Черные начала. Том 1. Том 2

Глава 63

Я едва покинул стадион своим ходом. Если бы не глушил Ци чуть-чуть боль, завалился бы рядом с тем парнем на песочке.

На выходе меня уже встречала Минь, которая заботливо протянула ярко-зелёную пилюлю.

— За твоё здоровье, — улыбнулась она.

— Спасибо… — правда, на теле теперь добавится ещё пара шрамов. Я вообще представлял из себя сейчас такого воина, всего в шрамах, словно после тысячи битв, которые получил как на охоте, так и в бою. Правда, в голове они выглядели гораздо красивее, чем в реальности.

Эх, печаль…

И всё равно как же меня отпинали так сильно… Надо занести в записную книжку в мозгу — с печатниками надо бороться только на ближней дистанции, чтобы не давать кастовать печати. А вот средняя дистанция — это их удел. А ведь я почти проиграл…

Ну а почти не считается, и слава богу!

Я бы вздохнул облегчённо, однако грудь до сих пор болит.

— Теперь я надеюсь, что ты не забудешь прийти ко мне в гости, — улыбнулась Минь.

— Как только на ноги встану. Чувствую, буду отсыпаться ближайшие сутки, — усмехнулся я.

— Тебе будет полезно. Идём.

Она отвела меня обратно на стадион, где мы втроём выстроились в ряд перед делегацией из десяти человек и поклонились, приложив кулак к ладони.

Чувствую, нас сейчас будут посвящать.

— Сегодня знаменательный день, — вышел вперёд Поющий Ветер. — Сегодня наша секта пополнилась на целых троих последователей, что показали не только свою отвагу, но также и мастерство со смекалкой. Кто-то проявил себя лучше, кто-то допустил ошибки, но всё равно смог выправить ситуацию в свою пользу.

О! Обо мне речь! Хотя глянуть на нас троих, мы все неважно выглядели. Все в крови, побитые и потрёпанные, как будто нас проволокли на машине по грунтовке километр. Та же Роу была с фингалом, закрывающим полностью глаз, разбитой губой и глубоким порезом на левой руке, который до сих пор кровоточил.

— Поэтому я с гордостью и без капли сомнений нарекаю вас последователями секты Восхода. Отныне вы будете её членами и получите соответствующий статус. Наши врата знаний открыты для вас, мы с нетерпением будем ждать, когда вы проявите себя и покажете миру свою силу, и внесём посильный вклад в это. А теперь я прошу принять вашу форму, что будет свидетельствовать о вашем статусе.

Вперёд вышли Минь и ещё две девушки со стопками одежды. Ко мне, естественно, подошла Минь, протянув с улыбкой форму, которую я уже видел неоднократно: кремового цвета.

— Теперь ваш дом — верхняя деревня. Вы в праве покидать территорию секты при условии, что будете чтить законы империи и не станете позором нашей секты, ибо за это вас будет ждать наказание вплоть до исключения из секты. Но я уверен, что столь достойные бойцы, как вы, что, невзирая на все невзгоды и несчастья, достигли таких высот, отлично это понимают. Добро пожаловать в секту Восхода.

Мне казалось, что мы уже в секте Восхода, когда нас пригласили в первый раз, нет? Ну типа нижняя деревня ведь тоже часть секты, верно? Или она как бы часть секты, но не более чем загон для скота и в головах многих является не больше, чем что-то вроде пристройки?

Как бы то ни было, вперёд вышла… ой, блин, кто бы сомневался… Лунная.

Она обвела нас взглядом, особенно задержав его на мне, после чего произнесла:

— Я, Лунная Сова, провожу вас до ваших новых домов, где вы теперь будете жить и расти.

Развернулась и повела нас за собой, как мама-утка утят. За нашими спинами остались остальные девять наблюдателей, которые начали шушукаться между собой, бросая нам в спины взгляды.

Мы не шли через нижнюю деревню, нас повели через боковую тропу сразу к верхней.

— А нам дадут забрать вещи, мастер Лунная Сова? — спросила Роу.

— Да, младшая сестра Роу. Слуги секты заберут и перенесут все ваши вещи в ваши дома, — ответила она невозмутимо и немного отстранённо.

— Мне говорили, что там есть библиотеки и места для тренировок, — подал голос парень.

— Да, утром вы можете осмотреться. Библиотека, площадки для тренировок и спаррингов, места для медитации и всё, что может потребоваться.

— А домики, в которые мы заселяемся, их кто-то освободил? — спросил я.

— Прости, младший брат Ханг, что ты хочешь узнать? — слегка обернулась она ко мне.

— Домики. Их же кто-то освободить должен был, верно? В нижней деревне людей или выгоняют, или они проваливают экзамен и сами покидают секту. А в верхней деревне как это работает?

— Сильная секта — многочисленная секта, младший брат Ханг. Кто-то покидает нас по старости естественным образом, кто-то изгоняется за нарушения, но чаще мы достраиваем верхнюю деревню.

— А какая польза секте от этого? Ведь кто-то должен всё оплачивать, верно? Извините, если я задаю вопросы, которые меня не касаются, или же достаю вас, мастер Лунная Сова. Просто мне хочется понять структуру секты.

Я не пытался извести её, просто реально интересно, на чём секта стоит.

Продовольствие, материалы и даже деньги, которые платятся слугам — это всё не бралось из воздуха, верно? Секта не могла существовать только на том, что собирает под своим крылом людей и делает их сильнее, становясь сильнее сама, как клан в какой-нибудь ММО. Из ниоткуда деньги и ресурсы не появятся. У секты должны быть какие-то работы на стороне или бизнес, так как если она занимается лишь тем, что прокачивается, денег бы на это всё не хватило.

— Что ж… — протянула она. — Твой вопрос понятен, младший брат Ханг. Секта имеет определённое влияние на города, людей, бизнес. Нередко нам платят за защиту, нередко у нас есть собственные предприятия, как, например, кузнечные мастерские.

— А мастера по артефактам? Они у вас есть?

— Странный интерес, — заметила она.

— Интересно просто. Алхимики, артефакторы…

— У нас есть свои алхимики, и мы держим по всей империи свои лавки. Что касается артефактов, то их завозят из-за великих гор из империи Ёхендхай.

— Это та, что на великих равнинах Вигирии?

— Верно говоришь, та самая. Там есть магазины, что торгуют артефактами, оттуда мы и привозим их.

— А они откуда берут их?

Лунная Сова негромко вздохнула, показывая, что мои вопросы её достали, и это будет последний ответ.

— Они завозят их из далёких стран, что находятся за империей Ёхендхай, младший брат Ханг.

— Благодарю, мастер Лунная Сова.

У меня появилось просто два варианта действий. Теперь, когда я могу свободно выходить из секты, есть возможность пойти двумя путями. Искать секту чёрных, о которой упоминала Чёрная Лисица — там-то точно есть артефакты левитации для тех, у кого чёрное начало, или идти и просить у мастеров сделать этот артефакт левитации.

Исходя из того, что будет проблематичнее, предположу, что легче сначала заглянуть к братьям по началу и спросить у них, и, если уже там не помогут, идти к мастерам артефакторам и уговаривать их помочь мне.

Да, пожалуй, так и поступлю, сначала пойду по более простому пути, а потом уже перейду к более сложному.

Лунная Сова по очереди отвела нас к домику, меня при этом решив отвести последним, хотя тот был ближе всех. Остановившись около дверей, она спокойно, буднично огляделась, словно готовящаяся к убийству особа. У меня даже мелькнула пугливая мысль, как бы она меня сейчас не кокнула сразу.

— Я хочу, чтобы ты знал, Ханг, — я сейчас подумал, что пойдут угрозы, но нет, Лунная Сова меня удивила. — Теперь ты часть секты, и я бы хотела, чтобы между нами не было недопониманий. Прошлое в прошлом, настоящее сейчас, и пусть так и остаётся. Я надеюсь, ты понимаешь, к чему я говорю.

— Сделаем вид, что ничего не было.

— Верно. Я не хочу всю оставшуюся жизнь враждовать с кем-то и не хочу, чтобы с моей ученицей общался тот, кого я на дух не буду переносить, как и не хочу терять подругу, которая имеет иные взгляды по поводу тебя. Я сделаю над собой усилие и жду ответных усилий от тебя.

Да она практически прощения просит! Чуть высокомерно, но блин, фиг с этим, тут же и статус её не позволяет, а я не обиженка, чтобы всю жизнь тут дуться на неё. Раз предложила, то окей, сделаю так же шаг навстречу, чтобы в будущем избежать проблем и разногласий.

— Да, мастер Лунная Сова, — кивнул я. — Я всё понял, сделаю всё, чтобы подобное больше не повторилось.

— Надеюсь. Как и надеюсь на то, что ты помнишь, к какой секте принадлежишь.

На этом она и закончила наш разговор, развернувшись и уйдя своей дорогой.

А я пошёл осматривать домик, который мне выдали.

Здесь было две комнаты — одна была залом, куда ты сразу попадал, вторая спальней с одноместной кроватью и шкафом со столом и комодом. Опять же, он был небольшим, но здесь все доски прилегали друг к другу очень плотно. Всё было сделано не только добротно, но и качественно. Снаружи они так и вообще были покрыты то ли глиной, то ли цементом или каким-то ещё раствором. Пол был отлакирован до блеска.

Качество. Точно не те дома, что сколочены на скорую руку из досок, которые могли посадить тебе занозу. Я прошёлся по домику, открыв все окна, чтобы проветрить его. Одно из окон в спальне как раз выходило на лес, уходящий вниз. Не будут люди перед глазами мельтешить.

— Не зли больше Лунную Сову, — почти сразу разлеглась на кровати Люнь.

— Будто я специально это делал.

— Она хочет мира, тебе не нужны проблемы…

— Да не буду я её злить, господи… — вздохнул я. — Конечно, буду вести себя ниже травы, тише диверсанта в автобусе, пускающего шептуна.

— Не поняла половины, но звучит убедительно, — улыбнулась она.

Я сел на край кровати.

— Люнь, сколько тебе лет?

— Ты вроде уже спрашивал как-то. Много, очень много, и я уже не помню, если честно. Но прошло явно много времени.

— Понятно… А ты можешь стать осязаемой? Это отнимает какие-то силы?

— Могу, но да, это отнимает силы. Потом мне нужен отдых, чтобы вновь стать на время осязаемой.

— А еда? Куда она уходит, ты ведь призрак?

— Не знаю. Но знаю, что чувствую вкус, — улыбнулась Люнь.

— А тактильные ощущения?

— Тоже. Даже боль, но могу сразу стать неосязаемой, если захочу.

Я не знаю, чем мне стукнуло сейчас в голову, но явно не самыми умными мыслями. А именно — мне стало интересно, а она может залететь? Или если исчезнет после процесса, куда из неё всё денется? Так же, как и еда, растворится или нет?

Нет, я не спермотоксикозник, но когда рядом с тобой летает девушка, уединиться как-то не получается. А иногда нахлынывает так, что сводит всё, особенно между ног. И сейчас она такая разлеглась в своём халате передо мной, раскидав свои призрачные чёрные волосы по подушке, и смотрит на меня с вопросом.

Блин… меня прямо тянет… где там Минь? К ней же сегодня можно?

И всё же…

— Стань осязаемой.

— Зачем?

— Ну просто стань, — попросил я.

— Ну… ладно… — она послушно стала осязаемой. — Зачем тебе?

Вместо этого я осторожно коснулся её призрачного ханьфу, который вполне себе чувствовался, как настоящий.

Слегка сдвинул его в сторону на руке, оголив её руку чуть сильнее. Значит, он действительно на ней как настоящий. Я коснулся ворота ханьфу, слегка сдвинув в сторону и едва-едва оголив часть плеча. За этим наблюдала Люнь, слегка напряжённо, но тем не менее не спеша меня останавливать.

Пальцами я коснулся её лица, пробежался по щеке к виску и к волосам. Тоже как настоящие.

— Что ты делаешь? — напряжение чувствовалось в голосе сразу. Только непонятно какое.

— Просто интересно, какая ты на ощупь.

— Ты говорил, что холодная.

— Я не про температуру.

С этими словами я наклонился над её лицом.

— Юнксу, я…

— Смолкни, Люнь, и не исчезай, — с нажимом произнёс я, и удивительно, она послушалась. Хотя будь у неё такое желание, исчезла бы. Люнь не из тех, кого можно принудить, уж это я за почти год с ней понял. Если делает, сама, значит, хочет.

Я медленно и осторожно наклонился над ней, чтобы не спугнуть. Зачем — это не тот вопрос, который можно задать человеку, который перевозбуждён. Я едва боролся с желанием наброситься на неё прямо здесь и сейчас, чтобы отодрать её прохладное призрачное тело тут же на кровати. Выдрать жёстко и страстно, чтобы пищала на весь дом.

В голове всё пульсировало, адекватные мысли перебивались желанием и мыслями «ничего страшного не случится».

Люнь смотрела на меня, не спеша проваливаться сквозь кровать. Её большие глаза были полны робости и какого-то предвкушения ребёнка, который хочет попробовать что-то запретное. Я наклонился ещё ниже, и вот наши губы, слегка приоткрытые, словно в предвкушении, замерли в миллиметрах друг от друга.

А вот они коснулись.

Её холодные, но влажные и гладкие, не знающие ни ветра, ни солнца. Мягкие, пружинящие, когда я слегка прильнул к ним. Такие нежные и молодые…

На мгновение я замер и… почувствовал ответ: Люнь подалась едва заметно навстречу, слегка двигая губами, чтобы обхват был получше. Слабо, едва заметно, но достаточно, чтобы дать понять — зелёный свет.

Она смотрела мне в глаза, ещё не сильно втянувшись, но с явным предвкушением, отбросив последние барьеры и сомнения, типа ну будь что будет. От неё пахло морозной свежестью. Я же, глядя в её глаза, чувствовал только одно — желание её выдрать. Прямо здесь и сейчас долбить, долбить, долбить, пока не сломаем кровать. Мысли вообще больше ни о чём не шли.

И вот уже я почти полностью перебрался на кровать, оказавшись практически сверху на Люнь, немного прижав её к матрасу. Наш мир сузился до одной кровати.

Наш лёгкий поцелуй стал активнее, мы присосались так сильно и с жадностью пытались прильнуть друг к другу ещё плотнее, будто этого было мало, поворачивая голову то так, то эдак. Мало, мало, мало, сильнее поцелуй, страстнее. Вот мой язык скользнул к ней, и её маленький язычок ответил робостью, но с каждым мгновением становясь всё более активным. А через мгновение она заценила французский поцелуй, куда активнее отвечая мне, едва не перехватывая инициативу.

Её руки уже обхватили мою голову, и Люнь прижалась в поцелуе так, будто хотела засосать из меня все мои внутренние органы, как пылесос.

Мои руки начали быстро распутывать её ханьфу, призрачное ханьфу… разве оно не должно просто исчезнуть?

А, плевать, мелочи какие…

Небольшая борьба, и наконец с последним препятствием на её теле было покончено, мои ладони коснулись её талии, нежной, неописуемо гладкой и стройной, проскользили выше, желая как можно быстрее нащупать грудь. Она моя. Мой призрак. И сейчас я отжарю её, мы будем здесь только одни настолько, насколько обоих хватит, и она явно не против…

И в дверь постучали.

…

Мы замерли, испуганно глядя друг на друга. Я, немного протрезвевший, и она уже почти голая с распахнутым ханьфу. А потом её глаза расширились, и Люнь по-петушиному провалилась сквозь кровать, оставив меня как подростка, который собирался долбить свой матрас.

С одной стороны, это было хорошо, а то проблем на голову наживу.

С другой…

ДА КАКОГО ХЕРА МАТЬ ВАШУ СУКА ЧЕРЕЗ ЖОПУ КОМУ-ТО ПОТРЕБОВАЛСЯ ТАКОЙ, КАК Я ИМЕННО В ЭТОТ МОМЕНТ КОГДА ТУТ СУКА СОТНИ ДОМОВ СТУЧИСЬ НЕ ХОЧУ В КАЖДЫЙ ХОТЬ ХОТЯ ВСЮ ДЕРЕВНЮ ЗЛОИПУЧУЮ ОБСТУЧИ И СТУЧИ ЛИЧНО ПЬЮЩЕМУ ВЕТРУ ВСЮ НОЧЬ ЧТОБЫ ОН ОТ ИНФАРКТА ПОДОХ НО НЕТ НАДО ИМЕННО В МОЙ?!?!?!?!?!?!?!?!?!

Хотя если это Минь, то тоже неплохо. Втащу её в дом и выдеру раком или собачкой прямо в зале так, что потом ещё неделю свести ноги не сможет. Или если это Мэй, что тоже вероятно, не посмотрю ни на что, выдеру её так, что она визжать будет на всю деревню от оргазмов.

Хотя стоп, я только что едва не разложил тут Люнь же…

А нехрен вот так сбегать и оставлять меня как идиота!

Я вскочил, пытаясь засунуть член как-нибудь между ног, чтобы он не стоял колом, и, печатая шаг, что пол сотрясался, направился к двери. Готовый убить любого, кто не Минь или Мэй, я распахнул дверь, и…

— С победой! С победой, Инал! — взвизгнула Ки и попыталась броситься мне на шею, но я вовремя её поймал. Ещё мне здесь не хватало потом вопросов, что там ниже пояса торчит.

Рядом, словно послушный пёсик, сидел енот, важно глядя на меня.

Хотя сидит он или стоит — разницы нет, так как за это время он не просто стал чуть толще.

Он стал круглым. В прямом смысле слова большим, пушистым и круглым с огромными щеками и глазами. И вот представьте просто огромный пушистый шар, из которого торчит голова, хвост и четыре маленькие короткие лапы. И вот такое вот чудо ещё и бегает довольно резво.

И вот такая делегация пришла меня поздравить.

— Привет, Ки, — улыбнулся лучезарно я, стараясь скрыть всю свою боль и разочарование. Честно говоря, протрезвление после такого возбуждения было очень болезненным для души, словно не сделал что-то очень важное.

— Теперь ты будешь с нами! Теперь мы будем вместе! — прыгала она на месте, не замечая моего состояния.

— Ага…

— Теперь я смогу ходить к тебе в гости, а ты сможешь ходить в гости ко мне! Если мастер Лунная Сова разрешит…

— Разрешит, — успокоил я её. — Она точно тебе разрешит, — улыбнулся я, потрепав её по голове.

Ки кивнула, после чего, будто тужась на унитазе, заставила себя протянуть руку.

— Я надеюсь. И… и вот! — на её ладони лежала фенечка.

Ого се…

Я с удивлением смотрел на самодельную полоску, сплетённую из разных нитей, которые создавали странный и причудливый узор на ленте.

— Это… это знак моей деревни, нас учат плести их, чтобы помнить предков… — выдавила Ки, пряча глаза и краснея как рак. — А ещё… что… семья…

— Семья?

— Дарить членам… семьи… ну знак семьи… моей…

В моём лексиконе это слово присутствовало, да, но в жизни… это было лишь формальностью. Если не брать в расчёт часто бухую мать, которой куда больше в радость было поваляться пьяной, чем проводить время со мной, как таковой, её у меня и не было.

Поэтому…

— Да… м-мы же как с-семья, да? Ну… ты подарил п-подарок, а я… вот… — Ки краснела всё сильнее и сильнее, всё ниже и ниже пряча глаза. — И мы… я, то есть, хотела отдать… ты постоянно со мной… и… мы… вместе… уже в секте постоянно… и ты меня… оберегаешь и дружишь… И я подумала, что ты будешь… рад… что мы как бы почти семья…

Последние слова были словно бурчания маленького моторчика. И, судя по красноте её лица, очень горячего маленького моторчика. Но… почти семья?

Я как-то не задавался вопросом, кем стала для меня Ки, если я её терпел даже тогда, когда видеть никого не хотел. Так что такой поворот был стал для меня… весьма неожиданным.

И трогательным.

— Спасибо, Ки, — осторожно взял я фенечку с её ладони. — Я… даже не знаю, что сказать, если честно.

— Ты рад? — совсем тихо спросила она.

— Ну конечно я рад. Блин, Ки, ты меня назвала частью семьи, а значит, мне как младшая сестрёнка.

— А ты… ты как мой старший брат… и… я скучаю по нему и семье… — с этими словами Ки поспешила уйти, даже ничего на прощание не сказав, а я даже не успел её обнять и потискать на чувствах.

В другой ситуации её слова я бы расценил как то, что мной пытаются заменить потерю, однако Ки ещё слишком ребёнок, чтобы мыслить настолько сложно. Заменит мной? Нет, просто я для неё как её родной старший брат теперь.

И… и признаться честно, это греет очень душу. Нет, реально, что о тебе кто-то печётся, и что ты кому-то нужен — это греет душу. Я даже позабыл недавней горячей ситуации, чувствуя себя немного растерянным и каким-то счастливым что ли. Даже как-то по-своему счастливее, чем когда узнал, что стал миллионером.

Но едва я успел обдумать хорошенько произошедшее, как раздался заигрывающий и немного стервозный голос.

— А не слишком ли маленькая она для тебя, Кинс?

Ещё одна бестия прискакала по мою голову…