро про происхождение в лоб — просто быть ей другом, оставаться рядом. А язык чешется... с самого начала.

Голубинка, тихонько свистнув в тон свистку, спикировала на протянутое предплечье.

— Письмо писать будешь?

— Ага. Срочное. Прости, я сейчас.

И накалякала карандашом на обрывке бумаги для таких дел:

«Ро и я на дороге в Альпурху. Пришли по возможности кого-нибудь для сопровождения. Вроде бы, торговые дела, но она еще вроде собирается в Бубильон. Не знаю, что ей взбредет в голову, а остановить не могу — рядом с ней мир так и вертится, я забываю о безопасности и даже своем имени. Прости, я плохо справляюсь с твоей просьбой. Помоги.»

Привязала к ноге Голубинки, подкинула в воздух, шепнула «Фаррел Вайд».

— Хорошо, что Какадук прилетел, — отозвалась Ро мечтательно. — Представлю его Таурону, может, еще кому. Будет проще с торговлей. Как это вообще работает?

— Что работает? — не поняла Тильда.

— Ну, птицы. Это смешно — представлять им людей.

— Просто дрессировка. В Вестланде изобрели — сокольничий Шамси их тренирует последние лет пять.

Наверное, примерно так же Аврора ответила бы попаданцу в наш мир на вопрос «откуда вы берете интернет?». Стоп. Пять лет только?.. Версия про сокола, который у Странника с детства, отпадает. Но он... был здесь? И был вхож во дворец, раз знал Йоргена.

— В Вестланде? А в других королевствах империи пользуются птицами?

— Без Шамси тут никак, да и птицы наперечет и стоят дорого. Если ты не был во дворце Чудесного Источника, не видать тебе ни сокола, ни попугая. Из иностранцев, я думаю, разве что послы себе могут позволить.

Вот-вот...

— Так что, скажем, если у кого-нибудь, кто не покидал островов Мерче, завалялся где-то сокол, то...

— Ой, Ро, да не может быть такого!

Аврора думала недолго.

— Тиль, а ты знаешь что-нибудь про семью Лукреция?

Кудесница дернулась, и Ро, повернувшая лицо, чтобы взглянуть на собеседницу, обнаружила на ее смуглом лице страдание. На долю секунды, но... Тиль ответила деревянным голосом.

— Лукреций поднял восстание против династии Бассов и был убит. Кстати, где-то недалеко отсюда. Говорят, разбойники — это как раз его уцелевшие люди, попавшие в реестр уничтожения, но скрывшиеся в лесу. Мерзкий тип. Его семья... у него были дети, наши ровесники, но они погибли на рудниках от чумы. Почему ты спрашиваешь?

— Да так... — Аврора пожала плечами. — Ты ведь ученый и историк, что-то да знаешь. Говорят, существует где-то реестр с их именами... Говорят, возможно, он был у Звездочета.

«Это дядя Тиль. Не говори с ней о нем». Ро прикрыла рот ладошкой. Ох, а у нее, конечно, такая важная вещь из головы и вылетела!

— Его... выкрал Странник. Перед казнью.

— Тиль?..

Аврора остановила повозку громким «Тпру!», прямо посреди сумеречного леса. Шорохи в кустах не значили ничего, когда боль на лице Тиль не мог скрыть даже вечер. Она взяла кудесницу за руку. Холодную и бездвижную.

— Тиль, прости... Я — совершенный чурбан.

Тильда молча забрала руку, взяла вожжи с колен Авроры, цокнула и заставила лошадь двигаться дальше.

— Это он... возил меня в Бубильон...

— Наверное, так лучше, чем если бы он погиб?

Тильда пожала плечами.

— Он все равно враг империи.

Одной рукой кудесница затеребила свой венок из кос, и, звякнув, из прически на ее колени выпала подвеска и скользнула под колеса повозки. Откуда-то из темноты донесся мимолетный аромат дикого жасмина. Тильде захотелось поговорить о запретном. Слишком долго она носила это в себе.

— Его звали Барристер Эйдан, он всегда был того... немного. И жутко интриговал меня. Когда совсем маленькой меня отпустили с ним в Бубильон, я была безмерно счастлива. Мы лазили по горным тропам и пещерам, дядя даже спускался по отвесному обрыву к водопаду, говорил, чтобы достать для меня снежный цветок... И смеялся, как я вытягивала шею и ждала его, говорил «маленький гусенок»...

Тильда утерла несуществующую слезу со щеки и сжала губы в жесткую линию. Хлестнула вожжей еще раз, лошадка Гаррика поддала ходу. И вот уже они выехали на последний поворот, и показались первые домики Альпурхи, в окнах одного горел свет.

— Но потом случился разлад — незадолго до восстания Лукреция жан-Пьери. Папа с мамой были заняты на службе, а дядя вечно твердил, что это все... глупо и надо гнать королей, стать республикой, как Мерчевиль... А не объединяться в империю. Папа вычеркнул его из семейного реестра, поэтому Ис и не пришлось отправлять подругу детства на рудник. Полагаю, дядя вполне мог поддерживать эрла Лукреция тогда. Или подстрекать. Но уличить его было не в чем. Правда...

— Что?

Тиль умолкла на минутку и жевала губы, сосредоточенно глядя в холку лошади. Потом остановила повозку, отложила вожжи себе на колени и решительно повернулась к Ро:

— Только тебе скажу.. потому что ты заря. Я как-то тебе подспудно доверяю, понимаешь? Даже Фарр и Ис не знают. Я успела вынести кое-что из дядиной библиотеки... запрещенное. Перед сожжением.

— Запрещенное! — воскликнула Аврора, и челюсть ее отпала.

Значит, Тильда не так благообразна и безоблачна, какой кажется?

— Ну... — Тильда покраснела и снова взялась за вожжи, — это все ради науки ведь!

— И что там?.. Да постой!

Они уже въезжали на улочку. И никаких тебе разбойников. А узнать, что за запрещенная литература, надо. Лошади снова пришлось остановиться.

— Ро, я...

— Тильда, говоришь «а», говори и «б». Мне позарез надо заглянуть в реестр осужденных после восстания Лукреция. И вообще.

— Но зачем?!

— Они ведь там есть?

— Ну... там.. летописи. Событий девятнадцатилетней давности. Это темное время, Ис хотела бы его стереть. Но пройдет поколение, и это станет историей, о забытьи которой мы пожалеем, и тогда...

— Мне надо прочитать их, Тиль. Непременно, и это не обсуждается.

— Ты дойдешь до того, что проткнешь себе палец веретеном, Аврора, — буркнула Тильда. — Летописи на друидском. Я пока не читаю на нем в совершенстве.

Ро цокнула языком досадливо.

— Я тоже.

— Вообще странно, что ты его знаешь... Стоп! Знаешь?! Ты знаешь друидский, Ро?

Аврора сделала знак рукой, пытаясь поймать промелькнувшую весьма важную мысль за хвост.

— Ерунда. Я же забытое дитя лесов.

— Я сама наполовину, но это не одно и то же. Может, ты... друид?..

И в том разгадка ее происхождения?..

Аврора рассмеялась.

— Из потерянного поколения.

Сколько она лапши вешает на уши, даже в лапшичную ходить не надо! Сирена, друид, мерчевильский посланец, фаворитка имперского дознавателя...

И вдруг она поймала ту самую невнятную мысль и выдала, взволнованно выпучивая глаза:

— Тиль... а история о Спящей красавице... Она тоже из библиотеки твоего дяди?..

Тильда ошеломленно кивнула.

— Ну, в общем да... Он мне ее еще в детстве рассказывал... Ро! Что с тобой?..

Все встало на места. Звездочет Барристер Эйдан был друидом, бывал в пещере Сваля — «обрыв над водопадом», а затем и в нашем мире и... именно поэтому его выкрал Странник. Чтобы переправить народ в другой мир. Как все связано. Или это просто клубок перепутанных нитей?..

И не связано ли его восстание против империи с этой тайной?.. Возможно, и с маяком на краю света?.. А Лукреций...

— Аврора Бореалис?

На дороге стоял Таурон с фонарем. Тильда ахнула и вцепилась в руку Ро.

— Разбойники!

— Нет, это Таурон, — сказала Аврора не своим голосом. — Примете в гости, Таурон? Я приехала, чтобы купить немного ваших местных дерюжек на продажу и принести жителям Альпурхи бубрики.

Друид не ответил, лишь подошел, взял лошадь под уздцы и повел за собой.

— И еще - продадите мне немного пульфита?

— Не все можно купить, Ро Бореалис. Но насобирать — можно. В Альпурхе бубрики не в почете.

Аврора проглотила язык. Казалось, друид обиделся на ее внезапно проклюнувшуюся предпринимательскую жилку.

— А что... в почете?

— Лес. Горы.

— Понимаете, Таурон, я и хочу это показать Стольному городу. Кусочек леса и гор привезти на равнину. Чтобы они тоже научились хоть немного.

— За бубрики? Лес и горы продать нельзя. Надо приехать сюда.

— Это в будущем. Возможно. Но люди на равнине привыкли жить с бубриками. Но что-то из Тополя нужно... чтобы они знали, как вы живете. Когда есть знание, нет страха, нет страха — нет ненависти. Нет ненависти — есть шанс на мир и любовь... И есть шанс увидеть небо, горы, лес. Понимаете?

Таурон остановился и обернулся, внимательно изучая бледное лицо Авроры. Тильда же сидела рядом ни жива, не мертва. Друид перевел взгляд на нее.

— Ты нас боишься?

— Я? — Тильда сделала вид, что лишь удивилась. — Нет, я... почему. Нет, не боюсь.

— Ты племянница Барристера, позора нашего рода.

Тильда вспыхнула. Ро — вслед за ней. Только не стыдом и смущением, а гневом. Соскочила на землю, как была — в тапочках, и Какадук слетел ей на плечо.

— О, кстати, Какадук, познакомься — это Таурон. Друид, — представила Аврора своего собеседника попугаю. — Такое изобретение в Вестланде — птицы служат на благо людям.

— Таурон, — повторил Какадук.

Ро умилилась и почесала попугаю за хохолком.

— Какая умная птичка. Как видите, Таурон, равнины тоже неплохи. Да что это вечно «у нас лучше», «а там вот одни идиоты»?!. Это вас и разобщает! Будь ты друид, будь ты вестландец и горожанин. Тьфу! «Племянница позора рода!? Тильда — отдельный человек. Который не имеет ничего общего с этим представителем своего рода. Который, может, и не факт, что сделал что-то ужасное.

Таурон вновь посмотрел на Тильда испытующе.

— Хоть ты и наполовину друид, город убил в тебе эту половину. Ты слышишь деревья?

Тиль молча покачала головой. Она все еще сидела как деревянная в своей повозке. Таурон вздохнул и подал кудеснице руку.

— Спускайся. Попрошу Ниргаве принять тебя на ночь. Аврора, что ты делаешь с людьми?

Тильда, принимая руку друида после некоторых колебаний, сообщила:

— Она — наша заря. А где будет спать Ро?

— У меня.

— Но...

— Тиль, все хорошо.

— Но что скажет на это Фаррел...

— Да какая разница, что он скажет! Тиль, я сама за себя! Доброй ночи!

Таурон приложил ладонь ко лбу Авроры. Неожиданно приятно прохладную.

— Ты снова забыла о потребностях тела?

Аврора смущенно буркнула:

— Зато я в тапочках.

Она действительно раздраконилась. Устала, видать. Все раздражает. И в Альпурху поперлась, скажите, зачем?.. На ночь глядя. Теперь спать непонятно где. И нравоучения слушать. Гадкая, несносная Ро, вся твоя жизнь хаос!

И Тильду обидела. А она тебе сердце открыла пять минут назад. Ро взяла ее ладонь и сжала, надеясь вложить как можно больше теплоты.

— Прости, Тиль... Я... мне надо немного посмотреть на звезды. Не переживай за меня. И не бойся людей Альпурхи. Они добрые. Таурон... позаботитесь ведь о ней?

Друид не удивился, не рассердился, словом — не выразил никакой эмоции. Взял Тильду под руку.

— Идем, Тильда Эйдан, я отведу тебя к Ниргаве. И ей же скажем про... дерюжки для Авроры.

— Но Ро...

— Деревья позаботятся о ней.

— Откуда вы знали, что я племянница... Звездочета?

— Друид говорит с миром — мир говорит с друидом. Тебе уже этому не научиться, Тильда Эйдан. Стольный город сделал тебя своей пленницей, его уже не выветрить из твоей души.

Сейчас Тильда отчетливо понимала, почему Аврора тоже — дитя лесов.

— Таурон, — бормотала она, продвигаясь вслед за провожатым по темным улочкам Альпурхи и поражаясь, как он что-то видит, и почему в каждом окне — темно, — так Ро — тоже друид?

Таурон пожал плечами и не ответил. Друид — чего от них всех ждать?.. Тильда привыкла к мысли о том, что она наполовину друид, но давно забыла, что это значит. А сейчас в памяти всплыла мама — она говорила с деревьями в саду и учила дочь, что можно услышать природу, если закрыть глаза... Она тогда и уговорила отца отпустить ее с братом в Бубильон, чтобы девочка «могла услышать, ведь в городе...»

— Мою фамилию мы не используем уже очень давно. Мама взяла фамилию отца и...

— Друиды всегда носят фамилии своих матерей. Это неоспоримая традиция, Тильда Эйдан. Если ты забываешь прошлое и корни, то внутри тебя гуляет ветер, а зачем существовать пустым? Ниргаве!

Таурон остановился перед белым, как и прочие, домом в слабом свете луны и звезд, и гулко забарабанил в дверь.

— Открывай, привел тебе гостью!

Аврора сидела на обрыве, обхватив себя за плечи и бессмысленно покачивалась вперед и назад, рискуя свалиться в пропасть. Какадук чирикал что-то рядом и время от времени дергал ее за полу платья.

— Какадук... у меня нет мыслей. Вот совсем. Представляешь?

— Представляешь, — согласился попугай звонко со своим французским (или друидским?) «р».

Ро усмехнулась.

— Говоришь, Фарр меня любит?

Какадук распушил хохолок до самого клюва и продекламировал с энтузиазмом:

— Фарр. Фарр!

— Мне он тоже... нравится... Но он мне не простит слишком большого количества вещей... Я копаю так далеко, так безнадежно далеко от него. И... даже не хочу делиться, ведь я не уверена, что мне понравится, как он поступит с информацией. А если... если он уже многое из этого знает? Нет... он ведь не верит в легенды.

— Не вер-рит.

Поразительное сходство мнений и родство душ.

Аврора порылась в своем шатлене, который, по сути, вообще-то не был шатленом, но слово больно красивое. Выудила карандаш и сунутые на дорогу листки бумаги.

При слабом свете звезд наполовину наугад написала:

«Прости, Фарр. Не думай, что мне все равно. Я правда хочу, чтобы ты улыбался. Но я не умею ходить чужими дорогами. И ты тоже. Может быть... однажды наши дороги просто снова совпадут. Но вдруг они разбегутся, так же, как сейчас? И что тогда? Я правда не знаю.

Но все равно я тебя прямо сейчас — обнимаю, если ты не против. Спасибо огромное за твой чудесный подарок. За все твои чудесные подарки. Ро».

Привязала к ноге ластящегося Какадука и подбросила в небо:

— Фаррел Вайд. Давай, милый.

Даже в самые отчаянные моменты жизни нельзя плевать на других. И на себя, вообще-то... тоже. Какадук взлетел белым пятном в темноту ночи.

Ро подтянула колени в подбородку и обняла их руками.

— Хорошо, что мы имеем? Звездочет находит способ пересекать пространство. Как там было — зелье морской соли? Возможно, в море Белого Шепота не только аномалия сирен, а и нечто посерьезнее? И эту аномалию не могли открыть, ведь все боятся моря Белого Шепота как огня? А он открыл. Благодаря тому, что нашел на двадцать пятом мередиане.

Но кто возил его туда? Буканбург?

А если буканбуржцы ходят в грабительские плавания, то в какое море, как не Белого Шепота? И кого они грабят, если у Мерчевиля всего один корабль? Ну, друг друга... Но если кто и знает что про море Белого Шепота, то Блэквинги и прочие. Так, спросить Барти нужно не только про тоннель. Как и Хьюго.

Ро вытащила очередную бумажку и записала карандашом «Блэквинги — тоннели, аномалии моря, места грабежей, Звездочет».

— Еще расспросить топольцев про рудник. Может, можно туда съездить?..

— И что тебе это даст? — поинтересовался позади ровный голос.