Дуэль с Лордом Вампиром

ГЛАВА 42

Никто не двигается.

Мы все в благоговении. В подвешенном состоянии. Так же застыли на месте, как и Руван.

Это сработало. Это мысль, которую мы все разделяем. Я чувствую это в магии, которая все еще висит в воздухе, сверкая, как светлячки, вокруг стеклянного камня, похожего на рубиновый гроб, в который заключен Руван. Я вижу, что это написано на их лицах. Вентос потрясен больше всех; его рот полностью открыт. Он также первым пытается заговорить, но в итоге только пускает слезу.

Каллос проводит руками по гладкому рубину. Видя, как он прикасается к нему, я встаю. Никто не останавливает меня, когда я подхожу. Мои руки, слегка подрагивая, нависают над каменной гробницей Рувана. Подушечки пальцев касаются тускло светящегося кристалла.

Нет... На самом деле это не совсем кристалл. Это не камень, не стекло, не металл, не похоже на любое другое вещество, с которым я когда-либо сталкивалась. Мои пальцы слегка погружаются в магию. Дымка, окружающая Рувана, почти как желе. Через некоторое время я встречаю твердость. Она гладкая, почти шелковистая. Магия теплая, манящая, как лучистое тепло кузницы зимой. Но она не позволяет мне пройти дальше. Я не могу прикоснуться к Рувану.

— Получилось? — шепчу я. Похоже, что да, но я не специалист в магии и хочу быть уверенным. Я должна услышать, что с ним все в порядке, иначе я могу не поверить.

— Так и есть, — говорит Каллос. — Печать надежная. Цвет правильный, а магия сильная. — На его губах появляется слабая улыбка. — Просто посмотри на него.

Я смотрю. Он выглядит точно так же, как до проклятия. Он выглядит лучше.

— Если мы освободим его...

— Проклятие вернется в полной силе. — Каллос уловил мой неудачно сформулированный вопрос. — Этот стазис сохраняет вещи такими, какими они должны быть, но не обязательно такими, какие они есть. Как зеркало, это окно в истинную природу человека, свободную от болезни или проклятия. Но оно не настоящее, оно не отражает истинного состояния его физической или магической сущности, а только то, что находится в его душе.

Заглянуть в душу. У меня сжалось в груди. Он выглядит гораздо совершеннее, чем я когда-либо видел его. Я не могу понять, то ли он действительно изменился, то ли я просто испытываю огромное облегчение, видя его привычную бледность кожи, матовые волосы, расслабленные брови.

Я никогда не видела его таким спокойным. Мои пальцы перебирают барьер. Я хочу видеть его таким спокойным снова и снова. Я хочу подарить ему мир, в котором это будет его реальностью, внутри и снаружи. Где я смогу узнать его таким, каким он должен быть.

И хотя я хочу дать это ему, я хочу этого и для себя. Да, я хочу защитить свою семью, своего брата, Деревню Охотников. Я хочу помочь своим друзьям здесь, по эту сторону Фэйда. Но все это — желания для других.

Руван — это первая вещь — человек, — которого я хочу для себя.

Его люди скажут, что он не должен быть у меня. Они уже говорили это. Если я смогу доказать, что его ковенант не верен, если я смогу победить их, тогда я смогу победить и остальных вампиров, если захочу. А может, и не выберу. Меня никогда особо не волновало, что обо мне думают другие. Даже когда они контролировали мою жизнь, мне было все равно, что они обо мне думают.

Я сам держу молот и иду вперед.

Мои руки сжались в кулаки. Я продолжаю смотреть на его идеальное лицо. Я не знаю, что ждет нас в будущем, и даже не знаю, что может нас ждать, но я намерена это выяснить. И никакое проклятие меня не остановит.

— Нам пора на работу, — объявляю я.

— За работу? — Винни наклоняет голову в сторону. — А что мы должны делать?

— То, что мы и так собирались сделать: снять проклятие.

— Есть правила, — неуверенно начал Квинн. — Всегда должен быть лорд или леди вампиров, чтобы руководить заветом и защищать людей. Без него нам ничего не разрешается делать.

— Наш лорд находится здесь. — Я указываю на Рувана.

Квинн складывает руки перед собой.

— Я не думаю, что таково намерение правил, установленных советом лордов и леди перед долгой ночью.

Мои губы сжимаются в твердую улыбку.

— Квинн, ты принимаешь меня за человека, которого волнует совет лордов и леди и то, что они сказали три тысячи лет назад.

— Для нас этот совет был всего лишь год назад, — говорит Вентос.

— Я понимаю. Но это не меняет фактического хода времени. — Я выпрямляюсь, стараясь ощутить то же присутствие, что и Руван. Его магия и сущность находятся во мне, нет причин, почему я не должна быть способна на это. Я смогла это сделать, когда Дрю был здесь. — Всем вам может показаться, что это произошло совсем недавно. Но это неправда. Те люди давно умерли. Почтите их память, но не привязывайте себя и настоящее к прошлому в ущерб движению вперед.

— Если у нас нет лорда или леди, которые могли бы нас направлять, как мы можем знать, что делать? – Лавензия сложила руки.

— Вы все умны и способны; я видела, сколько свободы дал вам Руван. Он никогда не был заинтересован в том, чтобы диктовать вам каждое действие, и никогда этого не делал. Вам не нужен ни он, ни какой-либо лорд или леди, чтобы говорить вам, что делать правильно.

— Следующий пробудившийся лидер будет недоволен этим. Возможно, мы не избежим наказания, — пробормотал Квинн.

— Что они собираются делать? Убьют нас? Мы все равно все умрем, так что разве это реальная угроза? – Я удивлена, что именно Каллос указывает на эту мрачную истину. Но он всегда был прагматиком, всегда ориентировался на реальность, стоящую перед ним. — Если у нас есть возможность покончить с проклятием, мы обязаны попытаться. На то, чтобы проинформировать очередного лорда или леди и убедить их в наших планах, могут уйти недели.

Я киваю Каллосу и смотрю на Квинна.

— И если ты пробудишь другого лидера, он не будет настроен ко мне дружелюбно.

— Ты не знаешь...

— Ты прав, я не знаю, — прерываю я его протест. — Но подумай об этом. В лучшем случае они отправят меня обратно в Мир Природы. В худшем — они меня убьют. А когда они это сделают, Руван будет мертв. Меня не будет рядом, чтобы помочь напитать магией этот барьер, который держит его в стазисе.

Даже сейчас я чувствую, как из меня уходит энергия. Квинн ничего не говорит, и Каллос тоже не возражает против моей оценки. Я использую их молчание как шанс подняться на новый уровень.

— Дайте нам один месяц, — умоляю я Квинна и всех их. — Дайте себе еще один месяц, чтобы закончить это дело. У нас есть информация о Человеке-Вороне. У нас есть план. Если мы добьемся успеха, проклятие будет снято, и Руван станет королем. Темпост вернется. Если это случится, я уверена, неважно, что другие лорды и леди думают о наших методах — вы станете их спасителями, а их король будет на вашей стороне. Мы зашли так далеко, я знаю, что мы сможем это сделать. А если мы потерпим неудачу в нашей миссии, Квинн, то именно ты останешься в безопасности здесь, в замке. Через месяц ты сможешь пробудить следующего лорда или леди. Цикл начнется снова.

Но мы не потерпим неудачу. Этого я не говорю. Я не собираюсь мириться с неудачей, не тогда, когда мы так близки и так много зависит от нас. Я смотрю на каждого из них. Конфликт написан на их лицах, у всех, кроме Каллоса.

— Вы знаете, на чем я стою, — говорит он. — Я хочу покончить с этим, и я думаю, что Флориан права. Я думаю, мы сможем.

— Если Каллос считает, что мы можем это сделать, то и я тоже, — говорит Винни.

— Я не вижу, как месяц может повредить. — Лавензия опускает руки на бока. — С Квинном в качестве запасного варианта, если с нами что-то случится в этой последней миссии, вампир все равно будет под защитой.

У Вентоса такое же выражение лица, как у каменной стены за его спиной. Его брови нахмурены, руки скрещены, мышцы напряжены. Он качает головой и извиняюще смотрит на Квинна.

— Предполагается, что именно у тебя больше всего ума. — Квинн со вздохом смотрит на Вентоса. — Разве ты не должен быть стражем замка, который выполняет приказы превыше всего?

— Да. Но я не бездумный. Я считаю, что это лучший способ защитить этот замок, наших людей и.…— Взгляд Вентоса смягчается; он смотрит сквозь всех нас. — И если у меня есть шанс для Джулии, дать ей мир, которого она заслуживает, я обязан воспользоваться этим шансом.

Квинн смиряется.

— Очень хорошо. Один месяц. Я отправлюсь в академию и останусь там. Я забаррикадирую двери на случай, если все пойдет совсем плохо и Человек-Ворон сможет прийти за нами.

— До сих пор он этого не делал, — с надеждой говорит Винни.

— Но это все равно разумная идея, — говорю я, кивая Куинну. Я думаю о своем видении Лоретты. Есть еще путь на территорию вампиров и обратно, о котором мы не знаем. Я собираюсь найти его. И если я смогу найти его, то и Человек-Ворон — Терсиус — тоже сможет.

— Очень хорошо. — Мы все смотрим, как Квинн уходит.

— Думаю, он придет в себя, — говорит Каллос. — Я подозреваю, что то, что Руван так близко подошел к полному подчинению проклятию, потрясло его до глубины души.

— Тяжело, когда основы твоего мира, люди, которые являются его краеугольными камнями, находятся под угрозой. — Я должна знать. Со временем они все это сделают. — Тем лучше будет, когда Руван вернется королем. — Я смотрю на каждого из них, все еще окружающих лорда вампиров. Ковенант, частью которого я теперь являюсь, и каким-то образом, несмотря ни на что, похоже, стал его лидером. — Ладно, приступим к работе.

Мы стоим спиной к лестнице, ведущей в глубины старого замка.

— Ты уверена, что хочешь это сделать? — спрашивает Вентос.

— Есть выход из замка, более простой, чем туман, проходящий через Фэйд, — настаиваю я. — Если мы найдем его, то нам не придется ждать полнолуния, чтобы напасть на Человека-Ворона. Мы сможем застать его врасплох. К тому же, если мы ошибемся с шагом, то, вернувшись в Мир Природы, будем измотаны. Нам понадобятся все наши силы, чтобы сразиться с ним, так что это может быть лучшей альтернативой и для этого.

Я знаю, что мои доводы обоснованны и что это правильная линия поведения. Поэтому никто из них со мной не спорит. Но я все еще колеблюсь. Я стою на вершине лестницы и смотрю вниз, в тот мрак, из которого я вышел всего несколько часов назад и в котором находился Руван.

Я делаю это ради него, ради себя, ради всех нас. Я сжимаю кулаки, чтобы руки не дрожали, и начинаю спускаться по лестнице. Винни, Лавензия и Вентос — за моей спиной. Даже Каллос пришел. Он расположился рядом со мной, в окружении остальных бойцов.

— Если мы найдем еще одного Потерянного, то ни за что не свалим его, — пробормотал Вентос.

— Ты с каждым днем становишься все веселее, или мне это только кажется? — пробормотала Винни, бросив взгляд в его сторону.

— Я реалист.

— Ты всегда был немного пессимистом, но в последнее время ты хуже, чем обычно, — подхватывает Лавензия.

По какой-то причине Вентос всегда воспринимает ее более серьезно.

— В последнее время у нас не все складывается гладко.

— Подумай обо всей информации, которую ты принес из мастерской, — говорит Каллос. — Мы сделали огромный шаг вперед в нашем понимании кровавого предания.

— Теперь ты узнаешь путь к мастерской, и она станет для нас еще одним надежным местом, и я больше никогда тебя не увижу. — Винни кажется немного обеспокоенной тем, как много времени Каллос проводит с записями и экспериментами.

— За пределами записей у нас есть человек. Это, конечно, то, чего не было ни у одного другого ковенанта, и это сработало довольно хорошо, — замечает Лавензия.

— Бледная луна над головой, вампиры никогда не смогут пережить позора от того, что причиной снятия проклятия стал человек, — ворчит Вентос, хотя в его словах звучит саркастическая нотка, которой раньше не было.

— Я здесь, ты знаешь. — Я бросаю взгляд на Вентоса. У него хватает наглости ухмыляться. Я закатываю глаза. — Кроме того, если проклятие наложил человек, то и снимать его должен человек.

— Ты права.

— Конечно, есть, а теперь нам нужно сосредоточиться. — Мы вернулись к лестнице, ведущей в комнату с бочками. Я чувствую запах эликсира, поднимающегося из глубин. Я напрягаюсь.

Повсюду остатки боя: кровь на полу, осколки полок и бочек. Я смотрю на то место, куда упал Руван. Я ожидала, что это поразит меня сильнее, шокирует и ошеломит так же, как возвращение в Деревню Охотников. Возможно, эта рана слишком свежа, я еще не знаю всех путей, которыми она повредила мою психику. А может быть, я не погружаюсь в пустоту отчаяния, потому что знаю, что у него еще есть шанс, пока я могу держаться.

Я перехожу к тому месту, где уронила свой кинжал. Теперь, когда Руван в стазисе, я думаю, не повредит ли ему его использование. Но, возможно, это не тот риск, на который я готова пойти — привлечение нашей силы может разрушить барьер, защищающий его, поглотив мою магию.

— Старая кровь и орхидеи, — шепчет Каллос, опускаясь на колени рядом с Потерянным.

— Мерзкий монстр, не правда ли? — ворчит Вентос. Вентос ворчит.

— Нет. Да. Но это не... — Каллос осторожно тянется к шее Потерянного, нащупывая тонкую серебряную цепочку, которую я не заметила в предыдущем хаосе.

— Что это? — спрашивает Винни, опускаясь на колени рядом с ним. Каллос ничего не говорит, перебирая в руках маленький потускневший кулон, размазывая большим пальцем копоть и кровь. — Каллос?

— Джонтун.

— Что? — Лавензия шагнула вперед.

— Это... это Джонтун. — Каллос медленно поднимает взгляд. — Это был кулон архивариуса короля. Они сделали по его образцу те, что были в академии.

— Надо идти глубже, — заявляю я, убирая кинжал в ножны на бедре. Это открытие только подтверждает мои прежние теории об этих залах.

— Я отведу тебя в кабинет, который мы нашли. — Винни протягивает Каллосу руку. Он принимает ее с кивком. Она смотрит на остальных. — Мы встретимся с вами позже.

— Будьте начеку, — говорит Вентос, и мы расходимся.

В глубине комнаты есть еще одна лестница. Вентос, Лавензия и я спускаемся по ней, спускаемся дальше, дальше, чем когда-либо прежде. Такое впечатление, что мы идем в самый центр Земли.

В конце концов, наклонный спуск становится менее экстремальным, а затем и вовсе выравнивается. Мы идем, как мне кажется, бесконечно долго по грубому тоннелю, проложенному глубоко под землей. В ушах закладывает, а стены заливает вода, просачивающаяся из неизвестных источников. В некоторых местах вода настолько глубока, что мы переходим ее вброд. Но мы идем дальше.

Единственный плюс тоннеля — в нем невозможно попасть в засаду. Благодаря этому мы идем быстро.

Находим участок прохода, который настолько затянут непроглядными тенями, что глаза не видят сквозь них. Я медленно останавливаюсь, Лавензия идет рядом со мной. Вентос идет сзади.

— Это то, о чем я думаю? — Я знаю эту клубящуюся тьму только по туманным ступеням.

— Это Фэйд, в этом нет сомнений, — говорит Лавензия. — Я разведаю обстановку.

— Будь осторожна, — говорю я.

Она усмехается.

— Ты ведь понимаешь, насколько забавна эта просьба? Учитывая, что сейчас мы ничего не делаем осторожно?

— Постарайся. — Я ухмыляюсь в ответ.

Лавензия бросается вперед. Мы с Вентосом с затаенным дыханием ждем ее возвращения. Кажется, прошла целая вечность. И все же я знаю, что это было всего лишь несколько мгновений.

— Это прямой путь, — говорит она по возвращении. — Никаких сложных маневров с барьером. Не знаю, как тот, кто это устроил, но они определенно нашли слабое место в Фэйде и воспользовались им.

Или сделали это сами. Я думаю о Лоретте и ее силы кровавого предания, когда вместе с ними вхожу в Фэйд. Каменные стены исчезают, хотя я все еще чувствую их по обе стороны от себя, атмосфера становится густой и тяжелой. Это почти то же самое, что пытаться дышать под водой. Я продолжаю двигаться вперед. И вдруг мы оказываемся на другой стороне.

Туннель поднимается вверх и заканчивается платформой на Фэйдских Болотах.

— Что ж, думаю, одно это открытие стоит того, чтобы не будить сразу еще одного лорда или леди, — говорит Лавензия.

Я смотрю на болота, в очередной раз вспоминая, что даю вампиру знания о моем мире, моем доме, облегчаю ему путь туда и обратно. Если я потерплю неудачу, то Деревня Охотников, несомненно, обречена из-за меня. Неважно, какие записки останутся для следующего лорда или леди, особенно если Руван будет недееспособен.

— Пойдемте, — говорю я и начинаю идти вперед. Никто из них не двигается. — Я хочу показать вам арену, на которой нам предстоит сразиться с Человеком-Вороном.

Вентос наклоняет голову к небу.

— Луна сейчас не полная, она даже не вышла. Мы не так сильны. Нам надо возвращаться.

— Ты достаточно силен, в это время охотников нет. Сейчас лучшее время, чтобы уйти. — Они обмениваются неуверенными взглядами. — Поверь мне, охотников не будет, я еще не вводила тебя в заблуждение, не так ли? — Интересно, так ли чувствовал себя Руван, когда я постоянно сомневалась в нем? Надо будет еще извиниться, когда он проснется.

На этот раз, когда я двигаюсь, они следуют за мной.

Инстинкт ведет меня через болота. Одно призрачное дерево значит для меня не больше, чем любое другое. Но меня по-прежнему тянет к руинам, в которых я впервые сражалась с Руваном. Я пришла к мысли, что это эликсир, который был во мне в ночь Кровавой Луны. Я чувствовала великую силу Рувана как лорда вампиров. Теперь мой логический ум хочет думать, что это моя связь с близнецом притягивает меня к этому месту.

Ведь кровь — это метка. История, время, опыт — все это написано на ней.

Туман рассеивается, и мы оказываемся в развалинах старой башни. Дрю устроил себе импровизированный шалаш из припасов, которые принесла ему Лавензия. Он свернулся в клубок, но как только услышал нас, вскинул голову.

— Что за… Флор! — Он вскакивает на ноги и бежит ко мне. Я крепко обнимаю его. — Я не ждал тебя еще несколько недель.

— Планы изменились. — Я отстраняюсь, держась за его плечи. — Мы собираемся напасть на Человека-Ворона — Терсиуса — в течение недели.

— Недели? — удивленно сказала Лавензия. — Тогда будет новолуние; наши силы будут самыми слабыми.

— Именно.

— Терсиус? — вторит мне Дрю. — Человек-Ворон — первый охотник? Правда?

Я киваю.

— Я все еще собираю воедино точную историю, но я почти уверена, что это так. — Я обращаюсь к своему ковенанту. — Когда ваши силы будут слабыми, он тоже станет слабым. Но ничего страшного, на нашей стороне подготовка, численность и внезапность. У нас будет Эликсир Охотника, чтобы укрепить вас всех — надеюсь, он и не подумает его взять. На нас с Дрю луна вообще не повлияет. Напасть тогда будет нашим лучшим шансом.

Все обмениваются взглядами. Наконец, Вентос заговорил.

— Значит, через неделю.

— Хорошо. Потому что с этого момента нам понадобится каждый час, чтобы подготовить ловушку.