Двойной фантом

ЭПИЛОГ

в котором кто-то успевает, а кто-то и не спешит

— А что в итоге стало с Романовым? — старательно придав лицу заинтересованное выражение, спросила Златка.

— Он сам предупредил, что доверять ему можно будет только в течение трех дней, — охотно ответил ей Цесаревич Дмитрий. — Потом эффект от взлома начнет сходить на нет. Посему по прошествии, так сказать, гарантийного срока мы его сняли со всех постов и арестовали. Сейчас Романов в тюрьме, судьбу его будет решать лично Его Величество…

Наследник русского престола еще продолжал развивать поднятую тему, но болгарка его уже, почитай, и не слушала, отвлекшись на собственные мысли. А пребывали оные равно далеко как от мрачного, должно быть, узилища мятежного Светлейшего князя, так и от строгой в своей красоте гранитной набережной в центре Петрополиса, где Златка и Дмитрий изволили ныне прогуливаться над закованной в лед рекой-Невой.

Возвращаться в Россию, тем более столь спешно, царевна не особо-то и рвалась, а дед, Симеон VI, совсем не желал ее отпускать, но Цесаревич прислал в Софию по всем правилам оформленное приглашение, и отказать ему не было никакой возможности. Как и отвергнуть предложение о династическом браке, которое Дмитрий сделал ей пока непублично, но уже в ближайшие дни намеревался огласить официально.

Впрочем, слухи каким-то образом уже просочились. Кругом все, конечно, делали вид, будто ни духа не в курсе, но за спиной завистливо шептались. Ну а как иначе: опроси любую наугад взятую дюжину девиц из правящих домов Европы, и двенадцать из них признаются, что весь свой предел маны до последнего мерлина не задумываясь отдали бы за то, чтобы оказаться сейчас на месте Златки. Однако так уж вышло, что сама она в этой гипотетической духовой дюжине была тринадцатой-лишней. И идя сейчас об руку с обаятельным и предупредительным Цесаревичем, думала совсем не о том, как ей несказанно повезло.

А о том, что Ясухару уже в Японии. О том, что рядом с ним эта змея Змаевич. И о том, что, откровенно говоря, она, Златка, сама сделала все, чтобы сложилось именно так. Сама отдала сопернице того, ближе кого у нее отродясь не было, и уже никогда не будет.

Астральный узы, нечаянно возникшие между Златкой и японцем той осенью, обернулись для нее и высшим счастьем, и жестоким проклятием. Сначала она их боялась — и мечтала, чтобы связь эта если и не исчезла вовсе, то хотя бы ослабла: пребывать единым целым с другим человеком, пусть даже столь чудесным, как Тоётоми, казалось ей непосильным бременем. Страшитесь своих желаний: когда мечта сбылась и узы пали, девушка вдруг поняла, что потеряла. И всем сердцем захотела вернуть утраченное назад. Неистощимый Ключ снова оказался к ней милостив: связь восстановилась… и скоро снова начала Златку тяготить. И царевна повторила однажды уже совершенную ошибку: в глубине души возжаждала свободы. А та возьми и приди: контакт был оборван — уже, как видно, окончательно.

После этого появление на ее месте возле Ясухару другой — не обязательно даже Инны — сделался лишь вопросом времени.

Все бы ничего, бывает, но Златка понимала: того, что было между ней и Тоётоми, ей не повторить ни с кем. Разве что заставить ухажера освоить высокое японское искусство кодо — Путь аромата — и попытаться воссоздать ситуацию, приведшую к зарождению той их с Ясухару связи. Впрочем, едва ли такое можно учинить нарочно — слишком много существенных нюансов пришлось бы учесть. И уж точно не станет баловаться с едкими дымами Цесаревич, здоровье которого ныне — дело государственное.

Так-то, сам по себе, Дмитрий явно был неплохим человеком. И очень старался хоть как-нибудь порадовать свою без-шести-минут-невесту. А Златка с раннего детства понимала, что, родившись внучкой болгарского царя, едва ли сможет выйти замуж по любви, а не по державному расчету. Это в последние месяцы, спрятавшись под личиной худородной Иванки Ивановой, она вдруг поверила, что все может обернуться и иначе — но вот наваждение прошло…

Да и величайшая Империя современности, которую, по сути, положит к ее ногам будущий супруг — тоже не кулек абрикосов…

Эх…

— …но кто бы мог подумать? — прорвался в ее сознание вкрадчивый голос спутника.

— Что? — виновато захлопала ресницами Златка. — Простите, Ваше Высочество, я что-то замечталась…

— Дмитрий, — с доброй улыбкой поправил ее Цесаревич. — Мы же договорились!

— Да, верно, — кивнула девушка. — Простите, Дмитрий! — на «ты» они перейдут после помолвки. — Так что вы говорили?

— Я рассуждал о сем пресловутом проекте нигилистов. Романов помог черни ресурсами, в том числе, вероятно, предоставил им магов — и затем воспользовался плодами трудов в собственных целях.

— «Вероятно»? — переспросила Златка — скорее, чтобы просто поддержать разговор. — Разве дела Романова теперь не известны доподлинно?

— Главное — известно. А вот насчет пушки — не уверен, что до нее дошли руки. Есть, увы, куда более спешные и важные темы.

— Ну, наверное… — пожала плечами девушка. — А вы сами ее видели? — спросила она затем.

— Пушку? — верно понял вопрос Цесаревич. — Своими глазами — нет, — покачал головой он. — Только изображения.

— И вам не любопытно?

— Честно говоря… Вам любопытно, да? — предположил Дмитрий.

— Думаю, на вашем месте я бы сим заинтересовалась, — уклончиво ответила Златка.

Самой ей у пушки побывать уже довелось: с Володей Огинским-Зотовым и Станиславом Заикиным, которого молодой князь почему-то звал Киром, наверное, в честь древнего персидского царя. На следующий день после событий в Мариинском театре они выбрались туда, буквально на пять минут: оставить цветы на месте гибели Натальи и Евгения. Перовская с Бестужевым-Рюминым не успели стать для царевны столь же близкими друзьями, как Воронцова, Муравьева или тот же Огинский-Зотов, но почтить их память болгарка всяко сочла своим долгом.

— А хотите, махнем туда прямо сейчас? — неожиданно предложил ей Цесаревич.

— Шутите? — Златка оглянулась на охрану — смешанную, русско-болгарскую — следовавшую за ними по пятам в паре дюжин шагов. — Только на согласование протокола полдня уйдет!

— К духам протокол! — с азартом заявил Дмитрий. — Сбежим от них!

— Отследят и сразу догонят, — хмыкнула девушка.

— Догонят, — не стал спорить Цесаревич. — Но не сразу.

— Понадобится Слепок духа, — заметила Златка, ловя себя на мысли, что рассматривает предложенную авантюру всерьез — и дерзкая идея ей даже чем-то нравится.

— У меня всегда с собой, — важно похлопал себя по карману белоснежного мундира ее спутник.

— Подполковник Семенов будет вне себя… — недавний есаул, едва не отправленный в отставку при Романове и получивший повышение после падения Светлейшего князя, теперь фактически руководил Конвоем и лично контролировал телохранителей Цесаревича.

— Такая уж у него работа, — усмехнулся Дмитрий. — Нервная.

— Сие да… — девушка ненадолго задумалась. — А знаете, — вскинула она голову затем. — Я — за! Рванем в Африку — и пусть сей Семенов локти кусает!

— Только давайте зайдем куда-нибудь, чтобы они раньше времени не увидели наш портал, — деловито предложил Цесаревич.

— Например, вон в то кафе? — показала Златка глазами на яркую вывеску над входом в переулок.

— Отличный выбор, — кивнул ей Дмитрий. — А оттуда — прямо на Черный континент!

Девушка ответила спутнику теплой улыбкой. Пусть считает, что сумел ей угодить!

Из астрального тоннеля они вышли под маскировкой — на всякий случай. Но возле поделия нигилистов не оказалось ни души, если не считать одинокого негра — так в Африке называют чернь. Паренек лет восемнадцати беспечно сидел на торчавшем из земли срезе гигантского ствола, словно на камне каком, почти спиной к Златке с Дмитрием, и задумчиво смотрел в ясное голубое небо. Не имея глаз на затылке, серебристого прямоугольника их портала он, судя по всему, не заметил.

— Подойдем поближе? — почему-то шепотом спросил девушку Цесаревич — от пушки они сейчас находились саженях в десяти. — Осмотримся, пока наша бравая охрана не подоспела.

Болгарка на автомате кивнула, но, когда ее спутник уверенно двинулся вперед, вдруг замерла на месте, не сделав и шага. Что-то тут было не так! Что именно, она пока не понимала, но тревожный колокол звучал в ее сердце набатом: опасность!

— Что такое? — удивленно обернулся к Златке Дмитрий.

Как раз в этот момент простолюдин у пушки спрыгнул со ствола на землю. Но нет, дело было вовсе не в этом молодом негре. Вернее, не только в нем…

— Ядро! — сообразила наконец болгарка. — Там лежало второе ядро! — указала она чуть в сторону — туда, где видела снаряд в прошлый раз. — А теперь его нет!

— И что с того? — сдвинул брови Цесаревич.

Хорошо, не спросил: «Откуда вы знаете?» — некогда было бы объяснять.

— А что, если оно внутри — в стволе? И пушка сейчас как выстрелит?! Уходим отсюда…

— Ну, если вы настаиваете… — с некоторым разочарованием протянул Дмитрий, явно не почувствовавший никакой угрозы.

Тут справа и слева от него один за другим принялись открываться порталы, из которых валом повалили их подотставшие охранники — вперемешку русские и болгары.

— Вот видите, все в порядке! — сделал из этого несколько странный вывод Цесаревич. — Теперь…

Договорить он не успел — пушка выстрелила.

Олег Кузяев был чрезвычайно горд — и рад. Из множества достойнейших претендентов координатор выбрал именно его, только несколько дней назад присоединившегося к боевому крылу братства. Должно быть, сыграло роль то, что на родине, в России, ему довелось посидеть за решеткой, как раз по обвинению в сотрудничестве с нигилистами — какая-никакая, а заслуга!

Освободили Олега из-под стражи после прихода к власти в Империи Романова — Светлейший князь не видел в нигилистах угрозы. Ну еще бы — ведь, как поговаривали, он сам активно им помогал, еще будучи в опале! Без него пушку вовек бы не построить.

Расплатиться за это пришлось тем, что право первого выстрела маг-ренегат присвоил себе. Но второй — а ядер специально изготовили два — второй оставался за свободными людьми.

Некоторые опасались, что, получив свое, Романов уже не позволит им осуществить задуманное, но Светлейший князь свое слово сдержал. Говорят, он совершенно не верил в успех затеи братства. Мало кто из чародеев верит. Да что с них, дворняжек, взять?!

У самого Романова дела в Империи в итоге пошли наперекосяк, но соратникам Олега это было только на руку — магам вовсе стало не до свободных людей. Одни чародеи теперь отчаянно боролись друг с дружкой в России, другие увлеченно наблюдали за схваткой из-за кордона. А о пушке все забыли. Все, кроме братства, понятно.

Сложность была лишь одна: чтобы попасть ядром в Луну, выстрел требовалось произвести строго в определенный момент. Промедлишь — новый шанс представится о-о-очень нескоро. Так что времени, чтобы вмешаться и все испортить, у магов было вдоволь… Но они его упустили: заветная минута наступила!

Кузяев ловко спрыгнул на землю. Давненько он не чувствовал себя столь хорошо — с тех самых пор, как духова чародейка в Сибири приложила его своей магией. В тюрьме ему сказали, что она, должно быть, хотела его просто вырубить, однако перестаралась. Но ему-то какая разница? Жить Олегу всяко оставалось недолго. Точнее — предстояло долго, медленно умирать. Полученные от координатора лекарства, поставившие его сегодня на ноги, могли дать лишь кратковременный эффект.

Но его, эффекта этого, будет достаточно, чтобы исполнить миссию. А плодами пусть наслаждаются другие. И среди них — Ольга. Он видел сестру вчера — она приезжала в госпиталь его навестить. Сама еще толком не оправившаяся от ран, к счастью, обычных, не волшебных — такие рано или поздно заживают.

Ольге о порученном ему деле он рассказывать не стал. Придет время — узнает.

Кузяев посмотрел на часы: осталось подождать каких-то четверть минуты — и его имя навсегда войдет в историю свободного человечества. Самого Олега, правда, не станет — находясь рядом, выстрела из пушки никому не пережить. Но иначе фитиль не запалить… Даже отчасти удивительно, что он столь спокоен и собран.

Юноша достал из кармана артефакт-детонатор и крепко сжал его в ладони, приводя в действие.

Внезапно за его спиной, по ту сторону пушечного ствола, возникло какое-то суматошное движение, послышался шум. Кузяев нехотя обернулся: из этих их духовых порталов толпой перли маги. Олег лишь самодовольно хмыкнул: поздно спохватились! Подоспей чародеи пару минут назад — и миссия была бы сорвана, но теперь…

Баста, карапузики, кончилися танцы!

Грянул выстрел.

На четвертую ночь после трагической гибели в Африке русского Цесаревича и болгарской принцессы, которую свет прочил ему в невесты, Луна над миром взошла буро-красной — словно раненой и залитой кровью. Чушь, конечно: разве можно ранить Луну?

Конец

Москва, 2022