История Армении

ГЛАВА XXVI О других злодеяниях остикана Бухи и мученической смерти спарапета Смбата

Когда увидел насильник Буха, что все удается ему согласно его воле, велел совершить набег, дабы захватить и спешно доставить к нему ишхана [гавара] Сисакан[688] — Васака[689], брата его Ашота и других тэров их страны. Однако многие из тэров и кусакалов, бежав, укрылись в крепости Бал[690] и избегли рук притеснителей. Меж тем ишхан Васак, едва спасшись от них, /71/ бежал, отправился в пределы гавара Котайк. Тотчас же уведомили об этом Буху, который послал за ним погоню. Но когда преследовавшие его разбойники настигли его, он, повернув назад, пустил в дело меч и, всех до единого рассеяв, направился на восток, в страну Гардман, к ишхану [той] страны, который прозывался Ктрич[691]. Однако и здесь не нашел себе спасения от врага ишхан Васак, ибо ишхан Гардмана, попутанный дьяволом, схватив, связал его и предал в руки Бухи, рассчитывая обрести тем самым благосклонность Бухи. Меж тем после того, как насильник овладел им (Васаком), к нему в город Двин вскорости доставили брата Васака Ашота и великую княгиню — мать их, схваченных во время набега войсками.

В это время великий патриарх Иованнес, который объезжал епархиальные владения в гаваре Геларкуни, придя к концу своей жизни, скончался в великой монашеской обители Макеноцац. Патриаршество его продлилось двадцать два года.

А насильник Буха, который, забрав с собой тех пленников, что были при нем, и тех, что были заключены в темницу, отправился в восточные пределы[692] и послал спарапету Смбату наказ поспешить с прибытием к нему, дабы завершить начатое дело. Но тот (Смбат) сперва повелел созвать собор епископов в кахакагюхе Еразгаворк[693], где рукоположили патриархом Закарию[694] из гюха Дзаг гавара Котайк, а [затем], препоручив себя его молитвам, он явился к насильнику Бухе.

Тем временем Буха схватил великого ишхана Атрнерсеха[695], который пребывал в крепости Хачен[696], а также его сородичей. Оттуда он направился в гавар Гардман и, осадив крепость Гардман[697] и овладев ею, захватил там и заковал ишхана Гардмана — Ктрича.

Оттуда, направивши путь свой в гавар Ути, он в гюхе Тус захватил в плен Степаноса по прозвищу Кон, род которого по имени прародителя его Севука называли Севордик[698]. А затем коварно обманутый ишхан Алванка Есайя[699] вместе со своими сородичами был также схвачен им, а с ним вместе и прочие тэры и ишханы страны /72/ Алванк были покорены и связаны; и страна эта также обагрилась немалым количеством крови.

После этого всех тех, кто был в ковах и в темнице, привели к нему, и он, взяв их с собой, пустился в путь, чтобы препроводить их к амирапету.

Он повез с собой к царскому двору и спарапета Смбата, которому внушил мысль, будто за чистосердечие его амирапет вознаградит его, пожаловав ему самодержавную власть над всей Арменией и по-царски одарив и почтив его, а после он вновь вернется в свою страну. Однако, когда они прибыли к царскому двору и предстали пред амирапетом, его, наравне с прочими пленниками, также бросили в темницу и не упомянули при нем (амирапете) заслуг его чистосердечного [служения] им.

Спустя немного дней принялись допрашивать всех пленных тэров и ишханов Армении и Алванка, дабы они либо обратились в неправедный закон их, отрекшись от почитания Христа, за что получили бы от них много даров и почестей и были бы возвращены в родную страну и дома свои, либо в ужасных муках и страданиях немыслимой смертью пресечется упование жизни их. И так как, продлевая мучительный гнет, изо дня в день возобновлялись угрозы пыток и беспредельный ужас, иные из них склонились к безбожному богопознанию их и, хотя кое-кто не сразу подвергся обрезанию, тем не менее согласились в нужный час полностью исполнить волю амирапета.

Однако великий спарапет Смбат мужественно противостоял обману, как то достойно было достигнутой им славной седины[700] и наисовершенной веры во Христа, и, с упованием на вечную жизнь, кое всегда хранил в себе, ни на йоту не склонился к их требованиям, предпочитая лучше умереть, нежели прожить какое-то время во грехе. Так, вопреки допрашивателям, он отвечал, что невозможно ему покинуть христианскую веру, дар благодати коей приял милостью купели, ради поклонения неправедному чужеземному закону. И так бесстрашно возражал он допрашивателям не единожды и не дважды, но много раз.

/73/ Когда они испытали волю его и поняли непреклонность его понятий, тогда задумали загубить его в тяжких муках. Однако небесное милосердие соблаговолило смертью грешного тела освободить его от вечной смерти души, и, скончавшись своею смертью, не отрекся он благодаря тому от святых законов Христа, но воплотил в теле своем торжество прославления мученичества. Взяв его тело, христианские чины с благословениями и пением псалмов и духовных песен положили его в гробнице святого пророка Даниила[701], который был брошен в ров львиный.

После него великую власть ту унаследовал сын его Ашот.

Однако среди прочих ишханов не осталось никого, как кажется мне, кто не отвратился бы от приверженности к богу и не впал в неправедный закон Махмета, ибо, ужасаясь и трепеща в страхе пред смертью преходящей, они не вспомнили о горечи вечной смерти и не стали пещись о грозном благовествовании Спасителя нашего Христа, кое услышанно будет в [день] Страшного суда: «А кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным»[702].

Один лишь Степанос, — коего в просторечии именовали обычно Коном и который вслед за нахарарами армянскими был в оковах доставлен Бухой к царскому двору и истерзан тяжкими побоями, — мученически погиб там во имя исповедания Христа, за что был увенчан отцем света и вписал свое имя в книгу жизни. Преставился он в 608 году римского летосчисления[703].