Аврора. Заря сгорает дотла

Глава 21. О неприкосновенности мозгов, делах торговых и бремени раскрытых загадок

Окраина деревни Альпурха, ночь с двадцать первого на двадцать второе белья.

Аврора резко обернулась, готовая прыгнуть в обрыв или сражаться — это как сложится. Но перед ней стоял всего лишь Таурон. Друид тяжко вздохнул, глядя на воинственное выражение лица гостьи, сделал шаг вперед и сел рядом.

С обрыва видно было даже Стольный город. Там, в отличие от Альпурхи, горели огни и кипела жизнь. Вероятно. В остальном — темнота. Звезды. Лес. Горы. Тонкий месяц.

— Забытое дитя лесов, — произнес друид снисходительно.

Ро наморщила нос. Она знала, что ей нужно отправиться спать, иначе все скачки настроения и состояния в покое не оставят. Но… возможности такой не было. Да и не уснет она с такими знаниями. Альпурха. Торговля. Бубильон. Пещера Сваля. Дядя Тильды. И где-то посреди всего этого — она.

— Барристер Эйдан ведь плавал по морю Белого Шепота?

Друид повторил свой вопрос совершенно ровно:

— И что это тебе даст?

— Я узнаю… А вы знаете?

— Что знаю?

— Что сделал Барристер. Почему он — позор рода?

Друид наклонил голову сначала к одному плечу, потом к другому. То ли разминая, то ли прикидывая, то ли растягивая время. А может, это значило «не скажу».

— Ведь деревья могут такие вещи рассказывать?

— Тебе не нужно копаться в том, что сделал Барристер.

Ро возмутилась.

— Он открыл путь, по которому сюда пришла я!

— А ты хочешь вернуться? — друид пристально посмотрел в лицо девушке.

И где-то завыл волк. Кровь застыла в жилах, а волосы будто одеревенели. То ли от звука, то ли от вопроса. То ли от порыва неожиданно холодного ветерка.

— Ну… не знаю.

— Тогда зачем тебе путь Барристера?

Ро завела за ухо прядь волос, которая, в сущности, и не мешала, надеясь вернуть хотя бы остатки уверенности в собственной правоте. Даже Фаррел со всей его властностью власти над ней так и не обрел. А вот Таурон — может убедить в чем-угодно, даже в чем-то совершенно противоположном тому, во что свято верит она сама… Аврора поежилась, скрывая налетевшую дрожь явно не физического свойства. Он опасен, проклятый друид, опасен! Зачем она к нему приехала? Чайку попить? Он ведь фанатик… который слышит деревья, и считает, что на существование имеют право только его лес и горы, который неизвестно, чего хочет в этой странной холодной войне. Нужно быть предельно, предельно осторожной во всем, что она станет говорить…

Ро сглотнула. А Таурон продолжил смотреть, не мигая. Все в этом мире — вовсе не те, кем кажутся.

— А вам… зачем это знать?

И смотрит, как овечка на волка. Таурон поднялся и подал ей руку.

— Чтобы ты не наделала ошибок. Пойдем.

Ро не подала ладони и осталась сидеть. Почему Таурон отправил Тиль к кому-то с непроизносимым именем, а ее забрал к себе?..

— А что, по-вашему — ошибка?

Брось, Ро. Это просто нервы. Ты паникуешь на пустом месте.

Но мозги — это личное, они имеют право на неприкосновенность. Любое вмешательство в их работу — страшно, опасно и просто обязано быть запрещено! Таурон же шарит в ее голове шутя. И перемыкает стрелки на рельсах, как ему заблагорассудится.

— Аврора Бореалис. Ты хочешь сунуть нос в дела, которые тебя не должны касаться. Рудник, Барристер и Странник, — Таурон покачал своей лохматой шевелюрой, — это не то, чем тебе следует заниматься.

«Потому что это опасно или потому, что я что-то найду?».

Ро благоразумно промолчала. Что будет сказано — услышит дерево. Что услышит дерево — услышит Таурон. Какой ужас.

Хорошо, что деревья не слышат мыслей. Зато Таурон их умеет неплохо читать, ибо он сказал:

— Отчего ты умолкла? Ведь ты хотела о стольком поговорить.

— Я… приехала за пульфитом, на самом деле. И за товарами.

— В пещеру Сваля тоже можешь сходить.

Ро фыркнула.

— Вы позволяете, значит?

— Я сам тебе о ней рассказал.

— Вы действуете в интересах Странника или империи?

— А ты?

— Я… в интересах людей.

— А я — в интересах леса и гор.

И вот пойми — союзники они или враги? Ро встала и зажмурилась. Будь что будет.

— Барристеру помог Странник, и вместе они отправили беглецов с рудника в другой мир. Где-то в море Белого Шепота есть координата… Вам ведь рассказывали деревья?

— И что, если так?

Аврора вдохновенно распахнула рот, чтобы сообщить, какое значение у этого открытия, а Таурон невозмутимо задал второй вопрос:

— И что — если нет?

Ро так рот и захлопнула. Таурон коротко рассмеялся и похлопал девушку по плечу.

— Ты отважная, забытое дитя лесов. Но подумай сама — даже если ты права, что ты станешь делать с этим знанием?

Ро растопырила руки ладонями кверху, молча сама себе пытаясь ответить, и не смогла.

— Ты просто хочешь удовлетворить свое любопытство — верно? — заложил Таурон руки за спину.

Аврора закусила губу. В какой-то мере…

— А любопытство — не добродетель.

Вот и приехали.

— Любознательность поощряют даже в учебниках для первоклашек, — проворчала Ро.

— Граница между любопытством и любознательностью тебе хорошо известна. Что ты станешь делать, когда найдешь Странника, Аврора?

Ро шумно вздохнула. Она сама не знала.

— Ты только себе добавишь проблем, если это сделаешь — не так ли? Ты не захочешь говорить Фаррелу Вайду, потому что ты Страннику сочувствуешь, но Фаррел Вайд все равно узнает, и ты станешь мучаться совестью, а затем станешь его ненавидеть и…

Губы Авроры дрогнули. А затем плечи. Еще разреветься не хватало. Психолог нашелся деревянный!

И… он прав. Он прав, потому что он прав, или потому, что он влез в ее мозги и все там поменял, и теперь она с ним априори согласна?

— Оставь имперские дела дознавателю. А сама делай то, что ты делаешь, Аврора — помогай людям.

Таурон мягко погладил ее по голове. По-отечески. Потом взял за руку и повел в свой тот самый дом на краю деревни. Приговаривая, как порой чья-нибудь ворчливая мать:

— Говорил — заботься о себе, дитя лесов, а ты снова довела себя до полупризрачного состояния. А если не отпою?

Аврора слабо улыбнулась.

— А… найти двадцать пятый мередиан — это тоже «помочь людям»?

— Поговорим об этом завтра. Поздним утром.

Таурон воспользовался той же самой успокоительной мерой, что и при их первой встрече: дунул чего-то, и Ро провалилась в небытие.

Утро началось рано, с безумного стука в дверь. Едва не развалили избушку Таурона. Ро, разлепила глаза и, увидев знакомые склянки на полках и пучки трав под потолком, сообразила, где она находится. А в дверь все тарабанили.

— Когда я проснусь, как все нормальные люди?.. — пробормотала Аврора и села на знакомой уже лежанке, ероша всклокоченные после сна волосы.

Таурона нигде не было видно. Ушел, никак иначе. Что это были за нравоучения ночью?.. Вдруг он тоже — враг?.. А она ему слила информацию… Или не слила?

Стук повторился. Склянки зазвенели, пучки трав закачались, и снова запахло пульфитом.

— Нет их, — приглушенно раздалось из-за двери.

— Тогда в очереди стоять буду! Мне бубрики нужны!

— Твое рукодело никому в Стольном не надо. Барахло одно!

— Это у тебя барахло. И, вообще, ты же ягодами да грибами живешь — тебе зачем бубрики?

— А я, может, посмотреть опейру эту их хочу!

— Не посмотришь. У тебя все серапе в дырках, не купит посол мира.

«Поставщики», — усмехнулась Аврора и крикнула:

— Иду, иду! — нашаривая на ходу свои желтые тапочки.

Торги прошли удачно — Ро раздала все свои бубрики. А в повозку отправился десяток цветных половиков, три плотных полосатых серапе с кисточками и две плотные занавески, которые предпринимательница собиралась повесить в выставочном зале вместо тяжелых вестландских портьер. Лавка диковин и сама должна быть диковинной.

Тильда Эйдан явилась вскоре после поставщиков, с повозкой и в компании некой строгого и таинственного вида женщины неопределенного возраста.

— Ниргаве, — представила спутницу Тильда.

И весь процесс торгов расспрашивала то одного, то второго из потенциальных поставщиков или зевак о методах окрашивания нитей, о прядильном процессе и ткацких станках. Записывала в миниатюрную книжечку с сосредоточенным видом. От вчерашнего испуга и растерянности кудесницы не осталось и следа. Она была увлечена. И не так, как вчера и третьего дня — бродяжкой Авророй, а жизнью. Что куда… настоящее. Сегодня Тиль не заплела кос, и волосы торчали великолепной кудрявой афроамериканской копной. Она будто вернулась в свою естественную среду обитания и пробудилась ото сна. Нет, Тиль, конечно, и раньше спящей назвать было нельзя, но… будто что-то поменялось в ней за эту ночь. Теперь видно, что она дочь друида. Ей бы не бордовое платье в черных кружевах, а… штаны, рубаху и вот это серапе.

Аврора невольно улыбнулась этой мысли, сложила серапе на дно повозки и оглянулась. Таурон так и не пришел… Стащить у него пучок пульфита из-под потолка?.. Может она себе такое позволить?.. Или ждать и отказаться от возможности найти пещеру Сваля?..

Только вот как это объяснить Тильде? Несмотря на всю ее добродушность и порывистость…

— Правда?!

Кудесница будто почувствовала, что речь о ней.

Большинство альпурхцев уже разошлись — кто довольный, кто разочарованный. Но всем Ро обещала следующий раз, а еще приглашала в лавку посмотреть на чудеса Мерчевиля. И на оперу первого орботто, разумеется.

Восклицание же Тильды относилось к почти не улыбнувшейся в ответ Ниргаве. Женщина говорила негромко и мало, а вот Тиль потрясла ее руку, спрятала блокнот за пояс, закивала и подбежала к Ро, хватая для разнообразия теперь ее ладонь.

— Ро, слушай… Ниргаве говорит, я могу пойти с ними сегодня в горы и посмотреть на весеннюю стрижку. Это такой обычай — идти всей деревней. Может, даже тоже помочь… В общем… ты не обидишься… если я не вернусь с тобой сейчас в Стольный? Тебе ведь надо вернуться непременно к завтра? А меня ничего не держит…

Аврора на миг удивилась, но тут же рассмеялась и обняла подругу. Даже идеально для поездки в Бубильон. Да и… правильно.

— Конечно, не против, Тиль! Это же замечательно!

— Оказывается, читать пыльную книгу и реально что-то увидеть — это совсем разные вещи! — сообщила Тильда с восторгом и обернулась к Ниргаве. — Я поеду!

Та кивнула и сказала:

— Только принесу нам чай. Вам тоже, Аврора?

— Чай?.. — переспросила Ро в удивлении. — Да… с удовольствием… Чай это всегда хорошо. А… На… ни…

— Ниргаве, — подсказала Тиль, и в ее глазах заплясали лукавые чертики насмешки.

Ниргаве ждала терпеливо и не выказывала никакого раздражения.

— Ниргаве, — исправилась Аврора. — А у вас случайно нет трав для чая? — бессознательно Ро запустила пальцы в свой «шатлен» и наткнулась на золотой браслетик, который в первый раз принес ей Какадук. — В обмен вот на это. У меня не осталось бубриков.

Ниргаве взяла браслет, покрутила, надела на запястье и защелкнула. Посмотрела.

— Хорошо. Это хорошая работа. Хочешь еще два калебаса?

— Калебаса?..

— В твою лавку. Мы всегда в нем завариваем чай.

— Калебас делают из бутылочных тыкв, — пояснила скороговоркой Тильда. — Соглашайся, Ро! Ах! — она в нетерпении даже подпрыгнула. — Это изобретение топольцев, нигде таких тыкв больше и не вырастишь — климат не позволяет. Неужели я его увижу не на страницах книг?!

Ниргаве кивнула и удалилась, довольно позвякивая браслетом. А Ро подумала, не продешевила ли она. И еще… считаются ли трофеи Какадука кражей?

Впрочем, его подарил ей представитель судебной власти империи. Ему лучше знать.

А вот калебас у Кастеллета… совершенно точно из Тополя, получается. Каков — везде постранствовал. Странник. Еще один довод в пользу кандидатуры эрла.

— Только ты ведь вернешься в ближайшие дни? — уточнила Ро, силой возвращая себя на землю из мира мыслей. — У нас ведь премьера первого орботто, у тебя роль.

Тильда заверила горячо:

— Да, непременно! Я только… посмотрю… Ро, ведь я сидела в Стольном так долго, а… история, наука, краеведение… они вот, здесь!

Кудесница махнула рукой вокруг. Торги прошли на площади, за углом от дома Таурона. Тонкие кривые деревца были живописно обвязаны дерюжками, сходными с теми, которые приобрела Аврора, лавки теперь опустели, а дом побольше прочих — местная дума — глядел просто в обрыв. Там кружились ласточки, облака и сбывались несбыточные мечты с небесной сини.

— Конечно, Тиль, — сжала Ро ее ладони. — Надо жить, надо смотреть, надо видеть… Я тоже так думаю. С удовольствием поехала бы с тобой, но у меня нет времени, увы…

И сейчас не время для бесцельных путешествий. Поединок с Фаррелом и Странником… с миром, который хочет войны… Она создает свою нору.

Ах, она уже так любила свою норку с шиповником, яблоньками в саду, которые даже после зимы хранили сладкие плоды, с печкой и загадочным тайным ходом в кабинете… А солнечная дикая Альпурха — это чтобы посмотреть. Хотя, помнится, она тоже не хотела ее оставлять в тот, первый раз.

Ниргаве вернулась с целой сеткой плотно закрытых пробками калебасов разных размеров и форм.

— Так, — сказала она, — это тебе, — и вручила один Тильде, — это вам, — второй Авроре, — для питья на дорогу. А это, — протянула сетку, где осталось даже три, а не две бутылки из тыквы, — на продажу в вашу лавку. Я приду посмотреть после стрижки. Тильда, ты готова?

Ро шепнула Тильде:

— Учи друидский. И попробуй говорить с деревьями… может быть, сможешь научиться?.. У меня яблоня, будем переговариваться.

Тильда прыснула и крепко обняла подругу.

— Я просто пришлю тебе Голубинку, если потребуется. Помнишь, что говорил Таурон? Уже поздно. И он прав, я знаю. Я слишком… городская. Но узнать, увидеть… чтобы передать потомкам… Я напишу книгу, Ро! Десять книг. Трудов. Ах, как это будет замечательно! Береги себя, заря. Дороги все же небезопасны. Может… кто проводит.

— Ой, да какое проводит! Всю жизнь сама хожу, даже по морю Белого Шепота вплавь. А… можно мне будет заглянуть в твою библиотеку?.. Ну, освежить в памяти историю Спящей красавицы.

— Ключ под горшком с розами, — кивнула Тиль.

И по взгляду кудесницы не было понятно, поняла ли она, что дело вовсе не в сказке.

На том и расстались. Аврора села в повозку и, цокнув языком — сама не зная, зачем — тронула флегматичную лошадку Гаррика с места.

Выехав за пределы деревни, Ро остановила повозку и оглянулась. Вот они, горные деревни, которые показывал ей Таурон в прошлый раз. Один, два… Тропа должна идти из Лейра-Пампы в Бубильон. Бубильон — следующий после Альпурхи. А Лейра-Пампа — вторая сверху. Отлично… И Аврора повернула вверх.

Дорога становилась все уже и пришлось остановиться. Ро соскочила с повозки, чтобы разведать, что там впереди. Поворот на Бубильон она уже проехала, но рассчитывала подняться в повозке до самой Лейра-Кампы, а там уже просто идти вниз и искать… Хотя Тиль и упоминала, что Барристер Эйдан спускался в обрыв неподалеку именно от Бубильона. Она рассчитывала нырнуть в загораживающие обрыв заросли по еле заметной тропке и осмотреться — вдруг это она?

Тропка вывела и вправду к обрыву, залитому солнцем. Отсюда белые беспорядочные, как и в Альпурхе, улочки Бубильона видны как на ладони. И вон там кто-то ткет во дворе… И вдруг позади она услышала:

— Кошелек или жизнь?

Ро даже не успела испугаться — наверное, во всех мирах разбойники говорят одно и то же. Обернулась, а там — рослая крепкая фигура в подранной одежде, в руках дубинка, плечи венчает лысая голова будто бы без шеи, лицо загорелое до выдубленного, фингал под глазом, оскал гориллы.

Вот и доказана дурная слава горных дорог.

— Ну, наконец-то, — прозвучал потому ее ответ.

Разбойник удивился. А когда корень, на котором он стоял своими прохудившимися сапогами, резко ушел у него из-под ног и заставил упасть на причинное место — так и тем более. Но этому удивилась и сама Ро.

— Ты что же — друид? — в который раз за последние сутки задали ей вопрос.

Таурон развлекается, что ли?..

— А ты нападаешь на всех, кроме друидов?

— Ну… друиды — свои.

— Потому что им помогают деревья?

Разбойник и в словесной стычке проиграл, что в целом не было удивительно. Он сидел с видом побитой собаки и потирал то самое причинное место.

Ро подала ему руку.

— Вставай. Скажи мне одну вещь только…

Разбойник поднял брови, совершенно ошеломленный. Совершенно неправильная жертва.

Ему около пятидесяти. Тогда вполне возможно…

— Это правда… те слухи?.. Ты из тех, кто был с Лукрецием девятнадцать лет назад, когда напали на короля с королевой?

Мужчина тут же вернул себе воинственный вид, схватил потерянную дубинку и вскочил на ноги. Ро подняла руки в мирном жесте.

— Да нет, не переживай. Я, вообще, типа посол мира… Мне не надо выяснять, кто прав, кто виноват и решать чьи-то судьбы. К моему преогромному счастью. Ну, и много кто, кто это делает, тоже не должен. Но это уже другой вопрос… Я хотела бы, чтоб все были счастливы, довольны и жили хорошо, но, похоже, это невозможно…

Разбойник опустил дубинку. И челюсть заодно. Немного. Задумавшаяся же Аврора продолжала свой монолог:

— Но скажи… мне не дает покоя одна вещь… у Лукреция ведь были дети, да? Я знаю, что были. Их тоже забрали на рудник? Это возможно, чтобы один. мог бежать? Если да, сколько бы ему было сейчас? Лет?

— Зачем тебе это?

В молодом лесу пропела птичка.

— Вроде и незачем… — пожала Ро плечами. — Но будто просто надо знать, понимаешь. Это ведь может быть… Странник. Тогда понятно, почему он так яро выступает против империи, тогда проще с ним договориться…

— Договориться?! Да разве с этой змеей договоришься?! — Аврора даже вздрогнула от внезапной экспрессии разбойника. — Она верит только в то, что хочет верить! А видела она, как живут в местных деревнях?! А разве не она виновата в том, какую жизнь ведем все мы? Мы просто выполняли свою работу, шли за своим господином, а она — смертный приговор! Даже детям!

А она и не сразу поняла, кого он обозвал змеей.

— Это были ведь ее родители… — мягко поправила Ро

— Так и что ж? Она туда же. Пентля казнила, Барристера не успела. Если б не наш Ша…

Разбойник умолк и почесал губу. Будто пытаясь понять, не сболтнул ли он чего лишнего.

— Шарль? — попробовала Ро угадать и пошла ва-банк.

Разбойник не ответил, только свел брови в одну линию и примерился дубинкой, куда двинуть Авроре. Корень дерева предупреждающе взмыл в воздух прямо перед его лицом.

Интересно, а Таурон подслушивает? Он вообще это все знает? Ну и ладно! Не бояться же всю жизнь, что этот друид будет ее подслушивать через деревья? Плевать!

— Значит, Странник и есть Чарльз Кастеллет, я так и знала! — захлопала Ро в ладоши.

И подумала: а ведь он был прав: загадку она разгадала, но что теперь?..

— Странник — это общее название, — возразил разбойник. — Шарк это придумал, но… нас много.

«Шарк», значит. Все равно…

— «Нас»? Так вы… поддерживаете?

— Много кто поддерживает!

«Большинство жителей ОК не хочет, чтобы Странника нашли», — вспомнились ей слова «Шарка». Так их много. И все они… странники без кола и двора. Ну, или с колом и двором, только ненастоящим.

Вот и личины Странника, на которые жаловался Фаррел.

— Это объясняет, почему он так неуловим… Но раз вас так много… Это ведь целое движение! Это революция!..

И Ро стало по-настоящему страшно. В который раз в этом мире.

— И правильно! — воскликнул разбойник.

— Послушай… давай познакомимся: я Ро Бореалис, — протянула Ро руку.

Для начала хотя бы. Надо собраться с мыслями.

— Еще чего! Чтоб я тебе имя свое называл! Думаешь, я совсем того?.. — разбойник покрутил пальцем у виска и заглянул в сторону обрыва.

Словно примеряясь, может ли он скинуть собеседницу туда и не получить от дерева пинка. Но побаивался. С друидами, похоже, таки не шутят.

— Ты же и так в розыске?

— Но, может, я умер, — деловито заметил разбойник.

— Ну, ладно… может, ты умер, — согласилась Ро, массируя собственные виски. И заходила вдоль обрыва. Остановилась. Подняла лицо и заглянула в его фингал. — Так как это дело работает? Расскажешь?

Разбойник расхохотался, и с окрестного куста слетели птицы. Ну да, смешно просить рассказать революционера про революцию.

— Пойми… если Странник хочет людям добра, то революции надо избежать. Надо… иначе действовать!

— Не нам это решать.

Он прав… Но как же… в небе затараторил знакомо Какадук. И резко спикировал ей на голову.

Ро даже зашаталась и едва не свалилась в обрыв. Но с одной стороны ее подхватили корни сосны, с другой — рука «мертвого» разбойника.

— Простите, я прочту письмо.

Фаррел отвечал:

«С рассветом выслал вам навстречу Барти и Седрика. Обстановка в Тополе нестабильна. Возвращайтесь прямо сейчас и будь добра впредь согласовывать поездки со мной».

Миленько. А тепла сколько! Но… откуда он знает?.. Тильда! С ее срочным письмом… Она что же, шпионит?..

Ро хотела рвать на себе волосы, но мешали Какадук, сосна и письмо. Разбойник ее уже отпустил.

В этот же момент — новые хлопки крыльев, и теперь ее вторую руку требует знакомый уже сокол. Какадук недовольно покосился на сородича. Кастеллетов посланник. Разбойник по-новому посмотрел на Ро.

— Шарк пишет тебе письма?

Ро кивнула рассеянно. Вот и все точки над «и». Кастеллет — это Шарк.

«Милый партнер,

как же так — я приезжаю в товаром лично несмотря на мою боязнь моря и что же? Мне вместо твоих ручек целовать дверь?..

Жду не дождусь твоего возвращения, где бы ты ни была. Чарльз».

Аврора потерла лицо. Вот и попался на лакмусовую бумажку. Но он и так уже раскрыт. И что же теперь?..

— Свободны, летите! — крикнула обоим птицам, выбрасывая их в небо.

Неизвестно, послушается ли посланник Шарля-Чарльза-Кастеллета, но им тут не место. Повернулась к разбойнику.

— Вы. знаете, где тут тропа на Лейра-Пампу? Там вроде бы есть убежище барда Сваля?

— А, ну…

Разбойник почесал затылок с некоторым смущением.

— Теперь у вас там убежище, что ли?

— Слишком заметно. Мы ушли.

— Можете меня отвести туда?

Разбойник колебался. Ро свела брови.

— Это важно. И для Странника, и для империи… Вообще для людей. Для вас тоже. Но для Шарка — особенно, даже больше, чем империи. Так вы поможете ему. Пожалуйста.

Итак, Странник — это не только Чарльз. Умно как придумано! Он мог с «Аузонии» шмыгнуть на «Искатель», и никто бы и не заметил, если там были свои.

Но по-прежнему непонятно, КАК он это сделал?..

Это могли быть даже Седрик или Барти…

По позвонкам побежали ледяные мурашки. А если Барти — тоже из странников, если он специально подобрался ближе к Фаррелу, он ведь его… не убьет?..

Слезы навернулись на глаза, а сердце заколотилось с неистовой силой. Ро схватилась за горло. Паническая атака. Только не сейчас! Ну совершенно ведь неуместно!