Хроники отряда Кси. Противостояние.

Глава 32. Спираль раскручивается

Земля, Приамурье и другие места

Варп-челнок «Алконоста» приземлился на космодроме «Восточный» в ночной час поздней осени. Мела поземка, посадочное поле припорошило первым снегом. Русанов выбрался на бетонное покрытие, посторонился, давая дорогу сервисным ботам, и подставил морозному ветру лицо. «Здравствуй, Родина».

-- Приятного времени суток. На связи диспетчер пограничного контроля. Вашего рейса нет в расписании. Пожалуйста, сядьте в транспортную капсулу, она отвезет вас к терминалу проверки.

Ругнувшись, Русанов забрался в «капсулу», то есть, в небольшую машину с автопилотом. Терминал проверки находился в ангаре, диспетчером оказался покрашенный в цвета Космофлота робот-искин, которому вежливости ради, придали антропоморфную форму.

-- Фамилия, имя, отчество, гражданство, должность, цель визита на Землю.

-- Русанов Сергей Александрович, гражданин России, капитан первого ранга Космофлота, находился в экспедиции, вернулся на Землю в связи с чрезвычайными личными обстоятельствам.

-- Спасибо, капитан, биометрия подтверждена. Вы действительно капитан фрегата «Алконост-2», но записей о личных обстоятельствах в репозитории нет.

-- Ну-ну. Это разве проблема?

-- Не проблема. Личное это личное. Вы имеете полное право находиться на Земле. Дела с Космофлотом улаживайте сами.

Искин замолчал, возможно, обиделся, а Русанов, закинув на плечо рюкзак, прошагал на парковку флайеров.

«Надо связаться с племянниками, ободрить, но лучше утром. Да и дома ли они? Леле четырнадцать, Кате десять, Паше семь, Мите всего три года. Забрали, скорее все, в центр опеки».

Русанов забрался в кабину машины, бросил рюкзак на пассажирское сиденье.

-- Готов принять команду, -- бодро сообщил автопилот.

-- Запуск двигателей, расчет курса на Кольцово-Нова. Управление взлетом беру на себя.

-- Готово.

Вскоре флайер пошел вверх. Только что близкая земля вдруг стала подобием макета — снег, крошечные здания, игрушечные деревья. Вскоре, скрытые слоем облаков, исчезли и они. Русанов оказался наедине с небом, поднял машину на границу стратосферы и перевел в крейсерский режим. «Три часа — и я на месте, -- подумал он. — Да, на месте, но что потом? Эх, Нинуся, сеструха, как же так… Я же в гости приехать хотел, Лельку взять на «Алконост», а зять мой… Миша-Миша, ты же мужик рассудительный был, кой черт тебя понес на плато Путорана. Почему не подумал, почему Ниночку не остановил? Да и что там за плато такое… Не помню уже, все забыл.

-- Автопилот, прими управление на себя.

Капитан ощутил голод (он забыл, когда ел в последний раз), вытащил из рюкзака сухпаёк Флота, вскрыл упаковку. Вода мгновенно перешла из сухого состояния в жидкое, залила смесь и через пару секунд закипела. Получившееся варево чем-то походило на гуляш, а чем-то -- на суп. Русанов хлебал его походной ложкой, краем глаза наблюдая за приборами, и не ощущал вкуса.

-- Вы бы поспали, -- участливо посоветовал искин-автопилот. — я вместо вас порулю.

-- Спасибо, не надо.

-- Мой детектор состояния клиента показывает дефицит сна.

-- Спасибо, я потерплю. Да и не спится мне, приятель.

-- Ну, как хотите, -- ответил искин, вроде бы даже с укоризной.

Русанов доел паек, сунул упаковку в утилизатор и откинулся в кресле пилота. …

Уснул он сам, не зная, как, а проснулся от легкого толчка в момент приземления.

-- Полет завершен, -- сообщил услужливый автопилот. — Адрес ваших родственников в Кольцово-Нова я взял из репозитория. Температура за бортом — минус два градуса. Надеюсь, путешествие оказалось приятным. Отзывы и предложения оставляйте в системе Восток-Запад транзит.

* * *

Русанов выбрался на грунт. Рассвет только-только начинался над городом. Посадочную площадку для флайеров тонкой пеленой запорошил снег — он еще не растаял от выключенного на ночь подогрева. Фамильный кедр, посаженный при рождении Нины, давно вымахал в полноценное дерево. «Наверное, хорошие шишки дает, вкусные», -- отрешенно подумал Русанов. Газон еще не засох. Синел теплый бассейн под куполом , бот-садовник укрывал на зиму розы. Садовая скульптура, мраморная модель «Алконоста», казалось, застыла на взлете.

Капитан прошел по вымощенной дорожке, остановился у прозрачной стены дома, затененной на ночь изнутри. Сыграв аккорд в мажоре, искин-привратник отворил дверь.

Русанов перешагнул порог смутился — ботинки оставляли на полу мокрые следы. В холле и гостиной было тихо, дом казался пустым, камин (настоящий, не голографический) угас, но сладкий привкус горячего дерева еще витал в воздухе. Гиноид «няня-горничная» в символическом фартучке что-то прибирала в шкафу. Хрупкая человеческая фигурка, поджав ноги, устроилась на диване.

-- Леля?

Фигурка встала, оказалась выше и полнее, чем показалось вначале, а потом Русанов замер на месте, пораженный.

-- Нина?! — спросил он севшим голосом.

* * *

Михаил Саранов, известный физик-теоретик, вопреки расхожим заблуждениям, робким интеллигентом не являлся, а потому, уединившись с шурином в кабинете, ругался там несдержанно.

-- Не знаю, что за сука устроила этот похабный пранк! — заявил он напоследок, уже слегка успокоившись. -- Не умирали мы с Ниной ни на каком плато, мать его за ногу, Путорана! Мы там вообще не были — пахали весь месяц на работе... Как долго ты сюда летел?

-- По относительному корабельному календарю -- две недели, два варп-прыжка, минус-материя почти закончила, добрался, фактически, на соплях.

-- А чего, прежде чем лететь, информацию не проверил? Совсем крышу снесло?

-- А я, думаешь, мог?! Там ионные штормы девяносто процентов от максимальных, подпространственная связь никакая, одни помехи. Для вас, теоретиков, космос — наука. Для меня, мать ее, суровая реальность!

-- Все, мальчики, перестаньте орать, -- вмешалась Нина, заходя в кабинет. — Из-за вашей ругани у меня роботесса краснеет, хорошо хоть дети в школе, а младший спит.

-- Извини, сестра.

-- Как хоть звали того вруна, который моего брата перехитрил?

-- Виталий Андреевич Росомахин, якобы наш вице-консул в Йоханнесбурге.

-- Угу. Нету такого дипломата, я уже проверял, -- вклинился в разговор Саранов.

-- Я тоже на месте не сидел — час назад связался со штаб-квартирой. Сказали, сеанс связи по каналу Космофлота был, а вот кто его устроил — неясно. Все подчистили, следов не осталось.

-- Да уж… Не нравится мне эта муть, Серега. В Йоханнесбурге или взлом, или предатель, или все разом.

-- А уж мне-то как не нравится… Дезинформацию такого масштаба «ради смеха» не запускают. Кому-то позарез понадобилось убрать меня с фрегата.

-- Что делать будешь?

-- Служба продолжается, тут без вариантов. В штаб Российского Космофлота я отправил рапорт. С Объединенным из-за «дезы» пускай разбираются сами. Адмирал Черенков распорядился -- варп-челнок мне заправят «минусовкой», документы оформят. Полечу обратно к своей команде.

-- Нисколько не погостишь, что ли? Жаль. Лелька с ума сходит — хочет послушать твои рассказы.

-- Простите, мои дорогие — останусь только до завтра. Вы с Инной себя берегите, особенно берегите детей, но цель удара тут не вы и даже не я.

-- Тогда кто?

-- По логике вещей — «Алконост» и мой старпом Измайлов. Иначе зачем меня оттуда убрали?

* * *

На борту фрегата «Алконост-2», десять дней назад по относительному корабельному времени

Измайлов резко выдохнул и открыл глаза, завершая обязательную для псионика медитацию. Легкая музыка рассыпалась звоном колокольчиков. Ментальный эфир померк, отпустил, но пронзительное послевкусие осталось и пахло оно опасностью.

Старпом встал с циновки, застегнул ворот рубашки и посмотрел на часы. Прошло, как и положено, сорок минут. Пискнул и завибрировал браслет. Голографическое лицо дежурного офицера зависло в воздухе словно гротескная маска.

-- Товарищ капитан, у нас на сканере неопознанный объект. Небольшой, похож на спасательную капсулу.

-- Понял. Сейчас буду на мостике.

...Капсула и вправду висела в пустоте.

-- До нее минут пятнадцать на маневровых двигателях получится, -- доложил дежурный пилот.

-- Действуйте, только осторожно. Кто там дежурный на сканировании?

-- Лейтенант Максимов,.

-- Максимов, проверь, есть ли показатели жизни.

-- Пока непонятно. Возможно, человек в анабиозе.

Измайлов выпрямился в кресле, рассматривая тактический экран. Маневр прошел идеально, и вскоре увеличенное изображение капсулы появилось на экране.

-- Если оценивать только с виду — гражданская модель, -- заметил Максимов. — Рассчитана на одного человека, максимум — на двух. Такие ставили на яхты лет двадцать назад. Надежная штука, до сих пор работает.

-- Прозоровский! Распорядись, пускай вытягивают лучом. Аккуратно, сразу на стыковочную палубу.

-- У меня дежавю, каплей, -- шепнул по связи главный бортинженер. -- Один раз мы уже вытянули телепортом… подарочек.

-- На этот раз никаких сюрпризов не будет. Взвод десанта — на стыковочную палубу. Пассажира капсулы сразу блокировать силовым полем. Не разговаривать, на провокации не поддаваться. Жив он или нет — разберемся потом.

Захват и транспортировка проходили без отклонений. Измайлов наблюдал, как затягивают на борт яйцеообразный предмет.

-- Взрывного устройства внутри нет?

-- Все чисто, но сама постановка вопроса… Мне дико, Саня, что здесь, в самом дальнем доступном глубоком космосе, у нас все та же проблема. Защита от земной угрозы.

-- Не факт, что земного. Помнишь странный скафандр, снятый с Мартина Рея?

-- Да.

-- Шеф Кси сказал, что подобрал его на разбитом челноке, люди Караваева из нашей научного части сделали молекулярный анализ — такое снаряжение не производят ни на Земле, ни на Сирме, ни на Гиркане, ни на Ферее, ни в колониях — вообще нигде. Ни по химии, ни по деталям функционала оно не наше.

-- Кто еще об этом знает?

-- Русанов, я и ученые. Теперь еще ты. Больше ни с кем не обсуждали. Сложно там все.

-- Ладно, сейчас капсулу вскроем, посмотрим, что там. Мне, как технарю, представляется — зарвавшийся космотурист. Здесь, конечно, неисследованная зона, вроде бы, никого, кроме нас, быть не должно, но экстремалы всякие встречаются.

Раздалось тихое шипение, капсула раскрылась. Внутри лежал мужчина земного типа — молодой, светловолосый и светлокожий, одетый в черный защитный комбинезон без нашивок. Веки дрогнули. Человек вздохнул и открыл глаза, попытался встать, но остался лежать, прижатый силовым полем.

-- Медисканер показывает — травм нет, инфекций нет. Заметны последствия стресса, но в целом здоров. К тому же он супервиро, -- сообщила медсестра и отошла в сторону.

Измайлов склонился над гостем.

-- Вы меня слышите? Понимаете? Как вас зовут?

-- Арман Крозье.

-- Как попали в капсулу?

Мужчина молчал, ошеломленно рассматривая собравшихся офицеров.

-- Здесь неисследованный космос, безлюдная зона, -- снова заговорил Измайлов. -- Вам придется ответить на наши вопросы, или, как вариант, отправиться в изолятор, -- не грубо, однако настойчиво добавил он, и супервиро, казалось, дрогнул.

-- Как называется ваш корабль? — тихо спросил он.

-- Фрегат Объединенного Космофлота «Алконост-2».

-- А вы…

-- Я — Александр Измайлов, командир.

-- Слава богу… -- пробормотал супервиро. — Командир, я хочу сделать заявление.

-- Может быть, сначала отдохнете?

-- Нет-нет… прямо сейчас, пока слышат все... По букве и духу пятнадцатого пункта устава Объединенного Космофлота я прошу убежища на «Алконосте».

* * *

-- Так ты его все равно отправил под арест? — спросила озадаченная Дана примерно час спустя. — Дал убежище и закрыл?

-- Конечно, Дануся. Супервиро — ребята сильные и агрессивные, тебе ли не знать. Он, если захочет, положит весь твой взвод. До возвращения Русанова пускай посидит на «губе», в конце концов, там самое безопасное место, чем не убежище.

-- Саня, ты формалист.

-- Я — псионик. У этого парня душевная буря. Чтобы понять это, даже телепатии не надо.

-- Он симпатичный.

-- Он сверхчеловек, и это не похвала, хотя... и не порицание тоже.

* * *

Отсек, в который поместили Армана Крозье, кроме обычных переборок окружало силовое поле. Одна из стен была прозрачной. Супервиро сидел на койке, скрестив руки и опустив голову. Заметив Измайлова он, казалось, приободрился, встал и подошел к бронированному стеклу.

-- Добрый день, капитан, -- произнес супервиро на хорошем эсперанто, использовав вмонтированный в стену микрофон стационарной связи.

-- Добрый. Хотя, если быть точным, сейчас вечер. Как вы?

-- Нормально.

-- Просьбы, пожелания есть?

-- Никаких, кроме одной — оставить меня на борту.

-- Вы и сейчас на борту, с этим проблем нет. Только смотрю я на вас, сеньоро Крозье, и не понимаю, кто в этой пустой части Вселенной настолько напугал аж настоящего супервиро. День был тяжелый, я и не спрашивал, а вот сейчас хочу знать.

Крозье прижал раскрытые ладони к прозрачной переборке, приблизил к ней лицо и при выдохе на стекле осталось похожее на облако пятно.

-- Вы знакомы с историей восставшего меркурианского братства? — глухо спросил он.

-- В общих чертах -- знаком.

-- Я — из тех самых супервиро, которыми торговали на Меркурии.

-- Сочувствую, но в версии вашей нестыковка. Все, проданные до момента восстания, давно рассеялись по разным планетам и братством себя не называли. А вот из повстанцев, а было их около сотни, выжил только один. Зовут его Кай Эсперо, личность известная. И ни о каком Армане Крозье он, представьте себе, не упоминал.

-- Конечно… -- супервиро улыбнулся натянуто и одновременно грустно. — Как раз Эсперо меня и убил. Ничего экстраординарного, так… юношеская ссора.

-- Когда?

-- Еще там, на Меркурии.

-- Тогда кто вы такой сейчас?

-- Не поняли, капитан? Я клон, сделанный из клеток убитого, -- Арман отстранился от стекла и принялся нервно ходить из угла в угол. — Да, меня создали всего восемь лет назад, а потом искусственно ускорили рост.

-- Судя мыслям и речи, вы — вполне взрослый человек.

-- «Гениальность супервизор», -- Крозье криво улыбнулся. — Да, я хорошо соображаю, складно говорю и вообще взрослый парень, из-за ускорения развития сгорю к сорока, но… Я я ведь не жаловаться сюда пришел. Есть разговор о более серьезном.

-- О чем?

-- Меня послали вас убить.

-- Вот как… Интересное признание… Кто послал?

-- Месси Шеффер, «отец» проекта на Меркурии. Вы как человек ему не интересны. Интересны биологические образцы Кая Эсперо у вас на борту. Я получид приказ зачистить «Алконост», мне придумали подходящую легенду, сунули в капсулу и сбросили с борта яхты «Лили».

-- Интересное признание… У меня на фрегате триста человек. Зачистить всех... Вам не кажется, что задание безнадежно?

-- Вовсе нет, капитан. Достаточно убить пару десятков первых попавшихся, деморализовать остальных пробиться к системе жизнеобеспечения, отключить ее... Тогда все люди на борту умрут. Вы тоже умрете.. Конечно, я бы тоже пострадал, но супервиро живучи. К тому же, в крайнем случае, Шеффер обещал сделать второго клона.

-- Ваш клон — это не вы.

-- Я сам не знаю, кто я. Живу как дерьмо, которое болтается в невесомости.

-- Смачно сказано. Зачем вы во всем признались?

-- Затем, что нуждаюсь в убежище. Согласен за него платить, например, информацией и преданностью. Затем, что вы честный человек и я это сразу понял. Затем, что нет сил оставаться рабом Шеффера.

-- Рабом?

-- С ним других отношений не бывает. Месси легко пускает в ход хлыст. Не в переносном значении -- в прямом.

-- Звучит странно. Вы же супервиро -- сильный, смелый, быстрый.

-- Да, я супервиро, но посаженный на нейрошокер. Вы же слышали про такое? Одна частота сигнала -- боль, вторая -- сон, третья -- паралич. Из-за этой штуки у меня в мозгу, я порой беззащитней ребенка.

-- Вы могли бежать.

-- Мог, но куда? После суда в Йоханнесбруге все шарахались от "брата" Эсперо-Брауна.

-- То есть, вы скрывали "родство"?

-- Да. Можете мне верить или не верить, только не отправляйте на «Лили». Я буду сидеть в изоляторе и не доставлю вам неприятностей. Поверьте, меркурианцы не привередливы.