Аврора. Заря сгорает дотла

Глава 25. О встрече с Квиллой Мель, устройстве городской больницы и морских медведях

Стольный город, городская больница, палата № 5. Двадцать второе белья.

Ро послушно обмякла, когда ее подняли и понесли. Ведь Кастеллет скомандовал «обморок». Но она никогда в долгих обмороках не бывала — так, на пару мгновений разве. От стены до пола. Ну, еще в отключках по милости Таурона или в ковидном полубреду в том далеком мире 2024 года.

Но это не одно и то же.

Тем не менее, ее несли, причем — достаточно бережно, вместо того, чтобы заколоть на месте или сбросить с обрыва и заявить, что так и было, так что, возможно… Почему Седрик не стал убивать ее? Вероятно, потому что тогда пришлось бы убрать еще и Барти как свидетеля, а позднее объясняться насчет слишком большого количества трупов? Ерунда! Они — Странники — объяснят все, это у них, видимо, в крови. И если он проник аж во дворец… то почему Фаррел еще жив?

Он ведь… жив?..

Кинули ее плечом вниз. Ах! Кажется, вырвался болезненный стон. Но люди стонут в обмороках? Или… в лихорадке? Кастеллет сказал, что у нее лихорадка. Да будет так. Аврора простонала еще раз. Повернулась удобнее.

— Ж-жарко… — пробормотала она, в общем-то, правду, но все же — именно ради маскировки.

Может, Седрик не так кровожаден, как кажется. «Шарк»! Ну почему «Шарк»-то?.. Потому что он — акула?..

Трястись оказалось до ужаса больно. Казалось, сейчас душа вылетит прочь вместе с дыханием и духом и всем, чем можно и нельзя от слова «дышать». Но выхода, как обычно, не было, потому Ро попыталась переключить внимание на факты. Нужно предупредить Фарра об опасности… Только как?!. Шатлен сгорел в пещере, про свисток Какадука она совсем забыла, а он ведь был в сумке. Может, и к лучшему, что Какадук где-то «на охоте», еще бы свернули ему белую шею, очередной смерти она бы не пережила, пусть и птичьей.

Хорошо, хоть карта и договор на месте. Глотая воздух крупными одышками, протянула руки к корсажу, но в последний момент передумала. Во-первых — Кастеллет не в курсе, что ей удалось их сохранить там, в темноте ловушки, и пусть и дальше будет не в курсе. А во-вторых — нечего им знать, что она в принципе в корсаже что-то прячет кроме того, что положено.

Ох, как же перевернулся мир. В желудке. Ро попыталась посмотреть в небо, но увидела только звезды.

Что же эти Странники собираются делать?.. Один валяется рядом таким же безжизненным мешком, как она, серапе, калебасы и покрывала. Тоже спрятался в обморок? А он-то от чего?.. От гнева брата?

Если революционеры дошли до самого дворца и пока выжидают, то какую же следующую диверсию они планируют?..

Мысли были столь разрозненны и болезненны, а очередной панический приступ тряс конечности и заставлял дышать ртом, как рыба, так что изображать лихорадку не составляло труда. Ро стонала, и вертелась и после каменела — до очередного судорожного дерга.

— Что-то госпожа Бореалис совсем плоха, — подал голос Барти. — Я так и не понял, что с ней приключилось. И причем здесь Кастеллет.

— Да с ней никогда не понятно, — задумчиво отвечал ему Джарлет. — Как и с эрлом.

Он так искусно притворяется, что скоро и она поверит, что все открывшееся ей в последний час — это сон. А эрл — только эрл…

— Но к целителю ее отвезти придется. В Стольном ведь есть кто-нибудь?

— Некая Квилла Мель, полудруид. Говорят, она построила городскую лечебницу.

Квилла Мель?.. Ха. Та самая докторица, к которой ее собирался засунуть Фаррел Вайд «подлечиться»?!.

— Да хоть полный друид. Его светлость нам башку оторвет, если с его пассией что-то случится. Лечебница — так лечебница.

Пассия и «оторванная башка». Так и подначивало закатить глаза. Но не стоит… если ей не приснилось, странники могут наблюдать. Тихий смешок Чака в ухо она услышала. Гад. Значит, он и вправду не в обмороке.

По чести говоря, Аврора не ожидала, что отключится. В такой момент! Когда жизнь на волоске. Но, тем не менее, ее укачало, и сознание куда-то провалилось. И вернулось в неожиданный и неизвестный момент. Обрывки тихого разговора. И она у кого-то на руках.

— Нет-нет, госпожа Мель, давайте не будем сообщать командору Вайду. Он ведь будет волноваться и сам придет, а ему нельзя — с его-то ногой. Вы же сами сказали.

Джарлет! Е-мое! Аврора дернулась.

Зато — Фаррел жив. А есть Фаррел — есть надежда. Надежда умирает последней. Ро тяжело вздохнула, пустила по телу дрожь, так и просившуюся наружу, и открыла глаза самым драматичным способом, на какой была способна.

— Где я?

Темно-карие глаза Седрика Джарлета были совсем близко, и пялились беззастенчиво и испытующе. М-да, теперь, когда она знает, что они родственники… семейное сходство на лицо. И нос горбинкой, и этот взгляд с прищуром (только у Кастеллета — со смешинкой, а у Джарлета — серьезный и до леденящего ужаса взрослый), вытянутое лицо с острым подбородком, золотистая щетина и волосы. На фоне промелькнули только белые стены, как в Альпурхе, правда, простора и света больше. И застекленнвй шкаф. Дальше Ро ничего не успела увидеть, потому как поспешно моргнула:

— А вы… кто?

И да помогут ее актерству все таланты спящей красавицы. Наклонила голову, якобы чтоб лучше рассмотреть «спасителя», и заметила позади всерьез встревоженного Барти. Легкое движение тут же воскресило жуткую боль в плече, и Ро абсолютно естественно скривилась. Добавляя — уже ради сущей драмы:

— Кажется, я от боли сойду с ума…

Хотя это и было правдой. И глубокий вздох до сих пор был невозможен, а сердце билось в самом горле, да и виделось плохо, что тут вокруг.

Тем не менее, пытаясь размять плечевой сустав, соскользнула с рук Джарлета. Пират и Странник позволил, осторожно опустил на стул.

— Вы ей поможете?

Даже с почти искренней тревогой.

— Разумеется. Плечо лучше оставьте в покое, — прохладные пальцы мягко и уверенно коснулись больного места и побежали вдоль места удара в точечном осмотре, заставляя страдальчески морщиться. — Перевязать и временно обездвижить, остальное — лишь нервное перенапряжение.

Так вот она какая — Квилла Мель. Короткие жесткие волосы, лицо, шея, руки уже испещрены морщинами, но еще не отмечены старостью; ростом ей всего до подбородка, зато взгляд цепкий — не каждый гигант так смотрит — в руке некая склянка. Опасна или безобидна? На чьей стороне?.. Друг или враг?..

Кажется, Ро бессознательно вжалась в спинку стула и по щеке ее скатилась слеза.

— Выпейте, — сунула Квилла Мель в здоровую руку Авроры склянку. — Это снимет боль.

Выглядело точно как та, у Фаррела на «Искателе» тогда. Ро прищурила глаз, болтнула содержимым и уточнила на всякий случай:

— Цитрусовое зелье?

Квилла еле заметно кивнула и приподняла брови, чуть улыбнувшись. Выражение ее сурового лица вмиг обрело живые краски. Целительница ловко освободила несчастное вспухшее плечо пострадавшей от жалких лохмотьев рукава и, легонько касаясь, смазывала мазью.

Платье цвета зари, подарок Фарра… Ро вновь хлюпнула носом, но стиснула зубы и весело отсалютовала склянкой:

— Фарр пил такое, когда был ранен. И выздоровел вполне быстро. Ваше здоровье, — кивнула Джарлету и Барти. — Простите, что не узнала сразу… господа помощники тайной канцелярии… Вы спасли мне жизнь. Пью за ваше здоровье! — и, очаровательно улыбнувшись, выпила залпом содержимое.

Кисло, свежо и пряно одновременно. Знакомый вкус пульфита, и еще запах того, чем любил окурить при встрече Таурон…

— А Фарр… держался на ногах, — пожаловалась из последних сил.

Квилла ответила:

— Зависит от дозы действующего вещества.

И растворилась в темноте.

Белая палата без излишеств. Койка, постель. Не такая белая, как могла бы быть, но чистая и хрустящая. Табуретка и тумбочка. Все. Немного пространства, если приспичит танцевать… В открытое окно тыкались охапки белых звезд жасмина, в результате чего воздух полнился ароматом, достойным богов. Ро слабо улыбнулась. Захотелось встать, прижаться к ним лицом, вдохнуть аж до пят, раствориться на миг. Что она долго не раздумывая и сделала.

Удивилась туго забинтованному плечу и странной боли.

И вдруг вспомнила. Расширила глаза, поднесла руку к горлу. За цветочным кустом виднелся кусок города вдалеке. Незаконченный купол Оперы. Дворец Чудесного Источника торчит своими двумя башнями в сумеречном небе.

Произошло ведь что-то очень важное. Только что?.. Аврора наморщила лоб. Неясные воспоминания… Кастеллет. Водопад. Канат. Обвал. Друиды. Каждый раз после помутнения сознания в голове друиды. Надо быть осторожнее уже, что ли!

Сожженный шатлен и попытка сохранить документы.

Неловко полезла здоровой рукой за корсаж. Есть, и правда бумаги! Договор о взаимном сотрудничестве и карта. Двадцать пятого мередиана. Так ей не приснилось! Они сделали это!

И… И Седрик Джарлет — брат Кастеллета, главный Странник!

А на «Аузонии» плыл Тильдин дядя. Он знал гораздо больше из этой пещеры. И, возможно, если она воспользуется ключом, спрятанным под горшком с розами и попадет в башню Тильды…

А еще Фаррел в опасности, ведь Странник — одна из его правых рук, если можно так сказать… И она сама подсказала ему эту идею. Она собиралась предупредить его, но Какадук так и не прилетел.

А если… он вернется слишком поздно?

Аврора холодела и горела одновременно. Вспоминалось подлое убийство Беза, и ее начинало мутить. А она когда-то верила в благородство Странника и хорошие намерения. Какие там хорошие! Все личное, все для себя!

Дверь распахнулась, в палату вошла Квилла Мель. Такая же, как в ее сне-несне. Аврора разжала кулаки и заставила себя улыбнуться.

— Как самочувствие, госпожа Бореалис?

— Благодарю, я… ваши зелья, похоже, помогают.

— Я не стала снимать с вас тряпье, но это несомненно стоит сделать. И вымыться хорошенько. У меня не настолько много времени, чтобы делать это за вас. Вымоетесь сами, пока одной рукой.

— Да, я… конечно… Спасибо.

И хорошо — иначе записей в корсаже могло и не остаться. Хоть на том спасибо. Хотя бы одна тайна осталась при ней.

Квилла аккуратно размотала бинт и осмотрела плечо. Нахмурилась, достала из фартука тюбик с иной на запах мазью, чем прежде, и начала обрабатывать вздувшийся гематомой ушиб.

— За вас так просили мерчевилец и буканбуржцы… Удивительное единомыслие. Еще и от имени командора Вайда. Вы — невероятный феномен, милочка, — продолжая сосредоточенно работать с плечом и проверять ей одной известные точки, Квилла Мель звучала дружелюбно и покровительственно.

— Объединить народы ОК всего в пару дней, когда королям не удалось за восемь месяцев.

Если бы и вправду объединила… Хотелось вздохнуть, исчезнуть. Или чтобы мир исчез. Очередной и навсегда. Мерчевиль, Буканбург, Вестланд… Да и Тополь к ней благосклонен. Стоп. Тополь. Корни дерева, «вступившегося» за нее в момент нападения Беза. Так всерьез бывает?..

— А вы… друид?

— Наполовину.

— Деревья… они вступаются за друидов? Или вообще… за кого-нибудь?

— Деревья… — Квилла Мель вдруг задумалась о чем-то своем, оставила плечо Ро, уставилась на цветы жасмина и выдала грустную улыбку. — Деревья в состоянии делать, что им захочется.

— Прямо… совсем что захочется?

Это звучит чересчур фантастично, даже для империи ОК.

Квилла Мель мотнула головой, будто бы отгоняя какое-то воспоминание, и продолжила накладывать бандаж:

— Конечно, они связаны законами. Как и другие растения. Как и… люди.

Говорила Квилла ровно, а вот движения ее сделались отрывистее. Но Ро было наплевать на боль; она внутренне замерла, когда задала вопрос:

— А что… если они с этими законами несогласны?

— Кто? Люди или деревья? — лукаво уточнила Квилла Мель.

— Ну… и те, и другие.

— Свобода выбора — наше все. Хотя у деревьев ее и меньше, чем у людей.

— Меньше?

Квилла завязала узелок на повязке и выпрямиласт. Взглянула в широко распахнутые глаза пациентки и весело пожала плечами:

— Они ведь не могут ходить.

Аврора прыснула нервным смехом. Что ж… Понятно, что ничего непонятно. Коснулась повязки и пошутила:

— А ведь Фарр рассказывал мне о вас. Собирался сдать на лечение, представьте.

Рассмеялась повторно, но Квилла Мель отреагировала совершенно серьезно — кивнула и скрестила руки на груди.

— Давно пора. Хорошо, что господин Джарлет привез вас. Побудете у нас с месяцок, должно полегчать.

Челюсть Ро так и отпала.

— Месяцок?!.

Это… принудительное заключение?..

— Если не больше. Вы же сами видите, в каком состоянии ваша нервическая система. Крайнее истощение. По всем показателям… Да и мне будет интересно пообщаться с вами. Говорят, вы еще и забытое дитя леса, и про сирен что-то сказывают, и… — Квилла понизила голос доверительно, — самого командора захомутали.

Аврора замахала было руками, но правая предсказуемо подниматься не хотела, так что вышло лишь застонать и совершить нелепый жест левой.

— Я никак не могу, доктор Мель.

— Доктор?..

— Ну, целитель… Мне завтра лавку открывать… Завтра ведь? Какой сегодня день? Еще тот самый, в который меня привезли?. Кстати, а где Кастеллет? Тот мерчевилец?..

— Налицо перевозбуждение. Я попробую подыскать вам подходящий курс… — Квилла задумчиво нашарила в кармане блокнот и сделала какие-то пометки карандашом.

— Нет, нет! — вскочила Аврора с койки, начиная чувствовать ужас своего положения. — У меня и так… после первой склянки… память путается.

— Вот и хорошо, значит, успокоительное действует.

Ро, собери страхи в кулак. Жасмин пахнет, небо голубеет, башни дворца видны. Жизнь продолжается. Ты не в плену. А всего-навсего у врача, ты ведь можешь просто сказать «нет», «спасибо» и «до свидания». В Вестланде нет рабства, и это не тюрьма. Да и врач вполне дружелюбен. Не сочиняй себе с три короба.

— Знаете, я… на основании моей свободы выбора откажусь от лечения. Мне нужно домой уже сегодня.

Квилла подняла на пациентку удивленный взгляд. Ро неловко повела здоровым плечом.

— Ну… мы ведь вольны выбирать. Вы сами сказали. Даже деревья.

— У неповиновения законам всегда есть своя цена. Есть законы, которые мы можем поменять, а есть такие, которые незыблемы. Например, законы функционирования организма. Вы готовы встретить последствия?

Аврора горячо закивала.

— Да, да! Я всегда так делаю…

— И зря. Вы как Вайд. Идеи — важнее всего. Однажды вы сгорите, и тогда эти идеи не будут стоить ничего… — Квилла цокнула языком неодобрительно.

А Ро уже потирала мысленно ладони. Сейчас. Сейчас она уйдет, только надо идти осторожно — раз Джарлет пытался ее запрятать в больницу, он наверняка начеку. И не идти прямо во дворец. Как удачно, что в ее лавке есть потайной ход прямо к Фаррелу! Можно незаметно добраться, если найти вход. И поговорить там, где не растут деревья. Идеально.

Тогда никто и не узнает, что она с ним виделась. Для всех она лишь будет дома. А если не найдет вход, то… может, прилетит Какадук, и тогда она Фарра спросит. Или… попросит Гаррика передать записку. В общем, не все так плохо, Аврорик. Ты молодец, что не сдавалась.

Голос Квиллы Мель в эти оптимистические планы проник не сразу. Вероятно, это все побочка цитрусового зелья. Фарр тоже на корабле страдал не вполне вменяемым состоянием.

— Но, к сожалению, просьба позаботиться о вашем нервическом состоянии исходит именно от командора. Он упоминал о том и прежде, а сейчас отправил помощников. Даже против вашей воли, госпожа Бореалис. Поэтому… вам же будет проще, если вы с этим смиритесь.

Квилла закончила разговор неожиданно и безапелляционно. А у Ро в голове сыграл похоронный марш, и челюсть отпала вновь.

— Если вы не хотите постоянного контроля, лучше хотя бы сделать вид, что вы согласны, — подмигнула целительница. — Снимайте остатки этого платья и ступайте за мной.

Аврора переступила с ноги на ногу. С тапочка на тапочек. Продырявились.

— А можно… я сначала буду ступать за вами? А потом сниму… остатки платья?

Квилла по-доброму усмехнулась.

— Можно.

Она отворила дверь, и Ро вышла за целительницей в коридор. Белый, ровный, узкий, светлый из-за застекленного потолка и богато навешанных кристаллов. В стенах лишь двери с номерами, такими же, как ее: пятый. Шаги гулко стучали в ушах.

— И не думайте о побеге: городскую больницу окружает ров с морскими медведями. Так что сюда не войти и не выйти без моего разрешения.

Ров с медведями?.. Вы серьезно?..

— Вместо каторги преступников следует отправлять к вам.

Аврора очень старалась собрать по сусекам остатки храбрости и здравого рассудка, чтоб хотя бы скрыть панику в этих нотах иронии.

— Так и делается, если есть сомнения в их нервическом благосостоянии. Да и опыт показывает, что охрану я выбрала надежную.

Великолепно, Ро. Наконец ты попала туда, куда добрые люди давно хотели тебя упечь. В психушку.

— Аха-ха, как мило! — вот и все, что она смогла ответить.

Квилла провела пациентку вниз по ступеням, через темный подсобный коридор, по-прежнему узкий — на улицу. В лицо влетел вечерний свежий ветерок, последний луч заката и прежний жасминный аромат. Больница была небольшой, двухэтажной, жизнерадостно белой. На заходе солнца, заросшая кустами цветов, она казалась полной умиротворения пасторалью. Если бы не знать, что где-то за зарослями у дорожки — вышеупомянутый ров с медведями… Всюду цветущий кустарник, тропинки, аллеи и клумбы, даже беседка. Птицы поют. Но никаких деревьев, кстати.

— По утрам и после обеда пациенты занимаются садовыми работами, — будничным тоном сообщила Квилла. — Это способствует выздоровлению. Но ваше плечо в первые пару дней нагружать не станем: будете выходить на прогулки и постепенно познакомитесь со всеми.

Ого. Так тут тоже… работы. Ну, пусть и пастораль, а… от рудников недалеко ушли. Аврора никак не могла придумать ни что сказать, ни как… теперь быть.

— А… эти «все» — это кто?

Бревенчатый домик, скрывшийся за отцветшей почти сиренью. Из щелей выскакивал пар, пахнущий хвойным лесом. Квилла остановилась у входа.

— Вестландцы, разумеется, не особо спешат попадать сюда и лишь приходят в часы приема за лекарствами и на осмотр. Их, видите ли, пугает слово «морские медведи». Хотя мишки вполне милые. Я люблю их подкармливать по вечерам — весьма успокаивающее занятие. Так что сейчас в городской больнице у нас трое стариков, которые не захотели доживать свой век в пустых домах, причем один из них — богатый мерчевилец, что внес огромный вклад в развитие больницы. Еще… — Квилла Мель загнула несколько пальцев и что-то посчитала в уме: — несколько заключенных, паренек-буканбуржец — поправляется после затяжной пневмонии, раб, которого не слишком успешно раскодировали и стажеры из Тополя. Итого одиннадцать душ. Плюс вы, двенадцатая.

Какое замечательное круглое число.

— А как же заключенные… Они… не пытаются бежать? Или навредить другим? Вам?..

Квилла Мель издала горестный вздох.

— Поначалу всякое бывало. Но, к счастью, помогают мощные успокоительные, да и со временем они понимают, что спокойное забвение в городской больнице для них гораздо лучше тяжелых работ в горах. Там ведь чума вспыхнула однажды…

Целительница прикрыла глаза и помассировала виски.

— Это было тяжелое время, и не просите вспоминать.

Вообще — Ро и не просила. Она бы о чем другом просила…

— А как… вы достали морских медведей?

— Старая история. Все дело в том, ЧТО они назвали Чудесным Источником.

Любопытно, что Квилла Мель о всяком народе говорила «они», будто не ассоциируя себя ни с одним из них. Вряд ли это имело сейчас большое значение, но… все же, значение могла иметь как раз любая деталь.

— Вода ведь не из ниоткуда берется. Во дворце. Конечно, после смерти прежних короля и королевы в королевстве полное запустение и источник давно перестал занимать свое место. Имперский союз в первую очередь на руку Вестланду — говорю вам, милочка.

А вот сейчас Квилла Мель прозвучала как типичный пенсионер, заядлый зритель новостей.

— Вот как…

— Конечно. Ресурсы Мерчевиля, Буканбурга, Тополя — Вестланд получает все. Ну, а сам дает в ответ стабильность, некоторые гарантии… Насколько это возможно…

Квилла Мель снова посмотрела вникуда чересчур осознанным взглядом. Она была жутковата, эта пожилая подтянутая целительница с короткой стрижкой, которая заведовала городской тюрьмо-больницей с двенадцатью душами и по вечерам подкармливала морских медведей ради развлечения. И, если бы не драматичная ситуация, то Ро была бы заинтригована ее персоной.

— Идея больницы-крепости на самом деле очень выгодна для Вестланда, а теперь — и для империи. Королева поддержала эту идею несколько лет назад. Или командор — все же, он много чем заправляет. Или советник Йорген, прими Видящий его душу. Да что там, — Квилла улыбнулась, — сам Звездочет дожидался своей судьбы в седьмой палате.

Звездочет?! Но ведь он… сбежал! Однако, последующие слова целительницы развеяли надежды Авроры:

— И побег его удался только в ночь перед исполнением приговора, уже из покоев дознавателя, чем я несказанно горжусь. Государству удобно и надежно, мне — стабильная жизнь и доход. Для научной деятельности и… прочих нужд.

Звучало многообещающе туманно.

— Но — никаких деревьев, — улыбнулась Квилла. — Королеве я заявила, что их не люблю, но Вестланд в принципе не верит в то, о чем вы меня спрашивали. Называют это просвещением, — хмыкнула с презрением. — А я знаю — нечего в мой проект друидов вмешивать. Им чего только не взбредает в голову. Взять хотя бы эти бредовые идеи насчет поддержки Странника.

Целительница осуждающе покачала головой и указала на бревенчатый домик с запахом можжевельника:

— Это сауна. Вестланду, конечно, такое явление незнакомо. А вот пациенты больницы могут им наслаждаться каждый вечер. Сначала…

— Я знаю, что такое сауна, — нетерпеливо перебила Аврора. — А вы… что думаете про Странника?

Конечно, она цеплялась за соломинку, ведь у нее никаких доказательств, но…

— Про Странника? Да если он вернется со своей смутой — я лично его брошу в ледяные источники гор! — неожиданно экспрессивно отреагировала Квилла Мель. — Я с большим трудом выторговала себе условия спокойной жизни. И если он таки развалит империю, меня не спасут никакие морские медведи.

Вот и отлично. Но уточним еще про медведей.

— А я думала, они только в морской воде живут.

Квилла Мель кивнула и отломила с куста сирени некрасиво усохшую ветку.

— Это да. В здешних подземных водах наличествует примесь морской воды. Вот медведи и выживают.

— А… сирены?

— Сиренам-то сюда зачем? Хотя это было бы шикарно — я бы с радостью взяла парочку на службу. Сирен в империи боятся еще больше, чем медведей, так уж исторически сложилось. Но сирены любят воду потеплее. А у медведей шерсть — им-то что. Эх, заговорилась я с вами, милочка… — вздохнула Квилла. — А мне давно пора на вечерний осмотр. Поверьте — у меня есть способы заметить побег. Так что будьте паинькой. Если попадетесь медведю… плакать не стану — я не привязчива, но командор, кажется, вами дорожит. И его слез мне было бы жаль. Хотя и вас тоже немного — все же, вы свежая кровь в империи, да еще и такая выдающаяся.

«Свежая выдающаяся кровь»! Как мило. Но Аврора спокойно уточнила:

— А как же устроен выход, если медведи? Горожане не боятся приходить на прием?

Квилла сощурилась одобрительно, открыла дверь сауны и впихнула Ро внутрь. В предбаннике было уже жарко.

— А у них нет выбора. Думаете, я вам все так и расскажу? Меня ведь предупредили — что вы от командора бегаете, а он потом за вами на одной ноге. Я его здоровье берегу, знаете ли. От него мое спокойствие и благоденствие зависит. Вон там кадушка с холодной водой, на лавке — простыня. Одежду снимайте, я сожгу. Нечего.

Ро взялась за то, что осталось от ворота и рукавов.

— А если я скажу… что ему угрожает Странник?

Квилла сузила глаза в щелочки и посмотрела на Ро пристально.

— Тогда я сразу вам дам ветреное зелье.

— Ветреное?..

— Оно помогает мне справляться с буйными заключенными. Известно, что Странник удрал в море Белого Шепота. Нет больше Странника. Командор, конечно, не рад, но это к лучшему. Наконец затишье и спокойствие. Все, идите. Вы заговорите меня до смерти! Платье оставите на лавке, раз вы настолько стыдливы. Ах да… тот милый мерчевилец ведь просил передать вам послание.

Квилла подмигнула и сунула убитой горем Авроре в руку кусочек бумаги.

— Говорит, любовное… Ох, госпожа Бореалис, госпожа Бореалис… Конечно, я помощникам командора вас не выдам, дело молодое… А все ж… Жалко мне командора Вайда — он к вам со всей душой, а вы…