Двойной фантом

Глава 35

в которой я сталкиваюсь с дежавю

— Между прочим, напомню: Милана — графиня, глава древнего рода, — заметил я Юльке с улыбкой. — А ты ее, словно подружку во дворе, шпыняешь! Чай тебе не тот, пижама не угодна…

— Это я от нервяка, — призналась мелкая. — Ты же меня знаешь: с перепугу всегда атакую…

Ну да, водилось за моей сестренкой такое. Помнится, пойдя первый раз в первый класс и попав в непривычную обстановку, Юлька полшколы на уши поставила — меня, учившегося тогда в пятом, выдернули с урока и сказали: либо сам урезонишь этого бесенка, либо вызываем детскую психиатричку. Вряд ли это было сказано всерьез, но я порядком перетрухнул, схватил мелкую в охапку, уволок в раздевалку при спортзале — благо пустовавшую — и почти час мы там с ней просидели в полумраке — окна в комнатушке не было, а свет я почему-то зажечь не сообразил. Я рассказывал какие-то смешные — на мой взгляд — истории из школьной жизни, сестренка что-то беспорядочно бормотала в ответ.

К третьему, последнему для первоклашек, уроку я вернул успокоившуюся Юльку в класс. И ни в тот день, ни в последующие, никаких замечаний к ней у учительницы больше не было — наоборот, та нахваливала мелкую за сообразительность и дисциплину. А родителям нашим о первосентябрьском инциденте в итоге, кажется, даже не рассказали. Ну или папа с мамой не подали виду, что в курсе.

И вот сейчас ситуация была чем-то похожая на ту, шестилетней давности. Мы с Юлькой сидели вдвоем, в тягучем сумраке выделенной Миланой сестренке роскошной спальни. Ну то есть это я сидел, на стуле у изголовья кровати, а мелкая лежала в постели, натянув до подбородка пуховое одеяло, и, высунув из-под оного руку, крепко держалась за мою ладонь.

Мы разговаривали — тоже почти как тогда. И поначалу снова больше говорил я: прежде, чем поделиться собственной историей, сестренка потребовала, чтобы я пересказал ей свою. Что я добросовестно и сделал — с момента нашего похищения Адамовым и до сегодняшнего Юлькиного пробуждения. Со всеми возможными подробностями, исключая, понятно, те, про которые четырнадцатилетней пигалице слушать, вроде как, пока было не положено. Не удивительно, что повествование мое выдалось долгим, не умолкал я где-то час — опять же напрашивается параллель с тем далеким первым сентября.

— А ты заметил, что она тебя клеит? — спросила вдруг меня сестренка, когда я наконец умолк.

— Кто? — слегка нахмурился я. — Воронцова?

— Да нет же, Кариатида! — назвала она Светку старым прозвищем.

— Чушь не пори — ей больно! — сердито бросил я.

— Правда-правда! Одно это ее «буду стоять и держать щит» чего стоит!

— Думаешь, она это не искренне? — нахмурился я уже всерьез.

— Да, нет, пожалуй, искренне, — подумав, сделала вывод девочка. — Только ты все равно не ведись! — заявила она.

— Почему? — не сдержал я уже улыбки.

— А что она тебя в школе отшила?! Пусть теперь знает!

— Светка? Меня? Отшила в школе? — искренне растерялся я.

— Ты тогда по ней сох — я же видела! А она делала вид, что не замечает!

— Ничего я и не сох, — усмехнулся я. И вопреки логике добавил: — А она и впрямь не замечала.

— С чего ты взял, что не замечала?

— Светка сама сказала, — пришел мне на память тот наш разговор в Китае — в более чем фривольной, надо отметить, обстановке.

— Так вы это еще и обсуждали? — хмыкнула мелкая. — Ну все, тушите свет!

— Так, свет тут давно потушен — так что резко закрыли эту тему! — с почти непритворной суровостью заявил я. — Я же не обсуждаю твоих реальных и мнимых кавалеров! — дернул меня за язык добавить какой-то дух.

— Ну да, ты их не обсуждаешь: ты их сразу бьешь!

— Кто? Я?

— Ну не я же! Кто Леху Шестакова из 7-го «Б» той весной с лестницы спустил?! Чуть руку бедняге не сломал! А он меня даже поцеловать толком не успел! А я, может, давно этого ждала! — демонстративно поджала губки она.

— А где у этого Шестакова находилась рука, прежде чем я ее ему, как ты говоришь, «чуть не сломал»?! — тот воистину вопиющий случай я отлично помнил. — Семикласснички, блин, духовы! За такие места я тебя не трогал с тех пор, как мы в детстве в доктора Айболита играли!

— Тебе и не положено, — фыркнула Юлька. — А у Лехи теперь, небось, травма на всю жизнь. Моральная.

— Переживет!

— Конечно, переживет, — легко согласилась девочка. — Но факт остается фактом!

— Короче: закрыли тему, — повторил я. — И вообще, твоя очередь рассказывать!

— Да что там рассказывать-то… — недовольно поморщившись, пробормотала мелкая. — В аристократки не выбилась, войн не предотвратила, мир-донор от порабощения Князем духов не спасла…

— Ну, например, поведай, что у тебя за талант по части магии, — подсказал я.

— Талант… — Юлька помолчала. — Когда ты летом пропал, я чуть кукухой не поехала, — заговорила она затем несколько об ином. — Полиция разводила руками: испарился, мол, без следа! Они нам даже сначала не сообщили, что исчезло вас сразу пятеро: это я уже позже узнала, от родителей Кирилла Мазаева — когда собственные поиски начала.

— Ты меня искала? — натянуто усмехнулся я — альтернативой ухмылке легко могли стать пусть и скупые, но слезы.

— Должен же был кто-то!

— А родители… смирились? — аккуратно спросил я.

— Не сразу, но потом… в общем, да, — кивнула мелкая. — У них, правда, нашлось на что переключиться.

— В смысле?

— Ну да, я же тебе еще не говорила. Через два дня после того, как ты пропал, мама узнала, что в положении. Беременна, в общем. Ребеночка ждет.

— Погоди, — нахмурился я. — Ей у нас сколько лет?

— Сорок один. Сейчас в этом возрасте запросто рожают! Так что будет у тебя еще одна младшая сестренка — пусть и в другом мире. А у предков — какое-никакое да утешение, без нас-то с тобой…

— А почему именно сестренка, а не братик? — в некоторой растерянности от новости спросил я.

Нет, это, конечно, просто замечательно, что родители дома остались не одни, но как-то неожиданно… Главное, чтобы малютку тоже китайцы не украли, а то с них станется!

Мысленно я себе пометил, что после Романова непременно нужно будет разобраться с Южным Шаолинем — так сказать, во избежание.

— Сестренка, — уверенно заявила между тем Юлька. — У меня последнее время случаются прозрения — по мелочи, в основном. Считай, что это одно из них!

— Ну, как скажешь… — пробормотал я.

— Так вот, начала, значит, я поиски, — вернулась к своей истории моя юная собеседница. — Поговорила со старшими Мазаевыми, с сестрой Сорокина — Женькой… С мамой твоей Каратовой имела продолжительную беседу. Одноклассников ваших, кого беда не коснулась, так достала, что они от меня буквально бегать стали! В общем, просчитала весь ваш путь до того рокового сквера. И все: тупик! Единственный свидетель — Антон Лупцов, который, по всем раскладам, должен был быть в тот день с вами — все отрицает и вообще несет какой-то несусветный бред. Полиция причем нисколько его не прессует: типа, верит, что Лупцов ни при чем. Я не поверила. Устроила за ним настоящую слежку — по всей детективной науке. Однажды ночью даже залезла на дерево у него под окном с биноклем и камерой с направленным микрофоном — духи разберут, на что уж рассчитывала. Ничего дельного не выяснила — разве что узнала кое-какие подробности интимной жизни одинокого выпускника своей школы. Он, понимаешь ли…

— Давай без такого рода деталей, — поспешно перебил сестренку я.

— Хорошо, — хитро улыбнулась девочка. — А про то, как утром пожарные меня с дерева снимали, рассказывать? — и, не дожидаясь ответа, продолжила. — Залезть-то я залезла, а спуститься самой не получилось! Весь двор собрался посмотреть, что за фрукт у них созрел за ночь на березе! Уже с лестницы я потом чуть не навернулась, а когда наконец внизу очутилась — попала прямиком в лапы к ментам. Они бы тебя так усердно искали, как меня допрашивали! В том доме, прям над Лупцовыми, оказывается, какой-то муниципальный депутат живет, и вот накануне то ли ему угрожали, то ли он кому-то угрожал… В общем, принялись мне шить политику, чуть ли не умысел на теракт! Но отбоярилась.

— Ты, кстати, по мане кто? — спросил я, на автомате зацепившись за последнее слово.

— Четыреста мерлинов с хвостиком, — скривилась Юлька. — По российским стандартам — Окольничий уровень. До Боярыни не дотягиваю… — вздохнула она. — Но ты слушай дальше! Выхожу я из полиции, а на улице меня ждет какой-то пожилой китаец. Спрашивает: «Юлия Леонидовна?» А я злая, как ковидла! Хотя о чудовищах тогда еще, понятно, и не слышала. «А вам, — говорю, — что до того?» Он мне: «Хотите узнать, где ваш брат?» Я по-быстрому оборачиваюсь к зданию полиции, чтобы позвать ментов — как нарочно, рядом никого. Снова кошусь на китайца: а его рядом уже нет! Исчез! Ну, думаю, точно крыша едет на нервной почве! Пошла домой, а у подъезда — снова тот же китаец. И такой: «Хотите попасть к своему брату?» Я ему: «На тот свет, что ли?» «Как вам сказать… — отвечает. — Владимир Леонидович жив и здоров. Ежели желаете, могу вас отвести туда, где он сейчас! Сие не так уж и далеко — если знать дорогу!» Хитро так сформулировал, гад! Но я-то думала, что я там самая умная. Говорю: «Ну, ведите!», а сама прикидываю: на улице он мне ничего не сделает, а попробует затащить в подъезд или еще куда — упрусь и вызову полицию — телефон-то в кармане… Ну и на третьем же шаге угодила прямиком в прикрытый маскировкой портал. Все честно: сама согласилась! Ну а там уже китаец меня вырубил и приволок в монастырь.

— Дорогу, случайно, не запомнила? — почти машинально спросил я.

— Вовка, ты меня слушаешь? Говорю же: вырубили меня! Да и чтобы считывать координаты портала изнутри — это какой ранг нужен?! Я и сейчас бы такого не сумела, даже в сознании!

— Да понятно, — кивнул я. — Просто на всякий случай спросил.

— Не знаю я пути домой, не знаю! — с горечью буркнула мелкая.

Ну да, глупо было на такое рассчитывать. Если уж Тао-Фан не нашел следов…

А Юлька между тем продолжила свой рассказ:

— В монастыре началось: хотите найти брата — нужно много учиться! То освоить, этим овладеть… Я сначала даже поверила. А потом встретила там Мазаева. Мне кажется, монахи нарочно нас свели, чтобы как-то стимулировать — духи знают, его, меня или обоих. Но мы тупо сравнили наши истории и пришли к выводу, что китайцы врут. Ты, ежели и жив, то, скорее всего, в России, и хорошо если не холоп, а меня, это уже было ясно, коли из Поднебесной и выпустят, то только после присяги. Тогда мы с Кириллом и задумали побег. Беда в том, что вдвоем уйти у нас никак бы не получилось — не стану вдаваться в тонкости, просто поверь: мы все варианты разобрали. И решили, что Мазаев сбежит один, а после за мной вернется — это должно было сработать. И, в общем-то, сработало. Вот только появился в монастыре Кирилл не через неделю, как мы планировали, а через несколько месяцев! А я уже была под присягой.

— А зачем ты ее приняла? — спросил я. — Я слышал, это как с порталом — против воли не сработает!

— Зачем, зачем… Во-первых, монахи настаивали. А они, когда захотят, умеют быть о-о-очень убедительными. А во-вторых, среди наших — ну тех, кто учился при монастыре — ходили слухи, что при толике воли гнет присяги можно перебороть. Наверное, монахи сами их, слухи эти, и распускали. В общем, в какой-то момент я не выдержала и согласилась. Надеялась, что справлюсь. Как видишь, ошиблась. Сделалась я верноподданной китайского Императора, готовой рвать его врагов на разлапистый иероглиф. Когда Мазаев снова появился, там все очень быстро произошло, я даже понять толком ничего не успела. Опомнилась уже после прыжка. Тебя узнала — но рука не дрогнула. Причем понимала, что ты ни духа не ответишь и не закроешься. На самом деле, это я зря так про щит Каратовой: слабенький, не слабенький, а он тебя спас. А вот Карпенко некому оказалось заслонить…

— Ты не виновата, — торопливо бросил я.

— Вроде и так… Но если не я — тогда кто?

— Так бывает — никто очевидным образом не виноват, а merde случилось…

— Всегда кто-то виноват, — мотнула головой мелкая.

— Тогда пусть это будут китайцы, — заявил я.

— Ну, с ними-то все ясно… — признаться, я не понял, согласилась сестренка с моей версией или отвергла ее.

— Неплохо они тебя, кстати, обучили, — заметил я, аккуратно меняя тему. — За считанные-то месяцы!

— Так и ты тоже прокачался на зависть! — отвесила мне встречный комплимент девочка.

— Ну, я же рассказывал: мне помогал фамильяр.

— Шаолиньские монахи по этой части еще пару камней форы духам дадут!

— Камней? — не понял я. — Почему каменей?

— Это из го. Игра такая китайская. Развивает ум и все такое… Мы в нее в свободное время в монастыре резались.

— А, понятно… Так ты все еще не рассказала: какой у тебя талант? — вспомнил тут я.

— Лучше один раз увидеть, чем двенадцать раз услышать!.. — загадочно улыбнулась в ответ Юлька — и аккурат в этот момент я услышал за своей спиной скрип приоткрываемой двери.

Я обернулся: на пороге комнаты стояла Светка.

Надо же, я думал, что все здесь, кроме нас с мелкой, давно спят!

— А мы тут вот… — почему-то смешавшись, пробормотал я, приподнимаясь со стала.

Тут Каратова шагнула вперед и внезапно, подхватив свое шелковое платье за широкую юбку, вскинула руки и одним движением стянула его с себя через голову.

Никакого нижнего белья на Светке не оказалось.

— Что ты делаешь?! — ахнул я.

Девушка не ответила — лишь сделала еще один шаг ко мне. Ее платье бесшумно упало на пол.

«Здесь же мелкая!» — хотел воскликнуть я, но во рту у меня вдруг пересохло, и слова не прозвучали. Вместо этого я метнулся навстречу Каратовой, попытался ухватить ее за руку… Мои пальцы сомкнулись на пустом месте. В следующий миг никакой Светки рядом со мной уже не было.

Сзади заливисто расхохоталась Юлька.

— Это был фантом! — выдавила она сквозь смех. — Мой талант — наводить фантомы! Такие, что даже духа обманут! Очень правдоподобные и стойкие! Пока бестелесные и безголосые — но когда-нибудь научусь и такому!

— Зачем?.. — только и сумел выговорить я.

— Что значит, зачем? Очень полезный навык! Фантом показывает то, чего нет — тем самым позволяя спрятать то, что есть на самом деле…

— Я не о том. Зачем ты заставила ее устроить здесь этот духов стриптиз?!

— А это не я! — заявила шкодница. — Я могу ими и управлять, как марионетками, но тут просто вызвала образ — и предоставила тот самому себе. Так что это она сама так на тебя отреагировала! Говорю же, она к тебе клеится!

— Отшлепать бы тебя за такие шуточки! — сердито буркнул я.

— Повторяю: я не знала, что она так поступит… Ох, видел бы ты себя в тот момент!

— Сама-то не видела: я к тебе спиной был! — бросил я.

— А я заранее кривое зрение задействовала!

— А говоришь, не знала, чего ждать!

— Ну, если честно, предполагала что-то подобное, — все же призналась девочка.

Я вернулся на стул. Юлькина ладошка мигом снова скользнула в мою.

— Ладно, прости, больше так не буду! — пообещала озорница. — Мир?

— Мир, — кивнул я. Ну а что еще я мог ответить своей мелкой?

Где-то через три четверти часа, когда я сам уже лежал под одеялом, в своей собственной спальне — можно сказать, почти уже видел сон — приоткрылась уже ее дверь. Стройная фигурка беззвучно скользнула в комнату. Грациозно взметнулись вверх руки — и знакомое шелковое платье спланировало на паркет.

Просто дежавю какое-то!

— Юлька, снова твои дурацкие шуточки? — проворчал я, приоткрыв один глаз. — Ты же, кажется, обещала!

— Юлька? — услышал я малость удивленный голос Каратовой. — Я к ней только что заглядывала: она спит.

Кажется, милая сестренка утверждала, что разговаривать ее фантомы пока не умеют…

— Светка?! — подорвался я с мягкой подушки. — Прости, я со сна подумал, что это снова мелкая балуется!

— Ничего себе у вас с младшей сестрой развлечения, — покачала головой обнаженная девушка, покосившись на свое платье на полу. И добавила: — Я тебя разбудила, да? Прости. Тогда пойду…

— Нет! — само собой вырвалось у меня. — Не уходи! — весь сон у меня как рукой сняло.

Два раза повторять ночной гостье не пришлось — в следующую секунду она прошмыгнула ко мне под одеяло. Теплая рука коснулась моей щеки, другая скользнула по груди — на живот и еще ниже… Я, понятно, в долгу не остался.

В общем, заснуть в эту ночь мне довелось совсем не скоро. Да я ничуть и не спешил, честно говоря.