История Армении

ГЛАВА XLI О войне царя Егерского Костандина и взятии его под стражу, а также о ненависти Атрнерсеха к Смбату

В это время наглый, строптивого нрава царь егерский Костандин[911], устремляя очи не на справедливость, а на вероломные замыслы, собрал войско и двинулся, пустился в путь, пошел в северные края, что находятся в долинах Кавказских гор, чтобы подчинить себе и страну гугаров, обитающих близ Аланских ворот. Но, так как тот народ признавал, подчинялся и покорялся царю Смбату[912], то царь Вирка Атрнерсех поторопился написать царю егерскому, который был его зятем, чтобы он рассеял, уничтожил, вырвал из сердца бесполезный, неправедный и суетный замысел и не противился по-глупому тому, кто стоит выше него. Но, поелику уши его заложило, перестал он внимать слову и не склонился к мудрому совету, то царь Смбат, собрав вместе множество войск, двинул их вперед и, взяв с собой царя Вирка, пошел вместе с ним в набег, навстречу Костандину. Когда тот увидел, что не в состоянии им противостоять, поворотил вспять и, засев, как в берлоге, в укрепленном месте, стал просить у него мира. Тогда царь отправил для переговоров с ним о мире тестя его Атрнерсеха и кое-кого из его нахараров. Когда они оказались друг перед другом и несколько замешкались, царские нахарары по приказанию Атрнерсеха неожиданно захватили царя егерского и погнали перед собой, словно козленка, [отделенного] от коз, того, кто, подобно льву, выскочил из своего леса, чтобы сожрать, рассеять наш народ. /111/ Меж тем царь Смбат завладел множеством крепостей в стране Вури[913] и, назначив в те края наместников, увез с собой егерского царя Костандина и посадил его в железных оковах в темницу крепости Ани. Однако по доброте нрава и понятий своих он не мучил его [лишениями], а щедро выдавал ему всю необходимую одежду и содержание. Так продержал он его в заключении только четыре месяца. Но когда он узнал о распрях средь егеров, которые, резко расколовшись, вознамерились поставить над собой царем кого-то, еще большего насильника, чем Костандин, то, осведомившись точно и ни о чем более не думая, поторопился [царь] освободить его и в прежнем достоинстве утвердить в его государстве. [Царь Смбат] поступил так, во-первых, из благодарности царю Вирка, которому тот приходился зятем, и, во-вторых, [в надежде на то], что, быть может, став после этого как бы восприемником, тот из-за оказанных ему многочисленных милостей будет отныне покорен ему. Облачив его в царские одеяния, возложив ему на голову золотую корону, отделанную жемчугом, и опоясав его золотым поясом, украшенным драгоценными камнями, снабдив его необходимым для путешествия подобающим снаряжением и собрав для него войско, [царь Смбат] отправил его в принадлежащую ему страну[914]. И после того как [Костандин] уехал, утвердился и начал самовластно управлять собственным своим владением, он, проявив величайшую покорность и единодушие, стал искренне служить царю Смбату, из-за выказанного тем по отношению к нему отцовского попечения, полагая это для себя удобным и желанным[915]. Однако царь Вирка страшно ожесточился из-за освобождения Костандина, сделанного будто бы наперекор ему, и с той самой поры в раздражении начал, хотя и тайком, вооружать воинов против независтливого возмездника своего Смбата[916]. Меж тем Смбат, удивленный его ошибочными рассуждениями, не обращал внимания на направленность его воли ко злу, но постоянно преодолевал сам себя ради дружбы его, ибо не улавливал смысла его мятежных мыслей.