Дуэль с Лордом Вампиром

ГЛАВА 40

Монстр не двигается, как остальные. Кажется, он почти в сознании. Тень мужчины, которым он когда-то был, все еще живет в его исхудалом, призрачном лице. Мой взгляд тянется по его рогам к пустотам, где когда-то были глаза.

Я представляю, как он гонится за Лореттой. Хотя она просила его не приходить. Интересно, поглотило ли его проклятие, пока он находился в этих забытых залах — проходы, в которых он ее спрятал, оказались его могилой. Заброшенной. Оставленной. Брошенный, оставленный умирать, пока он блуждал.

Но кем бы ни было это существо — Солосом или каким-то другим лордом, которому удалось пройти по следу Лоретты так же далеко, как и мне, прежде чем их настигло проклятие, — это неважно. Теперь он все еще Потерянный. И он все еще идет, чтобы убить меня.

Я поправляю рукоять кинжала и медленно наклоняюсь. Мне нужно зарядить его снова. Я могла бы использовать свою кровь, но эликсир сильнее, и я не хочу снова рисковать здоровьем Рувана.

Я сделала ужасный выбор.

Потерянный движется так же быстро, как ветер. Через секунду он уже позади меня. У меня не хватает времени, чтобы подготовить клинок; я дико размахиваюсь, вращаясь. Врезаюсь в его руку, но толку от этого мало. Существо, похоже, скорее любопытно, чем больно. По крайней мере, его любопытство дает мне время уйти.

Я неуклюже падаю на землю и карабкаюсь назад. При этом я провожу кинжалом по камню, покрытому эликсиром. Снова загорается красный свет, но я уже не успеваю.

Существо обрушивается на меня. Зубы и когти. Я пытаюсь вырваться, но не успеваю. Клыки впиваются мне в плечо. Я издаю крик, который эхом разносится по замку, и моя голова бешено кружится. Я поднимаю кинжал и режу его по груди. Он отшатывается назад, издавая звук, похожий на то, как меч волочится по металлу. От этого звука у меня волосы встают дыбом, и я на время застываю на месте.

Кровь льется по боку, пропитывая одежду. Голова уже кружится от потери. Я вытираю кинжал в собственной крови и снова вызываю свет. Жаль, что я не потратила больше времени на изучение кровавого предание, а не только на его применение в металле. Если бы это было так, возможно, я бы раньше овладела своей мечтой; возможно, меня бы сейчас здесь не было. Все эти часы с Каллосом, потраченные впустую. Свет кинжала ничего не делает с Потерянным. Я понимаю, что имел в виду Руван: это существо — нечто иное, не вампир, не человек, даже не одно из других чудовищ проклятия, просто зло и ненависть, сплетенные воедино магией.

— Ну ладно, — рычу я. — Если это будет так, то я заберу тебя с собой. Иди ко мне, изверг!

Как будто он меня понимает, он подчиняется.

Я уворачиваюсь, уклоняюсь от его первого удара и наношу косой удар в грудь. Существо отшатывается, ревет. Пользуясь случаем, я снова вытираю лезвие о рубашку — оно впитывает мою кровь. Я наношу еще один удар по его руке. Если мне удастся как-то обезвредить его руки, я смогу одержать верх.

Существо двигается, доказывая, что у меня не было ни единого шанса, одним могучим взмахом крыльев.

Потерянный бросается вперед, скользит по земле и врезается в меня. Мы врезаемся в бочки с эликсиром. Повсюду летит чернильная кровь. Мой кинжал снова светится, но толку от него мало, когда я прижата к дальней стене.

Это чудовище будет последним, что я увижу. Я облизываю губы, вытягиваю язык, не обращая внимания на мерзкий вкус жидкости, ради той силы, которую может дать мне этот забытый эликсир. Я не собираюсь умирать здесь. Я не позволю себе умереть здесь. Мне еще так много предстоит сделать. Руван промелькнул перед моими глазами. Так много осталось сказать.

Я открываю в себе силы, о которых даже не подозревала. Во мне есть колодец, более глубокий, чем я когда-либо думала или представляла. Я черпаю из него силу. Я поднимаю колени, бью и поворачиваюсь. Как и в схватке с Дрю, я использую тренировки и рычаги, чтобы отбросить зверя от себя. Я вскакиваю на ноги.

Потеря крови — еще одна битва, которую я веду и проигрываю. Я упираюсь рукой в стену для опоры. Монстр уже встает. Зверь не чувствует боли, не знает усталости, все, что он знает — это инстинкт. И этот инстинкт велит ему убить и поглотить меня.

Чудовище дергается. Я держусь.

Могучий рев заполняет пространство. Вслед за этим в Потерянного врезается какой-то предмет. Они падают. Сначала я думаю, что вопреки всему мне на помощь пришел Падший. Я понимаю, что это бессмысленно, и присматриваюсь получше.

Это Руван.

У меня замирает сердце.

Он отступает назад с серебряным серпом, собираясь зацепить шею существа. Оно дергается. Он промахивается. Руван хватается и спускается вниз зубами. Он ловит чудовище, оно корчится.

— Убить тебя, чтобы покончить с твоим кошмаром, — таков мой долг как лорда вампиров. — Руван медленно встает. Он сплевывает кровь. Я ищу на нем рану, пока не понимаю, что это кровь Потерянного. — Но я с удовольствием убью тебя за то, что ты поднял на нее руку.

Руван бросается в атаку. Двое перекатываются, разбегаются. Я на мгновение ошеломлена и ничего не могу сделать. Потом я вспомнила, как эта гнилая кровь наполнила рот Рувана. Проклятие. Он уже стоял на краю.

Паника заставляет меня действовать. Я снова бросаюсь в бой. Потерянные страшны, но на какое-то время кажется, что мы одерживаем верх. Мы с Руваном движемся как одно тело, а не как два отдельных человека. Я чувствую его намерения, его движения еще до того, как он их совершит.

Я погружаю кинжал в живот Потерянного до самой рукояти. Зверь хватается за мои руки, цепляется когтями, когда я отступаю. Я не собираюсь позволить ему забрать мое оружие. Монстр отступает назад, выглядит хуже, но все еще двигается. Все еще смертоносный.

— Как мы собираемся убить эту тварь?

— Придется прибегнуть к кровавому признанию. — Хотя Руван, похоже, ничуть не рад этому. Я вспоминаю, что он сделал с Падшими и сколько энергии это у него отняло.

— Что я могу сделать?

— Просто не выпускай его из этой комнаты; мы не можем оставить его в живых.

— Я и не собирался этого делать.

Руван поворачивается в мою сторону. Он уже собирается что-то сказать, как вдруг от существа исходит тихий гудящий звук. Это не похоже на крики, гортанные звуки или щелчки, которые издавали другие монстры. Это звучит... почти как пение.

— Что он делает? — спрашиваю я, глядя то на монстра, то на Рувана. Последний был совершенно неподвижен. Глаза Рувана остекленели, он слегка покачивается в такт гудению Потерянного. Цвет уходит с его лица. Он становится исхудалым, пепельным, проклятым прямо на моих глазах. Я подбегаю к нему и хватаю его за левую руку. — Руван?

Его правая рука взлетает вверх со скоростью гадюки. Он зажимает мой подбородок между указательным и большим пальцами. Вращаясь, он впечатывает меня в стену. Моя голова ударяется о камень. Это должно быть больнее. Если бы я была еще совсем человеком, сила удара могла бы меня вырубить. Благодаря эликсиру и нашей магии поклявшихся на крови этого не произошло.

Поклявшиеся на крови... Он не должен был причинить мне вреда, даже если бы попытался. Что бы ни делало с ним это чудовище, оно превращает Рувана в нечто иное. Он ближе к Потерянному, чем к тому мужчине, которого я знала.

— Руван, — прохрипела я.

Потерянный напевает свою мучительную и жуткую песню еще громче. Я почти чувствую, как это существо в моем собственном сознании скребет когтями по моему черепу, пытаясь найти вход. Может быть, оно не может, потому что я не вампир. Верно, Руван говорил, что Потерянные могут гипнотизировать звуком.

Я вглядываюсь в глаза Рувана, ища в них того, кого я знала, того, кто утверждал, что влюбился в меня. Его хватка сжимается вокруг моего горла. Я борюсь за дыхание.

— П-Пожалуйста, — задыхаюсь я.

Он не отпускает. Он не успокаивается. В его глазах нет ничего, что заставило бы меня поверить, что Руван, с которым я делила постель всего несколько часов назад, все еще там. Все, что я вижу, — это ненависть и проклятие.

Я крепче сжимаю кинжал.

Если ты когда-нибудь встретишься лицом к лицу с вампиром, сражайся! кричит Дрю из глубин моей памяти. Борись всем, что у тебя есть. Сражайся так, будто от этого зависит твоя жизнь.

Я провожу кинжалом по ноге. Красный свет вспыхивает, освещая безэмоциональное выражение лица Рувана. Это делает его обычно бесплотное лицо еще более зловещим.

Не выбрасывай свою жизнь на ветер. Мать сейчас.

Я вижу, как на моей периферии движется Потерянный. Он приближается к нам обоим. Он собирается заставить Рувана полностью подчиниться проклятию, убить меня, а затем они оба будут пировать мной в свое чудовищное удовольствие. Во что бы то ни стало мы должны были убить Потерянного.

Кинжал дрожит в моей руке. Я не могу позволить Рувану поддаться Потерянному и проклятию. Я не позволю ему превратиться в одно из этих чудовищ. Если мне придется убить его, значит, так тому и быть.

Это судьба, которую я украла у Дрю той ночью — убить лорда вампиров. Судьба, от которой, как мне казалось, я избавилась, возвращается, чтобы преследовать меня так, как я и не ожидала.

Создай свою собственную судьбу, раздается голос Рувана, громче остальных.

Я отвожу кинжал. Закрываю глаза. К моему удивлению, рука двигается. Это не похоже на то, что было раньше: нет никаких невидимых рук, удерживающих меня. Никакой барьер не останавливает меня. Руван больше не тот человек, с которым я поклявшаяся на крови. Я могу ударить его ножом. Но я останавливаюсь.

Он все еще там.

Мой кинжал падает на землю. Руки опускаются по бокам. Я не могу сделать это. Я не могу причинить ему вред. Не потому, что он поклявшийся на крови... а потому, что не могу. Я смотрю на Рувана туннельным зрением, которое с каждой секундой становится все плотнее.

— Ты все еще там, — прохрипела я. — Я знаю, что ты там.

Его хватка еще сильнее сжимается. Я продолжаю смотреть. Я не сопротивляюсь.

— Руван, вернись ко мне. — Если Дрю смог вырваться из хватки Человека-Ворона, то Руван сможет справиться и с этим. Существо приближается. Я поднимаю руку и осторожно кладу ее на щеку Рувана. Даже это простое движение дается с трудом, мои мышцы кричат, требуя воздуха. — Ты поклялся… ты поклялся мне, что никогда не причинишь мне вреда. Не только из-за того, что мы поклявшиеся на крови. А потому, что ты никогда не захочешь этого.

Слова даются с каждой секундой все труднее. Его рука, обхватившая мое горло, начинает дрожать. Я не могу понять, то ли это от напряжения, что он медленно душит меня, то ли это результат того, что мои слова действительно дошли до него.

И тут я замечаю, что по его щекам текут слезы. Несмотря на то, что в его глазах нет эмоций, несмотря на то, что он все еще очень далеко. Он борется.

— Мне... жаль, — прохрипела я. Меня было недостаточно. Кем бы мы ни были или кем бы ни стали, этого было недостаточно, чтобы освободить его. Я закрываю глаза. Боль покидает мое тело. Наступает холод. — Правда в том, что я… я люблю...

Его рука сжимается еще крепче. Я задыхаюсь, потому что больше не могу дышать. Все вокруг кружится. Теперь я вижу только его глаза, исчезающие, все дальше и дальше от меня.

Далекий рев сопровождает край реальности, ускоряющийся назад. За спиной — размытое пятно, не принадлежащее Потерянному. Серебристая вспышка по широкой дуге; меч Вентоса вонзается в грудь монстра. Гудение прекращается.

Руван мгновенно отпускает меня. Я опускаюсь на пол, дрожа и кашляя. Меня почти тошнит, но я останавливаю себя. Рвота была бы сейчас самым худшим вариантом. Мне нужна сила эликсира, чтобы залечить раны и придать сил.

— Ты заплатишь! — кричит Руван из самой глубины своего желудка. Замок содрогается от его ярости. Он сжимает руки в кулаки и запрокидывает голову назад. Эликсир капельками поднимается с пола, как будто мир перевернулся вверх дном, и потолок стал полом. Он начинает кружиться вокруг Рувана, все быстрее и быстрее, буря кровавого предания.

Винни и Лавензия вбегают в комнату и с визгом останавливаются перед дверью. Они в шоке смотрят на происходящее. Вентос, спотыкаясь, отступает назад.

Потерянный поднимается на ноги, чтобы принять вызов Рувана. Но бой уже окончен. Эликсир покрывает чудовище по команде Рувана, погружаясь в его плоть. Оно визжит и воет. Возникает смертельный вихрь, и когда шум прекращается, Потерянный лежит на земле, не шевелясь.

Руван падает.

Несмотря на то, что каждый мускул горит, я подползаю к нему. Я поднимаю Рувана с мокрой земли и заключаю в свои объятия. Его голова запрокидывается назад. Но его кожа покрыта шишками и морщинами. Дыхание неглубокое, а кожа все еще не восстановила свой блеск.

Проклятие теперь владеет им.