Голубые родники

Там, где делают кокосовое масло

Все новое необычно. Необычное непременно ново. Волгодонск — новый город, ему чуть больше десяти лет, и потому в нем нет старожилов, нет окраин, никогда не было бараков, именовавшихся на больших довоенных стройках «шанхаями». Город строился вместе с Цимлянской плотиной и ГЭС на голом месте, посреди степи, как главный порт еще не родившегося моря, как крупный узел тогда еще не существовавшей железной дороги из Морозовска на Куберле, как город-сад, где должны жить в домах со всеми современными удобствами речники и энергетики. И еще он строился вместе с химическим комбинатом, тоже рождавшимся на пустыре, в той же бурой солончаковой степи.

Не только в этом своеобразие Волгодонска.

Когда вы ближе познакомитесь с городом и с его людьми, вы станете называть их добрыми волшебниками. Разве можно назвать обычной такую продукцию химического комбината, как… кокосовое-масло? Любой школьник знает, что кокосовые орехи можно найти только в тропиках. Волгодонск даже не субтропики, и пальм кокосовых в нем не встретить (орехи, правда, можно купить в магазине, но не кокосовые), но вот кокосовое масло здесь производят. И оно ни в чем не уступает натуральному — то самое масло, без которого не обходится ни одно предприятие точного приборостроения и в котором нуждаются физики и медики. Еще недавно это масло мы вынуждены были покупать на мировом рынке за золото.

В Волгодонске я был десять лет назад, и мне говорили тогда: «будет», «построим», «сделаем». Не было еще ни этих фундаментов, ни домов — траншеи, горы строительных материалов, башенные краны… Дожди хлестали по корявым буквам на фанерном щите: «Комсомольско-молодежная стройка: комбинат синтетических жирозаменителей». Ветры рвали мокрую парусину палаток, в них жили строители комбината. В непогоду вода заливала траншеи, и насосы не успевали ее откачивать. Потом слякоть сменялась зноем, и не было сладу с песком.

Десять лет — очень маленький срок, но комбинат встал наперекор стихиям, и пески, солонцы, ковыль отступили перед этим гигантом с огромными корпусами из стекла и бетона, с ажурными переплетениями конструкций из металла, с зеленым нарядом, превратившим город и завод в один большой сад.

Я смотрю на цех жирных кислот, и всплывают в памяти кадры из фантастического фильма. Опоясанный трубопроводом из нержавеющей стали, с высоченной трубой, с площадками-палубами, он похож на гигантский корабль, причаливший к городу после перехода через Цимлянское море. То и дело тепловоз подкатывает к этому лайнеру-гиганту вагоны, цистерны, платформы. Каждые сутки один только этот цех выдает продукции на десятки тысяч рублей.

И не одним кокосовым маслом знаменит комбинат.

Представьте себе громадное поле подсолнечника в полтора миллиона гектаров. Его нужно вспахать, засеять, ухаживать за ним, для этого потребуется сто тысяч рабочих. В лучшем случае будет получено триста тысяч тонн растительного масла. Но уйдет оно не на ваш стол, а на производство… мыла. Не могли обойтись до недавнего времени мыловаренные заводы без натурального подсолнечного масла. А теперь комбинат поставляет мыловарам жирозаменители, не уступающие натуральным продуктам, и вдвое-втрое больше лишь за каких-то полгода. Сырья для этого в достатке — отходы нефти.

Еще цехи стиральных порошков для шерстяных и шелковых тканей, жидких шампуней…

Химия в Волгодонске удивительно крепко дружит с морем. Люди берегут море, держат его в чистоте. В прудах, куда комбинат выпускает свои воды, с успехом разводят зеркальных карпов на радость рыболовам-любителям. Решена здесь и другая проблема — сточные воды очищаются от ядовитых солей меди.

Бой за большую химию продолжается — сейчас строится вторая очередь комбината. Бой напряженный, иногда с горькими утратами, без которых, наверное, не обойтись в таком деле. Я видел у комбината обелиск с красной звездой, как на могиле солдата. Вадим Якуба… Нет в городе человека, который не знал бы о его подвиге.

Он приехал в Волгодонск прямо со студенческой скамьи. Уже шел монтаж оборудования, а строители не успевали укладывать бетон, и Вадим сутками пропадал на стройке. И без того нетерпеливые, ребята подгоняли время, чтобы быстрее пустить комбинат. Они поставили раскладушки прямо в цехе, был какой-то запас консервов. И это не было позерством: время торопило. Над Вадимом добродушно шутили: спит без отрыва от производства. 18 декабря 1958 года комбинат дал первую продукцию. И тогда Вадим показал, чего стоит он как инженер. Вместе с Николаем Ржевским и Владимиром Тягуном упростил разработанную в ФРГ технологию дистилляции жирных кислот, сэкономил комбинату большие деньги. У него было семь авторских свидетельств на изобретения. Пиджак, застегнутый через пуговицу, перекошенный ворот рубашки — таким запомнили его, с лирическим беспорядком во внешности, красивым, неуемным парнем. В двадцать семь лет главный инженер комплекса жирных кислот — это что-нибудь значит. Впрочем, у волгодонцев вообще средний возраст — тридцать лет.

Подвиг Вадима стал почти легендой. Когда комбинат набрал высокие темпы, вдруг вышла из строя одна из ректификационных колонн, нужно было останавливать весь цех. А что, если ремонтировать на ходу, как иногда металлурги исправляют свои печи? На это никто не мог точно ответить, потому что не было еще опыта. И тогда Вадим принял смелое решение: под личную ответственность отослал рабочих подальше от опасной зоны и остался с ремонтниками. А у них, как нарочно, не ладилось: заклинилась крышка. Взялся помочь, попробовал сам закрыть, и вдруг огненная стрела, вырвавшись сквозь щель, пронзила его. Нейлоновая рубашка тут же свернулась в обугленные капли. Вадим сам пошел к медпункту, показывая ребятам, что ничего особенного не случилось. А потом… Потом чуть ли не весь город переживал у больницы, знакомые и незнакомые ребята и девушки наперебой предлагали кровь и кожу для пересадки. Друзья дежурили в больнице. Врачи пытались сделать все, чтобы спасти его, и сам он мужественно боролся за жизнь.

Хоронил Вадима весь Волгодонск. Он навечно остался в списках работников комбината. И еще три фамилии Якубов появилось в этих списках. Они не однофамильцы Вадима — три его родных брата приехали в Волгодонск, чтобы заменить погибшего на посту. Валентин Якуба начинал простым рабочим, сейчас — сотрудник Научно-исследовательского института синтетических жирозаменителей (есть уже такой филиал института в городе). Вячеслав Якуба приехал в Волгодонск с дипломом того же Харьковского политехнического института, который оканчивал и Вадим. Сейчас он начальник смены. Николай Якуба окончил школу и тоже приехал в Волгодонск, работает слесарем. Четыре жизни слились в одну судьбу, сделали фамильным ведущий цех комбината.

Волгодонск — город особенный, весь он живет завтрашним днем, и само слово «строитель» произносят здесь с уважением. Строится не только вторая очередь химического комбината, но еще и заводы газовой аппаратуры, трансформаторный, средств автоматизации и дорожного машиностроения, железобетонный комбинат. А кроме того, и мясокомбинат, консервный завод, рыбный холодильник. Проектируется камвольный комбинат. В 1951 году, когда закладывался поселок для портовиков, было здесь две тысячи жителей, а сейчас — двадцать пять. С уважением смотрят люди вслед парням и девчатам в рабочих комбинезонах, припорошенных мелом и алебастром. Это — хозяева юного города.

Те, кто живут в этом городе, подстать морю. «Море для смелых», — назвал свою книгу о молодых строителях города писатель Борис Изюмский, поселившийся в Волгодонске. Наверное, не случайно Юрий Гагарин называл Изюмского одним из любимых своих писателей.

А не много ли похвал расточаю я Волгодонску? Нет, город этого заслуживает. Трудом и делами своих жителей — людей по-настоящему творческих, ищущих, мыслящих. За полтора десятилетия он далеко шагнул в степь и сейчас еще продолжает свой широкий шаг.