История Армении

ГЛАВА LIV О письме патриарха Константинопольского Николая католикосу Иованнесу и о письме [католикоса] императору Константину

Услышав о потрясениях и беспорядках, совершившихся у нас, великий патриарх Константинополя Николай[1086] написал нам такое письмо: «Высокопреосвященному и боголюбивому служителю Господа и весьма любимому брату моему Иованнесу, католикосу Великой Армении, от Николая, милостию божьей архиепископа Константинополя и слуги слуг божьих. Радуйся о Господе.

/145/ Полагаю, что для тебя, владыка мой боголюбивый, не остались сокрытыми глубокая печаль и великая скорбь нашего сердца о всей твоей пастве верующих в Армении, Вирке и Алванке, ибо пришла тяжкая беда, страдания и притеснения от сарацинов — насильников исмаильтянских. Хотя телесно мы не вместе и не видели своими глазами бедствия паствы Вашей, однако, услышав о терзаниях, причиняемых дьяволом стране Вашей, весьма скорбим и вздыхаем с великой грустью. И если мы, находясь далеко от вас, лишь на основании слухов переживаем большое горе, то сколь тяжелее должно быть Вам — сопричастнику мучений Вашей паствы, преследуемому, избиваемому, гонимому неправедными и нечестивыми крамольниками. Итак, чему надлежит и подобает быть? В чем видеть утешение средь стольких бедствий? Как, идя вослед правде, предотвратить [беды], что будут соблазном для грядущих[1087]? Если твое святейшество сочтет это подобающим, то надлежит ежечасно призывать милость божью и помощь; воздев руки, молить всем сердцем о милосердии вседержителя бога к пастве твоей — армянам, иверам и алванам — и думать об общей пользе; ни в коем случае не смиряться с их гибелью и взять на себя со всей полнотою заботу о том, чтобы всех вообще наставлять в божественном учении и, заповеданным Иисусом Христом словом предавая анафеме и отпуская грехи, на что мы получили повеление власти небесной и земной, [тем самым] пресечь хотя бы зло взаимных распрей. Не дозволять впавшим во гнев и обратившимся ко взаимным убийствам оставаться в состоянии зверской дикости, но обратить их к человеческим помыслам и христианскому спокойствию. Тем самым ты принесешь спасение оставшейся части жителей земли твоей Армянской, Вирка и Алванка.

Я, нижайший, поторопился прежде всего Вам дать в письме небольшой дружеский совет. В связи с этим мы отправили письма также куропалату[1088] и начальнику абхазов[1089], убеждая их слушаться Ваших советов, забыть взаимные столкновения, обратить взоры к дружбе, единству, согласию и миру друг с другом и со всеми ишханами Армении и Алванка и, объединившись, бороться против нечестивого врага — сыновей Апусеча, /146/ дабы не приключилась всем вам погибель, а с вами вместе и потрясения для сопредельных народов. Итак, надлежит Вашему святейшеству лично и посредством посланий и приказаний, через епископов, священников и святых мужей приложить все усилия, чтобы полностью уничтожить зло их междоусобий, чтобы они без тени нерадения придерживались подобных распоряжений, молить, чтобы обратились они в лучшую [сторону] к спасительным советам и деяниям. Ибо, если будете так дружны и согласны, коварный разрушитель больше ничего не сможет причинить Вашей стране. Пока Вы будете с своей стороны устанавливать такой порядок, наш самодержавный и богом увенчанный царь пошлет в надлежащее время вам в помощь многочисленное войско, дабы Ваш куропалат, начальник абхазов, ишханы и вельможи армянские, присоединившись к нашему войску, с великой помощью божьей и при Вашем священнодействии начав воевать с врагом — лжепогибельным прислужником сатаны, отбили у неприятеля то, что было потеряно раньше.

Тогда Вы и мы даруем всем им отпущение греха междоусобий, которые они безбожно затеяли друг с другом. И, как то подобает Вашему святейшеству, каждому Вы даруете его права, дабы каждого повести и утвердить в жизни столь же добродетельной, как и прежде[1090]. После этого да почиет на Вас мир Христов и да пребудут с нами, смиренными, Ваши святые и светлые молитвы».

Прочитав это [послание] и приняв его с христианской любовью, я принялся убеждать и утверждать в этой мысли и в совете этом царя Вирка[1091] до тех пор, пока не обещал тот пойти стезею мира, дружбы и полного единодушия со всеми — с ишханами и тэрами страны нашей Армянской и Вирка, дав по этому поводу письменную клятву. А потом узнал я о буре бедствий и страданий, обрушившихся на народ Господа, и был объят глубокой скорбью, и пролились из глаз моих потоки слез. Увидел я, что уничтожено в доме Господа благолепие, осквернена святость его язычниками, а священники его томятся, горюют и испускают вздохи. Воспоминание о мучительном дне моей разлуки словно в сети захватило мое сердце и, несколько подкрепив свое ослабевшее /147/ мужество и препоясавшись, я направился в страну Тарон и там средь близких своих, ишханов и прихожан, обретя утешение в своих горестях и страданиях, приободрился душою.

Меж тем наш противник, поправший святость Господа, все еще упорно сидел в столице — Двине и, с невообразимой яростью рыча, выслеживал, выискивал, высматривал, кого бы проглотить. Во все уголки нашей страны отправил он для грабежей свои войска, но более всего его мысль, способная производить лишь зло, изыскивала способ избавиться от царя Гагика, больше, нежели от кого-либо другого. Хорошо зная этого коварного прислужника сатаны и видя, что разбойник подобрался, приблизился ко входу [в его страну], он (Гагик) тут же переселил свою семью со [всем] добром и казною[1092], а также весь отовсюду собранный простой народ своего государства и поместил, укрыл их, словно в логове, в ущельях неприступных гор Мокка и Кордука. Сам он с братом своим и спасаларским полком, вооруженные, укрепились, затаились в срединной[1093] части страны, подстерегая там неукротимого зверя и держась всегда наготове[1094]. С ними вместе был и великий ишхан Сюника — Смбат[1095], ожидавший мира свыше, от бога. Однако спарапет Армении Ашот[1096] все еще оставался средь потоков зла, не сумев отколоться от Юсуфа, ибо они (арабы) все время тайком следили за ним. Потому спарапет с большим умом во всем подчинял свою жизнь воле остикана, заботясь лишь о том, как бы спастись от него. Тем временем сын [царя] Смбата, Ашот, которого воцарил над армянами царь Вирка, вместе с войском своим носился от одной крепости принадлежавшей ему страны к другой, много сражался и проявил мужество и доблесть в борьбе со всеми врагами — не только с сарацинами, но также с иверами и гугарами, которые замышляли против него зло.

Видя во время своего пребывания в гаваре Тарон непрестанные, вызывавшие смятение разбойничьи набеги, я написал императору ромейскому Константину[1097] следующее письмо:

«Божественный и самодержавный император ромейский, августейший Константин, свыше увенчанный богом и прославляемый, великий и победоносный царь вселенной, боголюбивый и благочестивый попечитель /148/ всенародного просвещения и истый миротворец всех сущих, сравнимый с девятью ангельскими чинами, причина духовного созидания и подлинный предводитель стольких различных народов и племен — поистине божественная пальма, насажденная в доме Господа! Привет Вам, мир и много радости, а также свидетельство о любви от церкви сей православной[1098], которая хотя и пленена врагами и опустела, как безводная пустыня, уподобившись матери, лишившейся детей, однако была и остается в любви ко славе божьей. Привет Вам и от меня, нижайшего католикоса Великой Армении Иованнеса. Благодать Вам и мир от бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа[1099].

Со мною вместе [приветствуют Вас] епископы и вся братия святой церкви, избиваемые, поражаемые, мучимые и гонимые смертоносным и коварным дыханием Амалика[1100], которое породило опасную вражду в пожирающем людей коварном бесе[1101], и тот в диком своем заблуждении излил на нас потоки безмерно яростного, гнусного, мстительного гнева. Однако мы поручаем себя благодати радости и любви божьей и, как о том просил Павел, прежде всего возносим непрестанные мольбы, просьбы покорные и посреднические и подобающие благодарения о непобедимом, самодержавном и августейшем царе — жить Вам многие лета в согласии с праведным плодом жизни и истинным миром царя небесного в Ваших императорских палатах — благолепной и прекрасной обители землян. Пусть легко и спокойно будет Вам уйти на животворное таинство приближения к богу и пусть расцветет всяческим благочестием, прекрасным праводушием, подлинной радостью и великим ликованием мгновение Вашего, достойного бога, упокоения: соответственно и мы примем щедроты Вашего добросердечия, подобающего блистательному великолепию и благодетельности веры, которую Вы исповедуете, которою Вы прекрасны и которою Вы вооружены до зубов[1102] для отмщения богохульникам.

Служитель бога, благотворитель наш и самодержец, Христом увенчанный император ромейский! Ныне, набравшись мужества, я вынужден перейти к необыкновенной истории злоключений, постигших нас /149/ из-за наших сомнений, о чем и будем говорить. Мы, говорящие, обращаем свой мысленный взор на Вас с ликующей надеждой, но в то же время тихо и покорно, как учит нас [пророк]: «Не возопиет и не возвысит голоса Своего, и не даст услышать его на улицах»[1103], ибо Ваш приближенный к богу слух не нуждается в воздействии на него голоса, поскольку движением запечатленной в Вас небесной мудрости узнаете Вы о прошлом.

Ныне я возношу благодарность за то, что Вы, августейший и самодержавный царь, обнадежили нас, приготовившись оказать нам военную помощь. Поэтому я доведу до снисходительного слуха Вашего, о благочестивый, то, что гласит молва о наших страданиях. Всей силой своею обрушилась на нас лютая ненависть врага истины. Подобно сладострастному блудодею, побуждаемому вожделением, он дерзнул напасть на непорочное брачное ложе церкви[1104] — невесты [Христовой], дабы опорочить наследие Господа и осквернить святой его храм, обречь народ Господа на попрание, разорение, уничтожение, погибель и с жадностью поглотить новый Израиль, разорив место, где славится имя его. И поелику всем народам известна охранительная прочность стены страха, внушаемого Вами врагам, то под сенью крыльев твоих, о самодержец, мы чувствовали себя в безопасности, словно в прекрасном городе, и тогда брачное ложе церкви — невесты [Христовой] не было замарано жителем [шатров] Кидара[1105], который возненавидел даже святость приветствия, а насилия поборника Велиара не смогли удалить миротворца жениха. Но когда мы перестали радеть о Вашем покровительстве и перестал жалить[1106] ставший змием на дороге Дан[1107] Вашего правосудного величества, и не стал он мстить за преступления злохулителей наших, тогда снова принялся проклятый без причины подкрадываться, ползя на чреве, чтобы проникнуть через духовную ограду в виноградник всемогущего Господа, и огонь, некогда отринутый и затухший, снова стал разгораться и вызывать страшные истребительные пожары. Обнаружились вероломные преступники в отношении христианской веры, то есть Христовой, и воздвигли гонения на святую церковь, обратив ее словно бы в шалаш садовника[1108], и, как если бы то были деревья в лесу, секирой разрушив двери ее[1109], они предали огню святилище Господа и осквернили алтарь имени Его на земле, заклали заклать неправедную, принесли жертву нечестивую в жилище праведников и уничтожили /150/ уповающих на господа бога, трупы [рабов Твоих] отдали на снедение птицам небесным, тела святых Твоих — зверям земным; пролили понапрасну кровь священнослужителей церкви, как воду вокруг Иерусалима[1110]. Сила сражавшихся рук была ослаблена великой бойней, и обагрились они кровью. Нахарары племени Торгомова, горожане и селяне — все были рассеяны жестокими притеснениями и изгнаны. Одни были обречены на заключение, железные ковы и невыносимые мучения, другие были преданы жаждущему мечу, иные, с гнусным вероломством захваченные в плен, были проданы [в рабство], а остальные — великие и малые — из-за вредоносных происков злодеев были рассеяны, раскиданы по всему лику страны и, нагие, голодные, трепещущие и дрожащие от ужаса, прятались, скрывались в горных пещерах и расселинах. Подвергаясь опасности мучительной смерти, они, словно колеблемая ветром соломинка, качались, как полумертвые, под тяготами страданий. Но при всем этом рука Амалика не уставала напоять кровью многоубивающий меч, поелику смертоносное дыхание его всех обдавало смертью. Одних он тайком, коварно загубил, опоив губительным смертоносным ядом, других уничтожил медленным поджариванием на огне, третьих прикончил, задушив их, а иных жестоко разил мечом, повергая на землю до тех пор, пока не заполнились убитыми недра[1111] земли нашей. А теперь как представить мне здесь [все] о Смбате Багратуни — главе всех нас — [жителей] восточных, который удостоился быть Вами названным, Вашим духовным сыном и Вашим рабом, ибо коварный враг более, чем кому бы то ни было, воздал злом ему — благодетелю и защитнику церкви. За грехи наши был предан сей попечитель паствы Христовой мечу злодея и богохульника, который подверг мучительным, жестоким пыткам того, кто в духовном богатстве старости принес народу Асканазову успокоение от всяческих вредоносных раздоров при Вашем споспешествовании, о самодержавный государь, и объединил разумную паству Христову во славу и во хвалу богу. Старость его отяготили муки заключения в тюрьмах и темницах, в ужасных ямах и теснинах. После всего этого, после дыбы и смертельных пыток [Юсуф] предал его на уничтожение алчущему мечу. /151/ Мы все без изъятия лишились попечения верного твоего вассала. И вот ныне терзают нас борьба внутри и ужасы извне, а усыновленного Вами советника нет в живых, чтобы наставлять и подготовлять к бою ратников во всем их могуществе. Седекия отвезен в плен[1112], и нет нигде Зорававеля[1113], который восстановил бы поколебленное государство земли Армянской. Асаил призван для истребления Израиля[1114], и нас кольцом окружила[1115] война. Маккавей[1116], обманутый злейшими палачами, не в силах спасти нас от опасных притеснителей. Антиох[1117] принуждает оставить христианские законы наших [государственных] порядков, а Матафии нет в живых, чтобы противиться злотворцу-насильнику[1118]. Так церковь Христова опустела и осталась в своем вдовстве беззащитной и беспомощной, и умолк в ней [глас] годичных праздников, а паства Христова полностью лишилась отчей помощи и собственного попечителя. Те злополучные и жалкие, что остались в стране восточной, все время стенают и трепещут. Эти постигшие нас непрекращающиеся злоключения и бедствия, а также жестокие пытки вызывают скорбные вопли и слезы.

К чему теперь перечислять страдания, [вынесенные] мною — нижайшим Иованнесом, поелику не почитаю я себя достойным быть сомучеником праведников, но, так как по грехам моим отяготили меня изгнание и страдания и спасся я от искуса, которому подверг себя добровольно, то все это побуждает меня, согласно Павлу, хвалиться [своими] немощами[1119], ибо терпеливо приял я эти опасности. Много мучений я претерпел от рук сынов Агари, будучи брошен и в темницу, /152/ в грязную яму, закован в железные цепи, подвергнут пытке тисками и избиению, а также прочим ухищрениям, которых было достаточно, чтобы заставить меня испустить дух. И хотя я всего лишь страждущий человек, однако Христос — упование наше, который познается силою и не проповедуется образом телесным, избавил меня от смерти здесь, в теле, и, возвратив меня и тех, что были со мною, из плена, «как потоки на полдень»[1120], вырвал меня из клыков дракона. Вместе с Илиею бежал я в Сарепту Сидонскую[1121] от пророкоубийцы Иезавели[1122], вместе с Павлом был спущен из окна по стене Дамаска в корзине и бежал от областного правителя царя Ареты[1123]. Претерпев все это по заслугам моим и повелением Господа гонимый из города в город, я добрался, наконец, до врат Ваших, о самодержавный государь, могущественнейший и величайший, чтобы отсюда, издалека просить милосердия Вашей благочестивой и снисходительной премудрости не только для себя, но и для всего народа Асканазова, дабы приобресть Вам сынов убитых слуг Ваших, которые полностью испили чашу ярости южных насильников, испили и процедили дрожжи гнева и чашу смут, [поднесенную] теми, кто причинил нам несчастия. Сим молю, дабы духом Вашей мудрости и доброты подняли Вы Вашу длань на дерзкого врага, пока до конца не спасете наследственное Ваше владение и не исполните щедротами[1124] полоненный и ограбленный злоумышленниками храм велелепия бога всевышнего. Изгнав зверей лютых и волков хищных, язычников непокорных и варваров диких, Вы овладеете этими пределами, что от начала мы приобрели рукою вашей сладостной [христианской] веры, исполненной милосердия. Отряхните с нас прах сей, что прилип к нашим спинам, освободите нашу выю от ярма смертельного, коим отяготила нас рука этого насильника, очистите страну и город, ввергнутые в распри и соперничество возненавидевшими бога нечестивыми, заблудшими и неправедными ишханами, и, согласно [слову] пророческому, унаследуйте блаженство воздавшего дочери Вавилона, опустошительнице, за то, что она сделала нам[1125]. Именно по той причине и избрал бог Вас, о победоносный государь, что чрез Вашу благодетельную волю дарует мир /153/ тем, кто возлюбил его; и они воздадут тебе, о самодержец, долг служения мирной жизнью, а [затем] с миром предстанут пред богом.

Это слезное прошение я слагаю пред Вами ради всей моей словесной паствы верующих во Господе, что же касается меня самого, то я имею сказать следующее, о увенчанный Христом и победоносный государь: старость мою отяготил, истерзал южный насильник несчастиями, притеснениями, преследованиями, мучениями, голодом, мечом и пленом. Ныне при реках Вавилона — там сижу я, проливая обильные слезы, когда вспоминаю пленение Сиона[1126], и, вверив себя Вашему попечению, о милосердный и самодержавный император, я припал к стопам Вашим с мольбою не о том доме покоя, что имели святые патриархи — наши предшественники, но о той обители, которую они имели в начале [установления] нашей веры под сенью крыльев Ваших предков, когда, положившись на силу власти святого креста Вашего и на попечительное милосердие непобедимых ваших царей, пасли с непоколебимым тщанием и в любое время паству верующих, сердцем безмятежным без страха исповедуя свою веру, — вот об этом молю я Вас, имея предстателем спасительный Крест животворный. Не лишайте меня и тех, что со мною, возможности поклониться богом приятому знамению и встретиться с Вами, о богом поставленный государь. Уже много лет я имею большое желание прибыть к Вам, хотя и поныне есть тому препятствия. Пожалуйте моей [пастве] обитель мирной жизни, как то подобает Вашему августейшему, пышному и достохвальному могущественному царствованию; избавив нас ныне от исмаильтян, укрепив нас и поселив под сенью крыльев Ваших, Вы станете пасти нас, ибо и мы паства божия, а мы будем неустанно возносить молитвы богу о том, чтобы даровал Он Вам мир, безопасность и благоденствие, о самодержавный и прославляемый во всем свете царь! Вашей великой помощью, славой и милостью укрепится наш народ армянский и приобретен будет сперва Господом, а затем, волей божьей, и Вами. Ибо престолу славы Вашей ведомо, что, если я, нижайший пастырь паствы, под сенью многославного знамения Вашего поселюсь, тем паче паства божия и наследие Иисуса Христа последует моею стезею, и пойдут все вместе с пажити этой всемирным стадом Ваших овец словесных, /154/ и вступят все под владычество ромеев, подобно Италии и всей Азии. А те, что не придут и выйдут из овчарни Господа, — таковые, кто бы они ни были, понесут от Вас наказание, и не будет на мне за то вины и осуждения.

Да избавит вознесенное до небес, сияющее и светозарное святое знамение, пребывающее, словно солнце в небесах, в Вашем вселенском и прославленном городе, столицу, в коей Вы обитаете, от всех губительных, причиняющих порчу козней лукавого, и да не вздыбятся на Вас, словно бурное море, неистовые волны чужеземных набежников, не обрушится жестокий ветр неправедный и не наведет губительную зиму, а гороподобные валы водяные супостатов да не поколеблют Вас, восхваляемого, и не причинят Вам измены, о заповеданный от Иисуса Христа государь, имя которого превозносится и славится из края в край вселенной, но возвеселитесь и возрадуетесь Вы премного в прекрасном своем безмятежии полнотой мира и возликуете в спасении своем, не сомневаясь более в милосердии Всевышнего, достигнув благословенной сладости того, кто увенчал Вас дивносияющим венцом из драгоценных камений, и могуществом Христа вознесется Ваше правосудие, а мы восславим, благословляя, имя Ваше, о самодержавный и победоносный государь достохвальный, августейший Константин — император ромейский!»