Черные начала. Том 1. Том 2

Глава 21

Лететь на всех парах к добыче я, естественно, не собирался. Зная, как мне сегодня карта прёт, мне приходилось осторожно простукивать камни, приглядываясь к плите, которой был выложен пол.

И так минут пять я крался к алтарю. По мере моего приближения к нему моя улыбка таяла пропорционально росту моего разочарования. Потому что, когда подошёл к алтарю, я понял, что, собственно, кроме красного покрывала, на нём ничего больше и не было.

— Да уж…

А ведь что-то когда-то на нём лежало. Я прямо вижу, что на красном истлевшем покрывале отпечаток какого-то меча. А его кто-то взял и стыбзил!

Ублюдки… никакого уважения к мёртвым…

Я не скажу… что я разочарован… но ведь остался ещё и гроб, верно?..

Я гнал хреновые мысли прочь, не теряя оптимизма, который был единственным мои спутником в этом мире. Просто осторожно подошёл к каменному гробу и принялся сдвигать крышку гроба.

Ну здесь-то точно что-то должно быть! Ведь видно, что его никто не двигал! Да и тяжёлая крышка взбодрила, если честно. Вряд ли кто-то будет возвращать такую махину после того, как всё здесь разворовал. Я не знаю даже… мне даже колечка было бы достаточно, как утешительного приза.

С трудом, обливаясь потом и кряхтя, я двигал крышку, пока не образовалась небольшая щель. Осторожно заглянул и увидел лежащую там мумию. Постоял, посветил немного и, убедившись, что никто не собирается оттуда вылезать, поднатужился и продолжил толкать крышку дальше. Скрежет стоял на весь зал.

Ну! Ещё чуть-чуть! Ещё! И…

Грохот был таким, что содрогнулось, казалось, всё помещение. Крышка, упав об пол, тут же раскололась на три части. Где-то вдалеке заскрежетали камни. Ну а я, как последний грязный скот, запрыгнул прямо в гроб и принялся шебуршить мумию с длинными белыми волосами.

Шебуршил я долго, тщательно, буквально всё перерыл, но…

— Пусто… — пробормотал я.

И нет, нет, это не слёзы обиды и полного разгрома, вы что. Это в глаз мне попала реальность. Тут если что-то и лежало, то его точно уже забрали. Люди такие свиньи, даже труп от мародёрства не пощадили…

С другой стороны…

Я задрал голову и выдохнул.

С другой стороны, если есть зал, то есть и выход. Обидно, конечно, но уже ничего и не исправишь. Не стоять и не ныть же над тем, что люди не имеют уважения к мёртвым и разграбляют чужие могилы. А что касается меня, так это другое.

К тому же, я хотел проверить теорию с чёрным началом и немно… Ай, млять!

Я дёрнулся, почувствовав, как что-то воткнулось мне прямо в спину. От неожиданного болючего укола согнулся и тут же выдернул из спины… шип?

Какого…

Я резко обернулся ровно для того, чтобы отбить ещё один летящий шип на какой-то чудесной реакции в то время, как второй воткнулся мне в район левой ключицы. Вскрикнул, подался назад и свалился за гроб буквально в тот момент, когда надо мной пролетела какая-то белая вязкая субстанция.

Да какого здесь происходит?!

Шипя, я выдернул из плеча шип и выглянул из-за укрытия.

От увиденного мне слегка поплохело.

На другом конец зала ровно у выхода стоял такой большой, жирный паук размером примерно с табуретку. Сами его размеры вызывали холодок по телу и желание без оглядки убежать, а россыпь красно-чёрных глаз так и вовсе вводили в какой-то ужас. В другой ситуации я бы и убежал, да вот только некуда.

Ненавижу пауков… Нет, я не арахнофоб, чего их бояться? Насекомое и насекомое. Но я их ненавижу. Ну вот просто ненавижу.

Паук следил за мной россыпью чёрно-красных глаз, и я чувствовал от него лёгкую угрожающую ауру, похожую на ауру твари демонической стадии, но какой-то совсем уж слабой. И, будто получив сигнал, она довольно резво бросилась в мою сторону, щёлкая своими жвалами. При ходьбе он издавал такой странный звук, похожий на скрежет камней, который я уже слышал в туннелях. Только не говорите, что все туннели здесь забиты этими тварями…

Но это была демоническая тварь, которых я так искал, и сейчас она сама ползла ко мне. Я не знал, какие у неё сильные стороны, а какие слабые, но выбора особого и не было. Ну… попробуем, да?

Я осторожно выглянул и едва не получил прямиком в лоб шип. Увернулся и тут же перемахнул через могилу. Паук попытался попасть в меня какой-то белой дрянью, но я одним ударом разрубил её на расстоянии, разбежался, запрыгнул на алтарь…

Но так и не прыгнул сверху, хотя было бы эпично.

Паукообразная скотина встала на задние лапки, словно готовая к схватке, замахав передними коготками. На них я мог спокойно насадиться как на колья, да только вовремя сообразил. Вместо этого взмахнул мечом и что был сил послал удар прямо в брюшко мрази. Не успел паук закрыть своё уязвимое место, как луч счастья с чавканьем рубанула по пузу, заставив паука издать очень тихий, но пронзительный писк.

Не удержавшись, он завалился на спину, начав судорожно дёргать лапками, но я уже был тут как тут. Взмах меча, и я начал рубить его прямо по головогруди, разбрызгивая в разные стороны фиолетовую кровь.

Мерзость превышала все вообразимые понятия, как и вонь, но я лишь сжал зубы, добивая тварь…

И получил в бедро шип. А потом ещё один в грудь. В руку, в другую ногу, в живот… Меня обстреливали как из пулемёта, и пришлось отойти от уже содрогающегося в предсмертных муках обмудка.

В огромной арке, ведущей из зала (не в дыре), показался паук. А потом ещё один, и ещё один, и ещё…

В меня полетели белые сгустки, в которых я наконец распознал паутину, и десятки шипов. Я почему-то не сомневался, что они ядовиты, но сейчас, глядя на эту армию паукообразных, мои мысли были заняты совсем другим.

От количества особей мне как-то поплохело…

Битва была только в самом разгаре. Шум, крики, стук сотен ножек по каменному полу, недовольный стрёкот десятков обитателей этих пещер — дыхание битвы разносилось по всей пещере, доставая даже до самых дальних уголков.

Туда, в глубину пещер, где, покачиваясь над полом, висело несколько коконов. И лишь один издавал звуки, словно давая понять, что тот, кто внутри, ещё жив.

Девушка. Девушка, ещё юная, как заря, и нежная, словно лепестки лотоса, чья красота уже расцвела, тихо плакала от ужаса и чувства обречённости. В темноте, в окружении тварей, что ползали где-то рядом, находилась она в куда более худшем положении, чем гость, который остервенело пробивал себе выход, позабыв о боли и даже собственном разуме.

Под ней на полу пещеры лежали трупы, истерзанные, разорванные, иссушенные. Повсюду были кости, белые, как камень далёких земель — всё, что осталось не только от тех, кто пытался зайти сюда, но и от многочисленных животных, на которых охотились твари.

Для девушки это было ошибкой. Самой страшной роковой ошибкой идти сюда ради призрачной выгоды и силы. Из пяти человек, что были в её отряде, осталась лишь она одна. И теперь ей ничего не оставалось, кроме как оплакивать свою судьбу, проклиная собственную глупость.

Страх, одиночество, нежелание смириться с тем, что она станет внеочередным обедом, вызывали в ней жалость к самой себе. Она плакала и жалела собственную судьбу. Та, кто подавал надежды подняться над остальными, теперь погибал в полном одиночестве, и никто не узнает, какая бесславная кончина постигла её.

Но сейчас девушка слышала отдалённый гром сражения не на жизнь, а насмерть. Она слышала, как далёкое эхо расходится по туннелям, отражаясь от стен. Было страшно представить, что же там происходит. Она слышала гром и рёв чудовищ, и ей было слишком сложно представить, что же там творится.

Но если выбирать между смертью от удара когтей и смерти от пауков, Девушка бы предпочла первое — лучше умереть сразу, чем мучиться.

Она с ужасом прислушивалась к шуму, который постепенно нарастал, заставляя содрогаться воздух, и… неожиданно стих.

Тишина.

«Нет… нет-нет-нет!»

Девушка задёргалась, замычала скорее в досаде, уже не обращая внимания на то, что не сдерживает чувств. Она не хотела быть сожранной пауками. В отчаянии она забрыкалась, начала дёргаться, раскачиваясь на прочной паутине.

А потом замерла.

Шум, возня — бой проходил не так уж и далеко. Она слышала писк и… звон металла. Меч! Человек! Кто-то всё же выжил и ищет их! Её!

Девушка задёргалась сильнее, раскачивая кокон.

О ней не забыли, да и кто бы о ней забыл, Цзэн Мэй, одной из лучших на своей стадии?!

Бой вновь стих и очень скоро на стену пещеры упал слабый дрожащий свет. Мэй не могла видеть этого, будучи полностью замурованной в кокон, но она слышала осторожные шаги, который становились всё громче. Девушка вновь замычала, вновь задёргалась, уже слыша рядом с собой шаги, когда…

Паутина перед её лицом неожиданно была рассечена.

Мэй уже было открыла рот, её радости и облегчения в минуту, когда, казалось, она была обречена, не было предела, но… так и осталась с открытым, глядя на своего спасителя.

На его лицо.

Это… этот парень, его… его глаза… он…

Она смотрела на него, как на какую-то диковинку, что видела первый раз в жизни и не знала, что с ней делать. Его лицо… совсем другое, отличающееся от всех тех, что она когда-либо видела в своей жизни. Его глаза были широкими, словно… два блюдца, в отражении которых плясал огонь свечи.

Её сердце на мгновение замерло, и даже Мэй не могла понять — от испуга или удивления вкупе со странным чувством, проскочившем в груди.

Парень же не выглядел удивлённым от слова совсем. Он весь грязный, в вонючих внутренностях и крови тварей, исцарапанный и побитый смотрел на неё как на ребёнка, который где-то нашкодил.

— Так вот кто украл мои сокровища, — зло пробормотал он.

Она уже собиралась ответить, как увидела в мерцании свечи за его спиной движение.

— Берегись! — крикнула она.

Это должен был быть смелый окрик уверенной в себе девушки, но прозвучал как визгливый испуганный писк ребёнка.

Но было уже поздно: шип воткнулся прямо в него, и парень, морщась, покачнулся. И тут же с разворота отправил в проход удар. Сразу же получил ещё несколько шипов в тело, но их он словно и не заметил, быстрыми ударами изрубив паутину ещё на подлёте.

К ним приближалось не менее десятка пауков, которые пытались загнать добычу. Но незнакомец был или безумен, или чрезвычайно смел: поставив свечу на пол и, выкрикнув какие-то слова, видимо, взывая к своим предкам (Инал прокричал: «Подходи по одному — буду делать шаверму!»), он бросился в атаку, сокращая расстояние.

— Стой! — взвизгнула она, но…

Парень уже сцепился с ними, орудуя мечом. Ровные, быстрые движения мечника, который явно пусть и не на превосходном уровне, но умел фехтовать. В них не было неуверенности, в них было мало лишних движений, но была та смертельная красота, пусть стиль и отличался от того, который изучала она.

Пауки пытались пробиться к нему, но мешали друг другу, не давая ни стрелять отравленными шипами, ни плеваться паутиной. И через пять минут запыхавшийся, но ещё живой незнакомец с удивительным лицом стоял, оглядывая поле боя. Вздохнул, вернулся, поднял свечу и…

— Нам надо бежать! — испуганно заголосила Мэй. — Их шипы! Они отравлены!

— Да уж понятно, что не мёдом помазаны, — его грубый, немного охрипший от усталости голос немного пугал её, особенно этот странный акцент, будто выдолбленный из камня.

— Ты не понимаешь! Они отравляют Ци! Ты не сможешь пользоваться…

— Нельзя отравить то, что мертво. Где сокровища, красавица?

— С-соко-рови-ща? — Мэй была сбита с толку настолько, что даже не понимала, что он говорит. Вернее, она действительно не понимала, что он говорит (Инал неправильно употребляет слова).

— Вещи, реликвии, артефакты — где они?

— Я… я не знаю! Мы даже не дошли до них! Да и вообще, о чём ты говоришь в такой момент?! Надо бежать! Освободи меня сейчас же!

Он смерил её взглядом, достаточно недобрым, чтобы Мэй забеспокоилась о том, что незнакомец может и оставить её здесь, из-за чего испуганно и нервно сглотнула. Но парень лишь вздохнул, покачал головой и, подхватив её, чтобы не упала, одним ударом срезал паутину.

Но едва поставил её, замотанную на землю, как в него воткнулось сразу несколько шипов.

Он что-то выкрикнул на странном языке (Да почему в меня, а не в неё?!), забросил её на плечо и бросился бежать, подсвечивая себе путь. Он мчался по коридорам, пока под его ногами хрустели кости несчастных, которые нашли здесь своё последнее пристанище.

Его рука во время бега легла на филейную часть девушки, которая была для неё поводом для гордости и сжал так, что ей даже стало больно.

— Не трогай меня за попу! — взвизгнула она в мгновенно вспыхнувшей злости.

— Заткнись, дура! Нам сейчас не до твоей задницы! Причём она довольно тощая.

— Что ты сказал?!

Они выскочили из коридора и попали в небольшой зал, так же заваленный трупами и скелетами.

— Где выход?! — рявкнул он, оглядываясь.

— Да откуда я знаю! — рассерженно выкрикнула она и пискнула, когда он сбросил её прямо на пол, на гниющие трупы животных. — Поаккуратнее со мной, незнакомец!

Но он уже не слышал: отбиваясь, парень вновь бросился в атаку на пауков, будто не знал ни жалости, ни усталости. В его движениях не было ни грамма красоты, но они были выверены и непоколебимы. Он срубал паукам лапки, запинывал, нанизывал на меч и разрубал на части, словно заправский мясник, не зная страха и отвращения.

Но едва незнакомец отошёл от неё, как к Мэй уже подползали другие, хищно щёлкая жвалами.

— И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И!!! ПОМОГИ!!! И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И!!! — визжа, она пыталась отопнуть насекомое, но…

Удар срубил передние лапки, пройдя по сочленениям хитинового панциря. Ровно, метко и с такого расстояния…

Паук запищал, отступая, но парень уже был здесь и просто приземлился сверху, придавив паука к полу обеими ногами, после чего воткнул в брюшко меч, пробив хитин. Спрыгнул и вновь побежал сражаться в свете свечи, которая горела заколдованным светом, не затухая.

Бой затих минут через пять.

Парень, грязный, пошатывающийся, подбежал к ней и взмахом срезал все путы. Откуда он черпал силы, ей было неведомо, Мэй сама видела, как в него попадали ядовитые шипы, но незнакомец неведомым образом боролся с их действием.

— Идти можешь?

— Естественно, — фыркнула Мэй недовольно. — За кого ты меня держишь, чужак?

— Отлично, понесёшь меня. Я устал.

— Ч-что?! В каком это плане?! — её возмущение избалованной принцессы заставило его поморщиться.

— Да пошутил я… Быстро, уходим.

— А мои…

— Помянем, когда выйдем.

— Да нет же! Мы не можем их здесь бросить! Вдруг они…

Неожиданно её взгляд выхватил два растерзанных тела, в которых было сложно опознать её спутников. Единственное, как она могла опознать их — сумки, обрывки одежды, да мечи. Всё остальное… можно было назвать фаршем.

Её ужас и отвращение было столь красноречивым, что незнакомец быстро проследил за её взглядом и…

Обрадовался! Нет, он, казалось, даже подпрыгнул на месте.

— Кто-то всё же срубил небольшой приз! Ну хоть что-то…

Незнакомец подбежал, схватил мечи, сумки и вернулся к Мэй, подталкивая её к выходу.

— Всё, руки в ноги и уходим.

— Как я ноги в руки возьму?! И вещи отдай!

— Нет, это плата за спасение. Иначе здесь останешься.

— Да как ты смеешь со мной так разговаривать?! Ты знаешь, кто я?!

— Ладно, сама выбирайся… — обошёл он её и бросился в пещеру.

Темнота начала быстро поглощать пещеру, и где-то там уже скрежетали десятки лапок недовольных гибелью своих собратьев пауков. Девушка устремилась за ним.

— Дай хоть меч! — требовательно протянула она руку.

— Не дам. Моё.

— Да как ты мне вообще смеешь отказывать?! Мне?! Я Цзэ…

— Ачхи! Ой млять… — он вытер рукавом нос. — Чё ты там говоришь?

От отвращения, глядя на то, как он вытер нос грязным от кишок пауков рукавом, Мэй передёрнуло.

— Ничего… — пробормотала она злобно.

И в этот самый момент незнакомец едва не врезался в юношу, который вынырнул из темноты прямо перед ними. На его плече лежал кокон.

Реакция незнакомца была очень быстрой, пусть и далёкой до её собственной — его меч уже коснулся его шеи.

— Да твою же… — выругался он, злобно глядя на юношу, которого Мэй знала прекрасно. — У вас что тут, вечеринка садо-мазо?!

Но юноша лишь пробежался по незнакомцу взглядом, ничего не ответив, после чего посмотрел на Мэй. От его невозмутимой мужественности (Инал уже окрестил его надменным мудилой) не осталось и следа, взгляд, который был спокоен и словно слегка смотрел на всех сверху вниз, был уставшим, по лицу тянулся глубокий след когтя. Он будто спустился с небес на землю и вкусил реальной жизни.

— Мэй… — кивнул он слабо.

— Пинг, — выдохнула облегчённо она, и на её лице появилась улыбка, которая столь же быстро поблекла. — Кто это?

— Ксу, — прохрипел он. — Остальных…

— Я знаю, — ответила она тихо. — Я видела.

— А это кто? И что у него…

— Всё, рады, счастливы, отлично. Поипётесь и пососётесь потом, — незнакомец раздражённо начал подталкивать их дальше. — Давайте, у меня уже сил нет с ними драться…

— Я уже не могу. Моё Ци…

Пинг был готов вот-вот свалиться с ног. Он покачнулся как осенний лист на ветру.

— Да чтоб вас уже всех… — парень, казалось, уже был готов расплакаться. Он выхватил кокон из рук Пинга и подтолкнул к выходу. — Давайте, пошли уже!

И едва не пинками принялся выталкивать их из пещеры.

Этот… незнакомец, что спас их, вызывал у Мэй только два чувства: раздражение и злость. Как он вообще мог с ними так обращаться?! В темноте плохо разглядел, кто перед ним?! Особенно она?!

И чем больше Мэй думала о том, что парень, казалось, просто не замечает её, тем сильнее ей хотелось заставить его заметить её. Показать своё женское «Я». Её никогда не смели так нагло и дерзко игнорировать, никогда не относились с таким пренебрежением, будто она из простолюдья. Мэй никого и никогда не оставляла равнодушным.

И этот незнакомец со странными глазами не будет исключением.