Черные начала. Том 1. Том 2

Глава 26

Кто такие гении?

Я предполагаю, что это читеры по жизни, которые палец о палец не стукнули, но получили всё как по заказу. Ну а вот я не гений, и горжусь этим. У меня нихрена не получается, и я могу всё свалить на то, что просто мне даётся всё так же сложно, как и обычным людям.

Как, например, то, что я пытаюсь выполнить «Касание лозы», но получается «Касание лажи». Я умудрился всю почву взрыхлить в округе своими яростными тыканиями, словно культиватор для почвы, но так и ничего не добился. Может быть моя стезя не боевые искусства, а сельское хозяйство? Вон, для любой бабки на огороде стал бы самым желанным чудом.

Дело в том, что мы как раз встали на привал, и я, по своему обычаю, пробовал усвоить технику, которая пусть и не несла практической пользы, однако была полезна просто как разминка, чтобы понимать принцип действия. Было бы куда проще, понимай я чуть больше в той книжке, но увы.

— Касание лозы! — негромко, но чётко проговорил я и ткнул в землю мечом, пытаясь представить, как Ци уходит в землю и возводит в паре метров впереди кол, словно созданный из переплетающейся лозы.

Но получалось лишь то, что я тупо сливал Ци в землю, не более.

— Касание лозы! — я вновь ткнул в землю меч, но в ответ разве что земля разлетелась по округе, словно от попадания крупного калибра.

Нет, не выходит…

Я постарался визуализировать то, как этот кол из переплетённой лозы поднимается, представить, как Ци создаёт структуру из земли и…

— Касание лозы!

Земля вновь взорвалась небольшим фонтанчиком.

А потом ещё раз, и ещё, и ещё…

— У тебя что-то не получается?

Ласковый голосок, мягкие интонации, вежливость… Я с грустью почувствовал, как моё сердечко затрепыхалось, отозвавшись на магическую ласку девушки. Эх, не получится из меня холодного стойкого чувака, которого совсем ничего не трогает, если даже такая малость вызывает бурю эмоций.

— Нет, всё получается, — отозвался я.

— Холоден, как и всегда, — раздался её добрый смешок.

Ага! Значит, всё же я с виду холодный?! Моё чувство собственного достоинства немного поднялось за счёт того, что я не выгляжу со стороны, как сопливый школьник.

— Так может тебе нужна помощь? — вновь закинула Мэй удочку.

— Ты недавно только на ноги встала.

— Так тебе, по-видимому, совет нужен, а на это моих силёнок уж хватит, будь уверен, — хихикнула она, заставив меня обернуться.

Мэй, обворожительная тварь, как же я тебя ненавижу, вносишь беспокойство в душу.

Глядя на меня, она слегка склонила голову на бок, после чего подошла по ближе, глядя на вскопанную землю вокруг.

— Тебе только в полях работать, цены бы не было, — пошутила Мэй.

Я пытался разглядеть в её глазёнках то, что я видел до этого, но сейчас это были глаза милейшего создания, невинного и доброго.

— Касание Лозы. Пытаюсь выполнить, но не совсем понимаю суть.

— Так вот что ты так внимательно вычитывал в книжке… — догадалась она. — Но разве там не описано, как делать?

— Одно дело написано…

А другое, когда ты смотришь в книгу и видишь фигу. Вот чего-чего, но не думал, что столкнусь с подобным в другом мире.

— Другое дело — повторить, — понимающе кивнула Мэй.

Подошла ближе, и в этот момент подул слабый ветерок с её стороны.

Да эта сука женские феромоны испускает на весь лес! Не удивлюсь, если сейчас со всего леса к нам ипаться белки сбегутся. У меня даже в душе потеплело, от чего я едва сдержался, чтобы не улыбнуться. А вот она довольно пристально вглядывалась в мои глаза, но, по-видимому, не дождавшись реакции, продолжила:

— Повернись.

— Чего?

— Повернись ко мне спиной, — пояснила она.

— Ну… ладно… — пробормотал я, чувствуя одним местом неладное, а другим очень даже ладное.

Мэй подошла поближе, после чего обняла меня со спины. Я почувствовал её небольшие, но удивительно мягкие формы, которые упёрлись мне в спину; этот запах, который проникал в уголок души, наполняя его не похотью, а чем-то вроде счастья и тепла. Её руки заскользили по моим, коснувшись кистей.

— Возьми меч… — не томный, но всё равно интимный голосок раздался около самого уха. — Молодец… А теперь, что ты представляешь, когда пытаешься создать «Касание Лозы»?

— Как загоняю эту лозу противнику прямо в задницу, словно кол, насаживаю его и прогоняю до самой макушки.

— Кха… кхм… я… я поняла… — на мгновение Мэй сбилась со своего соблазнительного ритма, явно не такое объяснение ожидая услышать. — Видимо, ты не сильно внимательно читал свою книжку. Здесь надо представлять не результат, тут не требуется быстрее, чётче и сильнее, как в фехтовании…

Она начала двигать моими руками, слегка подталкивая их в нужную сторону.

— Когда наносишь удар, ты концентрируешь Ци, собираешь её, направляешь в руки, заставляешь перейти в меч. Ты борешься, ты дерёшься, ты сопротивляешься миру, заявляешь своё право. Но техника «Касание Лозы» подразумевает, что ты становишься частью этого мира…

Её тихий голос неслабо ласкал слух. Мне было довольно сложно сосредоточиться, и тем не менее я прилагал все усилия, чтобы внять всему, что Мэй говорит.

— Не надо бороться с ним, мир тебе не враг — он твой союзник. Ты с ним сливаешься, становишься частью, пользуясь тем, что он предоставляет тебе сам.

— И что он мне предоставляет?

Кроме бесконечных звездюлей?

— Силу. Ты не можешь владеть ручьём, но можешь его направить в нужную сторону, — негромко проворковала она.

Мэй заставила меня поднять руку, после чего продолжила.

— Видишь, куда ты хочешь ударить?

— Да.

— А теперь ты должен почувствовать то место. Осознать, куда направить Ци, куда она потечёт и где сольётся с миром, став с ним единым целым, тем самым воплотить уже твоё желание. Это и есть «Касание Лозы». Воплотить твоё желание. Ты должен почувствовать мир, стать частью него, чтобы использовать эту технику. И это лишь одна из начальных техник, которые требуют почувствовать мир вокруг.

— Есть и другие?

— «Земные Оковы». Или «Земля Клинков». Все они основаны на том, что ты становишься частью мира и можешь направлять его.

Кстати, а логично же. Тот же волк, он же часть природы, и потому он пользуется тем, что предоставила она ему. И тот же демонический олень тоже часть природы и не пытается создать что-то своё, не пытается идти против мира, а сливается, становится частью, направляя силу на противника. Словно мельницы, которые используют движение воды для своих нужд.

Значит, надо почувствовать мир?

Ну ещё тогда, при Лисице, я научился чувствовать мир вокруг себя, чувствовать, где Ци больше, а где меньше, пусть и не на идеальном уровне, скорее как перепад температур. Но, думаю, даже такого будет достаточно.

— И… что мне делать?

— Почувствуй мир вокруг себя, — она прижалась плотнее. — Не борись, но найди с ним гармонию…

И она начала направлять мои руки, осторожно, медленно, словно хотела, чтобы я почувствовал что-то. Но, кроме того, что у меня встаёт, я больше ничего не чувствовал. Пришлось сделать шаг вперёд из её объятий, чтобы не отвлекаться. Не знаю, какое у неё было лицо, так как не обернулся, но вряд ли счастливое.

— Стать частью мира, говоришь…

Я встал посреди маленькой перекопанной полянки, закрыв глаза. Мой внутренний мир, где он там…

Я вновь увидел удивительно успокаивающие меридианы и ядрышки на акупунктурных точках. Теперь меридианы не были лесками, они были полноценными верёвками, которые поблёскивали серебристым светом и были в толщине едва ли не с диаметр самих ядрышек. Глядя на них, меня пробирала гордость за то, насколько я продвинулся.

Но не это сейчас главное. Я начал немного медитировать, впитывая ту самую малую часть Ци, что витала в воздухе. Услышав шаги, я поднял руку, чтобы Мэй сейчас не отвлекала. Надо поймать момент, как тогда с иглами.

Вот золотистый Ци начал поглощаться точками, она оседала на их поверхности и будто растворялась. Следом я начал делать обратное, как тогда с попыткой выпустить удар, испуская свою Ци наружу. Но теперь не в руку, а словно из себя, я будто тужился, от чего Ци серебристым песком исходила прямо передо мной.

Я стоял, наверное, минут двадцать прежде, чем смог сформировать определённый пучок Ци, именно направленный моей воле, а не просто исходящий во все стороны, словно радиация.

Помимо этого, с закрытыми глазами я видел, как золотая Ци кружится вокруг меня. Будто нырнув во внутренний мир, я смог видеть мир с совершенно иной стороны. Правда, когда обернулся назад, я не видел Ци, исходящую от Мэй, словно человек её не испускал. Быть может, живые действительно её не испускали, так как постоянно впитывали?

— Кинс?

Я вновь поднял руку, чтобы не отвлекала.

Прислушался, попытался раствориться с этим миром вокруг, стать единым целым…

Что заняло ещё минут двадцать. Чёт я устал уже, если честно. Но добить всё равно надо было, раз уж взялся.

И у меня с горем пополам получалось.

Это немного странное ощущение было, будто… нет, ты не чувствуешь всё вокруг, но… всё равно словно мир становится более прозрачным. Как если ты можешь заметить даже легчайшее дуновение ветерка, становишься гиперчувствительным ко всему вокруг, и любое касание тебя, даже волоском, такое же отчётливое, как и тыканье пальцем.

В то же время я наблюдал за потоками Ци вокруг. Стать единым целым, значит? Почувствовать мир? Может… включить воображение надо?

И я включил.

Я представил, как чувствую землю вокруг, словно это часть меня. Как чувствую тот самый участок, который собираюсь сделать лозой. Будто я могу ощутить эту землю, эту структуру, рассыпчатую, немного влажную, почувствовать холод, будто она — часть меня.

Это было немного пугающе, словно у меня глюки, причём сильные, но на мгновение мне показалось, что я действительно это чувствую. Что я действительно чувствую эту землю, как продолжение самого себя, настолько фантазия работала сильно. Я чувствовал всё это, после чего начал представлять, как формирую эту самую лозу.

Раз за разом пытался представить это, но казалось, что всё рассыпается у меня на руках. Что опять неправильно делаю?

Хотя…

Я вспомнил, как другие используют свои способности. А они обычно…

— Касание лозы! — выкрикнул я, направив всю Ци в своё собственное воображение, в землю, которую я представил и которую мог почувствовать.

И в этот момент я действительно почувствовал, как Ци резко утекла, а воображение… будто на физическом уровне дало прочувствовать, как эти переплетения вырастают из земли.

— У тебя получилось, — едва слышный радостный шёпоток раздался за моей спиной.

И действительно, когда я открыл глаза, то увидел, как рассыпается кривой, слабый, похожий на что угодно, но не на переплетённые лозы, кол.

Но тем не менее получилось же!

Это можно было сравнить… вот как пощупал рукой что-то, а потом представить, что ты вновь это щупаешь и буквально физически ощущаешь, как если бы трогал в реальности. Вот что-то такое и было по ощущениям. Очень странные, ещё страннее, чем когда я свои меридианы увидел. И всё же…

— Да, получилось, — открыл я глаза. Теперь оставалось просто тренироваться, а там уже на автоматизме буду это делать. — Спасибо, Мэй.

Я обернулся. Мэй стояла прямо как пай-девочка, которая ковыряла носком землю, при этом поглядывая на меня исподлобья игривыми глазками.

Какой ужас, я же и повестись могу!

Потому я просто обошёл её, стараясь держаться ровно, и подобрал сумки у дерева.

— Идём, вернёмся к…

Но договорить я не успел.

Мэй перешла к активным действиям. Я едва повернулся к ней, как она обвила своими руками мою шею и поцеловала меня. Её нежные, небольшие и влажные губки коснулись моих, и я почувствовал… её запах на вкус.

Мэй шагнула вперёд, прижав меня к стволу дерева, будто отрезая пути к отступлению. Её губы, словно ставшие ещё мягче, немного отстранились, в какой-то жажде приоткрывшись чуток, чтобы обхватить побольше, после прильнули ко мне ещё плотнее, будто она посасывала мои.

И я ответил на поцелуй. Не, ну а хер ли? Не стоять же столбом, верно?

Да и мои ручки поползли по её спине, чуть ниже, ещё чуток… во-о-о… вот теперь отлично, вот теперь ништяк… Обе мои пятерни легли на её задницу, причём действительно пусть и не большую, но упругую. Не сильно отказывая себе в удовольствии, я сжал на ней обе ладони, впившись в них пальцами, мня, наслаждаясь тем, как они пружинят, а заодно прижав её плотнее к себе.

Ну теперь-то она точно чувствовала, что у меня встал…

Ну окей, ладно, моё душевное состояние стабилизировалось, настроение поднялось, а я поплыл от кайфа. Было в этом поцелуе что-то, чего я лишился в школе. Какой-то отголосок… молодости, что ли, какой-то страсти, присущей только подросткам. Многие называют это ещё школьной любовью.

Немного пососались, как школьники за школой, после чего Мэй медленно отстранилась, глядя на меня и вновь завораживая глазами цвета морской волны. Тяжело дыша с горящими щёчками, она была похожа действительно на аристократку, которая не пробовала ничего страшнее, чем поцелуй в щёчку.

У меня всё горело внутри, но не из-за похоти, а скорее от того, что я был готов начать летать прямо сейчас. Классные чувства, ничего не скажешь, хочется признаться после такого всему миру в любви.

— Ты милый… — прошептала она, словно такие слова ей приходилось говорить в первый раз, после чего хихикнула.

— Ага… — только и вымолвил я, стараясь не растянуться в улыбке прибалдевшего кота.

— Ты мне нравишься… — потянулась она вперёд, словно желая меня засосать повторно. Её рука коснулась моей щеки. — Ты хороший.

— А вот ты плохая, — выдавил я из себя, справляясь с чувством влюблённого мудака, который готов уже тащить девушку под венец и жить счастливой жизнью.

Она оценила шутку, хихикнула.

— А я тебе нравлюсь?

ДА! ДА! БУДЬ МОЕЙ ЖЕНОЙ! МЫ БУДЕМ ЖИТЬ ВМЕСТЕ ПОД ОДНОЙ КРЫШЕЙ, ВОСПИТЫВАТЬ ДЕТЕЙ И…

Кхм-кхм… то есть я имел ввиду…

— Боюсь, нам с тобой не по пути, Мэй, — спокойно ответил я, сдерживаясь изо всех сил. — Так что ты зря стараешься.

А сейчас мы увидим, настоящая ли была передо мной Мэй или нет.

И, собственно, лицо Мэй надо было видеть: оно застыло как маска, после чего начало медленно меняться, открывая мне настоящую личность этого обворожительного монстра.

— Зря стараюсь, значит? — спросила она голосом отпетой стервы, которая не постесняется дать тебе по яйцам, скажи ты что-то не то. — Значит, нет?

— На меня не подействуют такие уловки, хотя попа у тебя действительно не тощая, — я ещё раз сжал обе пятерни на её пятой точке. Обаятельная мразь…

— Вот, значит, как… А ты не боишься мне отказывать, мальчик? — в ход пошли угрозы.

Все романтические чувства окончательно ушли, оставив довольно ясный ум. Ну вот… снова суровая реальность… А ведь так было классно в этих иллюзиях настоящей любви…

— Да мне плевать, если честно, — хмыкнул я, аккуратно, но настойчиво отстранив её от себя.

— Но ты действительно очень интересен мне, — Мэй с упëртостью трактора вновь прильнула ко мне. — А я тебе совсем не интересна?

— Мне не интересны отношения, которые не заканчиваются сексом. А чей-то собачкой становиться мне не хочется.

— Ну, как знать, — загадочно улыбнулась она.

— Мне не интересно «как знать». Я или шлёпаю по тебе помидорами, или не шлёпаю по тебе помидорами. Всё, остальное мне не интересно. А эту романтическую ерунду про поцелуйчики и прогулки под звёздами оставь для других лохов, которые горят по романтике.

Я, кстати, тоже хочу такой романтики, но надо сразу расставить всё по местам и дать понять, куда эта романтика должна зайти, как естественное её продолжение.

— Тогда это будет без любви!

— Нет, отшлёпаю я тебя с любовью, уж поверь, но вот буду ли любить тебя, это, конечно, вопрос.

— Вот, значит, как, — кажется, её ни капельки не смущала тема о сексе, что лишний раз доказывало, что она ещё та штучка. Мэй прижалась ко мне поплотнее. — Кинс, если тебя зовут Кинс, конечно, я всегда добиваюсь своего. И ты или будешь со мной, или… Ой!

Она аж подпрыгнула на месте, распахнув широко глаза и глядя на меня удивлённо и неверующе. Очень быстро её тело начало расслабляться.

— Ты… ты как посмел?.. — начала мямлить она.

— Я мамин, — с гордостью заявил я ей, пряча шип обратно в сумку. — А вот ты была плохой девочкой, потому заслужила укол в попу. Тебе надо утихомирить свои гормоны, детка.

— Ах ты… — и она уснула.

В принципе, примерно такой эффект я и ожидал. Переизбыток грязной Ци вызывает сон — это я понял ещё в пещере, когда увидел Ксу. Это как со снотворным: малое количество заставляет спать, большое убивает. Здесь так же.

Подхватив её на руки, я потащил Мэй обратно в лагерь, где уже спали другие. Ну как спали: Ксу стояла на страже нашей безопасности. Увидев меня с Мэй на руках, она нахмурилась.

— Утомилась бедняжка.

— Прямо на ходу, — уточнила она с явным неверием моим словам.

— Прямо на ходу, — кивнул я, после чего вытащил шип. Ксу поняла меня сразу.

— Даже не думай, Кинс. Мы не сделали тебе ничего плохого, чтобы ты сейчас так поступал.

— И не сделаете, — ответил я и ткнул шипом в спящего Пинга, который от такого укола сразу же проснулся.

— Зачем? — спросила она с укоризною, пока Пинг приходил в себя и пытался понять, что его разбудило.

— Подстраховка.

— Но мы не хотели тебе зла.

— Ну, значит, и волноваться не о чем, — пожал я плечами. — Завтра мы прибудем в ближайшую к городу деревню, откуда я вас на повозке отправлю до города. И всё, мы разойдёмся каждый своей дорогой.

— Ты действительно нам не доверяешь, — сказал Пинг, потерев уколотую руку.

— Доверие — слишком дорогое удовольствие, Пинг, и оно не всем по карману. К тому же, повторюсь, я ваш проводник, и если вы ничего плохого не замыслили, то не о чем волноваться, верно? А теперь ложитесь спать. Я подежурю.

Так ночь прошла без каких-либо приключений, и уже под утро мы выдвинулись к последней деревне. Правда, мне пришлось опять на себе тащить Мэй, так как после укола, не полностью восстановившаяся, она даже ходить толком не могла. Зато сил недовольно сопеть мне под ухо ей было не занимать.

— Я пойду, куплю вам одёжки и найду телегу, которая вас довезёт до города.

— Ты так боишься нас довести? — спросил Пинг.

— Просто привык перестраховываться, — пожал я плечами. — Вам-то главное добраться, так что какая разница с кем?

— Просто интересно наблюдать, как ты пытаешься обезопасить себя.

— Ну… у каждого свои причуды, верно, Мэй?

Но та лишь фыркнула и отвернулась. Видимо, укольчик в попу пришёлся от доктора Инала ей не по вкусу.

Купить одежду проблем не составило: три плаща нашлись практически сразу, стоило предложить подходящую цену. Сразу же нашлась и повозка, которая всё равно ехала по направлению к городу, и извозчик был не против заработать несколько монет, довезя троих попутчиков.

Вернувшись обратно и одев моих попутчиков, я сопроводил их в деревню, где усадил на повозку. Так скажем, прямо к порогу.

— Ну-с, вот и всё, — окинул я взглядом тройку. — Можно сказать, в целости и сохранности.

— Спасибо, Кинс, — кивнул Пинг. — Я рад, что доверился тебе. Как знать, что бы было, встреть мы тех разбойников без тебя. Думается мне, мы ещё встретимся.

— Может быть, — пожал я плечами, всей душой надеясь, что нет. — До свидания, Ксу.

— Спасибо, что позаботился о нас, — слегка склонила она голову.

А вот Мэй попрощалась довольно своеобразно.

— Придёт время, и мы встретимся, Кинс.

— Искренне надеюсь, что нет.

— О да, мы ещё встретимся, — улыбнулась она плотоядно. — И тогда-то мы и поговорим с тобой.

— Ага, как же… — хмыкнул я, усаживая её на повозку, после чего кивнул Пингу. — Удачной поездки. Счастья, добра и так далее.

— И тебе пусть будет благосклонна Бесконечность, — кивнул он, и телега тронулась с места.

Я проводил их взглядом, в душе облегчённо вздохнув — наконец-то избавился от груза. Миссия выполнена, а я стал на один шаг ближе к цели, и это чувство окрыляло. А ещё пососался и жопку помял, чем не счастье?

Теперь надо было вернуться к городу у реки и попросить деда наделать этого чудесного яда из шипов и желёз, который, несомненно, пригодится в будущем — буду отравлять жизнь другим. А ещё закупиться пилюлями повышения притока Ци в тело и пилюлями для прорыва на следующий уровень.

А после отправлюсь сразу к демоническому лесу или куда-нибудь в глушь, чтобы максимально эффективно набивать себе ступени и днём, и ночью. Набивать, набивать, набивать, чтобы подняться как можно выше и получить возможность поступить в секту Восхода, а там уже всё будет как по нотам.

Было приятно видеть в голове точный план действий, он придавал уверенности в мире, где всё хаотично, и опасность может поджидать на каждом углу. Да и, в конце концов, надежда — это единственное, что поддерживает в трудную минуту. А остальное… Ну как пойдёт, так пойдёт, чего ещё могу сказать?

Кивнув самому себе, я отправился в обратный путь.

Мэй провожала его злобным взглядом.

Впервые она чувствовала себя проигравшей. Чувствовала какое-то неприятное унижение. А в голове только и крутился вопрос: как так у неё не получилось-то?!

И казалось бы, их пути разошлись, однако Мэй не могла просто так выбросить случившееся из головы. Конечно, не всегда она достигала успеха, но никто ещё так открыто не насмехался над ней. И сам факт того, что ей так и не удалось взять верх, злил Мэй ещё больше. А всё из-за одного человека…

Вскоре деревня скрылась за поворотом и Кинс пропал из виду, а её мысли раз за разом продолжали возвращаться к нему, принося столько эмоций, что даже сама Мэй не могла понять, что она чувствует — ненависть или неподдельный интерес к нему.