Аврора. Заря сгорает дотла

Глава 4. О строителях империи, двадцать пятом мередиане и пользе прирученных фобий

Воды республики Вольных Торговцев, поздняя весна года Эн.

— А Вольные Торговцы — это кто? — шепотом уточнила Аврора.

Что ж все из огня да в полымя, а.

— Республика Вольных Торговцев, которая последней вошла в империю на условиях автономного управления. И заклятые враги Буканбурга, — мрачно ответил Фаррел, не отрывая глаз от горизонта.

— Но разве так бывает?.. Если Буканбург — часть империи, разве он не должен подчиняться общей политике?

— Ты сама видела, как они готовы подчиняться. Официально империи нет и года, вековую историю так быстро не сломаешь — все шатко.

Фаррел будто бы пришел в себя и дернул Аврору за руку на сей раз с гневом.

— Зачем ты заговорила о далекозоре?!

И глазами пепелит так, словно за подобное — казнь.

— Мы снова на «ты»? — хмыкнула Аврора, отмахиваясь от пикси, орущего над ухом «теперь ты точно труп!».

Фаррел усмехнулся и ткнул пальцем в пиксенка, тот отпорхнул со злым фырканьем, брыкаясь.

— Ты недалека от истины.

— Это я недалек, — накуксился пикси, складывая ручки на груди. — А ей вечно приходится напоминать прописные истины.

— Вести себя не умеет, — поддакнула Соция, возникая сгустком прозрачной материи из воздуха.

Фаррел повел глазами устало и вытер свободной рукой лоб.

— Нормально с вами разговаривать невозможно. Если бы ты молчала…

— То была бы и дальше твоей пешкой, а неужели ты не понял, что я на такое не согласна? — попыталась Ро выдернуть руку из его пальцев, но стало только больнее. — Ты ненормальный, Фаррел!

— Так считает бОльшая часть населения империи.

— Ну, и зачем оно тебе надо?

— Какое мне дело до них? Империю строю я, а не они.

— Тебе правда нравится, что тебя ненавидят?

— Главное — боятся и слушаются.

— Буканбуржцы — вряд ли. Зачем так открыто демонстрировать им свое презрение?

— А за что их уважать? Это же обычные пираты.

— Каждого есть, за что уважать. Разве ты лучше их?

— Лучше. Я понимаю толк в манерах, приоритетах и еще много в чем. Пошли.

— Куда?..

— Спрятать тебя на время абордажа и взять мою рапиру.

Фаррел безапелляционно втолкнул Аврору обратно в темный коридор перед собой, на все те же пять ступенек и отпустил, наконец, запястье.

— А зачем меня прятать?

— Потому что право тебя убить принадлежит только мне.

Аврора даже задохнулась на мгновение. Что, простите?.. Это синоним рабства или болезненной привязанности?

Фаррел впихнул свою жертву в давешнюю каюту, закрыл дверь на ключ, не снимая тот с шеи, надел жилет, портупею, черный же камзол, поправил рапиру под его полой. Налил воды из кувшина, выпил залпом. Провел по волосам ладонью, зачесывая назад, поморщился от прикосновения к затянувшейся ране на виске, завязал хвост. Потянулся к баночке на тумбе, макнул пальцем в содержимое, осторожно нанес на рану. Мазь. Из другой склянки сделал глоток. «Квиллино зелье». Со стола взял высохшие свитки писем и сунул в красную сумку к остальным бумагам.

Оглянулся на злую Аврору, нахохлившуюся на кровати и зависших по обе стороны от нее таких же злых и настороженных пикси, подумал секунду, снял артефакт-защитку и надел ей на шею.

Пикси пропали, как по мановению волшебной палочки. А они тут тоже научно доказаны?

— Я не смогу за тобой присмотреть, так что пусть хоть артефакт защищает. А то решишь броситься в воду. Допрос еще не закончен.

— Что за собственничество, Фаррел? — выпалила Аврора возмущенно.

Его светлость обернулся уже у двери и улыбнулся.

— Я же сказал — ты меня заинтересовала, Аврора. Когда я разгадаю твою загадку, я найду ниточку, ведущую к Страннику. Я не прав?

Ро растерянно развела руками. Вероятно. Она сама хотела бы это ниточку найти. Хотя бы за тем, чтоб за нее никто не дергал.

— До тех пор мы — партнеры, и я не позволю никому тебя тронуть.

— А как обижать меня в кают-компании — так вперед и с песней…

— Ты отлично справилась. Теперь буканбуржцы не только не станут вякать гадостей, так еще и станут боготворить тебя за интерес к их культурным ценностям. Мне это также на руку. А что насчет правды… Достаточно, что мы ее знаем, на остальных можно и плюнуть, — и дознаватель вышел.

Сомнительно, что мы что-то знаем, честно говоря.

— Постой, — вскочила Аврора, бросаясь к двери: по ту сторону уже поворачивался ключ. — А если мне потребуется выйти?

— Удобства под кроватью. Соваться же на палубу во время абордажа барышне не к чему, — ответил Фаррел в дверную щель.

— А как ты без артефакта?

— Нас ждет абордаж. Там будет не до змей и не до сирен. Сбереги далекозор, точнее — то, что от него осталось. Не представляю, как ЭТО возвращать в сокровищницу, но, в конце концов, им давно не пользуются по назначению, современность в легенды не верит.

— А свечки мертвых душ?

— Это не легенды.

Как странно говорить вот так, через дверь, будто они — не то друзья по несчастью, не то разлученные возлюбленные.

— А как же твоя голова после удара?

— Я не сахарный, Ро.

— Но у всех есть ограничения!

— Поверь, я свои знаю. Если это все…

— И что насчет союза с Вольными Торговцами? Если будет абордаж, то разве все не рухнет?

— Наконец правильный вопрос. Буканбуржцев уже не остановить. Посмотрим, как будут разворачиваться события. Проблемы стоит решать по мере их поступления. Мне пора, Ро. Я должен быть на палубе. Или ты хочешь поцеловать меня на прощание?

Ро в ярости хлопнула ладонями по двери и услышала лишь смешок по ту сторону и удаляющиеся шаги. Вот что за несносный человек? И как бы он там не погиб…

Стоп, разве ей не все равно? Аврора вздохнула и потеребила деревянную дощечку с ромбовидным камушком, болтающуюся на груди. Не все равно, что уж тут говорить.

Только втюриться не хватало. В такого!

Абордаж. Для Фаррела убить — не грех, но объективно это действо остается неправильным. К тому же, убить могут и его, и это также грехом никто не посчитает. С сотрясением и змеями сомнений на свободе он слабее, чем хотел бы рассчитывать. А она без него пропадет, несмотря на то, что придется опять дать ему по голове, и еще не раз, за все, что он вытворяет. Ну, и остается под вопросом мир местных держав, всеобщая безопасность.

Раз уж ей тут, видимо, в ближайшее время жить…

Ро налегла плечом не дверь, дернула. Ни туда, ни сюда. Окно? Хм.

Там внизу бурлила вода — от удачно пойманного ветра в парус. И сорваться в волны никак не хотелось. Медведи там всякие морские на охоту по ночам выходят.

Аврора почесала затылок. Обычное дело: в голове пусто, если не считать смазанности сознания и общей картинки происходящего, кишечник шалит на пару с желудком — вот что значит запихиваться едой, когда организм застрессован наглухо. Впрочем, вовсе не есть — тоже чревато. Хотелось лечь и уснуть, а приходилось решать мужские глупые проблемки с никому не нужными на деле войнушками. Делать им больше нечего!

Ей заранее жаль императрицу Исмею. Вот так собираешь осколки вокруг в одно, пытаешься уложить картинку, уговорить всех улыбаться и быть добрыми, а потом кто-то крадет артефакт, кто-то спешит его найти, третьи орут «вы всех обманули» и хватаются за мечи и рапиры, а четвертые спешат на абордаж с криками «ура, война!».

Этот мир катится туда же, куда и все остальные.

В любом случае, в таком желеобразном состоянии ее шансы вскарабкаться на палубу через окно близки к нулю. Аврора выглянула наверх и узрела практически гладкий корпус судна. Увы, этот путь следует рассматривать как вариант только в случае смертельной опасности.

Да и что она будет делать на палубе?.. Хм. Правда, как сказал Фаррел, есть смысл решать проблемы по мере их поступления. Сидеть взаперти — точно не ее вариант. Значит, сначала решать придется ЭТУ проблему.

И посоветоваться не с кем… Ищущий взгляд Авроры упал на зеркало — ё-моё, а ведь ей очень даже к лицу Фарреловская одежда! Белая рубаха, черные штаны (в кои веки по длине в самый раз) и вот эта светлая волна тысячу лет нечесанных волос, разметавшаяся по плечам… Дощечка с камнем. Защитка? Недолго думая, Аврора осторожно сняла ее через голову и отложила на тумбочку у кровати.

— Эй, ребята! — позвала она бодро, оборачиваясь к окну. — Идите-ка все сюда, разговор есть.

Пикси неуверенно закружились в углу под потолком.

— Я хочу остановить абордаж, — поставила Ро на повестку дня вопрос.

— Не женское это дело, — сообщила Соция, степенно отделяясь от стены.

— И стра-ашное, — поддержала Агора. — Ты же сгоришь от ужаса — едва ступишь на палубу, открытую всем ветрам.

Ро посмела не согласиться:

— Если без цели — сгорю. Ради благого дела — думать про ветра будет некогда.

— У тебя ни за что не выйдет, — подтвердил один из пикси.

— Хорошо, — кивнула Ро, якобы соглашаясь, — ну, а если опустить факт моих умений? Что бы вы сделали?

— А зачем нам это вообще? — возмутилась Агора.

— Потому что это правильно, — пожала Ро плечами.

— Ты в правильностях и неправильностях имеешь склонность ошибаться, — не согласилась Соция, зябко поводя плечами.

Пикси закружились над окном.

— Просто бросься в море, и ничего решать не надо.

— Если откажетесь помогать, я просто надену на шею дощечку, и вам придется заткнуться, — пригрозила Ро и сделала шаг к тумбе.

Пикси и дуэньи закричали в голос:

— Не надо!

Аврора усмехнулась.

— Так-то.

Подошла к окну, облокотилась о переборку. Что делать-то?

— Пр-рыгай… — донеслось снизу.

Ро, вздрогнув, так и подскочила на месте, а потом несмело опустила глаза вниз, в волны.

Зацепившись за обшивку судна длинными сероватыми пальцами, у ватерлинии притаилось странное существо, сливавшееся с волнами. Вернее, оно было похоже на девушку или русалку, но было в нем нечто… хищное?.. И волосы тоже были серыми, как море перед бурей, и кожа, как пустое небо. А глаза — вот самой насыщенной лазури. И эти глаза, не мигая, смотрели Ро куда-то в печень.

— И все твои проблемы решатся… — прошипело существо, протягивая руку.

Аврора сморгнула и завороженно произнесла:

— Ты… что — сирена?

Сирена выскочила из воды резко, почти допрыгнув до окна: Аврора еле успела отпрянуть вглубь каюты.

— Лучше сдавайся добровольно! — посоветовал пикси.

— Она тебя все равно достанет!

— От них нет спасения в Белом Шепоте!

Сирена еще раз мелькнула в окне.

— Все равно твоя жизнь бездарна! — хором сказали дуэньи.

— А вы все тогда тоже умрете — не приходила в голову такая мысль? — огрызнулась Ро, и ее «демоны» виновато умолкли.

Когда сирена в очередной раз подпрыгнула и подтянулась длинными пальцами на переборку, один из пикси грустно сказал ей:

— Прости, но, кажется, хозяйка с тобой не пойдет.

Сирена была серой с головы до ног. Хвост как у русалки, но тоже никакого цвета, никакой радости. Длинные конечности, узловатые пальцы, лицо, которое можно было бы назвать красивым, несмотря на чересчур острые черты, но — опять же, никакой радости, никакой жизни. Любая красота валится в бездну при таком раскладе.

Ро прошила объяснимая дрожь — мало ли, что это странное существо решит с ней сделать в запертой каюте? Оглянулась на дощечку с камнем. Отступила на шаг, но решилась продолжить разговор — вряд ли подобная возможность выпадает часто, а восторг от встречи с неизведанным был сильнее страха.

— Значит, сирена, — сказала она как можно увереннее.

Сирена махнула хвостом не то недовольно, не то испуганно. Но, когда она заговорила снова, шипение в ее голосе исчезло, появилось любопытство. И даже выражение лица от того сделалось более… располагающим?

— Как ты справляешься без артефакта? Ты — маг?

— Я?! — удивилась Аврора и рассмеялась. — Нет, конечно! Очень надо! Просто годы тренировок. А что, тут у вас есть маги?

— Их везде хватает. Постой… «тут, у вас»? Неужто Страннику удалось?! И он…

У Авроры так и перехватило дыхание, пусть сирена и прервала речь.

— Странник?! Ты его знаешь?!

— Кто ж не знает Странника, — ухмыльнулась сирена.

Зубы у нее были как у пираньи. Ро передернуло.

— Ты заберешь меня на дно? — спросила она упавшим голосом.

Сирена хмыкнула, веселясь.

— Только если ты сама согласишься.

Аврора перевела дух.

— А, спасибо… У меня еще есть дела на земле… Послушай… мне бы его найти. Странника.

— Многие хотят его найти.

— Ты не понимаешь…

Ро отвернулась, чтобы взять далекозор. Пикси захрустели крылышками, с любопытством устремляясь ей под руку. Сирена аж вытянулась вся вперед, но подоконник так и не отпустила. Еще бы: пока она рядом с водой, она — богиня. Но стоит шлепнуться в каюту, сделается подыхающей на песке рыбой.

— Он потерял вот это, — с торжеством продемонстрировала Ро трубу.

Сирена протянула серую руку, Аврора, поколебавшись, вручила ей артефакт. Фаррел бы не одобрил. Но Фаррел и вовсе не стал бы разговаривать с сиреной, как и буканбуржцы. Как и снимать защитку.

Это она… не от мира сего. И того тоже. Не от.

— Родовой далекозор Блэквингов, — проговорила сирена, поворачивая артефакт так и сяк, прикладывая к глазу. — Но сломан — какая жалость, — вздохнула и отдала трубу в руки Ро.

Ее пальцы были чуть скользки и холодны, но не… покойничьи. Нормально.

— Без него мир в Объединенных Королевствах пошатнется, — с грустью объявила Ро.

Сирена фыркнула, складывая руки на груди. Из-за дымки вышло солнце, и ее серое тело заблестело серебром, что оказалось невероятно красиво.

— «Мир»! Люди вообще такого слова не знают. Каждый хочет мира, но предпочтет метнуть гарпун в первого встречного.

Сирена намекала на себя. Аврора вздохнула. Правда, что это грустно, и грустно, что это правда.

— Разве поэтому не достойны уважения те, кто пытается что-то изменить?

— Они лишь безнадежные мечтатели.

— Но если можно сделать мир добрым хотя бы на миг, хотя бы для некоторых, хотя бы пусть и чуть понарошку… Разве это того не стоит? Разве… тогда есть вообще смысл того, что мы здесь?

Сирена рассмеялась, тряхнув своими волосами — густыми, упругими и толстыми, как дреды.

— Честное слово, девочка… Давно меня так не смешили разговоры с двуногими, пусть они и случаются редко. Даже Странник и вполовину не так забавен, как ты со своей наивностью.

Ро поджала губы. Она сказала это в искреннем порыве, а не для того, чтоб ее поднимали на смех. Сложила руки на груди, но далекозор в этом надменном жесте несколько помешал.

— Значит, ты не знаешь, как его починить?

— Отчего же — знаю. Стекло разбитой линзы сделано из песка, который первый Блэквинг посчитал за звездную пыль и привез в Буканбург.

— И где взять этот песок?

— На маяке на краю света.

— На краю света?..

— Его луч виден с двадцать пятого меридиана. Правда, найти этот мередиан можно только на карте, которую давным-давно высек на стене своей пещеры горный бард Сваль. Если такая карта где и осталась, то только у друидов Черного Тополя.

Аврора провела пальцами по возникнувшей над переносицей складке, надеясь запомнить подробности. Звучит сказочно, очень далеко и времязатратно, но… если это решит проблемы мира на этой земле… то даже вопроса не возникает, чем ей теперь заняться.

— Хорошо. А что насчет Странника? Что у него получилось?

— Странник…

Сирена мечтательно прикрыла глаза.

— Он великолепен, конечно, хотя все тот же безнадежный мечтатель. И, клянусь, я бы отняла у тебя далекозор и вернула ему, если бы в нем было стекло.

Ро нахмурилась. Может, в таком случае, оно и к лучшему, что Фаррелу досталось по голове именно этой легендарной трубой.

— Хотя во дворце этого никто не заметит — они в принципе замечают так мало. Исмея и вовсе вообразила, что знает, что для кого лучше, а разве ее подданные не теряют таким образом свободу? Потому Странник и отправил жертв ее «праведного» режима…

Сирена умолкла.

— В… другой мир? — догадалась Аврора.

— Империя заняла весь доступный по эту сторону моря мир. Говорят, будто в далекозор видны другие миры, и если только достать компас королевы Мерче, то можно найти туда дорогу, вот Странник и загорелся идеей это сделать, — пожала сирена плечами. — Выходит, ему удалось.

Значит, это те «беглецы», которых на «Аузонии» не обнаружили? Странник перебросил «жертв режима» в 2024 год, на паром, следующий в Палермо. А сам? Она бы на его месте осталась, раз он такой Робин Гуд. Кстати, что насчет Йоргена? Ведь тот факт, что он был один в один похож на щедрого неаполитанца Нелло, не случайность? Не послужил ли он… проводником каким-нибудь? И знал ли об этом Странник? Если да, то откуда?..

Слишком много вопросов. Слишком мало ответов.

— Но почему тогда я — здесь?

— Эксперименты не всегда заканчиваются так, как мы планируем.

Сирена усмехнулась.

— Ладно… Приятно было поболтать. Для разнообразия. Зовут-то тебя как, дитя?

— Я не дитя. Я — Аврора Бореалис, — обиженно выпятила грудь Ро.

— Северная Заря? Хм… это имя подходит тебе… Ты принесешь много добра в этот мир, Ро.

Сирена соскользнула в воду. Ро отмерла и бросилась к окну.

— Погоди! А ты?..

— Меня зовут Финтэ, — махнула сирена хвостом.

— А как же абордаж… — проговорила Аврора ей вслед.

Жертвы режима, риск Странника ради других и путешествие в другой мир, маяк на краю света, звездная пыль, карта с двадцать пятым мередианом, друиды Черного Тополя… Не слишком ли это все? Покруче свечек чистых душ, которые научно доказаны.

— А сама чего? — отозвался один из пикси.

— Ну, и мы еще есть, — согласился второй.

Аврора села на кровать, подпирая подбородок сломанным далекозором.

— Может, это вообще не ты его сломала, — влезла Агора. — А Странник.

— «Эксперименты заканчиваются ведь не так, как мы планируем», — поддакнул третий пикси.

— А трубы делать должны крепкие.

Аврора усмехнулась, глядя на своих «демонов».

— И что это вы вдруг на мою сторону встали?

— Ты же не хочешь, чтоб мы умирали. Можно немного и добрыми побыть, — фыркнула Соция. — Иди. Пикси откроют замок. Ведь так?

— Пара пустяков! — согласились пиксята и просочились сквозь дверь.

Аврора рассмеялась.

— Тут поверишь во что угодно.

— Может, в том и суть?

Хм, как глубокомысленно… Что ж. Не время медлить. Стратегии позднее. Фаррел сам решит, что делать с информацией про маяк на краю света, раз уж он у нас строитель империи. А про Странника, миры и… пассажиров «Аузонии»… надо будет расследовать самостоятельно и тихо. Возможно, императрица Исмея не так уж мила и добра, как она себе навоображала. Гм… Жертвы режима. Что за режим такой?.. «Праведный»?

Аврора сжала в воздухе кулаки и громко выдохнула.

— Что ж, тогда — в бой! Спасибо, что сейчас вы мои друзья. В общем… Мне нужна бочка на палубе. И фонарь. И песок.

Это, конечно, будет блеф века, но… вдруг получится? Ведь если в том, чтобы верить, и вся суть…

— Я найду песок, — вызвалась Агора.

— А я — бочку.

— Фонарь есть в коридоре.

Иногда наши внутренние демоны бывают на нашей стороне. И надо этим моментом пользоваться.