Фортуна-женщина. Барьеры

Глава XXIII

Я так долго вел упорядоченный образ жизни, что сегодняшний день стал серьезнейшим испытанием. Вернувшись в отель, я с облегчением увидел на стоянке наш автомобиль. Я спросил, где Сара. Мне ответили: ужинает в ресторане отеля. Я немного привел себя в божеский вид, пригладил волосы и отправился туда.

По-видимому, несмотря на все старания, у меня был тот еще вид, потому что метрдотель удивленно вскинул брови, а двое-трое посетителей забыли о хороших манерах. Сара приподнялась на сиденье.

— Оливер, что случилось?

— Ничего, — я с размаху опустился на стул.

— Ты ужасно выглядишь. В чем дело?

Я заказал суп.

— Где живет Клайв Фишер?

— В Кенте, в пяти милях от Ловиса. А что?

— Придется его навестить.

Я ел суп и рассказывал. Единственное, о чем мне не захотелось говорить, это о том, какие вопросы я задал Виктору Мортону. Сара слушала, напрочь забыв о еде.

— Выходит, ты был прав.

— Да. Я всегда подозревал Клайва — ведь он сам художник и был в приятельских отношениях с Трейси. Но ты сбила меня с толку.

— Не потому, что не разделяла твоего мнения.

Я недоуменно воззрился на нее. Сара была страшно расстроена.

— Как бы ты описал Амброзину Фишер?

— Боже! Мне и в голову не пришло!.. Но почему, когда я был близок к разгадке, ты направила меня по ложному следу?

Сара смотрела в сторону.

— В то время нам ничего не угрожало. Мы поженились — только это и было важно. Да, афера имела место, но это было уже позади. На ней никто не нажился, кроме меня, а я собиралась вернуть деньги. Какой смысл, думала я, натравливать вас друг на друга?

— Ты хорошо позаботилась о его душевном покое.

— В первую очередь думая о твоем. Неужели ты этого не понимаешь?

— Вплоть до того, что предоставила мне разбираться с мистером Джеромом по худшему варианту?

— Ты правда так считаешь?

С минуту я молчал.

— Нет. Конечно же, нет.

— Силы небесные, могла ли я предположить, что Клайв стакнулся с шантажистом? Я всегда считала его беспринципным, способным на то, чтобы нечестным путем урвать несколько фунтов, но это… это совсем другое. Не в его характере. Или я не знала его характера.

— А Амброзина?

— Она много лет была влюблена в Трейси. Продажа картин как бы приближала ее к нему, а меня отодвигала в сторону, — Сара повела плечами. — Во всяком случае, я так думала. Теперь уже и не знаю, что думать.

— Сегодня узнаем.

— Что ты хочешь сделать?

— Нанести ему визит.

— И что ты скажешь?

— Нечто, противоречащее правилам хорошего тона. Я еще не научился глазом не моргнув встречаться с подлостью.

— Прошу тебя, родной!..

В это время подошел официант, и мы кое-как закончили ужин.

— Получается, я не только навлекла на тебя неприятности… всю эту грязь… но и подвела… может быть, даже предала тебя?..

— Я не это имел в виду. Просто я дошел до ручки. А сегодняшний день перешел все границы.

— Клянусь, я ни на секунду не связывала Клайва с мистером Джеромом! Даже сейчас у меня не укладывается в голове. Хочется думать, что за ним стоит кто-то другой. Ты мне веришь, правда?

Наши взгляды встретились. Я ответил:

— Да.

— Понимаешь, — Сара осторожно подбирала слова, — у меня такое чувство, что, если бы я предала тебя, ты бы не особенно удивился. Во всяком случае, та твоя часть, о которой мы недавно говорили, не удивилась бы. Вот что для меня самое страшное.

Сара хорошо знала дорогу и поэтому правила машиной. Я вспомнил тот давний случай, когда я вот так же сидел рядом с ней на пассажирском сиденье. Это воспоминание меня немного успокоило — потому что теперь, среди путаницы и мрака, она все-таки со мной. Мы вместе проделали часть пути. Сбылось то, что я считал совершенно несбыточным. И я злился на себя за то, что в какой-то момент допустил, чтобы тень прошлого нависла над нами в виде неясного подозрения. Это было непростительно.

Мы почти не разговаривали. О чем было говорить до интервью с Клайвом? В половине десятого мы были на месте.

— Жди меня здесь. Я сам с ним потолкую.

— Ох, нет, Оливер. Я с тобой.

Я понял ее чувства и не стал настаивать. Под моросящим дождем мы поднялись на крыльцо. Я стукнул несколько раз дверным молотком.

Сара возилась с перчатками. Где-то в доме хлопнула дверь. Послышались шаги. Наконец дверь открылась и показалась женщина с неприбранными седыми волосами.

— Добрый вечер, миссис Пейн, — поздоровалась Сара. — Мистер Фишер дома?

— Ах, это молодая миссис Мортон! Добрый вечер, мадам. К сожалению, мистер Фишер уехал за границу.

— Когда?

— С неделю назад. Кажется, на Мадейру, но я не уверена. Он не оставил адреса.

Сара вопросительно посмотрела на меня и снова обратилась к женщине.

— А мисс Фишер?

— В Шотландии, мэм, вместе с Макдональдами. С самого августа.

Из дома вышла черная кошка и потерлась о сарины ноги.

— Не может быть, — вмешался я, — чтобы, уезжая, мистер Фишер не сообщил, где его искать.

Миссис Пейн неодобрительно поглядела на меня.

— Мистер Фишер поступает так, как считает нужным. Я всего лишь экономка и не могу ему указывать.

— Куда вы пересылаете его почту?

— Она скапливается здесь. К сожалению, ничем не могу вам помочь.

Она собиралась уйти, но я выпалил:

— Мне известно, что он в Англии.

— Мало ли что вам известно или не известно. Меня это не касается. Я только передаю то, что сказано мне самой.

— Позвольте нам войти.

— Ну, знаете… Вот еще! Миссис Мортон, я ни за что не ожидала…

Но мы уже ворвались в дом.

— Его студия в дальней комнате вверх по лестнице.

Сзади шипела миссис Пейн:

— Сроду меня так не оскорбляли. Если вы немедленно не покинете этот дом, я позвоню в полицию.

На латунном подносе лежала стопочка писем — в основном счетов. Судя по датам на штемпеле, они поступили в последние десять дней.

Экономка подскочила ко мне.

— Сейчас же убирайтесь отсюда! Слышите? Убирайтесь!

Я посмотрел поверх ее головы на Сару.

— Мы не могли бы ее куда-нибудь запереть?

— В кладовку. Там нет наружных окон.

— Только попробуйте дотронуться до меня хотя бы пальцем, и я закричу!

— Открывай, — сказал я Саре.

Едва я коснулся руки женщины, она с размаху ударила меня по щеке и издала самый пронзительный крик, какой я когда-либо слышал. В этом вопле не было ничего человеческого. Тем не менее мне все же удалось затолкать ее в кладовку. Сара заперла дверь снаружи.

— Молодец, — похвалил я.

— Больше я не подведу тебя, Оливер.

— Запомни: ты никогда меня не подводила. Ни разу.

Я поцеловал Сару; она не улыбнулась.

Студия оказалась просторной пристройкой со стеклянной крышей и двумя египетскими фресками на стенах. У человечков были локти, острые, как пирамиды. На подрамнике ждала мастера недавно начатая картина: на ней еще ничего нельзя было разобрать. Несколько полотен сгрудились в углу. Еще здесь было несколько металлических стульев, круглый стол и бронзовая скульптура. Я провел пальцем по столу — на пальце осталась пыль.

Я спросил Сару:

— Ее кто-нибудь услышит? Можно подумать, что здесь режут поросенка.

— Неподалеку есть еще один коттедж. Нам лучше не задерживаться.

Я искал — и не находил ничего такого, что могло бы нам помочь. Конечно, трудно было рассчитывать на какую-нибудь прямую улику. Я стал перебирать стоявшие в углу картины. Потом наткнулся на стопку фотографий — на одной из них была снята небольшая картина Ватто, ранее висевшая в гостиной Ловис-Мейнора. Я на всякий случай сунул ее в карман.

— Смотри, — позвала Сара.

Среди сваленных на стуле книг она обнаружила ”Живопись кубистов”, автор Валентин Роже. Я не понял, при чем тут это, но на титульном листе стояло — ”Вера Литчен”.

Наша пленница временно затихла.

— Где его спальня? — спросил я.

— В конце коридора. Сейчас покажу. Боюсь, что это будет пустой номер.

Я двинулся за Сарой и вдруг увидел нечто в пепельнице на столе. Я метнул взгляд на Сару, но она уже скрылась. Тогда я спрятал это в карман и последовал за ней.

Комната была оклеена желтыми полосатыми обоями; на окнах темно-бордовые шторы. Похоже, что спальней по меньшей мере неделю не пользовались. Этот нежилой вид трудно подделать. На столе лежала чековая книжка; я вяло перелистал корешки. Недавняя находка лишила для меня дальнейшие поиски всякого интереса.

— Он не говорил тебе, что собирается за границу?

— Нет. Но так уже бывало; когда у него кончались деньги, он бросал дом и уезжал подальше от кредиторов.

Экономка принялась за старое.

— Поедем домой, — предложил я Саре. — Не хочу новых столкновений с полицией.

— Ты же не оставишь ее взаперти?

— Нет, конечно. Иди, заводи мотор. Как только он заведется, я отопру кладовку и присоединюсь к тебе.

— Хорошо.

Миссис Пейн смолкла так же внезапно, как начала кричать. Я стоял в холле; кругом царила мертвая тишина. У меня мелькнула мысль: может, спросить ее о находке? Но вряд ли я добился бы толку. Эта женщина способна только кричать на меня, и ничего больше. Слава Богу, с улицы донесся рокот двигателя, и я мог покинуть этот дом.

Меня мутило; нечаянная находка не давала расслабиться. То был окурок противоастматической сигареты.