История Армении

ГЛАВА LIX О войне царевича Ашота с ишханом Мовсесом и одержанной над ним победе

Царь Ашот (сын Смбата) пошел к своему тестю великому ишхану Сааку и, взяв его со всем его войском, направился в гавар Ути, чтобы покорить жестокий мятеж Мовсеса, которого он сам же назначил ишханом и повелителем диких племен того гавара Ути. Туда же подоспел с большим войском, чтобы помочь царю, и великий корепископ, который господствовал над той частью Гугарка, что примыкала к Аланским воротам. При виде множества войск, всем скопом напавших на него, Мовсес и сам собрал массу звероподобных и наглых воинов, словно стремительные потоки, помчавшихся вниз, которые, взбунтовавшись, спешили отречься от своего царя. Меж тем он (царь Ашот) отправил к Мовсесу послов /164/ с наказом, дабы тот согрел холод оцепенелого, гордого своего нрава, покорился ему и пребывал в мире и тишине[1174]. Но Мовсес вернул послов с весьма высокомерным и суровым ответом.

Тогда мудрый и благоразумный царь вместе с ишханом Сааком, хорошо вооружив свои войска луками, мечами и копьями и расположив справа[1175] и слева отборных мужественных воинов[1176], двинулись с быстротой набежников, достигли вскоре края ущелья, в котором укрепился со своим войском Мовсес, и тут со страшным шумом напали на них, повергнув их в ужас и трепет. При виде столь грозной силы, войска Мовсеса, рассеянные кто куда неожиданным нападением, бросившись бежать, отделились и удалились, оставив Мовсеса одного. Тут и он, немедля обратившись в бегство, выбрался из ущелья и поспешно бежал на запад, в страну Сюник к ишхану Смбату, [надеясь], что, возможно, с его помощью сумеет потом найти выход из своего трудного положения.

Царь еще находился в гаваре Ути, усмиряя и покоряя жестоковыйных[1177], любящих разбойничать людей той страны, когда Мовсес, неожиданно собравшись, двинулся в путь, через пределы Сисакана; он намеревался отправиться к великому корепископу цанаров[1178], посулить тому [всяческие] блага и, обратив его в своего единомышленника, освободить свои владения. Едва об этом событии сообщили царю, как он немедленно погнался за ним. Направив коня на вооруженного и облаченного в доспехи Мовсеса, он подъехал к нему и, ударив мечом по железному шлему, который был на нем, метко расколол посередине прочный шлем и поверг его наземь. Затем он повернул назад, забрав с собой Мовсеса, которому выжег глаза, ослепив, лишив его света. Кто добровольно обрекает себя на слепоту, тот никогда не вернет здоровья.

После того, как все соделалось таким образом, по его желанию, отправился царь[1179] в гавар Ширак и, исполненный в душе благоволения, призвал к себе /165/ брата своего Абаса, которого поставил ишханац ишханом, и его тестя Гургена[1180], ишхана Вирка, не ведая еще, что из зависти и ненависти умышляют они против него предательство. Когда они встретились друг с другом в гюхе Ормани[1181], он, согласно царским обычаям, весьма благосклонно почтил их и щедро одарил. Но, так как милостью неба им не удалось там открыть врата погибели его, они проводили [царя], и, ничего не подозревая, тот прибыл, остановился в кахакагюхе Еразгаворке. Меж тем они, умыслив под видом дружбы против царя козни и придумав способ поймать его в западню, неожиданно погнались за ним, чтобы тайком уничтожить его. Однако царь, чуть раньше уведомленный об этом, забрав с собой сына брата своего Абаса, вместе с толпой беглецов из Еразгаворка, едва спасшись от коварной погони, удалился в гавар Ути. А те, придя и не получив возможности исполнить желаемое, покрыли себя стыдом и, ограбив затем всех оставшихся, воротились назад. И после этого исполнились они друг к другу лютой вражды из-за столь пагубного, вероломного замысла.

Меж тем Васак, который на правах собственности унаследовал власть над Геларкуником, страшась в душе царя, попросил у него письменную клятву, чтобы без опасений входить к нему и выходить[1182]. Я сам взял письмо у царя и передал его Васаку. После этого прибыл он к царю, и в первый раз принял тот его с большим почетом как споспешника, единомышленника и доказавшего свою верность любимого брата. Но затем кое-кто стал подстрекать [царя], говоря, будто у какого-то гонца нашли письмо к [Васаку] от другого царя Ашота и тестя [брата] его, Гургена[1183], полное всяческих коварных советов. Из-за этого он схватил [Васака], заковал его в железные оковы и посадил в крепость, что зовется Кайеан[1184]. Но я принялся жестоко укорять царя за нарушение клятвенного обещания, за то, что он связал Васака и, захватив, подчинил себе его владения, тогда он отвел, снял с Васака вину и обещал спустя несколько дней освободить его от оков и утвердить во владении его страной. Поэтому и я немедля уступил /166/, дабы по ребячливости нрава не вздумал он сотворить что-нибудь дикое или, преступив закон, не совершил что-нибудь неподобающее. Так я оставил заботу об этом до другого времени[1185], положившись на небесное провидение.