Когда плачут драконы

Глава двадцать пятая: Последний полет синего дракона

Остаток дня прошел на удивление быстро и спокойно. Вилхе вздохнул с заметным облегчением, когда Кедде покинул пределы Стенбирга. Потом они с Хедином завалили в ближайший трактир и просидели там до самого захода солнца.

— Кедде, думаю, тоже не отказался бы заморить с нами червячка, — неожиданно заметил Хедин, но Вилхе только плечами передернул. Он никогда еще так не разочаровывался в человеке, как сегодня в Кедде. Через себя переступил, предоставив бывшему товарищу еще один шанс, а тот его псу под хвост пустил, да еще и их с Хедином едва не подставил. Свалил бы из города вместе с освобожденной пленницей, а бывшим друзьям разгребать. И никто бы знать не знал, в какой тюрьме их искать или с какого эшафота снимать. Кедде бы еще и порадовался.

— Поймает себе куропатку в лесу: чай, конечности у него не отказали! В отличие от мозгов!

Если бы Хедин хоть слово поперек сказал, Вилхе и с ним бы, наверное, повздорил, и сам сорвал бы эту злосчастную операцию. Но товарищ, кажется, знал его, как облупленного, потому промолчал, заняв рот компотом.

Вилхе заставил себя остыть. В деле, которое его ждало, требовалось все имеющееся у него хладнокровие, чтобы руки служили верно, а не дрожали от негодования. Впрочем, теперь, когда в спину не дышал Кедде, у Вилхе не было повода особо раздражаться. И все же волнение не отступало. Стоило поделиться им с Хедином или нет? Тот ведь и высмеять может, как перед их последней совместной операцией, когда Вилхе казалось, что они зря на разбойников пошли. Хедин тогда умело успокоил, заговорив зубы, да только на деле выяснилось, что Вилхе все-таки был прав и что следовало доверять своему охотничьему чутью, а не пренебрегать им в угоду дружбе. И, пожалуй, сейчас Вилхе поступит иначе.

— Будь внимателен, — предупредил он, поднимаясь из-за стола. — Чтобы не было неприятных сюрпризов.

Хедин глянул исподлобья.

— Предчувствие? — спросил он без тени насмешки. Вилхе замешкался на секунду, потом все же кивнул: слишком уж сильно давило это странное ощущение опасности. Никогда еще такого не было: ни на одном из дел. Они, конечно, на всякий случай договорились с Кедде об условном сигнале, призывающем синего дракона на помощь, но Вилхе зарекся им пользоваться. Тем более что при воспоминании о Кедде предчувствие опасности становилось еще сильней.

— Не знаю, откуда ждать нападения, — глухо проговорил Вилхе. — Так что держи оружие наготове.

— Создатели не оставят! — сделал Хедин попытку его успокоить, и Вилхе благодарно кивнул. Энда сам поручил ему это дело и не мог отвернуться в самый ответственный момент. Во всяком случае, на это хотелось надеяться.

Они расплатились, оставив чуть больше положенного, и окольными путями направились на Главную площадь. Во-первых, хотели найти пару безопасных проходов к городским воротам, во-вторых, предпочитали запутать следы, если кто-нибудь в таверне за ними наблюдал. Они, правда, о пленнице и словом не обмолвились, но после устроенного Кедде спектакля вполне могли вызвать у местных подозрение.

К счастью, никто за ними не шел, и ближе к полуночи Вилхе с Хедином добрались до денежного хранилища.

Измученный золотой дракон лежал возле своего камня на боку и тяжело, с хрипами, дышал.

— Ничего, потерпи, — пробормотал Вилхе, непроизвольно ощупывая спрятанные в походной сумке приспособления для освобождения пленницы. — Недолго осталось.

— Надеюсь, Кедде успел ей про нас рассказать, — с неожиданной тревогой заметил Хедин. — Иначе, боюсь, будет жарко.

— Нам не привыкать! — напряженно усмехнулся Вилхе и заставил себя шагнуть из темноты к дракону. Пленница даже не пошевелилась. Вилхе еще приблизился, негромко объясняя ей, что он намерен сделать, чтобы ее освободить, и прося ни в коем случае не подавать виду, что здесь что-то происходит.

Впрочем, кажется, последнее было лишним. Девочка-дракон лежала совершенно обессиленная, полуприкрыв глаза и даже не выдернув когти из земли, куда их загнала боль от хозяйской экзекуции. Вилхе услышал за спиной очередное ругательство Хедина, но вместо того, чтобы одернуть товарища, протянул ему пузырек с кислотой.

— Я ошейником займусь, — прошептал он. — Но, если он вдруг не поддастся, лучше не терять времени.

Хедин кивнул, прицепил бутылек к поясу и принялся наощупь искать самое тонкое звено в цепи. Вилхе, прежде чем взяться за свою часть работы, еще раз огляделся по сторонам.

На площади не было ни души, только кое-где перекатывался по земле оставленный торговками мусор да вдалеке брехала собака, разрывая почти мертвую тишину.

Полумесяц пытался рассеять ночную мглу, но света для работы все равно не хватало. Хедин зажег пару лучин, одну воткнул возле себя, вторую протянул Вилхе. Запаливать факел было опасно: огонь возле ящера наверняка привлек бы ненужное внимание.

Вилхе подошел к золотому дракону вплотную. Осторожно дотронулся до чешуйчатого лба: хоть пленница и не пыталась им помешать, могла отреагировать на человеческие прикосновения весьма неприветливо. Сам бы он руку откусил у наглеца и даже последних сил для этого не пожалел.

Дракон по-прежнему не шевелился, только начал дышать еще короче и отрывистее, вероятно в ожидании воли.

— Скоро, — прошептал в самое ухо Вилхе и занялся наконец ошейником.

На первый взгляд, ничего сложного здесь не было. Подцепить клещами металлическую втулку, соединяющую два полуобруча, и выдернуть ее из пазов. Ослабшей девочке такой фокус был явно не по силам, а драконьими когтями под расплавленный набалдашник не подберешься. Тут и Вилхе пришлось повозиться, отстукивая наплав. И собачий лай весьма удачно заглушал удары молотка по зубилу.

Вилхе не так чтобы большим мастером кузнечных дел был, но у отца, предпочитающего всегда обходиться своими руками, навыки перенял. И потому очень скоро втулка зашевелилась, и Вилхе, затрепетав от вожделенной победы, наверное, сильнее, чем пленница, дернул набалдашник, расчленил ошейник... и вздрогнул от раздавшегося за спиной обвинительного смешка:

— Ну вот вы и попались, паскуды!

Вилхе обернулся, уставился в темноту. Там, один за другим, вспыхивали факелы, освещая суровые лица горожан, уверенных, что два чужака позарились на их сбережения. Значит, все-таки следили? И предчувствие Вилхе не обманывало, а он снова на него забил?

— Нам нужен только дракон! — совершенно спокойно заявил рядом Хедин, и Вилхе краем глаза увидел, как он сжимает в одной руке переплавленную цепь, а в другой — пузырек из-под кислоты. Осталось ли в нем хоть что-то, Вилхе не знал, но Хедин предпочитал его висящему на бедре мечу, и это что-то да значило. — Мы заберем его, и Совет градоначальников, так и быть, не узнает, как в Стенбирге относятся к его законам!

По толпе пронесся шепоток, доказывающий, что и здесь уже знали о запрете драконьего рабства. Однако это ничуть не смутило предводителя горожан.

— Есть способ получше, — все с той же усмешкой заявил он, и Вилхе невольно поежился, заранее понимая, что это за способ, а потому отбрасывая клещи и кладя ладонь на рукоять меча. Вряд ли им с Хедином удастся отбиться вдвоем от такого количества противников. Но хоть проучить-то их надо за издевательство над детьми! — Мы прикончим вас без лишнего шума и тем самым обеспечим себе сохранение этой тайны. А Совет еще и наградит нас за обезвреживание опасных грабителей.

— Это вряд ли, — пробормотал Вилхе, обнажая меч и прикидывая, стоит ли предупредить нападавших о том, что они собираются сына армелонского градоначальника положить. Шанс на спасение был так себе, но все лучше, чем столь тупо погибать или обращаться за помощью к Кедде. Да и какая от него нынче помощь?

Хедин ударил по земле свободной частью цепи и вытянул вперед руку с пузырьком.

— Здесь кислота, способная плавить металл! — предупредил он. — На всех, конечно, не хватит, но с десяток человек на тот свет отправлю. Подходи, кто смелый, поделюсь с удовольствием!

По толпе снова пронесся гул. Никому явно не хотелось проверять, насколько серьезен здоровяк с цепью в руках. Вилхе лихорадочно соображал, как воспользоваться их заминкой, но в этот момент воздух разрезал свист, и аккурат возле ноги Хедина воткнулась пущенная кем-то стрела.

— Энда их подери! — шикнул Хедин и отступил к дракону. Если укрыться за его лапами, стрелы не пробьют броню. Но выбраться отсюда они все равно не смогут. Так, может, лучше врукопашную?..

Гигантская тень закрыла небо, спрятав луну и звезды, затрепыхав пламя факелов. Взгляды нападавших устремились вверх, и следом площадь наполнилась криками ужаса.

Синий дракон, заложив крутой вираж, камнем падал вниз, не оставляя надежды на спасение.

Горожане бросились врассыпную.

— Цепляйся за девчонку! — перекрывая шум толпы, крикнул Хедин. — Кедде если за кем и вернулся, то точно не за нами!

Вилхе даже отвечать не стал, только обхватил лапу безучастного ко всему золотого дракона и приготовился к жесткому взлету.

На городских стенах заскрипели орудия. Синий дракон дернулся в сторону, сбивая прицел, а потом, почти скользя светлым брюхом по земле, добрался до пленницы, подхватил ее, как какую-нибудь игрушку, и снова взмыл в небо.

Первый гарпун просвистел почти рядом с Вилхе, но даже не задел драконьей кожи. Второй сверкнул где-то возле морды ящера, и Кедде, издав такой рев, что у ближайших домов крыши затряслись, ломанулся на стражников.

— Не смей! — взревел Вилхе, забыв обо всем на свете. — Вверх! Вверх! Там не достанут!

Но Кедде не услышал его или предпочел сделать вид, что оглох. Крутанулся над городской стеной, хвостом сметая вражеские редуты, играючи разрушил сторожевую башню, завернул на второй заход... и вдруг содрогнулся всем телом, потерял равновесие, заваливаясь на бок.

В его крыле зияла дыра, проделанная метким защитником Стенбирга.

— Вверх, Энда тебя подери! — уже ни на что не надеясь, заорал Вилхе, а сам извернулся, натянул тетиву и снял стрелой готовящего новый выстрел стражника.

Кедде наконец опомнился. Отпрянул от стены, выровнялся, тяжело поднялся над городом, покидая опасное место. Продырявленная конечность теперь служила ему только для удержания равновесия: вероятно, гарпун пробил кость, и Кедде летел фактически на одном крыле. Он экономил силы, немного забирая вверх, а потом просто паря, насколько хватало высоты, и в какой-то момент Вилхе понял, что до Армелона они не дотянут. Надо было осмотреть рану и, возможно, продолжить путешествие пешком.

Он потянул еще с четверть часа, рассчитывая убраться от Стенбирга на безопасное расстояние, потом предложил Кедде спуститься и отдохнуть.

Тот снова сделал вид, что не слышит товарища. Вилхе подавил невовремя проснувшееся раздражение и попытался объяснить причину привала, но Кедде упорно тянул вперед, все тяжелее ворочая здоровым крылом и снова заметно запрокидываясь на одну сторону. Когда по драконьим ногам хлестнули сосновые ветви, не выдержал и Хедин.

— Спускайся, эндово отродье, если не хочешь девчонку окончательно загубить! — с ощутимой злостью крикнул он. — Спаситель, твою ж мать!

Кедде повернул огромную голову, и Вилхе вздрогнул, не увидев в его взгляде ничего человеческого. Душу снова обожгло предчувствием. Неужели об этом и предупреждали боги? А он их так и не понял?

Синий дракон спикировал вниз, аккуратно прикрывая едва дышащую пленницу от встречающихся на пути деревьев. Потом очень осторожно уложил ее на освободившуюся от снега полянку.

Вилхе с Хедином спрыгнули чуть загодя и интуитивно оттянулись подальше. Вилхе зажег факел, воткнул его в землю и на всякий случай поправил оружие. Кедде что-то прокурлыкал девчонке-дракону, а потом встряхнулся, расправил спину и угрожающе шагнул к бывшим товарищам.

— Сядь! — привычным приказным тоном распорядился Вилхе, надеясь только, что от него в голове у Кедде прояснится и тот вспомнит, кем был до оборота. — Надо рану заштопать, иначе ты взлететь не сможешь.

Но Кедде даже ухом не повел. Медленно, но очень красноречиво он продолжал подступать, изгибая шею, ощериваясь и поднимая лапу для удара.

Хедин среагировал мгновенно. С силой толкнул Вилхе в сторону, спасая от драконьих когтей, и обнажил меч.

— Беги! — выдохнул он, прикрывая друга собой.

Клацнули зубы, но Хедин ловко увернулся. Рубанул мечом по чешуйчатой шее, однако сталь лишь скользнула по надежной броне, не причинив Кедде ни малейшего вреда.

Синий ящер пахнул из носа паром, будто усмехнулся, и одним резким движением придавил Хедина к земле.

Вилхе рванул было к ним, но тело опалило жгучей болью. Он закашлялся, прижал руку к груди и обреченно увидел, как сквозь пальцы засочилась кровь. Зацепил все-таки Кедде, угостил драконьим ядом.

Хедин захрипел, все сильнее вминаемый в землю, и Вилхе услышал звук ломающихся костей.

Сжался от безысходности.

Упал на колени, зажмурился...

И выдохнул в небо отчаянную просьбу...

Словно пелена с глаз спала.

Кедде неловко осмотрелся. Лапы превратились в руки, одной из которых он почему-то давил на спину неподвижному Хедину. Боль в крыле пропала, а ведь сводила с ума, только подпитывая презрение ко всему человечеству. Но самое странное — будто обновившаяся душа, ставшая единым целым и…

Избавившаяся от драконьей ипостаси…

Кедде все понял.

Он дошел сегодня до предела, лелея собственную ненависть и в каждом жесте былых товарищей находя подтверждение их пренебрежения им. Про отвратительную утреннюю проверку даже говорить не стоило: Кедде едва сдержался, чтобы не решить все вопросы с Вилхе и Хедином еще тогда. Пытался хоть как-то растрясти одолевающее негодование в полете, подвергнув бравых наездников паре испытаний на прочность, но проку это большого не принесло. Даже Хедин не поддался панике, а ведь, казалось бы, за время пути до Стенбирга должен был последний разум от страха потерять. Но он справился со своей слабостью. В отличие от Кедде.

А потом все понеслось, будто снежный ком с горы. Вспышка Вилхе, истязания драконьей девчонки, откровенное презрение бывшего друга.

Когда Хедин пообещал позвать Кедде в случае нужды на помощь, он уже знал, что этого не будет. Потому, едва стемнело, и поднялся высоко в небо, чтобы оттуда наблюдать за действиями бывших товарищей и, еще раз убедившись в их подлости, благородно броситься на спасение.

Вот только чем дольше Кедде пребывал в образе дракона, тем меньше в его мыслях оставалось места человеческому. Ненависть к предателям, отвернувшимся от своих собратьев, накрывала медленно, но верно, и, когда толпа презренных людишек обступила золотого дракона, Кедде сорвался.

Он напрочь забыл о существовании Вилхе и Хедина и без единого сомнения бросил бы их на растерзание стенбиргцев. В тот момент его интересовала только месть, и он с небывалым удовольствием снимал вражеские редуты с городских стен, чтобы потом заняться остальными богомерзкими людишками. И лишь пробитое крыло не позволило ему закончить начатое.

Боль еще сильнее отравила кровь, но в то же время отрезвила настолько, что Кедде вспомнил о намучившейся девчонке, которую должен был спасти, а не подставлять под новые пытки. Он пообещал себе навестить Стенбирг в самое ближайшее время и направился в сторону Драконьей долины.

Лететь было тяжело: Кедде даже не думал, что какая-то дыра в крыле может настолько сломать полет и в итоге совершенно лишить сил. Он тянул до последнего, пока внутренний голос не потребовал обеспечить безопасность несчастной пленнице, и тогда Кедде наконец приземлился. И только тут заметил двух парней, сжимающих мечи и явно собирающихся его атаковать.

Кедде, может, и посмеялся бы над их самомнением, поиграл немного да и выбросил где-нибудь на дороге, но девчонка позади него хрипло застонала, и разум затянуло ненавистью.

Кедде убил бы без всякого зазрения совести. Сначала проломил бы грудину первому противнику, заставив его задохнуться в грязи, куда когда-то с удовольствием тыкали мордой и Кедде. Потом добрался бы до второго — того, что стоял на коленях, закрывая ладонью кровоточащие раны от драконьих когтей. Ах, какой сладкой была бы месть!

Но яркая вспышка света ослепила, оглушила и словно вывернула наизнанку. Кедде забыл себя и всю свою прошлую жизнь, а потом как будто родился заново.

И осознал, что натворил…

Отдернул руку, задышал рвано, почти утонув в накрывшем с головой ужасе. Он… Хедина убил?.. И Вилхе… отравил драконьим ядом?..

Обернувшись ящером, не дав им даже шанса?

Единственных своих друзей — лишь потому, что поддался ревности?

— Хед… — совсем жалко пробормотал он, истово молясь, чтобы тот даже не поднялся, а просто шевельнулся, позволив понять, что не все еще потеряно и что Кедде все-таки не такая тварь, какой себя показал. Он же не хотел, он…

Да собственную жизнь бы отдал взамен Хединовой! Говорят, боги соглашаются на такой уговор. С теми, кто заслужил...

— Сгинь! — раздался над ухом жесткий, но совершенно бесцветный голос Вилхе. Он даже не взглянул на Кедде, только снова опустился на колени, наклонился к Хедину, пытаясь уловить его дыхание, и Кедде замер, не зная, позволено ли ему надеяться.

Никогда он себе гибели друга не простит!

Энда с ним, пусть насмешничает, издевается, превосходит Кедде во всем, только живет! У Хедина же душа такая, до какой Кедде — как до Долины пешком! Он Арве себе в команду взял и мальчишек его пристроил, и Кедде, несмотря на его норов, по-человечески принял.

Да неужели?..

Вилхе поднялся с совершенно серым лицом. В глазах у него полыхнула такая ненависть, что у Кедде сердце внутри прожгло. Не в силах этого выносить, он вскочил и бросился бежать.

Куда, зачем — теперь не имело никакого значения. Кедде в отчаянии путался в голых ветках, хлеставших его в ответ на обиду; вспугивал заснувших лесных обитателей, оскальзывался и падал в рыхлый подтаявший снег, и в одно из таких падений просто перевернулся на спину, уставился в отвратительно яркое ночное небо и в голос себя проклял.

Из-за чего? Просто из-за девчонки, которая не ответила взаимностью, он испортил жизнь себе и отнял ее у двух, наверное, самых достойных людей на свете? Просто из ревности перестал замечать доброе к себе отношение и позволил драконьей ненависти взять верх? Просто из собственной слабости нашел себе оправдание и так разочаровал богов, что те отняли у него последнее утешение?

Кедде не испытал бы и толики нынешних мучений, останься он драконом. Потому что драконы враждуют с людьми и никого это не удивляет. Кедде отправился бы в Долину и прожил всю жизнь с осознанием того, как правильно поступил, и гордостью за сегодняшние преступления.

Энда, так не наказанием это вовсе было, а великим даром Создателей! Их милостью, позволившей Кедде осознать свою подлость и сохранить в душе хоть что-то человеческое! Нет, он не хотел упиваться убийствами! И радоваться гибели невинных, иначе чем он лучше тех извергов, с которыми они так долго боролись? Пусть лучше будет больно — даже так, как сейчас; пусть до конца дней он испытывает муки совести, но только не становится зверем!

А крылья — не такая уж и большая плата за возможность хоть что-то исправить.

Кедде подскочил как ужаленный и по своим же следам бросился обратно.

Только бы успеть, только бы отсрочить хоть немного приговор! Даже если Хедину уже не помочь, Вилхе-то еще можно спасти! Драконья отрава не убивает мгновенно, и Кедде знал отличное противоядие. Если Вилхе примет… и если еще не стало слишком поздно…

Дорога назад показалась в десять раз длиннее предыдущей. Кедде все ругательства в свой адрес использовал и даже по кругу их пустил, а поляны с друзьями и золотым драконом все не было видно. И только следы, четко отмечаемые почему-то не утраченным драконьим зрением, хоть немного придавали духу: дойдет, не собьется. Зубами вцепится в последний шанс.

И все же у самой поляны на мгновение замешкался. Никогда еще не было так страшно. Только бы не опоздать. Только бы…

Энда!

Предатель и трус!

И снова на те же грабли!

Кедде зажмурился и прямо так ступил на поляну. Выдохнул, сжал кулаки и заставил себя распахнуть глаза.

Ошарашенно заморгал, не веря тому, что видит.

Рядом с воткнутыми в землю факелами спинами друг к другу сидели Хедин и Вилхе — вряд ли здоровые, но уж точно живые — и стоически строили планы на будущее.

— Если Джемма утром в путь отправится, к полудню может досюда и добраться, — хрипло рассуждал Хедин, обхватив самого себя руками и стараясь лишний раз не двигаться. — Мои ребра и не такое видали, а в тебе драконья кровь, Вил, тебе эти царапины вообще нипочем должны быть. Так что давай, кончай заваливаться: нам еще девчонку откачивать!

— Я не заваливаюсь, — слабым, но старательно спокойным голосом отозвался Вилхе, и Кедде понял, что на деле ему очень плохо. Может, даже хуже, чем Хедину. А может, и тот тоже храбрился. — Тебя подпираю, бугая неугомонного, а это, знаешь ли, не так-то просто. Вернемся — у отца твоего награду потребую за подобные усилия.

— Лишь бы не посмертную, — не удержавшись, хмыкнул Хедин и тут же зашелся болезненным кашлем. Энда, неужели Кедде еще и легкие ему повредил? Тогда совсем беда.

Он шагнул вперед и снова замер, не зная, что сказать. Кто ему теперь поверит? После таких-то гнусностей?

— Я… помочь хочу… — часто дыша от снедающего волнения, выговорил Кедде. — Правда…

Вилхе даже головы не повернул в его сторону, и Кедде, сколько бы этого ни ожидал, сжался, как от удара. Но разве мог он осуждать? Если б Вилхе камнем в него кинул, и это бы заслуженным ответом считал. И терпел. Теперь до последнего.

— Раны… — заставил он себя продолжить. — От когтей которые… Их обработать надо срочно. Противоядием.

— Угу, как раз выбираем, что пахнет повкуснее, — откашлявшись, съязвил Хедин. — Вил, ты какое предпочитаешь: с яблочным ароматом или все-таки с земляничным?

— С цикориевым! — буркнул Вилхе, припомнив человеческий рецепт настоя от драконьего яда. — Сейчас под камнями поползаю, в снегу поковыряюсь — может, и разыщу пару стебельков.

— Не надо цикория, — умоляюще выдавил Кедде. В другой раз за подобный тон презирать бы себя начал, а нынче только зубами скрипнул. Ничего уже не способно было унизить его сильнее, чем он сам это сделал. Растоптал все, за что его можно было уважать. И выжег дружескую привязанность каленым железом. — Драконья слюна на раз раны заживляет. Даже человеческие. Надо только, чтобы дракон сам захотел этой силой поделиться.

— А у тебя, я смотрю, желание так и бьет через край, — снова уколол Хедин. — Сам делиться будешь или нам к ногам твоим припасть?

У Кедде кровь отхлынула от лица. Подарил надежду — и снова в кусты? Да только не было никакого другого выхода!

— Девочку… попросить надо… — совсем сдавленно выдохнул он. — Я все сделаю!.. Сам… не могу… Нет больше второй ипостаси…

Даже Вилхе наконец сподобился одарить его взглядом, но Кедде слишком низко опустил голову, чтобы разглядеть, каким он был. Наверное, именно в таких случаях люди хотят сквозь землю провалиться. Да только Кедде было нельзя. Он должен закончить дела и только потом позволить себе вздохнуть.

— Нашел наконец повод хлопнуть желание, — будто бы недовольно пробурчал Хедин. — Не жди, Создатели на подобную роскошь больше не раскошелятся.

— Тебя бы еще спрашивал, — так же раздраженно отозвался Вилхе, и Кедде, осознав их слова, с потрясением уставился на бывшего товарища.

— Ты… желание свое на меня истратил? — забыв о чувстве вины, выговорил он. С трудом подавил порыв вцепиться себе в волосы и оттаскать за них, пока кожа на голове не лопнет.

Вот же кретин! Сам когда-то для смеху заявил Вилхе, что тому в случае опасности совесть не позволит желание зажать. Вот она и не позволила. Израсходовал Вилхе бесценный дар на мразь, что его убить пыталась. Да еще и жизни ее не лишил, а ведь мог!

— Почему… просто молнию в меня не швырнул? — срывающимся от напряжения голосом потребовал он ответ. — Имел же право! Я сам напросился!..

— Потому что отец учил друзей в беде не бросать, — хмуро, но честно сказал Вилхе. — Тебе, гляжу, такую же науку преподавали. Или ты добить вернулся?

Хедин крякнул, то ли поддержку товарищу выражая, то ли сомнение в его нормальности, но Кедде больше не мог сомневаться. Никогда Вилхе вреда ему не желал. А если и злился, то лишь в ответ на беспредельничество Кедде.

Он настоящий друг.

Такой, какого Кедде никогда не заслуживал.

Не тратя больше времени на слова, он обошел Вилхе с Хедином и приблизился к лежавшей без движения золотой драконице. Ей тоже было плохо, как и ее спасителям, но ящеры умели то, что было недоступно людям: быстро восстанавливаться. И даже пары-тройки часов им хватало, чтобы оклематься от весьма серьезных ран. Девочка же, видимо от недоедания, была слаба. Но это — дело и вовсе поправимое. Поймает ей Кедде пару зайцев и без второй ипостаси. Но сначала надо помочь Вилхе: даже будучи сыном дракона, он ждать не мог.

— Ора, — таким мягким голосом, на какой только был сейчас способен, позвал Кедде, — пожалуйста! Нам очень нужна твоя помощь!

Девочка-дракон с явной неохотой открыла глаза. Кедде знал, что у него будет только одна попытка расположить ее к людям. Если она не поверит и сама не захочет отплатить Вилхе добром, проку от ее слюны будет столько же, сколько от растопленного снега. Еще одна шутка Создателей.

— Я знаю, тебе до сих пор попадались только очень плохие люди, — издалека начал он. — Мне тоже не особо на них везло, пока я с Вилхе не познакомился. Не думал даже, что среди двуногих такие бывают… Но боги вот… за что-то наградили. Дали шанс совсем других людей узнать…

Ора недоверчиво шевельнулась, а Кедде вдруг словно прорвало. Он с неизрасходованной страстью принялся рассказывать о Вилхе, но не о его подвигах, а о собственных чувствах, рожденных его поступками. О восхищении его отношением к драконам и идеей спасать их детенышей. О гордости тем, что он, Кедде, имел возможность помогать в столь нужном деле. Даже о зависти к успехам другого и о злости из-за пренебрежения им. Только о Кеоле не упомянул: это было слишком личное — словно последняя ниточка, хоть как-то еще примиряющая Кедде со своим существованием.

Говорить было легко. Кедде давно признал превосходство над собой Вилхе, а сейчас еще и принял его. Исчезнувшая вместе со второй ипостасью драконья ненависть очистила душу, и Кедде даже сам поразился, что способен на такие искренние добрые мысли. И пусть совсем недавно считал бы их унизительными, нынче они приносили нежданное облегчение и надежду, что Кедде удастся-таки хоть что-то исправить.

Ора слушала, не отзываясь, но и взгляда от Кедде не отводила. А ему оказалось необходимо выговориться. Столько лет все в себе держал, никому не открываясь, что сейчас почти рад был представившейся возможности. Если бы еще только от этого жизнь Вилхе не зависела …

— …Ты одна можешь ему помочь, — закончил Кедде свой рассказ и с надеждой посмотрел на Ору. — Ручаюсь, ты никогда об этом не пожалеешь.

Ора глубоко вздохнула и посмотрела сквозь Кедде на Вилхе. Кедде не решился обернуться, чтобы увидеть в этот момент бывшего друга. Так и стоял перед золотым драконом — прямо и напряженно, — ожидая решения.

Наконец Ора кивнула, и Кедде на секунду зажмурился, посылая Создателям благодарность. Потом бросился к Вилхе.

Тот сидел, все так же опираясь спиной на спину Хедина, но заметно тяжелее дыша и с трудом справляясь с болезненными стонами.

Кедде снова захлестнуло раскаяние, да так, что руки задрожали. Ору уговорил, а Вилхе? Он-то ведь так и не сказал, что готов довериться бывшему товарищу. А ну как Кедде на самом деле добить его решит? После недавнего-то нападения?

— Я на себе сейчас покажу, — забормотал он, выхватывая нож и обнажая запястье, но Вилхе остановил.

— Оставь, — скрипнул зубами он и попытался подняться, но только скривился и побелел от почти одолевшей боли. — Мне терять все равно нечего. Говори, что я делать должен. Пока еще совсем не накрыло.

— Ора лизнет раны, чтобы обезвредить яд, — принялся быстро объяснять Кедде. — И потом…

Хедин закашлялся, прерывая его, но Кедде почему-то показалось, что за этим он скрывал очередную насмешку.

— Плечо ему подставь, — посоветовал Хедин, стараясь перебороть приступ. — А то сам теперь не сподобится попросить: а ну как свой геройский образ в твоих глазах пошатнет?

Кедде вспыхнул, только сейчас поняв, как облажался со своими откровениями. Такие вещи не говорят в глаза, и для ушей Вилхе они точно не предназначались. Ну да сделанного не воротишь. Если это поможет бывшему другу…

Лучше сгорать от стыда, чем ненавидеть себя за предательство.

— Еще одно слово, Хед, — и я забуду, что у тебя ребра перебиты! — пригрозил Вилхе и сделал вторую попытку подняться. Кедде бросился на помощь, перекинул его руку через свою шею, помогая встать на ноги. Принял на себя его вес и повел к дракону.

Куртку и окровавленную рубаху Вилхе стянул сам, а Кедде пристально смотрел на Ору, больше всего на свете боясь, что она передумает, и мысленно умоляя богинь вразумить подопечную. И они услышали его просьбу.

Раны заживали на глазах. Сначала остановилась кровь, потом появились красные набухшие рубцы. Боль утихала, и силы возвращались к Вилхе. И когда он принялся спешно натягивать одежду, пряча залитое краской лицо, Хедин не удержался от подкола:

— Кайя будет счастлива узнать, каким способом ее жених избежал гибели.

— Только попробуй! — устрашающе шагнул к нему Вилхе. — Брошу здесь медведям на съедение! Они как раз на днях после зимней спячки на промысел выйдут.

— Ты бросишь! — как-то забавно, неверяще согласился Хедин, а Кедде вдруг ощутил в груди пустоту. Ну вот и все, наверное. Он сделал, что мог, хоть немного исправив собственные ошибки. Теперь можно и восвояси отправиться. Вилхе Хедина защитит, покуда Джемма не подоспеет. Ора тоже будет с ними в безопасности. Надо, пожалуй, попрощаться, хотя двум друзьям сейчас явно не до него. Тогда и не стоит…

— Я поищу, что можно под носилки приспособить, — неожиданно развернулся к нему Вилхе. Головы, правда, не поднял, но Кедде и без того замер в ожидании чуда. Не заслужил, не достоин, но как же хотелось… Хоть толику надежды… — А ты постарайся уговорить Ору принять человеческий облик. У меня в мешке одежда есть на случай необходимости. Надо их с Хедином до ближайшей деревушки дотащить, а дракона, боюсь, мы с тобой не потянем.

Кедде выдохнул, кивнул, не зная, что делать с забравшейся в грудь радостью. Пусть кретин, но если парни... Если они не возненавидели его так, что готовы жизнями своими рискнуть, лишь бы с ним не связываться...

Может быть...

Кедде подхватил дорожный мешок и рванул к Оре.