Аврора. Заря сгорает дотла

Глава 31. О преддверии теракта, часе до рассвета и гостинце от Бимсу

Стольный город Вестланда, раннее утро двадцать четвертого белья. Дом 64 по улице Третьего Луча.

Впервые сны в этом мире Авроре снились приятные. И спала она по-человечески: на шикарной кровати, зарывшись в пахучее, скрипучее постельное белье, в струящейся ночной сорочке (а не менее великолепный пеньюар валяется на стульчике рядом), одна-одинешенька под одеялом, раскинувшись звездой, выглянув в ночной сад через окно с прозрачными занавесками и вдохнув свежий воздух поздней весны вместо пожелания доброй ночи.

И совершенно не беспокоясь о политических беспорядках, а ведь они обсудили тогда на крыше, что Странников хватать и правда втихую бессмысленно, а вот накрыть на чем горячем… И горячее может случиться именно первого или второго орботто, и именно по этой причине, а не из «наивного гуманизма» Фарр подкинул идею Исмее (за «наивный гуманизм», конечно, он схлопотал хук по корпусу): если Странники хотят расправиться с империей, нет способа лучше, чем устроить беспорядки на первом же имперском празднике. Так что живем в преддверии возможного теракта. На это слово Фарр фыркнул тогда и, потирая бок, пробормотал «странные у вас там словечки», и Ро поясняла, кто такой террорист, и запуталась, потому как жизнерадостного Кастеллета в его роли представить никак не получалось. Вообще в роли злостного преступника, пойманного на горячем, не получилось. Она расстроилась и отшила, что у них там много чего покруче, есть смартфоны, например. Ах, чем они хороши? Да пожалуйста, можно слать друг другу смс-ки, вот это нормальное встречание. А не вот это ни разу в вечность, которой каждый день равен и никогда не знаешь, выживешь или продуешь, как Марио. Потом пришлось объяснять еще, кто такой был Марио. А он… не уставал слушать всю эту ерунду, улыбался счастливо и расслабленно, и хотелось говорить, говорить, говорить под тихое мерцание ларипетры, и звезды считать…

Ро повернулась на другой бок, сладко сопя, и обняла подушку.

И еще продвинутый им план был хорош, потому как лишал Странников необходимости убирать с дороги Ро или Фарра или кого-то еще. Теперь у них была реальная возможность привести в жизнь свои идеалы, и лишний раз светиться было нечего, тем более, что никто их не схватил сразу. Ну, а кто это предложил? Ну, а кто увидел все полезные стороны этой гуманистичной идеи?

А Исмея думает, это она такая умная…

Он не пытался ее целовать, но это и не было нужно. Вот как-то закрыв тему, она ее наоборот утвердила. И именно теперь он стал являться в ее сны, и появилась какая-то уверенность, что это именно с будущностью, и…

Но для страховки не видеться до первого орботто было правильно. Нечего давать Странникам мысль, что они вот аж так заодно. Он шутил, что вместо смс-ки будет ждать Какадука и даже, может быть, вышлет занятого имперской почтой Арчи, если она решит дуться или еще чего ей взбредет в голову.

И так смешно ерошил ей волосы, и показывал созвездие Русалки…

А разве могла ей навредить императрица Исмея там, внизу, когда, усмиренная Чаком, смягчилась, но потребовала показать сценарий? И потом сказала, что знает эту сказку от Тильды. И снисходительно разрешила продолжать, хотя даже от присутствия на генеральной репетиции Чак ее отговорил — «ведь все равно что-то менять будет поздно».

Послы что-то там решали еще, и Гаррик увел их в «кабинет», и все шло совершенно как надо, а она перешла улицу, заглянула в «Руззи», съела отличной лапши и отправилась спать.

Зная, что завтра проснется и сможет быть уверенной в новом дне, хотя совершенно ничего не изменилось. Наоборот, они перестали быть нареченными…

— Заря, проснись…

Что-то дуло ей в самое ухо, назойливым комаром и Ро пыталась отмахнуться, а ее потормошили за плечо. Больное. Ах! Она сразу и проснулась, и чудесные воздушные сны лопнули враз: и в темноте на фоне окна Ро различила склонившийся над ней мужской силуэт.

Взмокла мгновенно, понимая: они просчитались. Джарлет все же решил убрать ее с дороги. Попытаться попятиться вбок, замереть, размотать незаметно ларипетру?.. А бежать… получится?..

— Ро, это я, тише, — зашептал силуэт заговорщицки и сделать жест рукой, наверное, прикладывая палец к губам.

Нет, убийца так бы не стал… Аврора прищурилась и тут же села.

— Фаррел! — и запустила в него подушкой. — Да разве мо…

А Фарр уже прыгнул на нее и вжал в подушку, закрывая рот. Ро замычала, ворочаясь и размахивая руками, и сшибла несчастную вазу с гипсофилами и васильками. Звук бьющегося стекла взорвал тишину спящего дома.

Замерли оба. Фарр отодвинулся, в ночи лишь блеснули его глаза. Он недовольно сопел.

— Я же просил тише.

Аврора поморщила нос и села обратно, потирая плечо, собираясь конкретно съязвить.

Но в коридоре раздались шаги, и она вздрогнула. В щель под дверью пробралась полоска света, постучали.

— Ро, ты в порядке?

Аврора в ужасе вытаращилась на силуэт Фарра.

— Младший Жан-Перьи здесь.

— Жан-Перьи?..

Да что вообще можно тут соображать спросонья?!. Какой Перьи?

— Ро?

Морские медведи, это же Чак. Он ведь выторговал ночевать в детской. Прелестно! Аврора шумно выдохнула и костяшками пальцев почесала виски.

— Да, — крикнула она в тишину. — Вазу случайно разбила, я во сне руками размахиваю.

И сердито покосилась на силуэт Фаррела, явно принимающего боевую стойку.

— Я войду?

Сознание резко затормозило. Что?..

А дверь уже начинала скрипеть, и сквозь щель опасно проникал свет.

— Стой! — запищала Ро, жмурясь. — Я… я не одета! Где… твои приличия?!

Раздался смех.

— Давай, — горячо зашептала Ро Фаррелу, — под кровать.

— Что?!

— Ну, пакуйся, скорей! Чак, тебе срочно?

— Раз уж ты не спишь… спустишься на кухню?

Ро поводила пальцами по кровати. Вот только подумаешь, что живешь, как человек… Поймала Фарра за руку — он уже собирался идти разбираться.

— Хорошо! — крикнула Чаку, чтоб тот побыстрей ушел. — Да погоди ты, — а это уже шепотом Фаррелу.

— Я заварю чаю!

И шаги вместе с полоской света удалились.

— Успокоиться? Преступник шастает ночью по твоему дому, требует встречи, а я — успокоиться?!

Фарр умудрился настолько выйти из равновесия, что кричал шепотом. Надо же… Это она его довела?.. Тихо рассмеялась.

— Мы с Чаком друзья. Совершенно из головы вылетело. Он втерся мне в соседи по дому.

Фарр так и сел на край кровати.

— Подвинься. И не смотри. У меня тут где-то пеньюар лежал… Я же в белье! Ты чего ворвался? Мы до первого орботто решили не видеться, а ты уже через пару часов…

— Друзья?! Соседи по дому?!

Ро застонала.

— Ты не говорила! — ревниво заявил Фарр.

И было это так смешно, что… Аврора примирительно развела руками.

— Как-то так уж вышло…

— О чем вы собираетесь говорить?

— Я не представляю! Ты-то здесь откуда взялся?

Фарр встал и скрестил руки на груди. Этот жест на фоне окна был хорошо заметен.

— Заря, ты на чьей стороне?

— Я… я наивный гуманист. Но ты не ответил на мой вопрос.

— Я приставил экспедиторов следить за Джарлетом и Кастеллетом. Представь себе что я подумал, когда первый подался в казарму, а второй — к тебе домой. Это тоже будет им передано, госпожа наивный гуманист?

Ро снова рассмеялась. Неужели ее истерики и ахи/охи для него тоже выглядят вот так? Вроде, не вредно.

— Я ничего им не передаю, Фарр. Ты не потрудишься отвернуться?

— Здесь ничего не видно.

— И все же. Из вежливости хотя бы.

— А ты не сбежишь?

— Нет, конечно!

Дознаватель запыхтел и послушался. Отвернулся к окну. Ро откинула одеяло, на согнутых коленах добралась до стула — а ну как не выдержит и обернется? Не хотелось бы… Нащупала пеньюар, накинула, завязала поясок. И подошла к черной фигуре сзади, обняла, прижалась.

Совсем не нареченные. Морские медведи. Просто друзья. Кому она врет?..

— Я верю в людей, Фарр, уж прости за такой недостаток. Чак… хам, авантюрист и показушник, но он… добрый. Он тоже потерял родителей, и в их смерти мальчик винит империю. Он верит в старшего брата и странные, но логичные для него идеалы…

— А если он совершит вот этот теракт, как ты это называешь? — спросил Фаррел, не двигаясь. — Что тогда?

Не пытаясь освободиться из ее рук, но и не отвечая на объятия.

— Я… очень надеюсь, что не совершит. Но у него… своя голова на плечах.

— Ты станешь его отговаривать?

Ро мягко оттолкнула мужчину. Он в недоумении обернулся. Снова блеснули в ночи глаза.

— Ты забываешь, что я ничего не знаю! Так… я иду узнать, что понадобилось Кастеллету за час до рассвета, а ты ждешь меня здесь… И лучше — спя, потому как кому нужен невыспавшийся дознаватель? А небо уже вон — вот-вот светлеть начнет! И не показываешься, иначе план по взятию Странников на горячем провалится с треском!

И Аврора зачем-то толкнула беднягу Вайда на кровать. Конечно, незажившая нога устоять ему не помогла, он и повалился на смятые подушки и одеяло комком.

— Ро… — пробормотал Фаррел, поворачиваясь со стоном в одеялах. Его чернота отчетливо выделялась на белом.

А когда она открыла свою ларипетру — так и вовсе. И такое лицо страдальческое… До того, как зажмурился.

— Так это из-за него мы — друзья?

Улыбка вылезла сама собой от уха до уха.

— Мы друзья, мой друг, потому… что нареченным непременно положено дружить.

Она покраснела и выбежала в коридор. Ужас! Что она только что сказала? А-а! Похлопала себя по щекам. Ненормальная… У тебя воля, Ро, не железная, и даже не алюминиевая… Элементарно держать слова не умеешь.

А он — хорош… Представить себе — небось добрался еле-еле домой, а тут новость: один из злейших врагов идет к его… нареченной в дом. Как он летел, должно быть, по тайному ходу в библиотеку…

Ро хихикнула. На сломанной ноге. Не смешно, Зоряна… Хоть бы каплю совести…

И, тихо и счастливо взвизгнув — совершенно легкомысленно — она поспешила по ступенькам на предрассветный чай с имперским преступником.

Кастеллет сделал лукавое лицо и театральным жестом извлек из внутреннего кармана своего модного пиджака потрепанный блокнот.

— Ты была права, сирена.

Ро протянула руку, но Чак отдернул блокнот.

— Там все на друидском. Ты читаешь?

— Не очень хорошо. А ты?

— Увы.

И Кастеллет положил блокнот на край стола.

— Седрик умеет. Он посмотрит для нас.

Ро вспыхнула.

— Я не буду говорить с твоим братом! И ты ему этого не покажешь.

— Аврора, ты ведь и так сказала, что ты дознавателю не помощник? Брось, он жуткий зануда, кроме прочего. Кстати, а о чем вы с ним говорили сегодня? Ты ведь ему… про нас не настучала, верно?

У Авроры пересохло в горле. Они что — совсем идиоты, вот так верить ей? Оба. Что Фаррел, что Чак. И каждый верит, что она с ним честна.

Она и честна с каждым, а на душе… гадко.

— Думаешь, — она постаралась изо всех сил, чтобы ее голос не дрожал, — что даже если и настучала, то вот так просто признаюсь тебе? Мне, знаешь ли, к Квилле и медведям не хочется.

— Кстати, — уже из другого кармана Кастеллет достал небольшой… шатлен. Похожий на тот, что сгинул в пещере Сваля. — Тебе от нее привет.

Ро открыла миниатюрную сумочку. В мелких кармашках располагались не менее мелкие колбы, флаконы и пузырьки.

— Там не только мазь, но и ветреное зелье, цитрусовое, сонное, разные травы и настойки. А еще сыворотка правды. Можно будет врагов…

— Я просила только мазь! — рассердилась Ро, хотя подарок был, конечно, великолепен. — Я не собираюсь заводить врагов, неужели ты так и не понял! Чак, я не занимаю сторон в вашей глупой борьбе, у меня есть собственное мнение. И оно не твое, не Фаррела, не императрицы, а мое, понятно?

Она встала.

— И если ты еще раз попытаешься… — она посмотрела на деревянную кружку с пульфитом. Сделала глоток, обожгла горло. — Чак, — посмотрела на мерчевильца серьезно, — зачем тебе нужна революция? Что-то доказывать и мстить? Просто сядь на корабль и плыви… Да, ларипетровые защитки взрываются от встречи с солнечным ветром, но с сиренами можно договориться… И увидеть что там, на краю света. Не чтобы покорить, не чтобы всем назло… А просто чтобы видеть мир, уважать, открывать, любить… Ну, почему ты не можешь? Почему вы не можете?

По щеке ее побежала слеза. Кастеллет подскочил со своего стула.

— Не подходи, — предостерегла Ро, выставляя ладонь. — Люди не могут вершить справедливость такого рода. Знаешь, что сказал Шекспир однажды? Не знаешь, потому что тебе неизвестно, кто такой Шекспир… Обойдитесь с ними в меру вашего достоинства — не по заслугам, но в меру достоинства, причем вашего… Ты знаешь, что твой отец… он ведь жизнь отдал за то, чтобы вот это, — она кивнула на блокнот, — не стало достоянием общественности.

Чак шумно глотнул воздух ртом и сел обратно.

— Откуда… ты знаешь?.. О моем отце?

Аврора пожала плечами.

— Я же сирена… Немного. И немного дитя лесов, почти друид. Он не хотел допустить объединения королевств, чтобы кто-то не сложил паззлы старых легенд. Почему у Мерчевиля и Буканбурга один девиз? Потому что они потомки Сваля и его людей. Он приплыл сюда и поселился в горах Тополя, а его люди — у моря, верно? Он заключил солнечный ветер в компас, а звездную пыль — в далекозор. «Ты можешь прийти, когда захочешь» — вот что это значит… А карту, рецепт зелья морской силы и кто знает, что еще — скрыл. Явление Видящего на маяке на краю света — это ведь Сваль, да? Они пришли из другого мира — я права, Чак? И Сваль откуда-то знал, что не путешествие в другой мир делает человека счастливым. Я тебе могу сказать по собственному опыту, Чак — путешествие в иной мир не решает никаких проблем. Если они у тебя есть, они при тебе и останутся, еще и новые нарастут… Путешествовать можно только с уважением. Открывать, любить, смотреть… Не нарушать, не покорять, не всем назло, не чтобы… Но люди почему-то умеют только последнее. Вот Сваль и сделал все, чтобы закрыть путь, чтобы миры больше не мешались… Но слишком ему было жаль все уничтожать, вот он и высек на камне… А Барристер Эйдан нашел. Но звездной пыли больше нет, ты знаешь ведь? Далекозор сломан. Это я. Я сломала его о голову Фарра, когда мы встретились на «Аузонии». Как же я устала врать и выдумывать…

— И мне тоже жаль уничтожать это невероятное знание, как и Свалю. И всю работу по защите миров сделал кое-кто другой. Потому я и попросила тебя достать этот блокнот — последнюю ниточку…, но мы должны сжечь его. Хотя я и думаю, что знаю, как переплыть море Белого Шепота, и не выброситься за борт…

Аврора прикоснулась к вискам. Сейчас, когда она выплеснула все, стало легче. Она хлебнула еще пульфита и почувствовала почти спокойствие. Кастеллет продолжал молчать.

— Поэтому, Чак… если ты будешь жить и любить и смотреть и уважать — нам по дороге. И мы можем заглянуть в блокнот. Но если ты посвятишь жизнь обидам, мести и пустому авантюризму… Тогда уходи. Пожалуйста.

Кастеллет вздохнул. Выпил залпом свой чай. И поднял глаза на Ро: таким серьезным она раньше его не видела.

— А как ты узнаешь, что я не обману тебя?

Ирония судьбы. Ро хмыкнула.

— А откуда ты знаешь, что я тебя не обманываю?

— Справедливо, — отсалютовал Кастеллет пустой кружкой и усмехнулся. — Я могу не отвечать до премьеры?

— Ты можешь вовсе не отвечать, — пожала Ро плечами. — Только отдай мне блокнот.

Кастеллет спрятал предмет обратно в нагрудный карман.

— Я ведь пока не ответил тебе. А вдруг ты решишь сжечь блокнот? Тогда после моего положительного ответа мы туда вовсе не заглянем. Кстати, Бимсу подарок понравился. И бубрики я тоже оставил ему. Насчет лавки… завтра мы не сможем открыться — мы пусты.

Ро сложила руки на груди.

— Тогда я снова съезжу в Альпурху. И попрошу Барти свозить меня в Буканбург. Хочу посмотреть на тамошние кристаллы.

С Блэквингом она говорить больше не станет. Как ни хочется хоть глазком посмотреть на этот маяк на краю света, двадцать пятый мередиан, проверить, сможет ли она переплыть море Белого Шепота и не умереть, вставить стекло в далекозор и посмотреть, что невидимого в нем отражается — а вдруг папа и мама тоже?.. Но Фарр прав… если это знание станет достоянием общественности — мир взорвется. И не один. Они и в ОК-то справиться пока не могут. Но ничего. Это дело времени.

— Но как ты гарантируешь мне, что блокнот не попадет к твоему брату? — спросила Ро, запахивая пеньюар покрепче — между дверью сада и в холл гулял неприятный сквозняк.

Подошла поближе к пылающему камину.

— Джарлет — хороший человек! — запальчиво воскликнул Кастеллет. — Ты зря к нему так…

— Да, это же он выдал меня за умалишенную.

— Он сотворит великое.

— Но я не хочу, чтобы этим великим было путешествие между мирами. Отдай. Обещаю, что не сожгу, пока ты не ответишь.

Ро снова протянула руку. Но Чак только вынул блокнот и, дразнясь, задрал руку кверху.

— Ты сама рассказала, — и показал язык.

Ну как ребенок, честное слово! А вдруг она права, и Видящий — это правда Сваль?.. Надо будет посмотреть «явление» у Гримо в Мерчевиле.

Ро пыталась допрыгнуть. Залезла на табурет — Чарльз отклонился, потянулась вперед — тонкий поясок пеньюара развязался. Ро отпрянула стыдливо, пытаясь завязать, покачнулась.

И Кастеллет подхватил ее на руки, наклонился… Метким движением кисти Ро выбила блокнот из его пальцев.

— Да! — азартно воскликнула она — книга отлетела.

— Нет! — закричал Чак — отлетела прямо в огонь.

Ро ахнула и, изогнувшись, выскользнула из рук Кастеллета, подскочила к камину, оба заметались в поисках щипцов, но только натыкались друг на друга. Чак сердито воззрился на Аврору — огонь весело пожрал последние знания о маяке на краю света. Она шмыгнула носом. Так оно и правильно. По крайней мере, не попадет в плохие руки, а было очень недалеко… Но как же жаль, морские медведи тебя сожри!

— Последняя книга Звездочета, — с грустью резюмировала Ро.

— Ты сожгла ее!

Он бы еще с кулаками пошел. Ро поспешно завязала несносный поясок и смахнула растрепавшиеся волосы с лица.

— Не специально. Но… я рассказала, я и уничтожила улики.

— Это были записи моего предка! — Кастеллет схватил ее за плечи и потряс.

Ро скривилась, но не запретила ему. Она сама вот так… сердилась утром. Она и сейчас… жалела.

— Если уж на то пошло, это блокнот Эйдана, а не Сваля. И мы даже не знаем, что было внутри — может, и ничего такого. Может, я все вовсе сочинила. Да и точно так же записи Звездочета ты сам сжег тогда, в Мерчевиле — помнишь? Зачем же?

— Я думал… — растерялся Кастеллет, — я думал, они укажут дорогу…

— Они и указывали дорогу.

— Но я ведь не знал, что речь о другом мире!

— Не кипятись. Зато Фарр никогда не найдет ваших беглецов. Рудник теперь вовсе не работает?

— Вовсе…

Кастеллет накуксился и отвернулся, но Ро не отпустил. Камин хрустел остатками пепла и дровами, будто ничего не произошло.

— Надо надоумить Исмею улучшить там условия работы. Ведь вся экономика висит на ларипетре… — причмокнула губами Аврора. — Это не дело… А как там вообще, в Тополе? Там есть особенно интересные места?

Кастеллет перевел на нее тяжелый взгляд, сузил глаза.

— У тебя, вообще, есть сердце, Аврора Бореалис? Ты. Только что. Уничтожила последнее наследие моей семьи!

— Твой папа умер за то, чтобы о нем никто не узнал. Может, потому и не сказал вам, своим сыновьям. Чтобы вы не умерли. Отпусти это, Чак, — и Ро похлопала мерчевильца по спине. — И меня отпусти. Пойду досыпать.

Она зевнула.

— Ты точно так же сжег подобные записи тогда. Фарр сжег что-то еще. Я сожгла последнее. Вероятно, так оно быть и должно…

Но Кастеллет вдруг наклонился с явным и совершенно неуместным намерением ее поцеловать.