Двойной фантом

Глава 9

в которой я вступаю в новый день

Утро выдалось недобрым.

Нет, ничего такого: Ключ не иссяк, нас не атаковали чудовища астрала, и Чуба не назначили начальником Школы — просто давненько мне не доводилось просыпаться с такой головной болью! Наверное, с тех пор, как мы с Ясухару весело отметили наше заселение в казарму Федоровки. Бренди столетней выдержки, бренди столетней выдержки… Фуфло полное это ваше бренди столетней выдержки!

Да, все верно: вчера (точнее, уже сегодня, время было далеко за полночь) после нашего с Бестужевым-Рюминым поединка — закончившегося, толком не успев начаться — молодой граф пригласил нас к себе, дружно отметить столь благополучное разрешение проблемы. И отметить тем самым редким бренди, что служило ему ставкой в споре. Для начала — тем самым бренди…

Планировалось-то все чинно-благородно: небольшая бутылочка на четверых. Даже на пятерых — Перовская к нам тоже присоединилась. Сперва все зыркала на меня злой ковидлой, но потом понемногу оттаяла — может, бренди на нее подействовало умиротворяюще — и в какой-то момент я обнаружил блондинку сидящей рядом с собой и увлеченно рассказывавшей мне о том, какой классный чувак на самом деле Его Высочество Младший Царевич Дмитрий. Вот реально, практически в таких терминах!

Но это уже явно была не первая наша бутылка. А может, и не вторая даже.

Ох!..

Не без труда поднявшись с кровати, я поискал по комнате глазами свою одежду. Форменная рубашка обнаружилась валявшейся на полу под стулом. Я нагнулся за ней, и меня неудержимо повело в сторону — пришлось ловить баланс при помощи магии. Да и тут сам бы я не справился — на помощь мне пришел Фу: я явственно почувствовал, как в ответ на мой почти неосознанный призыв фамильяр аккуратно перенаправляет поток маны, уже готовой слиться без толку.

— Благодарю… — произнести это вслух мне почему-то показалось проще.

«Всегда к вашим услугам, сударь!»

А ведь дух меня предупреждал! Вчера, когда молодой граф только откупорил ту эриваньскую бутыль. Первую из бутылей…

«Позволю себе обратить ваше внимание, сударь: бренди сие — весьма коварное, — заметил мне тогда Фу. — Оно значительно крепче, чем может показаться на вкус!»

Я, однако, всерьез к предостережению не отнесся, лишь обронил небрежно:

«Справлюсь как-нибудь!»

«Если желаете, сударь, могу понизить для вас градус напитка до умеренного уровня либо вовсе исключить попадание алкоголя в вашу кровь!» — не унимался заботливый фамильяр.

«Ну уж нет! — решительно отверг это предложение я. — Гулять так гулять!.. Вот если меня вдруг попытаются отравить либо еще как-то навредить — тогда, конечно, вмешайтесь», — тут же добавил, впрочем: как раз в этот момент в комнату вошла Перовская и весьма недобро на меня посмотрела, так что мало ли…

«Этанол — тоже яд, и не из последних!» — напомнил мне дух.

«В таком случае, проследите, чтобы моя доза не стала смертельной!» — усмехнулся я.

«Как вам будет угодно, сударь!»

Что ж, судя по всему, мои необдуманные указания Фу добросовестно выполнил: я жив. Но по ощущениям, что называется: «лучше бы уж умер вчера!».

Кое-как справившись с рубашкой, я натянул и брюки, затем нашел китель (тот отыскался в дальнем углу комнаты, возле шкафа), начал было его надевать — и тут застрял, полуспеленатый: руки наглухо завязли в узких рукавах, плечи нелепо вывернулись… С четверть минуты я безуспешно пытался что-то с этим сделать, но, когда мундирная ткань угрожающе затрещала, сдался и отступил. Кое-как содрал с себя коварный китель и внимательнее его рассмотрел: это, оказывается, был не мой. Приталенный и на несколько размеров меньше, чем нужно!

Наверное, столько же времени, сколько потратил до того на попытку одеться, теперь я убил, тупо пялясь на странный предмет униформы в своих руках. Затем, так и не найдя в наблюдаемом никакой логики, окликнул фамильяра:

«Фу?»

«Да, сударь».

«Фу, это что такое?»

«Китель, сударь», — отморозился дух.

«Твоего астрала! Сам вижу, что китель! Спрашиваю: чей? И как он тут очутился?! И где, духи Америки, мой?!!»

«Полагаю, сударь, ответ уже на подходе!» — безмятежно заявил мой наглый фамильяр.

И тут в дверь комнаты постучали.

— Кто там? — на автомате спросил я.

Услышать меня в коридоре, конечно, не могли, но этого и не потребовалось.

«Пришла госпожа Перовская, — уже не пряча насмешки, сообщил мне дух. — И принесла с собой ответы».

«Так, блин! — засуетился я. — Фу, я должен выглядеть прилично! Лицо, движения и все такое! Если нужно — берите частичный контроль, но чтоб никаких дрожащих рук и страдальческих гримас! — как раз в этот момент на моем лице явно была одна из таких. — И перегар уберите — я знаю, вы умеете! Ну, вперед!»

«Будет исполнено, сударь», — уже без иронии в тоне отозвался фамильяр.

Моя сгорбленная спина сама собой распрямилась, подбородок вздернулся.

Я открыл дверь: на пороге и в самом деле стояла блондинка-борисовка.

Как и я, Наталья была в рубашке, китель же — сразу видно, что не своего размера, куда больший — девица держала в руках.

— Доброе утро, сударыня! — не дрогнувшим голосом — спасибо Фу, поддержал — проговорил я. — Чем обязан?

— Прошу простить за беспокойство, молодой князь… — а вот Перовская заметно подхрипывала. А под глазами у нее я заметил, ну, мешки, не мешки, но некоторую припухлость. Да уж, похоже, не одного меня сильно не порадовало сегодня утро! — Вчера в ходе истории с одеждой, должно быть, произошла ошибка. Вы вернули мне не тот китель, — продолжила между тем Наталья. — Этот, — продемонстрировала она предмет в своих руках, — как я полагаю, ваш, а мой по недоразумению остался у вас.

— Э…

Духа с два! Не было там никакой ошибки и быть не могло! Форму борисовки я передал Евгению сразу после нашего поединка, мой китель тогда был не где-нибудь, а на мне самом. Как, кстати, и потом, в ходе вечеринки. Да и сама Перовская щеголяла ночью отнюдь не в чужих одеждах!

«Не спорьте, сударь! — вмешался Фу. — Наталья Алексеевна просто умница!

Сие сейчас самое удобное из возможных объяснений!»

— Гм… Да, полагаю, вы совершенно правы, сударыня! — поспешно заявил я, протягивая при этом Наталье китель, найденный мной недавно на полу комнаты. — Прошу прощения. И впрямь, имела место досадная путаница…

— Это целиком и полностью моя вина, мне следовало быть внимательнее! — с кривоватой улыбкой проговорила в ответ девица. Мы обменялись предметами униформы. — Еще раз извините за беспокойство, молодой князь. До встречи за завтраком!

С этими словами Перовская удалилась.

«Объяснения последуют? — осведомился я у фамильяра, когда дверь комнаты за гостьей затворилась. — Кстати, верните контроль», — добавил на всякий случай.

«Уже, сударь. А насчет вчерашнего — вы совсем ничего не помните?»

«А то вы не видите!» — буркнул я.

«Мне же не дозволено глубоко нырять в ваши мысли, сударь. По умолчанию я считываю лишь то, что вы сами выплескиваете на поверхность».

«Ну…»

Нет, кое-что я, конечно, помнил. Как мы пришли к Бестужеву-Рюмину, как нарисовалась там Перовская — в форме Школы, и китель точно был на ней! Как начали с бренди. Я еще тогда подумал: а ведь ничего особенного, коньяк и коньяк. Даром что вековой выдержки. Там, к слову, на самом деле не ровно сто лет было — девяносто шесть. Вот ведь, запомнил же зачем-то!

Сидели долго, но сколько именно — не скажу. В какой-то момент Муравьева засобиралась к себе, и верный Гагарин вызвался ее проводить. А мы трое еще какое-то время пили — уже не помню что — и о чем-то беседовали… Ушли мы, кажется, с Натальей одновременно…

А вот далее — все, пустота.

«Фу, что было потом?» — нахмурившись, поинтересовался я.

«Вы совершенно уверены, что хотели бы услышать сие от меня сударь?» — уточнил дух, не преминув снова добавить в тон каплю иронии.

«Не хотел бы — не спрашивал бы!»

«Что ж, сударь, извольте. Полагаю, изначально вы собирались проводить госпожу Перовскую до ее комнаты, но оба вы прошли мимо и остановились только возле вашей. Здесь у Натальи Алексеевы ни с того ни с сего вдруг подкосились ноги, вы сделали самоотверженную попытку ее подхватить — и в результате оба низверглись в открывшуюся дверь, упав на пол. Какое-то время провалялись, хихикая. Затем попробовали подняться, хватаясь друг за друга. В результате… Прошу прощения, сударь, в результате одна ваша ладонь оказалась лежащей аккурат на ягодице госпожи Перовской, а вторая — у нее на груди. Наталья Алексеевна также не осталась в долгу… Собственно, еще большой вопрос, кто из вас выступил инициатором сих вольностей — и дальнейшего действа… Мне продолжать?»

«Хм… Без лишних подробностей, если можно», — попросил я.

«Ежели без лишних подробностей, то после недолгих, но интенсивных… назовем сие объятиями… вы изволили от души уестествовать госпожу Перовскую — сперва взяв ее сза…»

— Без подробностей! — рявкнул я вслух.

«Коли вовсе без подробностей, то, уходя через некоторое время к себе, Наталья Алексеевна по рассеянности перепутала ваши кители, прихватив первый попавшийся. К слову, не нахожу в сем ничего удивительного: скорее поражает, что все прочие предметы своего туалета она идентифицировала безошибочно!»

— Духи Америки… — пробормотал я, качая головой. — Был уверен, что она совершенно не в моем вкусе! — заметил затем.

«Хорошее бренди творит чудеса, сударь. Куда там привороту!»

«А сама Перовская — она что-то из этого помнит?» — спросил я.

«Не могу утверждать сего с уверенностью, сударь. Вероятно — частично помнит. Все до мелочей — едва ли. А мелочи, замечу, имели место занимательные! Взять хотя бы… Но вы же просили без подробностей».

«Потом как-нибудь послушаю… На свежую голову», — буркнул я.

«В чем у меня нет сомнений: Наталья Алексеевна осталась вами более чем довольна», — веско добавил после некоторой паузы Фу.

«В самом деле?» — оживился я.

«Именно так, сударь».

«Тогда даже жалко, если не помнит…»

«Всегда ведь можно повторить!» — хмыкнул фамильяр.

«Говорю же: она совсем не в моем вкусе!» — скривился я.

«Да, сударь, я заметил…»

Иногда — как вот, например, сейчас — я искренне жалел, что бесплотного духа невозможно взять и придушить. Ну, хотя бы слегка, чисто для острастки.