Дуэль с Лордом Вампиром

ГЛАВА 10

Я сжимаю руки в кулаки. Даже с этой новой силой им понадобится всего двое, не больше, чтобы зажать меня. Они могут сломать меня, как игрушку, если захотят.

Руван, должно быть, тоже это чувствует, потому что он делает шаг вперед, физически становясь между мной и остальными.

— Это новый член нашего ковенанта.

— Мой господин... — начинает человек с глубоким гравием в голосе и тут же теряет дар речи. Он такой же бледный, как заснеженные горы за окном, и такой же массивный. Все его темно-каштановые волосы покинули голову и поселились на подбородке.

— Это охотник, — заканчивает женщина, опуская свою скрипку на стол. Длинные пряди светлых волос перекинулись через ее плечо. Они почти такого же цвета, как ее глаза — как и все их глаза.

— И она стала поклявшейся на крови со мной. — Руван складывает руки на пояснице.

Женщина, смех которой я слышала раньше, недоверчиво хмыкнула. Она откидывает за ухо свою длинную темно-каштановую челку. У нее, как и у меня, короткие волосы с одной стороны. Другая половина головы выбрита и покрыта шрамами, которые тянутся по шее призрачными следами по сепии ее кожи.

— Ты не можешь говорить серьезно.

— Смертельно.

Вот тебе и его окружение, не задающее ему вопросов. Я краем глаза смотрю на лорда вампиров. Его челюсть сжата. Самодовольство захлестывает меня, но я не позволяю ему показать себя. Это было бы глупо.

— Ты... стал поклявшимся на крови с человеком? — Крупный мужчина вздрогнул.

— Да еще и с охотником? — Человек с мягким голосом и темной кожей поправляет свои круглые очки, словно пытаясь разглядеть меня получше. Его черные волосы туго заплетены в косу, а оставшиеся стянуты в пухлый пучок на затылке.

— Да. Она поможет нам избавиться от этого проклятия, раз и навсегда. Мы же не собираемся забирать ее в глубины, пока она будет чахнуть от простого нахождения в Мидскейпе.

— Согласен, это логично, — пробормотал человек с круглыми глазами. — Я просто не рассчитал это.

— Ты что-то не рассчитал? — Блондинка задыхается.

Мягко говоря, мужчина закатывает глаза, смотрит в сторону и быстро возвращается к ней, а затем снова уходит.

— Охотники заботятся только о себе. — Бледный мужчина с гравием в голосе смотрит на меня сверху вниз. Он, конечно, сложен как маленькая гора, мускулы бугрятся, грозя поглотить его шею и уши целиком, но я часто думаю, что такие мускулы — это только видимость. Но в данном случае я не думаю, что хочу это выяснить.

— Она заботится о себе. — Глаза Рувана возвращаются ко мне с почти ожидающим взглядом. Он хочет, чтобы я что-то сказала? Я тонко улыбаюсь и оставляю его барахтаться среди своих рыцарей. Руван хмыкает. — Я поклялся, что если она поможет мне снять проклятие с нас, мы больше никогда не пересечем Фэйд, чтобы охотиться на ее народ.

— Ты собираешься отпустить их без наказания после всего, что они сделали? — Маленькая женщина больше не смеется. Она выглядит так, будто может заплакать или убить. — Руван...

— Дело сделано, — огрызается он. — Я бы пообещал еще больше, если бы это означало, что наш народ будет свободен от этой беды. Мы потеряли слишком многих, и у нас осталось всего несколько циклов, иначе нам конец, всем нам. — Разочарование отражается от его плеч, когда он наполовину поворачивается ко мне лицом. — Это мой ковенант. Ты будешь работать в тесном контакте с ними, поэтому постарайся быть вежливой, если сможешь соблюсти хотя бы основы приличия. Никто из них не причинит тебе вреда, согласно условиям нашей клятвы. — Руван начинает представлять их, ладонью указывая на каждого по очереди.

— Наша сирена, играющая на скрипке, — Винни.

— На четверть сирена, — говорит она несколько жеманно, но глаза у нее такие же твердые, как и золото, на которое они похожи.

— Вентос — наш мускул.

Крепкий мужчина складывает руки на груди, подчеркивая бицепсы.

— Если тебе понадобится что-то из тактики или знаний, то лучше Каллоса никого нет.

Беспечный мужчина поднимает руку к правой груди, низко кланяясь. Каждая складка его одежды тщательно отглажена. Ни одной лишней детали. Он явно ценит форму, а не функцию, и не кажется мне угрожающим... если только это не входит в его планы.

— Лавензия...

— Практичная. — Она широко улыбается, демонстрируя клыки. Женщина ростом пониже - полноватая. Под ее изгибами легко может скрываться несметная сила, и, учитывая ее шрамы, скорее всего, так оно и есть.

— А с Квинном ты знакома.

Он почти не смотрит на меня, пока идет к столу. Он наполняет водой золотую чашу — совсем не похожую на ту, что стояла на алтаре. Затем он доливает в нее три капли из обсидианового пузырька. Пузырек похож на тот, что подарил мне Дрю. Ненавязчиво так...

— Что в пузырьке? — спрашиваю я.

Они все переглядываются. Каллос отвечает:

— Кровь.

Взятая у охотников в ночь Кровавой Луны, без сомнения.

Мои мысли прерываются, когда прямо на моих глазах плоть Квинна наполняется кровью. Его смуглая кожа на тон темнее, чем бледность Рувана и Вентоса. Глаза обретают ясность, темнота стекает по щекам ручейками. Волосы на голове поредели, их сменили ржаво-коричневые локоны — коротко подстриженные и слегка вздернутые спереди. Губы становятся пухлыми, их дополняют грустные, напряженные глаза.

Они пьют человеческую кровь, чтобы скрыть свои чудовищные формы. Наверное, именно поэтому им приходится охотиться на людей в полнолуние, и именно поэтому они выглядят как копошащиеся трупы. Возможно, постоянное питье крови позволяет им говорить и думать — поэтому эти вампиры разумнее тех, что обычно нападают на нас.

— И, мой ковенант, это... это... — Руван делает паузу, несколько раз моргая, глядя на меня. — Я не знаю твоего имени.

Я торжествующе улыбаюсь. Я ждала, когда он это поймет. Может быть, это маленькая, незначительная победа, что я так долго скрывала это от него. Но тем не менее это победа. Теперь у меня есть нечто простое, что можно использовать в качестве проверки клятвы на крови.

— Меня зовут...— Придуманное имя, которое я собиралась назвать, застревает у меня в горле. Я прочистила его кашлем. Значит, то, что он сказал, было правдой. Мы не можем лгать друг другу. Или, по крайней мере, я не могу лгать ему. Мне придется найти способ проверить, что для него это одно и то же, просто для безопасности. — Риана, — удается мне, доказывая, что полуправду можно говорить. Еще одна хорошая информация.

— Сколько вампиров ты убила, Риана? — спрашивает Вентос, поглаживая свою бороду глубокого оттенка умбры.

— Одного, — честно отвечаю я и тут же жалею, что не завысила число, чтобы оно звучало более угрожающе.

— Одного? — насмехается он. — Врешь.

— Думай, что хочешь. — Я пожимаю плечами.

— Она молодая. — Винни садится обратно, прижимая скрипку к груди. Она нежно пощипывает ее, не играя ничего конкретного. Ноты резкие и высокочастотные, они раздражают по сравнению с ее предыдущей мелодией. — Она никак не могла убить много.

— Она говорит правду, — убежденно заявляет Руван, и это усиливает его способность отличать правду от лжи.

— Я полагаю, что тот факт, что ты вообще привел сюда человека, говорит о том, что анкер не был мастером охоты, как ты предполагал. — Каллос переключает тему разговора с меня и обращается непосредственно к Рувану. Остальные затихают. В глазах Каллоса появляется знающий блеск. Руван застывает рядом со мной.

Внезапное, гнетущее ощущение оседает на моих плечах. Сначала я думаю, что это траур по Давосу, но я почти никогда не испытывала любви к старому гризли-охотнику, который охранял наш город и был готов выдать меня замуж, как кобылу. Нет, это совсем другое... Я почти чувствую, как у меня опускается живот, словно это я нахожусь на месте преступления. Я смотрю на Рувана. Его лицо пассивно, но... Мои нервы пылают. Я почти вижу, что скрывается под его выражением. Мне кажется, я чувствую его панику.

— Мастер охоты был убит моей рукой, но проклятие осталось, — нехотя признает Руван.

— Я же тебе говорил. — Каллос вздыхает. — Я прочитал все книги по раннему кровавому преданию, написанные Джонтуном, и уверен, что анкером проклятия должна быть вещь, а не человек. Тем более такое долговременное проклятие, как это. Если бы это был человек, он и проклятие давно бы умерло.

— Тогда мы найдем анкер в комнате, которую ты выявил, — отрывисто сказал Руван.

— Если она сможет туда добраться. — Лавензия смотрит между мной и Руваном.

— Она справится. Она держалась против меня, — торжественно говорит Руван.

— Ты бы попыталась убить человека, который нам нужен. — Винни закатывает глаза.

— Она не собиралась приходить мирно — ни один человек этого не сделает. Более того, как только я ее увидел, я понял, что это должна быть она. Она не была похожа на других охотников.

От слов Рувана у меня в животе зародился маленький шарик тепла. Я тут же попыталась погасить его. Я не собираюсь льстить ему.

— Ты имеешь в виду не только ее боевое мастерство, — спросил Каллос в своей спокойной, знающей манере.

— Они использовали в отношении нее кровавое предание, и за это она могла бы сразиться со мной. — Комната замирает. Тишина легко заполняет пространство, подчеркивая, насколько оно велико и пусто. В этом зале могло бы поместиться пятьдесят человек. Нет, сто. Наверняка у лорда вампиров есть более грозные помощники? Не вернулись ли они из-за Фэйда? Или... возможно... охотники уничтожили остальных?

Во мне разгорается гордость. Может быть, с Деревней Охотников все в порядке? Может быть, Дрю нашли в тумане и спасли другие охотники, отвоевавшие ночь для человечества.

— Невозможно. — Винни приостановила свою игру.

— Я знаю, что я видел. Ее глаза были золотыми кольцами и налиты кровью. Ее вены вздулись. Возможно, ты не знаешь, как выглядят обряды превращения, но я знаю. Я видел старые рисунки и ритуалы, и она выглядела наполовину прошедшей через них, оставаясь при этом полностью человеком, и все же... — Его взгляд возвращается ко мне. Я продолжаю молчать. Все, что я сейчас скажу, может быть использовано против меня или деревни. — Она излучала великую силу нашего рода. Я чувствовал ее приближение так же легко, как и любой из вас.

Чувствовать меня... Может быть, именно так вампир узнал, что я нахожусь в своем доме, несмотря на соль? Если это так, то есть некоторая надежда, что Мать продержалась ночь в безопасности. Но если это правда, то это также означает, что я действительно обладаю какой-то силой. Как я выглядела в зеркале, когда только прибыла... это действительно я?

— Очаровательно. — Каллос подошел ко мне и оглядел меня с ног до головы. Ненавижу ощущение, когда вампир осматривает меня, как будто это я странный. — Как они это сделали?

— Я.… — Что я им скажу? Я должен сделать все, чтобы сохранить эту шараду. Я знаю, что не могу откровенно лгать Рувану, но что делать с остальными? — Я охотник — так я могу солгать остальным — а не знаток. Я не задаю вопросов вышестоящему.

— А, потому что истинное мерило верности — это не задавать вопросов, — саркастически говорит Каллос, закатывает глаза и возвращается к скамье.

— Ты нашел очень полезную вещь, Руван. — Лавензия опускается на свое место.

— Она будет полезна. Она проведет нас к двери. А если не удастся, то она все равно узнает о попытках охотников использовать кровавого предания. Это может дать нам некоторую ясность в том, как они вообще создали проклятие - она может знать что-то, сама того не подозревая.

Я смотрю на Рувана уголками глаз. По тому, как он говорит, можно подумать, что он так же старательно планировал все возможные варианты, как и я. Может быть, он прав, и мы оба нужны друг другу. Но если у нас схожие взгляды, то возникает вопрос, как он собирается убить меня, когда все закончится?

Если он действительно такой же, как я, то он уже придумал несколько способов.

— Ты же знаешь, что Погибшие придут в ярость от ее запаха, — говорит Винни.

— Каллос может найти нам путь наименьшего сопротивления через старый замок, — возражает Руван.

Старый замок? Погибшие? Проклятые анкоры? Я понятия не имею, о чем они говорят, но пытаюсь мысленно принять все это к сведению.

— Думаю, будет забавно наблюдать, как Погибший будет отрывать от нее конечности. — Лавензия откинулась на стуле, глаза сверкают. Она выглядит в десять раз более смертоносной и теперь соперничает с Вентосом за звание самого страшного человека здесь. Возможно, дело в клятве на крови, но Руван занимает твердое третье место, и мне почти хочется сказать ему об этом просто ради укола.

— Теперь она одна из нас. Не надо желать ей смерти, — напоминает Руван.

— Нет. — Вентос встает, стул опрокидывается с силой, с которой он это делает. Он явно вспыльчив. — Она могла присягнуть тебе, и мы обязаны выполнять твои приказы и клятвы, которые ты даешь. Но она не является и никогда не будет одной из нас. Она охотник. Она враг. — Он ткнул в меня пальцем.

Вампиры ведут себя так же, как люди. Эмоциональны. Способны говорить. Вампиры чувствуют. И если они все так преданы Рувану... почему они выступают против него?

Кажется, они думают по-своему, а не как группа, похожая на улей... Но они монстры, я в этом убедилась, только не те, о которых мне всегда говорили. Они чудовища, которые носят человеческую кожу, пьют кровь, чтобы обрести человеческие чувства и эмоции, маскируясь под людей настолько, что это почти сбивает с толку. Они хотят, чтобы я сочувствовала им, чтобы я видела, что они не так уж сильно отличаются от меня. Но меня не проведешь.

— Я бы никогда не хотел быть одним из вас, — тихо говорю я. Все взгляды мгновенно устремляются на меня. — Я выполню эту клятву ради всего человечества и навсегда избавлюсь от этого места и вампиров.

— Хорошо сказано, — оценивает Руван. — Чем скорее мы избавимся от проклятия, тем лучше, в этом мы все согласны.

Вентос неохотно кивает, поправляет кресло и тяжело опускается в него. Удивительно, что оно не треснуло под тяжестью всех этих мышц.

— А это значит, что завтра мы отправляемся в старый замок, — объявляет он.

В их глазах мелькают тревога и опасение. Я вспоминаю темные окна, которых мы с Квинном избегали.

— Что такое старый замок? — осмеливаюсь спросить я. Похоже, никто из них не готов ответить. Несколько человек открывают и закрывают рот. Наконец, заговорил Руван.

— Место, где гниет твое проклятие. Здесь ты увидишь истинный ужас того, что твои дорогие охотники сделали с нами подобными.