Двойной фантом

Глава 36

в которой «друзья Оши» впервые собираются вместе

Наутро мы с Воронцовой с энтузиазмом взялись за сколачивание команды — и почти сразу же у нас случился досаднейший сбой. Причем там, где ни я, ни молодая графиня подвоха ну совсем не ожидали: отвалился Ясухару.

К счастью, на связь с японцем через Оши вышел не я — сделала это Милана — и никаких наших секретов (типа моего «воскрешения») Тоётоми узнать не успел. «Звонку» Воронцовой он, кстати, искренне обрадовался — должно быть, здорово заскучал под домашним арестом — но почти сходу принялся на все лады расхваливать Романова и его новую восточную политику. По словам Ясухару, Светлейший князь в первый же день при высокой должности вправил мозги японскому Микадо, и теперь «духов Хисахито» волей-неволей вынужден был поддерживать пророссийские кланы Страны Восходящего Солнца, не последний из которых — Тоётоми. Так что и свою скорую депортацию наш самурай воспринимал не иначе как ответственную миссию на Родине — помочь закрепить наметившийся перелом на месте.

В такой ситуации звать Ясухару в поход супротив Романова было бы, конечно же, несусветной глупостью, и, пожелав севастопольскому сидельцу всяческой удачи, Милана по-быстрому с ним распрощалась.

— Надо будет не забыть после победы сохранить текущую восточную политику — хотя бы в отношении Японии, — задумчиво проговорил я — Оши транслировала мне беседу Воронцовой с Тоётоми «в прямом эфире».

— Ты ее еще одержи, эту победу, — кисло скривилась молодая графиня. Нежданная неудача с самураем снова настроила ее на самый пессимистический лад.

— К тому же, еще не факт, что, даже сумев как-то свергнуть Романова, вы получите возможность и далее всерьез влиять на политику Империи, — резонно заметила Светка — мой фамильяр не оставила без трансляции и ее.

— А как же принцип «победитель получает все»? — хмыкнул я — тоже, впрочем, не особо весело.

— Чухонец, давай не будем забегать вперед маны? — буркнула Милана. — Тут на первом же шаге споткнулись, а ты уже трофеи делишь!

— Ну и что с того, что споткнулись? — с нарочитой беззаботностью изрек я — должен же кто-то был вселять в соратников веру в успех. — Не расшиблись же даже! Встали, отряхнулись — и пошли себе дальше. Что там у нас следующее по плану?

— Змаевич, — ехидно бросила молодая графиня. — С учетом соглашательской позиции самурая, даже и не знаю теперь, как к ней подкатить!

— А нам вообще очень нужен Мастер големов? — спросил я — понимая, впрочем, что это уже сдача позиций.

— В нашем положении сгодится даже Мастер зеленых кузнечиков! — мрачно заявила Воронцова.

— А такие бывают? — зачем-то спросила Светка — ясно же было, что Милана специально доводит идею до абсурда.

— Бывают, — влез я. — Только обычно проигрывают поединок Мастерам лягушек, прожорливых брюшек!

— А, так вы прикалываетесь… — протянула Каратова.

«Я могла бы аккуратно прощупать Инну Кондратьевну, — предложила тут нам Оши. — Как мы, вообще-то, вчера и собирались поступать со всеми кандидатами».

Ну да, собирались. Но настолько были уверены в надежности Ясухару, что тупо не сочли нужным… Своего рода урок — даром что все обошлось!

«Впрочем, господин Тоётоми вас бы не выдал — даже если бы узнал правду», — высказалась мой фамильяр.

«Ну да, а как же его драгоценная новая восточная политика?» — скептически заметил я.

«Вынужденный выбирать между долгом перед родным кланом и преданностью друзьям, господин Тоётоми уклонился бы от принятия решения, предоставив мане течь своим чередом!»

«Ну хорошо, коли так…» — числить японца среди потенциальных врагов мне категорически претило — а тут, вроде как, пусть и не союзник, но все же и не недруг…

«Однако оставленный в неведении относительно ваших планов, будучи однажды, паче чаяния, вовлечен в ваше противостояние властям, он, вероятно, сочтет себя свободным от всяких обязательств пред вами», — закончила свою противоречивую мысль дух.

«То есть что, лучше все ему рассказать?» — нахмурился я — отчасти сбитый с толку.

— Перебьется! — отрезала Милана — признаться, я не всегда понимаю, когда мой фамильяр говорит только со мной, а когда — во всеуслышание. — По крайней мере, пока. Пусть сперва Оши и впрямь прозондирует настрой Змаевич — а там поглядим… Своей волей самурай нас, может, и не сдаст, но мало ли, через что там его пропустят перед депортацией, — пояснила она после паузы. — Ему же будет лучше, если сейчас не узнает лишнего!

— Согласен, — кивнул я.

На том и порешили.

Ну и дальше дело у нас вдруг взяло — и заспорилось! Проверив оставшихся кандидатов, мой фамильяр достаточно уверенно поручилась за всех — и за Змаевич, и за Цой, не говоря уже о «Заикине» и Гагарине. Больше того, в разговоре с хабаровчанкой внезапно родились первые наметки нашего будущего плана.

— А как, собственно, вы собираетесь действовать? — спросила она у Миланы — я от беседы с целительницей малодушно уклонился, но внимательно слушал.

— Пока не решили, — призналась молодая графиня. — Сейчас у нас стадия формирования отряда.

— Задача-то предстоит непростая, — заметила очевидное Цой.

— Кто бы с этим спорил.

— Если бы, скажем, получилось Романова взломать… — задумчиво проговорила азиатка. — Тогда бы он, глядишь, сам сделал все, что нам нужно!

Я отметил про себя, что от «вы собираетесь» целительница плавно перешла к «нам нужно».

— Сударыня, вы это о привороте? — тем временем уточнила у собеседницы Воронцова.

— О чем-то вроде того, но не совсем. Речь тоже про психический процесс, но несколько иного рода. Про суррогат не любви, а, скажем так, совести.

— То есть чтобы Романов устыдился своих неблаговидных деяний, раскаялся и сам отрекся от власти? — с неприкрытым сомнением уточнила Милана.

— В целом — именно так, — ничуть не смутилась ее тоном Цой.

— Такое возможно?

— Ну, да… Теоретически.

— А практически?

— Практически… — целительница на том конце «астральной линии» призадумалась. — Если мне предоставят два часа времени, вдосталь маны, а пациент не сможет защищаться — будет крепко спать, к примеру, или окажется чем-то одурманен — думаю, я смогу такое провернуть! — выдала она затем.

— И Светлейший князь всю свою оставшуюся жизнь проведет кающимся в былых преступлениях праведником? — все еще недоверчиво, но уже с некоторой надеждой, усмехнулась Воронцова.

— Всю жизнь — вряд ли. Либо дня за три он мое вмешательство переборет, либо потом его просто разорвет изнутри. Но я бы поставила на первый вариант — Романов, говорят, очень силен…

— Силен, — подтвердила молодая графиня. — Что ж, трех дней нам, по идее, должно хватить с лихвой… — пробормотала она затем, обернувшись на меня.

Я кивнул в знак согласия. Да за три дня мы… Эх!

Остался, в общем-то, пустяк: приволочь Романова спеленатым под ясны-корейски очи талантливой экзекуторши Цой. Насчет пустяка — шучу, если кто вдруг не понял.

Первый общий сбор нашей суперкоманды состоялся на следующий день, когда у нас уже, в принципе, имелось, что соратникам доложить: сутки напролет мы с Оши следили за Романовым — столь тщательно, насколько это было вообще возможно без реального риска быть обнаруженными или и вовсе угодить в духоловку. Также нам удалось хотя бы приблизительно восстановить график жизни Светлейшего князя за предыдущие несколько дней — астрал все помнит, да и люди незабывчивы — а также выведать кое-какие его привычки времен прошлого премьерства. Все это позволило развить вчерашнюю смелую идею Цой до некой условно рабочей схемы. Покамест, впрочем, не вполне завершенной.

Предварительно мы обсудили план с Миланой и Светкой, Юлька тоже поучаствовала — в основном, правда, напряженным сопением. Представить же наши соображения на общее обозрение поручили мне.

Команда собралась к полудню, в одной из уютных гостиных усадьбы. Воронцова выставила обществу ящик лучшего вина, Каратова с мелкой доставили с кухни закуски: из соображений секретности лакеям к нам было подниматься запрещено, на случай же срочных известий Милана положила перед собой на столик «портсигар» телефона. Оши было поручено приглядывать за опустевшими комнатами ребят в севастопольском отеле — при появлении поблизости от них подозрительных посторонних «Заикину» вменялось тут же перенести Змаевич и Цой назад в Крым. Что до Дани Гагарина, то молодой князь заверил, что в его покои в отчем доме незвано никто не сунется.

Коротко представив Светку и Юльку тем, кто еще не был с ними знаком, я незамедлительно перешел к сути.

— Итак, после перебора вариантов, избрана следующая стратегия! — уверенным тоном заявил я. — Мы похитим Романова, после чего Диана Химчхановна, — кивнул я на пристроившуюся в кресле с бокалом Цой, — осуществит его взлом, так сказать, пробудив в Светлейшем князе Всеволоде острый приступ совести. Дальше клиент все уже сделает сам, — усмехнулся я. — Однако на этом пути нас с вами подстерегают две сложности.

— Всего две?! — хмыкнул, пригубив вино, Гагарин. — Или вы, молодой князь, хотели сказать «две дюжины»? — в Школе мы с Даниилом перейти на «ты» не успели. Что ж, сделаем это после победы!

— Первая сложность: само похищение, — внешне невозмутимо продолжил я. — Романов — сам по себе сильный маг. При этом он еще и постоянно носит на себе с полдюжины мощных защитных артефактов. Что касается жилища Светлейшего князя в Петрополисе, то оно прикрыто от вторжения не хуже императорского дворца. О том, чтобы туда непрошено просочиться, не приходится даже мечтать!

— А на улицу он вообще выходит? Или только порталами следует? — задал новый вопрос Гагарин.

— Выходит, — сообщил я. — Утром из дома во дворец Романов предпочитает добираться пешком — через Летний сад и по набережной. Обязательна и вечерняя прогулка. Но на свежий воздух Светлейший князь не кажет носа без охраны — а это, на секундочку, от шести до двенадцати отборных офицеров Конвоя!

— Короче, никаких шансов, — разочарованно заключил Даниил. — И это все была только первая сложность?

— Именно так, первая, — подтвердил я.

— Боюсь даже представить, какова вторая! — обронил молодой князь.

— А вторая состоит в том, что нам мало Романова похитить. Нужно еще и сделать так, чтобы этого никто не заметил! Иначе по возвращении к Светлейшему князю не преминут придирчиво приглядеться — и могут обнаружить следы взлома!

— Как я понимаю, сие значит, что брать его можно только ночью, во время сна? — подал с другого конца комнаты голос Кирилл. — Но ты сказал, его дом хорошо защищен?

— Неприступен, — кивнул я.

— То есть решения у задачи нет?

— Почему же, — улыбнулся я. — Есть. И, по-своему, красивое! Как оказалось, Романов — заядлый поклонник Мельпомены[6], — древнегреческие мифы были в этом мире популярны не меньше, чем в моем родном, только вместо пантеона олимпийских богов в них фигурировали сонмища астральных духов — что ж, пожалуй, местная версия была ближе к истине. — Почти каждый вечер, после трудов праведных, Светлейший князь изволит посещать Императорский Мариинский театр. Так он делал и в прошлое свое пребывание на посту Главы Кабинета министров…

— Точно! — живо подхватил Гагарин. — У нас его даже называли Сева-театрал! Не в лицо, конечно — за глаза… Сейчас, кстати, перестали.

— Представление Романов смотрит из министерской ложи, — продолжил я. — Как правило — в одиночестве, изредка — со спутником или спутницей. Но главное: вся охрана остается снаружи, в основном — в фойе! Светлейший князь полагает, что сосредоточенные на своей работе телохранители мешают ему наслаждаться высоким искусством! Единственный, кого он терпит в этот момент возле себя — сторожевой голем, выполненный в виде поддерживающей свод ложи статуи-кариатиды, — я выразительно посмотрел на Змаевич: права была Милана, Мастер големов нам для миссии просто кровь из носу необходим!

— Голем запрограммирован стандартно? — деловито уточнила Инна.

— Если ты имеешь в виду свиток во рту — то нет, — ответил я. — Во время визитов Романова в театр истуканом управляет оператор. Мастер. Он сидит внизу, в партере, — в отличие от Гагарина, со Змаевич на «ты» мы были с времен ее карточного проигрыша Перовской. Точнее, так к ней обращался я, а Инна скакала — то скажет панибратское «ты», то выдаст чопорное «вы».

— Это всегда один и тот же человек или разные? — задала она новый вопрос. — И вообще, известно, что за Мастер?

— Вот он, — я выдал на стол проекцию переданного мне накануне фамильяром изображения: жесткое креслице зрительного зала, а в нем — сгорбленный седовласый старичок-бодрячок.

— Михей Шпильман! — тут же узнала Мастера Инна.

— Вы с ним знакомы? — с любопытством повернулся к ней Даниил.

— Из Школы на миссию меня как раз к нему в помощницы направляли… Дохлый номер! — развела руками Змаевич. — Это один из сильнейших Мастеров Империи, да и всей Европы, пожалуй! Мне с ним не потягаться! — виновато подытожила она.

В гостиной послышалось несколько разочарованных вздохов.

— Мастер он, может, и сильнейший, а вот маг — так себе, — с нажимом проговорил, однако, я. — Если этот Шпильман, скажем, вдруг уснет магическим сном, ты сможешь перехватить контроль над големом?

— Смогу, — уверенно заявила девушка.

— Так мы и думали, — улыбнулся я. — А сон на Мастера Шпильмана нашлет Светлана, — указал я жестом на Каратову.

— Я тоже могу! — тут же вызвалась Цой.

— Вам, сударыня, лучше будет ждать нас в усадьбе, — покачала головой Воронцова. — И спокойно готовиться к главному этапу операции — взлому пленника.

— Как скажете, молодая графиня, — не стала спорить целительница.

— Я только все равно не понял, — снова заговорил Гагарин. — Как вы при помощи охранного голема рассчитываете схватить мага уровня Романова?

— Мы и не рассчитываем, — ответил я. — С голема довольно, что он не будет нам мешать.

— Допустим. Голем из игры выведен — что дальше?

— А дальше вот что. Романов один. Основная охрана стоит за дверью, а также сидит в соседних ложах. Слева от министерской — обычная, туда продаются билеты. Но пару крайних мест всегда занимают офицеры Конвоя, пришедшие со Светлейшим князем. Справа — ни много ни мало ложа Императорская. Вот только сам Государь наш Борис VIII по театрам вовсе не ходóк. Младший Царевич Дмитрий, бывало, посещал представления, но сейчас, увы, ему доступен разве что скомороший балаганчик в Холмогорах. Так что чаще всего Императорская ложа официально пустует. А неофициально там также находится кто-то из охраны Романова… И это плохо.

Я умолк, переводя дух.

— Почему плохо? — воспользовавшись возникшей паузой, поинтересовалась Цой. — Я имею в виду: почему плохо именно это?

— Объясняю. Что мы могли бы сделать. Станислав, — я назвал Кирилла его вымышленным именем, чтобы лишний раз никого не путать, — переносит в ложу Романова Милану, Даниила, Светлану и Юлю — поочередно кивнул я на каждого из названных. — Молодая графиня при помощи своего перстня разряжает защитные артефакты Светлейшего князя…

— Это реально, — вставила пояснение Воронцова.

— Затем — вернее, сразу же — молодой князь организует в ложе отрезанное от Ключа «пятно»… — продолжил я.

— Смогу, — подтвердил Гагарин, по примеру Миланы упредив возможные вопросы.

— Светлана, запитавшись от Оши, усыпляет Романова, мы его забираем, а Юля наводит фантом — чтобы все желающие могли видеть присутствие клиента в ложе на протяжении всего спектакля.

— Фантом? — со скепсисом прищурилась тут на Юльку Цой. — Такой, чтобы никто не заподозрил подмены? На добрых три часа? Хм…

— Придется постараться, — заметила скромно хранившая до сих пор молчание мелкая.

— Да там, деточка, не постараться, там… — договорить хабаровчанка не успела, обалдело уставившись на собственную копию, появившуюся вдруг в дверях гостиной.

Цой номер два — в отличие от оригинальной, одетой в голубую форму закрытой Школы, выряженная хулиганкой Юлькой в вызывающе короткую юбку и не слишком старательно застегнутую блузку — картинно раскланялась с присутствующими, затем прошла к свободному диванчику, уселась на него и вальяжно закинула ногу на ногу, в процессе сего действа бесстыдно продемонстрировав лишнее. Я укоризненно посмотрел на мелкую, та сморщила носик: а что, мол, она сомневается в моих талантах! Да еще деточкой обозвала! После чего, однако, юбка у двойника кореянки сама собой удлинилась до полноценного миди.

— Вопрос снят, — благодушно усмехнулась Цой.

Фантом с дивана тут же исчез.

— Но есть другой! — Кирилл, до того неотрывно следивший за движениями ножек призрачной хабаровчанки, теперь даже поднялся со своего места — для убедительности, что ли? — Как я понял, забросить в ложу мне предстоит четверых. Но сие два рейса! Как бы я ни спешил, в промежутке у Романова будет время поднять тревогу!

— Это проблема, — признал я. — Если Юлю можно доставить в ложу и несколькими секундами позднее — как раз и «пятно» рассосется — то разрядить артефакты, убрать магию и усыпить клиента необходимо очень быстро, практически без пауз. А ни Милана, ни Даниил техникой наведения магического сна не владеют!

На самом деле, когда Воронцова мне вчера об этом сказала, я сильно удивился. Как же так? Я умею, Светка умеет, а молодая графиня, опытный маг — нет?! Что, трудно научиться?! Оказалось, трудно. И такая дисгармония среди магов — обычное дело. Ну как у меня не ладится с целительством или с порталами плохо идет…

— Тогда, может быть, попробовать не магический сон, а что-нибудь другое? — предложила Змаевич. — Скажем, мой голем шарахнет Романова по голове глиняным кулаком…

— Или чистой магией его приложить? — высказал идею Гагарин.

— Трудно будет рассчитать силу, не зная физического состояния Романова, — верно поняла заковырку Цой. — А действуя наобум, можно вовсе убить — или повредить связи, с которыми я еще должна буду работать. Либо наоборот, ударить слабо и оставить клиенту шанс позвать подмогу.

— Можно закрыться маскировкой — и никто его призыв не услышит! — заметил Даниил.

— Действовать предстоит в «пятне», — напомнил я. — Еще и маскировка — слишком сильная нагрузка на Оши. Она-то потянет, но эхо может уловить охрана — тогда все пропало.

— А если вместо живого духа взять с собой Слепок? — высказала мысль Инна.

— От Слепка сможет запитаться и Романов, — бросил я. — К тому же он тоже разрядится после атаки перстнем Миланы.

— А от самого перстня не выйдет получить энергию? — осведомилась Змаевич.

— Только мне, поделиться не смогу, — ответила Воронцова. — Но это не снимает вопроса о соразмерности атаки. В крайнем случае, конечно, можно будет рискнуть…

— Но иных вариантов, как я понимаю, всяко нет? — спросил Гагарин.

— Есть, — покачал головой я. — Если бы, скажем, Милана действовала из соседней ложи, куда пришла бы заранее. Дальше — не добьет.

— Но там, как я понял, охрана… — задумчиво проговорил Даниил.

— Тупо вырубить? — предложила Змаевич.

— Это значит — раскрыться, — возразила Воронцова. — Охрана в ложах по ходу спектакля меняется, нападение обнаружат.

— А нельзя как-нибудь официально попасть в Императорскую ложу и на законном основании выставить оттуда офицеров Конвоя? — поинтересовалась Цой. — Вы же, насколько я знаю, дальняя родственница царской семьи? — уточнила она у молодой графини.

— Увы, слишком дальняя, — развела руками Милана. — Чтобы претендовать на место в Императорской ложе, нужно быть Годуновым. Или же членом иностранного правящего дома.

— А другая ложа? — напомнила хабаровчанка. — Которая для обычной публики?

— Там все билеты проданы на месяц вперед, — поведала Воронцова.

— А перекупить? Или отобрать?

— То есть засветиться по полной.

— А, ну да…

— Значит, тупик? — констатировал Гагарин. — И остается только положиться на удачу, понадеявшись, что Милана Дмитриевна или я сумеем нанести ювелирно выверенный удар? Сразу говорю: насчет себя гарантии не дам!

— Тут в принципе не может быть никаких гарантий! — с позиции знатока заявила Цой.

— То есть таки тупик? — повторил свой неутешительный вывод молодой князь.

Все выжидательно посмотрели на меня.

— Не спешите…

Признаться, вариант решения у меня имелся, но до поры — лишь в виде голой идеи. Подтвердить или опровергнуть оную должна была Оши, но дух пока мочала. Хотя нет, вот и долгожданный сигнал от моего фамильяра:

«Готово! Она согласна — и на связи!»

Я активировал проекцию, и на столе появилась миниатюрная девичья фигурка.

— Иванка? — удивленно узнала образ бывшей соученицы Змаевич.

— Мое почтение! — весело помахала нам рукой… нет, не какая-то там безродная Иванка Иванова — Ее Высочество принцесса Златослава Борисова-Саксен-Кобург-Готская, представительница царского дома Болгарии, одна из тех самых знатных особ, для кого, собственно, и предназначалась Императорская ложа Мариинского театра. — Сие у вас тут записывают в инсургенты?