— Меня никто не обижал, — поджала губы Элена. — Но ты, генерал, перегибаешь палку. Разве нам запрещено покидать крепость в дневное время? Тем более не одному, а с друзьями?
— Ах, с друзья-а-а-а-ми, — саркастично протянул Иль Кан. — Если так, то прошу прощения. На секунду мне показалось, что Кай решил преждевременно снять траур по погибшей невесте.
— Следи за словами! — выкрикнул Кай и дёрнулся в сторону генерала, но Элена успела его остановить. — Сам здесь чего забыл?
— Её искал, — лидер кивнул головой в сторону Элены. — Можешь и дальше принимать горячую ванну, а мы пойдём.
Иль Кан схватил Элену за руку и настойчиво потащил за собой в сторону крепости. Попытка вырваться закончилась провалом и ей пришлось покорно следовать за ним по узкой извилистой тропе.
— Одной Каррины тебе мало? — тяжело дыша спросила Элена, стараясь не отставать, но всё равно проваливалась в глубокие сугробы и набрала полные сапоги снега.
Иль Кан ничего не ответил, лишь сжал её руку сильнее и рывком дёрнул на себя. Не удержав равновесие, она врезалась в его широкую спину и, поморщившись от боли в сжатой руке, закричала:
— Да отпусти ты меня наконец! Я никуда не сбегу!
— Я уже ни в чём не уверен, — тихо проворчал генерал, но послушался и выпустил её запястье из крепкого захвата, пропустив вперёд себя.
Чувствуя себя как под конвоем, Элена проследовала в свою комнату. К её удивлению, Иль Кан зашёл вслед за неё и закрыл дверь на засов.
— Знакомая ситуация, — возмутилась она. — Второй раз за день ты приходишь ко мне без приглашения!
— По крайней мере сейчас ты уже не замёрзнешь, — указал он на печь, в которой догорали дрова, а затем подбросил ещё охапку.
— Генерал, что происходит? — Элена в отчаянии посмотрела на Кана не в силах разгадать, что за игру он затеял.
Но больше всего её задело увиденное в оружейной. Перед глазами вновь промелькнула картина горячего поцелуя генерала с Карриной и она почувствовала, что вот-вот выйдет из себя.
— Слушай меня внимательно, — Иль Кан встал у двери, отрезав Элене пути к отступлению. — С этого дня… Нет, дорогая, с этой минуты тебе запрещено покидать крепость без моего на то разрешения. Узнаю, что сделала хотя бы шаг за её пределы — своими же руками сдам тебя в Имперский Двор. Всё ясно?
— Нет! — воскликнула Элена, кипя от возмущения. — Что за предвзятое отношение? Что я тебе сделала?
— Я не договорил, — голос Иль Кана звучал резко и холодно, как чёрная сталь, из которой был выкован его любимый кинжал. — При себе запрещено иметь любое оружие, даже шпильки для волос. Каждый час ищешь меня и отчитываешься о том, что делала и с кем. Если я отсутствую в крепости, докладывать будешь Сарайе.
— Бред какой-то, — растерянно пробормотала Элена.
Весь воинственный настрой в один миг исчез в никуда, она искренне не понимала чем вызвала такой гнев со стороны лидера.
— Это приказ. Обсуждению не подлежит, — процедил сквозь зубы генерал и, тихо выругавшись, коснулся засова на двери.
Страшная мысль промелькнула в голове Элены словно молния.
— Пожалуйста, подожди! — она подбежала к входной двери и закрыла её своей спиной.
— Что тебе? — недовольно спросил Кан.
— Эти запреты… Ты знаешь обо мне что-то, чего я не знаю?
Сердце Элены замерло в ожидании его ответа. Грудь девушки тяжело вздымалась, приподнимаясь под влажной рубашкой, приковывая к себе тяжёлый взгляд генерала.
Иль Кан еле сдерживался, раздираемый противоположными чувствами: демон, сидевший внутри него, подстёгивал вытащить нож и перерезать дерзкой блондинке горло. Другая часть неистово хотела сорвать с неё рубашку и дать волю безудержному желанию, которое он испытывал при одной лишь мысли об Элене.
— Отойди, — хрипло произнёс он, но она не сдвинулась с места.
— Если тебе что-то известно, я тоже имею право это знать! — помотала головой Элена и лишь сильнее вжалась спиной в грубые, колючие доски.
— Уйди с дороги, — Иль Кан сделал шаг назад, желая увеличить расстояние между ними, но взгляд снова скользнул вниз, к её полупрозрачной рубашке.
Элена, заметив его взгляд, мгновенно покраснела и прижала руки к груди.
— Иль Кан, пожалуйста…
Её жалобный, просящий тон, стал последней каплей. Он с силой вдавил Элену в спиной в дверь и накрыл её приоткрытые губы грубым, собственническим поцелуем.