Когда плачут драконы

Глава двадцатая: Кулон

Вот уже почти месяц Кайя купалась в лучах собственного счастья. Не верила в происходящее и в то же время тянулась к нему изо всех сил. И боялась только однажды проснуться и понять, что счастье было всего лишь сном.

Но Вилхе день за днем внушал ей уверенность в искренности и силе своих чувств. Кайя загоралась его любовью, таяла от непривычной нежности в его глазах, трепетала от прикосновений его рук к своим — богини милосердные, как же давно и сильно она об этом мечтала! И сейчас не уставала благодарить Создателей за каждую минуту, проведенную рядом с лучшим на свете мальчишкой.

...Они тогда с Вилхе гуляли целый день, несмотря на совсем невесеннюю метель и сыпавший, как из решета, снег. Вилхе утащил ее в лес, подальше от любопытных взглядов и пронизывающего ветра, там развел костер, поймал перепелку, и они зажарили ее, и…

Вроде и не было в этом ничего необычного: уж точно не в первый раз они с Вилхе вот так проводили время. Но только никогда еще не грелись у огня, сжимая друг друга в объятиях, и не целовались, забыв об всем на свете и едва не спалив перепелку дочерна.

— Ох, и раззява я! — весело пенял сам себе Вилхе, пытаясь хоть как-то счистить с предполагаемого обеда копоть. А Кайя глаз с него не сводила, наконец-то не таясь и не опасаясь, что ему это не понравится. — Мне только кажется или я тоже начинаю дымиться? — с каким-то лукавством поинтересовался Вилхе, и Кайя зарделась, смущенно пробормотав, что он очень ловкий и за ним очень приятно наблюдать. — Я зазнаюсь, — улыбнулся Вилхе и протянул ей нож с насаженным на него куском перепелки. Кайя приняла ее, будто бесценный дар.

— Ты не умеешь, — ответила она, старательно уговаривая себя поверить в то, что все происходящее — правда. Все так привычно и так обыденно — и лишь сердце в груди замирает от каждого нового открытия. Сколько раз она видела улыбку Вилхе — и только пальцами нащупала озорные ямочки у него на щеках. Сколько раз она касалась его рук — и даже не подозревала, что они могут быть такими ласковыми. Сколько раз они беседовали с Вилхе обо всем на свете — и никогда она еще не слышала в его голосе таких восхищенных и волнующе-довольных ноток.

— Еще как умею, — усмехнулся Вилхе, но объяснять не стал. А Кайе вдруг показалось, что и ему совсем непросто дались последние дни. Если он думал, что она влюблена в другого, а Кайя проводила у Кедде все время… Вот же дура! Измучила любимого мальчишку на ровном месте, да еще и сомневаться в нем смеет. Лучше всех ведь знает, что Вилхе не способен на ложь и предательство! Зачем же тогда все время подвоха ждет и так старательно держит себя в руках?

Кайя аккуратно пристроила нож с угощением на вязанку хвороста, а сама шагнула к сидящему тут же Вилхе, обхватила сзади его плечи и уткнулась носом в гладкую щеку. И почувствовала, как его отпускает напряжение.

— Мне все время хочется на тебя смотреть, — пробормотала она. — И слушать. И прикасаться к тебе. Но я же надоем тебе скоро, если проходу давать не буду.

Вилхе извернулся, обнял ее за талию и усадил себе на колени. Кайя порозовела от удовольствия.

— Разрешаю надоедать мне сколько угодно, — заявил он. — А я в случае чего плату буду брать поцелуями.

Кайя зарделась окончательно. Но все же нашла в себе силы счастливо улыбнуться.

— Я согласна…

Это был самый восхитительный день в ее жизни. Вилхе никуда не спешил, не вспоминал ни о каких делах и даже уходить от костра, казалось, совсем не хотел. И только когда на небе откровенно засияли звезды, он крепко сжал Кай ину руку и потянул в сторону дома.

— Завтра с утра зайду, — с непонятной решительностью предупредил он, как будто Кайя могла ему возразить. Она же, напротив, только просияла и пообещала ждать с первых петухов.

А потом, закрыв щеки и губы руками, чтобы никто в доме не заметил произошедших в ней перемен, Кайя тайком пробралась в свою комнату и там упала спиной на кровать, не в силах придумать, как обуздать рвущуюся наружу радость. Она всегда была скрытным и сдержанным человеком, но сейчас, казалось, сердце выскочит из груди, если держать ее в себе. Но с кем Кайя могла бы поделиться своими переживаниями? Разве что с Айлин, но та давно уже жила отдельно, да и не до того ей было нынче.

От избытка чувств Кайя с силой сжала подушку и уткнулась в нее лицом, вспоминая каждую секунду сегодняшнего дня: с тех самых пор, как услышала знакомые шаги по скрипящему снегу, и потом — неуверенные объятия, робкие, совсем невинные поцелуи, обернувшиеся настоящим вулканом — горячим, неудержимым, сжигающим и возрождающим вновь. И каждый взгляд Вилхе воскресила, каждое его слово, каждую улыбку — ее личную, совершенно бесценную и нужную, как воздух. Неужели завтра все повторится? А может, будет даже лучше, ведь Вилхе обещал прийти с самого утра, значит, у нее будет еще больше времени на его нежность и теплоту. Кайя помнила, конечно, что должна помочь Айлин в пекарне, — и так уже день прогуляла, — но какое все это имело значение? Сейчас она просто мечтала и не желала думать ни о каких препятствиях. Пока с ней Вилхе, она ничего не боялась. Разве что…

Беаты, без стука и ответного позволения проникшей к ней в комнату.

Кайя вздрогнула, открыв глаза и увидев названую сестру, по-собственнически расположившуюся на ее кровати и глядящую на Кайю неприкрыто заинтересованным взглядом.

— Ну?.. — спросила Беата с такой интонацией, что Кайе даже пояснение не понадобилось. Сестра явно прочитала на ее лице все то, что Кайя старалась скрыть.

— Что «ну»? — попыталась она хоть как-то отсрочить приговор, прикидывая, сильно ли исцелованы губы и есть ли еще какие-то недвусмысленные признаки сегодняшнего свидания. Беата же всю жизнь любила Вилхе. Если она узнает, что он отдал предпочтение Кайе… Возненавидит со всей своей страстью. И не будет ей прощения ни от нее, ни от себя: ведь знала же про чувства названой сестры и все равно Вилхе не отказала. А Беата…

Нет, боги, Кайя и теперь назад не отвернет! Не отдаст Вилхе ни сестре, ни другому кому! Слишком необходим он ей самой! Без него разве что с камнем в прорубь. И он… Только Кайя сможет сделать его счастливым! Жизни не пожалеет, чтобы ему было с ней хорошо! Даже если Беата не поймет, Кайя и так слишком во многом ей потакала. И пожертвовать самым дорогим, что было в ее судьбе, не могла.

— Кто из них: Кедде или все-таки Вилхе? — без малейшего смущения поинтересовалась Беата и тут же передернула плечами: — И что они только оба в тебе нашли? Парни такие видные: свистни — девчонки толпами что за одним, что за другим бегать будут. А тут лягушка болотная: не принарядится, не улыбнется лишний раз. Я уж думала, так и зачахнешь в девках. А тут — благодать такая нежданная. Видать, любит Ивон обездоленных, лучшего не жалеет. Так все-таки кто же у нас нынче лучший?

Кайя вытаращилась на названую сестру, как на какую-то диковинку. Если сначала хотела защищаться кинуться, отстаивая свое право на счастье, то потом просто подивилась. Беата что, ее судьбой была озабочена? Или сочиняла, чтобы выведать правду, а потом покажет характер?

Как же Кайе не хотелось ссориться и причинять сестре боль! Но Беата задала прямой вопрос и жаждала получить на него ответ. И не собиралась сворачивать с пути.

— Обещаешь, что не станешь сильно сердиться? — не узнавая собственный голос, пискнула Кайя, но после поцелуев любимого мальчишки ни одного дельного оправдания в голову не приходило.

Беата хмыкнула и подняла взгляд к потолку.

— Значит, все-таки Вилхе, — проговорила она, и у Кайи екнуло в груди. А вдруг сестра сейчас расплачется, не в силах справиться с обидой и разочарованием?

Ее слез Кайя точно себе не простит. И такое хрупкое счастье разобьется на тысячу осколков…

Кайя коротко выдохнула, совсем не зная, что сказать, лишь истово надеясь на какое-то чудо. Да только не зарвалась ли она, и так получив сегодня сверх всякой меры? И не разгневаются ли боги за подобную жадность?

— Нашла-таки лазейку к его сердцу, — задумчиво продолжила Беата, и Кайя замерла, не представляя, чего ждать дальше. — А я ведь была уверена, что там все намертво замуровано и огонь горит только во славу великих свершений. Ошиблась. Даже и не знаю теперь, радоваться ли, огорчаться ли…

— Порадуйся… если сможешь… — едва слышно пробормотала Кайя. — Я меньше всего на свете хотела тебя задеть. Но Вилхе…

— Да знаю, — махнула рукой Беата. — Ты полжизни по нему сохнешь: с тех самых пор, как в городе у нас появилась.

— В него слишком легко влюбиться, — совсем понурилась Кайя. Беата кивнула.

— Что есть, то есть, — подтвердила она и подвинулась ближе. — Надеюсь, он начистил сегодня Кедде физиономию, тебя отбивая?

Кайя от изумления даже икнула.

— Да я… И не была сегодня у Кедде… Даже о Харде не вспомнила…

— Жаль, — искренне расстроилась Беата. — Я ведь все сделала, чтобы Вилхе наконец его проучил. А ты… на корню…

— Да зачем Вилхе драться за меня? Если мне только он один нужен? — непонимающе воскликнула Кайя. Но Беата думала явно о чем-то своем.

— Не дрался, значит, — словно бы итог подвела она. — И самой красивой на свете не называл?

— Это меня-то? — совсем растерялась Кайя. — Да такое разве что слепой придумать может.

— Ну, положим, я тоже не идеал, — окончательно сбила ее с толку Беата и направилась к выходу. И уже у самой двери многозначительно улыбнулась: — И тем не менее…

Что она имела в виду, для Кайи осталось загадкой. Если хотела на Вилхе тень бросить, то это было абсолютно невозможным делом. А если что-то иное…

В любой другой раз Кайя не смогла бы заснуть, пытаясь понять, о чем говорила сестра, но сегодня такие мысли исчезли так же быстро, как и сама Беата, уступив место воспоминаниям и мечтам. Безумно хотелось, чтобы поскорее наступило утро. Снова увидеть Вилхе и узнать, для чего он решил встретиться с ней с самого ранья. И в то же время было немного боязно, потому что новый день мог оказаться совсем не таким, как Кайя себе насочиняла, оставив все лучшее в дне сегодняшнем.

И все же сильное, теплое и нежное, как объятия Вилхе, чувство победило, и Кайе всю ночь снились настолько восхитительные сны, что она даже любимому не смогла бы их рассказать и только краснела в смущении, когда невольно вспоминала то о них, то о вчерашнем дне, и ничего не могла с собой поделать.

Приемные родители не оставили за завтраком без внимания ее витание в облаках. Но когда папа озабоченно поинтересовался у Кайи, хорошо ли она себя чувствует и нет ли у нее жара, а его жена — Кайя так и не научилась считать Беанну мамой — прыснула и постучала мужа по лбу, неожиданно рано спустившаяся Беата довольно резко оборвала их обоих и посоветовала оставить девочку — она так и сказала: «девочку» — в покое. Родители тут же перекинулись на родную дочь, а Кайя, пообещав себе обязательно отблагодарить Беату, смогла незаметно выскользнуть из дома.

Вилхе уже ждал ее возле ограды.

— Давно стоишь? — забеспокоилась Кайя, с трудом удерживая себя, чтобы не схватить его за руки и не проверить, замерзли ли те. Но не стоило так откровенно выказывать свои отношения, особенно если Вилхе не имеет намерения распространяться о них. Вряд ли Кайя способна была подозревать его в неуважении к избраннице, но Вилхе всегда славился своей скрытностью, а уж когда дело касалось чувств… — Извини, я не думала…

— Недостаточно, чтобы набраться смелости, — оборвав ее, отозвался Вилхе и усмехнулся. Кайя непонимающе переступила с ноги на ногу. В голову не приходило ни одного объяснения его слов. Кажется, вчера Вилхе сделал все, на что ему могла понадобиться смелость. Или Кайя все же что-то упустила? — Но раз уж отступать некуда…

Он сунул руку за пазуху и достал оттуда непрозрачный яблочно-зеленый камень в форме круга с отверстием посередине. У Кайи перехватило дыхание.

— Уговорочный кулон? — не веря собственным глазам, прошептала она. Такую вещицу жених дарил как символ решенности будущей свадьбы, и, принимая ее, девушка признавала себя нареченной невестой. Кайя даже во сне не позволяла себе мечтать о подобном счастье. А наяву вдруг получила… — Вилхе, ты… Ты хочешь со мной?.. На всю жизнь?..

Сказала — и сама испугалась: а вдруг неправильно поняла? Вдруг совсем не это Вилхе имел в виду, а она столь страстно желаемое приняла за действительное? Ведь только вчера…

— Хочу, — непривычно угрюмо произнес он и как-то сердито посмотрел на лежащий в его ладони камень, к которому Кайя не решилась прикоснуться, словно от неловкого движения он мог исчезнуть, а вместе с ним и все колдовство нынешнего утра. — Мне вчера показалось, что и для тебя все серьезно. Можешь, конечно, самовлюбленным индюком меня считать…

Кайя не удержалась, обхватила его руку своими и поднесла к губам. Богини милосердные, все мечты исполнившие, только не отворачивайтесь, дайте еще немного подаренное счастье почувствовать! Кайя всю жизнь за эти секунды благодарить будет! Последнее отдаст, но оправдает доверие!

Вилхе скинул напряжение. Обнял свободной рукой, мягко поцеловал в висок.

— Пойдешь за меня замуж? — уже не сомневаясь в ответе, спросил он. Кайя мечтательно вздохнула.

— Ты никогда не пожалеешь, — пообещала она. Вилхе улыбнулся ей в волосы.

— Уверен в этом.

Кайя прижалась к его груди, совершенно позабыв о том, что с секунды на секунду из дома могли выйти приемные родители и увидеть их с Вилхе в столь недвусмысленной позе. Совсем другая мысль вынудила ее отпрянуть и негромко охнуть. Вот же дуреха!

— Я сейчас! — торопливо пробормотала она. — Ты только не уходи! Мне нужно…

Не договорив, она метнулась в свою комнату, вытащила из тайника многострадальный кинжал с драконьей головой, потом схватила первый попавшийся шнурок и так же бегом возвратилась к Вилхе.

— Вот! — запыхавшись, выговорила Кайя и протянула Вилхе подарок. — Я так давно уже... На каждый твой день рождения отдать пыталась… Но тоже… смелости никак не могла набраться…

Вилхе как-то недоверчиво взял у нее кинжал.

— Мне? — со столь глубоким удивлением переспросил он, что Кайя снова смешалась и затараторила:

— Я на ярмарке купила. Как увидела, так и поняла… Ты же сын дракона, Вилхе! И мне захотелось… Ну… Я даже танцевать пошла, потому что у меня денег на него не хватало!.. Или… Совсем не нравится?

На лице у него появилось такое выражение, словно в славном роду драконов завелся баран и этим бараном был именно он, Вилхе. И Кайя замерла, не зная, что делать. Ну видно же, что Вилхе приятно не только ее внимание, но и сам кинжал: вон с каким интересом и знанием дела он принялся его рассматривать. Почему же тогда?..

— Лучше подарка не бывает! — наконец улыбнулся Вилхе, и Кайя тоже расцвела. Пристроилась к нему в объятия, тая от сильных надежных рук, и сунула под нос шнурок.

— Бывает, — неожиданно игриво заявила она. — Надеюсь, ты еще не успел мой кулон какой-нибудь другой девице предложить?

Вилхе усмехнулся, но с заметным удовольствием.

— А я уж думал, ты решила о нем не вспоминать, — заметил он, взял у Кайи шнурок и продел его через отверстие в камне. — Так ловко меня заговорила…

— Ни за что не откажусь! — замотала головой Кайя и сдвинула косу, позволяя Вилхе самому повесить ей на шею заветный кулон…

…— Опять шнурок порвешь! — выдернул ее из воспоминаний насмешливый голос Айлин, и Кайя смущенно потупила взгляд: она со своими мечтаниями сестру совсем без помощи оставила. То замирала, не вымесив тесто как следует; то у печи чудила, забывая о времени и снимая с огня одни головешки; то сбегала из пекарни, едва силуэт Вилхе в окне заметив. Никакие обязанности не могли ее больше удержать: Кайя отдалась чувствам с головой, выбирая дочиста и не отказывая себе ни в одной минуте счастья. Слишком страстно она его желала. И один раз уже едва не упустила. — Запечем как-нибудь твой кулон в пирожке и продадим по незнанию. Как потом перед милым оправдываться станешь?

Кайя крепче сжала зеленый камень. Спрятать его от близких людей не получилось, потому что снять кулон Кайе казалось куда как большим кощунством, нежели открыть семье имя суженого, но, на счастье Кайи, никто из них, даже Беата, не стали лезть в душу, а лишь тихо порадовались за нее и за Вилхе.

— Извини, пожалуйста, — привычно пробормотала Кайя. — Я тебя совсем замучила.

— Ойра с тобой! — улыбнулась Айлин, но теперь совсем иначе: тепло и понимающе. — Видеть тебя рассеянной и счастливой в сто раз приятнее, чем собранной и несчастной. Да и поешь ты не в пример лучше меня.

Кайя не сдержалась, хихикнула, вспомнив, какие взгляды бросала на выводящую трели влюбленную Айлин, когда они с Дарре только начали встречаться. И слова вспомнила, какими Дарре наградила, сомневаясь в его чувствах и заботясь о благополучии сестры. Нынче сомневаться не приходилось. И если Кайя сумеет хоть долю такого же счастья Вилхе подарить, что Дарре рядом с Айлин испытывал, можно будет сказать, что она не зря на свет родилась.

— Я даже не замечаю, — покаялась она. — Ты одергивай меня, если не нравится...

— Ну вот еще, — остановила ее оправдания Айлин. — С песнями работа куда как лучше идет. Да и ребята успокаиваются: видать, им твой голос тоже по душе.

— Хоть какая-то от меня польза, — почувствовала облегчение Кайя. — А то ты в последнее время усталой выглядишь. Может, послушаешь наконец Дарре и дашь себе отдых? Двоих-то носить...

— Что мне дома делать? — возразила Айлин. — В кровати лежать и часы до родов считать? Так и с ума сойти недолго. А тут все-таки люди кругом: с одним поговоришь, другому поможешь, так и вечер подходит. Дарре возвращается — вот к нему и спешу. Хорошо, что папа от ночных смен его освободил: опасается оставлять меня одну, а я и рада. Пользуюсь положением.

— Боишься? — сама не поняла, почему, спросила Кайя и тут же почувствовала, что угадала. Айлин отвела глаза, вздохнула, непроизвольно погладила живот, будто защищая детей.

— Немного, — призналась она. — Мама тяжело меня рожала: если бы папа рядом не оказался, погибли бы обе. Сейчас, правда, они с Дарре в один голос твердят, что с ребятами все в порядке, но... Они ведь и успокаивать просто могут: с них станется.

— Папа не допустит, чтобы с тобой случилось несчастье! — с абсолютной уверенностью сказала Кайя. — И Создатели вас с Дарре любят. Отведут любую беду. Главное — верить. Теперь-то и я это знаю.

Айлин ласково улыбнулась, соглашаясь, и вдруг замерла, нахмурилась, будто прислушиваясь к чему-то. Снова положила руки на живот, и Кайя вздрогнула, догадавшись.

— Рано же еще, — прошептала она.

— Я тоже так думала, — напряженно отозвалась Айлин. — Но, кажется, ребята решили иначе. Не зря Дарре с утра так упорно спрашивал меня о самочувствии: уже тогда что-то чувствовал. А я все отнекивалась, глупая курица, лишь бы ему доказать, что детей лучше знаю…

Они с Кайей посмотрели друг на друга и, кажется, только сейчас по-настоящему осознали, что происходит. Кайя опомнилась первой.

— Тут госпиталь совсем рядом, — закипишила она. — Сейчас пойдем аккуратненько…

Но Айлин замотала головой.

— Только домой! — категорично заявила она. — Не хватало еще на людях рожать.

— Так вот на людях и родишь, если до дома добираться станешь, — попыталась образумить ее Кайя. Все-таки в госпитале для этого были созданы все условия: и палата отдельная, и операционная на случай крайней нужды. Женщины, конечно, поначалу тоже сопротивлялись докторским нововведениям, но потихоньку отцу удалось переубедить даже самых упорных из них. Кроме, как оказалось, собственной дочери. — Он же на другом конце города!

— У меня еще уйма времени, — попыталась выдавить улыбку Айлин, но та получилась больше жалкой, чем искренней. — Тетя Ильга рассказывала про схватки: я такими темпами еще до Драконьей долины и обратно слетать успею.

— Чудная идея! — съязвила Кайя. — Дарре будет просто счастлив об этом узнать. И меня от души поблагодарит за то, что о сестре хорошо позаботилась. Здесь меня жди! И только попробуй за порог шагнуть!

И Кайя, ощущая себя ответственной за всю семью, рванула в госпиталь.