Двойной фантом

Глава 2

в которой я выслушиваю поздравления,

а возможно — и предсказания

Стоило нам внизу замереть в шеренге, как на балконе возникло движение: собравшиеся там офицеры предупредительно расступились, пропуская совсем молодого, на вид — едва за двадцать, высокого человека в шикарном белом мундире с золотыми эполетами. Выйдя к ограждению, тот облокотился на перила и с широкой улыбкой на лице благосклонно оглядел наш немногочисленный строй.

— Сам Царевич Дмитрий! — почти не разжимая губ, в искреннем восторге выдохнула стоявшая рядом со мной борисовка. Как ее там? Петровская, не Петровская… О, Перовская!

«Его ВысочествоМладший Царевич Дмитрий — второй сын Его Величества Бориса VIII, — не замедлил в свою очередь пояснить мне Фу. — Высочайший шеф сей Специальной Школы».

Если без портрета правящего Государя не обходилось ни одно казенное учреждение Империи, не исключая, разумеется, и Федоровки, а Его Высочество Цесаревича Иоанна мне однажды даже довелось лицезреть «вживую», то о Дмитрии я чуть ли не впервые услышал, узнав полное официальное название своей новой школы. Не удивительно, что теперь, увидев на балконе, я, в отличие от той же девицы Перовской, царского сына не признал.

«До самого недавнего времени Дмитрий Борисович не был публичной фигурой, — заметил в развитие моих мысленных рассуждений Фу. — Но среди аристократической молодежи Петрополиса он хорошо известен своим пристрастием к экстремальным развлечениям — вроде парных гонок на коврах-самолетах и метлах. В столице сия забава весьма популярна, и Его Высочество пользуется у ее любителей заслуженным авторитетом!»

— Ура Младшему Царевичу! — рявкнул между тем справа от нашего строя Чубаров, так и не вернувшийся на балкон к прочим офицерам.

— Ура! Ур-ра! Ур-р-ра! — молодцевато гаркнули мы в двенадцать юных глоток.

Бедную чайку, до этого момента все кружившую над нами в небесной выси, словно магией снесло куда-то за темно-зеленые кроны сосен.

«Согласно традиции, по достижении полного совершенства лет каждый законный сын Императора становится шефом одного из гвардейских полков, — продолжил тем временем свою лекцию мой эрудированный фамильяр. — Однако Дмитрий Борисович, которому двадцать один год от роду исполнился в минувшем декабре, получил под патронаж не боевое подразделение, а сию новосозданную школу. Одни говорят, будто бы сие было осуществлено по его собственной просьбе, другие — напротив, по инициативе Цесаревича Иоанна, воспротивившегося обретению младшим братом личной гвардии. Так или иначе, такого рода прецеденты в истории уже имелись — царь Борис VI в молодости выступал шефом Императорской академии Петрополиса, впоследствии названной его именем, а еще до него Федор IV лично курировал кадетский корпус в Первопрестольной».

«Поэтому с тех пор тот и называется Федоровским?» — хмыкнул я.

«Совершенно верно, сударь», — подтвердил дух, и аккурат в этот момент Его Высочество обратился к нам с балкона.

— Господа курсанты! Мои будущие соратники! Друзья! — несмотря на порывистый ветер, упорно силящийся порвать речь Дмитрия Борисовича на отдельные клочки-слова и разметать оные по горному склону, слышно Царевича было отлично — и это при том, что я не заметил, чтобы он усиливал свой голос при помощи магии. — Я чрезвычайно рад приветствовать вас здесь, в сей отданной под мой патронаж Школе! — с неподдельным энтузиазмом продолжил оратор. — Без преувеличения, сегодня мы с вами открываем новую страницу в истории вооруженных сил Империи! Исстари Россия шла в авангарде военной науки и практики, но вышло так, что тут мы нежданно оказались в числе отстающих. Специальные школы, подобные нашей — в которых были бы собраны вместе незаурядные, обладающие особыми талантами курсанты, уже не первый год существуют в Китае, в Англии и даже в Турции. Мы же до последнего времени придерживались традиционного подхода — общей подготовки, что называется, сажая всех на одну метлу.

Кое-кто в строю, включая мою соседку Перовскую, позволил себе рассмеяться: по ходу, про одну на всех метлу — это была какая-то известная шутка. Скупо улыбнулся даже Корнилов, почтительно стоявший на балконе по правую руку от державшего речь Царевича. А вот Поклонская, оказавшаяся от Дмитрия Борисовича слева, будто бы на миг нахмурилась — тут же, впрочем, вновь придав лицу нейтрально-благоговейное выражение.

«Сие старый анекдот, сударь, — подсказал мне Фу. — Причем, в одной из своих версий, весьма и весьма пикантный. Ежели желаете, позже охотно перескажу вам».

«Непременно так и сделайте», — обронил я.

— Однако теперь сие упущение нами исправлено! — дождавшись, пока утихнут смешки, провозгласил Царевич. — Именно посему вы и здесь. Каждый из вас, друзья мои, по-своему незауряден, и в будущем вас в любом случае ожидала бы блистательная карьера. Но собранные вместе, вы способны стать не просто подразделением выдающихся бойцов — вы превратитесь в феноменальную, непревзойденную команду, где редкий талант и способности каждого многократно преумножаются талантом и способностями товарищей! По мане вам окажутся любые, самые невообразимые задачи! — горячо заявил оратор. — Разумеется, для достижения означенной цели потребуются немалые усилия, — слегка переведя дух, продолжил он затем чуть спокойнее. — Ваши — и ваших уважаемых преподавателей, — кивнул Дмитрий Борисович на Корнилова. — Со своей же стороны торжественно обещаю сделать все от меня зависящее, чтобы помочь вам на сем нелегком пути! Поверьте, мой патронаж над школой — не пустые слова! Вместе мы добьемся успеха! Во славу России! Во славу Его Величества Государя-Императора! Ура, господа!

— Ура! Ур-ра! Ур-р-ра! — на этот раз громовым троекратным эхом отозвался не только курсантский строй, но и офицеры на балконе.

— Сейчас я должен вас покинуть — дела в столице не ждут, — когда тишина восстановилась, сообщил Дмитрий Борисович. Кажется, к некоторому разочарованию моей белобрысой соседки слева — по крайней мере, именно так я расценил последовавший ее вздох. — Передаю слово начальнику Школы подполковнику Корнилову. — Сам же не прощаюсь — лишь говорю вам: до свидания! До скорого свидания, мои дорогие друзья!

— Ура Младшему Царевичу! — снова подал команду Чубаров.

Крымский берег в третий раз огласил наш зычный ор.

Под грохот этого «ура» Дмитрий Борисович степенно отступил назад и покинул балкон, поспешив по своим царевичевым делам, на его же место по-хозяйски выдвинулся Юрий Константинович.

— Для тех, с кем мы до сих пор незнакомы лично: я подполковник Корнилов, начальник сей Специальной Школы, — представился офицер.

А вот его слова расшалившийся ветер едва не унес в сторону, и поняв, что может оказаться не услышан, Юрий Константинович вынужден был прибегнуть к магии.

— Присоединяюсь к поздравлению Его Высочества, — продолжил подполковник уже без помехи, — и скажу несколько слов о том, что вас ждет в стенах нашего учебного заведения. Первое. Почти все занятия будут либо индивидуальными, либо в группах по двое, по трое. Как только что справедливо отметил Младший Царевич Дмитрий, каждый из вас обладает уникальным талантом, и развитие оного таланта потребует особых подходов. Прежде, чем стать той непревзойденной командой, кою рассчитывает увидеть в вас Его Высочество, вам придется хорошенько поработать над собой — и параллельно притереться к товарищам, способности которых органично дополняют ваши собственные. Расписание уроков вы найдете в своих жилых комнатах. Как и правила внутреннего распорядка — во избежание никому не нужных эксцессов внимательнейшим образом с ними ознакомьтесь. Также вам будет предоставлена подробная план-схема помещений школы — учтите, планировка здесь нетривиальная, не пожалейте времени, чтобы хорошенько в ней разобраться.

Корнилов выдержал короткую паузу, давая нам время осмыслить услышанное, после чего продолжил.

— Второе. Особые условия подготовки, когда у каждого, по сути, будет собственная образовательная программа, подразумевают и специфические критерии оценки успеваемости. Ни одна из привычных вам рейтинговых систем не сочтена подходящей нашему случаю. Однако традицию товарищеского соперничества между курсантами решено сохранить. Подразумевается, что, помимо методичной учебы в стенах Школы, периодически в ходе семестра вы будете привлекаться к участию в реальных военных и гражданских миссиях. Как самостоятельно, так и совместно с действующими подразделениями армии, гвардии и жандармского корпуса — там, где окажутся востребованы ваши уникальные таланты. По результатам оных миссий вам и станут начисляться некие поощрительные баллы. К лету подведем итог, определив преуспевающих и отстающих. Первые получат поощрение, вторые — стимул повысить самоотдачу.

Юрий Константинович снова ненадолго умолк и окинул наш строй внимательным взглядом, словно желая выявить тех, кто не в полной мере уяснил им сказанное — но, похоже, таковых среди нас не обнаружил.

— Вкратце сие все, — удовлетворенно кивнул подполковник каким-то своим мыслям. — Сейчас штабс-ротмистр Чубаров отведет вас на склад, где вы получите свою новую форму. Затем Елисей Елисеевич покажет вам ваши жилые комнаты. Обустраивайтесь, отдыхайте. В шесть пополудни соберетесь в зале чертога номер три — найдете его на схеме самостоятельно. Там состоится фуршет, на котором, предоставленные сами себе, в отсутствие офицеров, вы сможете поближе друг с другом познакомиться, — не сдержал ухмылки начальник школы. — Отбой в десять — согласно распорядку, к сему времени вам строго рекомендуется разойтись по своим жилым комнатам. Подъем — в шесть утра. В семь — завтрак, с восьми начинаются учебные занятия. Расписание оных, как я уже сказал, вам выдано… Что ж… Еще раз поздравляю вас с зачислением в Школу и желаю успешной учебы! — заключил Корнилов. — Елисей Елисеевич, курсанты ваши, — кивнул он с балкона Чубу.

— Все за мной! — незамедлительно скомандовал штабс-ротмистр. — Вам предстоит…

Закончить фразу, как им было задумано, у Чубарова, однако, не вышло. Еще прежде, чем он заговорил, в небо над нами вернулась чайка, не преминувшая огласить окрестности серией скрипучих выкриков. А затем, должно быть, не проникнувшись серьезностью момента, наглая птица внезапно выпустила из-под хвоста омерзительную зелено-коричневую струю, тут же подхваченную ветром и понесшуюся прямиком на раскомандовавшегося Чубарова.

К немалому моему разочарованию, штабс-ротмистр оказался достаточно внимателен: по-быстрому выставил щит и благополучно отвел нежданную угрозу. Но сочное «merde» с его уст все же успело сорваться — аккурат после многообещающего «вам предстоит».

— Что ж, по крайней мере, сказано честно, — почти само собой вырвалось у меня.

— Надеюсь, духов Чуб лишен пророческого дара, — хмыкнула Воронцова.

— Говорят, птица гадит к удаче, — с противоположной стороны от меня задумчиво пробормотала себе под нос Перовская. — Но, кажется, господин штабс-ротмистр только что отверг эту благосклонность Ключа…

Чайка же, не иначе — немало раздосадованная своим промахом, что-то неразборчиво прохрипев на прощание, поспешно унеслась прочь.