Когда плачут драконы

Глава двадцать четвертая: Дракон золотой и дракон титановый

Золотой дракон сторожил денежное хранилище. Он сидел на цепи, прикрепленной к железному ошейнику и несколько раз продернутой сквозь продырявленные крылья.

Хедин не удержался от крепкого словца.

Пленного дракона ему доводилось видеть, но это было десять лет назад, когда отец с родителями Вилхе отбивал у циркового укротителя Дарре, и Хедин, признаться, мало что с тех времен помнил.

Когда Вилхе привез в Армелон сразу с десяток обессиленных драконышей, Хедину было не до встречи с ними.

Ну а Арве и вовсе оказался свободным и счастливым, так что для Хедина, в отличие от товарищей, именно сегодняшний вылет оказался моментом истины и проверкой на прочность.

— Не ожидал? — язвительно спросил Кедде. — Думал, мы тут на прогулочки выбираемся, чтобы аппетит перед обедом нагулять, а тебя с собой не берем?

Кедде сегодня категорически отказался отсиживаться в убежище и дожидаться возвращения Вилхе и Хедина. Натянул капюшон и первым ломанулся в город — остальные за ним только и поспевали.

— Не знаю, как ты, а я как пить дать аппетит нагуляю, — миролюбиво отозвался Хедин, поигрывая мускулами. Смысла срываться на взбеленившегося товарища он не видел. Во-первых, Кедде прошел утреннюю проверку, не обернувшись ящером и не проучив обидчика, как тот заслуживал, а удержав гнев, как и подобает настоящему мужчине. Во-вторых, он худо-бедно, но довез их с Вилхе до Стенбирга, хотя по дороге пару раз закладывал виражи, явно надеясь отомстить Хедину за оскорбления. А в-третьих, свою силу Хедин сегодня рассчитывал потратить уж точно не на соумышленника. Энда знал, каким образом придется освобождать золотого драконыша, и тут любой промах мог стоить жизни. И не только драконьей.

— Так и вижу, как ты голыми руками цепи рвешь, — снова съехидничал Кедде, но Хедин не стал отзываться. И так Вилхе после каждой фразы сжимал кулаки, не зная, кому из друзей кидаться на помощь. Втемяшилось же дурачку в голову, что он за всех отвечает и всякие действия должен контролировать, вот и разрывается между долгом слова и долгом дружбы. Как будто Хедин с Кедде без его посредничества между собой не разберутся. Может, давно померились бы силами и разошлись довольными. А из-за Вилхе все в руках себя держали. Ох и не любил Хедин такой мир!

Косые взгляды, недосказанности и вечное ожидание удара из-за спины — чего уж тут хорошего? Хедин сам никогда не держал камня за пазухой и рядом с собой не терпел людей, за которыми замечал подобное. Вилхе оказался одним из немногих, кому он мог доверять как самому себе, несмотря на одиннадцать лет самой лютой вражды. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Потому что, даже задирая Вилхе и день за днем пытаясь одержать над ним верх, Хедин испытывал к нынешнему товарищу совершенно неуместное уважение. Оно появилось, когда Вилхе уложил его в честной схватке на обе лопатки, а потом ни разу не кичился собственным мастерством, стараясь втоптать соперника в грязь. Находил другие способы доказать если не свое превосходство, то равенство-то уж точно. И Хедин давно был готов принять это равенство, если бы...

Почти пятнадцать лет. А Хедин так и не избавился от этого наваждения.

Знал бы Вилхе, наверное, за полоумного его принял. Но Хедин ничего не мог с собой поделать. Стоило только появиться на горизонте беловолосой пигалице с косой, и он переставал адекватно воспринимать окружающий мир. Тот словно схлопывался до крохотной пещеры, и ничего вокруг больше не существовало, лишь буроватые полукруглые стены, а единственным ярким пятном оставалась она — самая красивая и самая ненавистная девчонка на свете.

Хедину давно следовало смириться с тем, что она предпочла Эдрика, но при каждой новой встрече этот ореол и глупая необъяснимая надежда толкали на новые попытки привлечь ее внимание. Да только заканчивались они так, что Хедину потом хотелось выть, а еще лучше — сокрушить какую-нибудь глыбу, выплеснуть собственную злость и обиду, чтобы хоть как-то смириться с неизбежным.

В такие моменты под горячую руку обычно и попадался Вилхе. Хедин отлично понимал, что тот не мог не заступаться за сестру, когда подобный ему бугай подступал к ней со сжатыми кулаками. Он же не подозревал, что Хедин скорее на костер живьем пойдет, чем позволит хоть волосу упасть с головы Аны. Никто не подозревал. Хоть это Хедину удалось сохранить в тайне.

Как Вилхе смог простить, когда Хедин едва не стал причиной гибели его сестры, он не знал и по сей день. Сам не додумался, а спрашивать не видел смысла. Вилхе также предпочитал не лезть под кожу, принимая товарища таким, каким он был, и Хедин безмерно это ценил. Пусть и посмеивался над некоторыми его представлениями о жизни. Особенно над той самой ответственностью, которая сегодня весь полет вынуждала Вилхе пристально следить за Хедином, как будто тот мог сигануть с высоты драконьего полета вниз, к твердой земле, а Хедина — все сильнее убеждаться, что товарищ ничего не знал о Даре Солнца.

Да, болван! Да, только малые дети верят в чудесную силу какого-то там камня. Да, легенда о нем — просто выдумка, но разве в этом было дело?

Хедин словно ладошку Аны сжимал в руке — как тогда, на скалах Северного моря, — и даже думать больше ни о чем не мог, кроме как о той близости и нежданном понимании.

Пусть Ана сделала все это только из любви к брату — какая разница? Хедин подобного воодушевления ни разу в жизни не испытывал и смертельно боялся брякнуть что-нибудь лишнее и оттолкнуть, как всегда отталкивал. Да только если раньше это казалось какой-то победой: мол, пусть знает девчонка свое место, — то нынче-то кого обманывать? Это Ана совсем еще ребенок, а о Хедине-то уж точно подобного нельзя было сказать. И хочешь-не хочешь, приходилось признать собственную одержимость белобрысой язвой и абсолютную невозможность хоть как-то от этой одержимости избавиться.

Пятнадцать лет, будь они неладны! У Создателей были злые шутки.

— Давай, Вил, колись, что ты там придумал для свершения очередного подвига, — проговорил Хедин, откровенно не представляя, как освободить сидящего посередь торговой площади дракона от цепи толщиной в кулак. Даже если ждать ночи, когда горожане разбредутся по домам, вряд ли задача легко решится. Никакой силы не хватит.

— Можно попробовать втулку из ошейника выдавить, — вполголоса ответил Вилхе, внимательно изучая золотого дракона. — Или цепь кислотой проплавить. Но в любом случае надо ждать, когда народ схлынет и любопытных глаз поубавится.

Пленник сидел на огромном камне, закрывавшем подземелье, где лежали сбережения Стенбиргских жителей. Раз в сутки хозяин заставлял ящера сдвигать камень с места, чтобы положить в хранилище новую сумму денег или достать ту часть, что было необходимо выплатить горожанам. Потом дракон водружал крышку на место и оставался стеречь вход до следующего раза.

Все это Джемма рассказала Вилхе, а Вилхе передал Хедину. Хедин, кстати, видел подобное денежное хранилище в Окиносе, вот только подобной стражи там не было, а потому нет-нет, да и случались попытки ограблений.

В Стенбирге вряд ли за все время службы дракона из подземелья пропал хоть шнокель.

— Надо только парня как-то предупредить, что мы ночью освобождать его придем, — резонно заметил Хедин. — Не хочется быть съеденным даже во имя столь благого дела.

Вилхе кивнул, потом улыбнулся.

— Только не парня, — поправил он. — Разве сам не видишь? У парней-драконов гребень совсем другой и взгляд...

Кедде издевательски хмыкнул, не дав ему договорить. Хедин, прищурившись, посмотрел на обидчика.

— Есть идеи получше? — прямо спросил он. Кедде раздраженно передернул плечами.

— Обернуться драконом, разогнать всю эту шушеру, выдернуть цепь из этого долбаного камня и утащить девчонку прочь, — заявил он. — И до ночи тянуть не придется.

Вилхе нахмурился.

— Ты охрану на башнях видел? — напомнил он. — Гарпуны драконьи и сети металлические? Стрелкам немного надо: пока будешь с цепью возиться, сам рядом с пленницей окажешься. И вот тебя-то мы уже не сможем спасти.

— Себя спасите! — огрызнулся Кедде. — А я уж как-нибудь сам...

Вилхе неожиданно сплюнул, шагнул к товарищу и весьма неласково схватил его за грудки.

— Может, хватит? — с затаенным бешенством предложил он, и Хедину невольно захотелось отодвинуться в сторону. Таким он Вилхе не видел, даже когда тот после Аниного падения уму-разуму научить его пытался. Во всяком случае, тогда у Хедина и мысли не возникало его бояться. А вот сейчас, пожалуй, повод был. — Мы вроде одно дело делаем — нет? Или ты считаешь, что эта несчастная девчонка не заслуживает свободы?

Даже Хедин в момент всплеска ненависти к врагу прислушался бы к таким фразам: все-таки Вилхе умел их подбирать как никто другой. Но Кедде только поморщился.

— Что я считаю, тебя касается в последнюю очередь, — отрезал он. — И, ради Ойры, держи себя в руках, Вил! А то на тебя и так уже оборачиваются.

Сказав это, он отряхнул куртку, как будто чужие прикосновения ее испачкали, и нарочито небрежно направился к золотой пленнице. Вилхе дернулся было за ним, но Хедин решительно его перехватил.

— Дай парню хоть что-то сделать самому! — не терпящим возражений тоном проговорил он. — Ты и так всю работу на себя взял, а не все, как видишь, в такой заботе нуждаются.

— А если она его?!.. — возмутился было Вилхе, но Хедин мотнул головой.

— Джемму вспомни: она драконов через городские стены чует. И эта сразу поймет, кто к ней пожаловал. А вот нам с тобой она вряд ли будет рада. После того, что от людей видела.

Вилхе скрипнул зубами, но подчинился. Как бы он ни храбрился, а Кедде явно перестал доверять. Впрочем, может быть, и не напрасно.

Золотой дракон, поначалу глядевший на Кедде полным унылой апатии взглядом, вдруг заволновался, выгнул шею, отрывая голову от земли, кое-как приподнялся на дрожащих лапах, а потом так дернул цепь, что едва камень с места не сдвинул. И еще, и еще раз, а Кедде все смотрел на пленницу, словно завороженный, и не шевелился. И только кожа у него начала отливать опаловым разноцветьем.

Вокруг послышались тревожные голоса. Сначала осторожные одиночные, затем все более уверенные, а следом какая-то тетка завопила истошно, то ли перепугавшись ящера, то ли радея за свои деньги, и гул накрыл площадь, предвещая самые большие неприятности.

Хедин опомнился первым. Рванул к Кедде, схватил его за шкирку, встряхнул, как будто тот не драконом был, а мальчишкой-несмышленышем. Потом затолкал в какую-то подворотню подальше от людских глаз и вжал в стену, сбив дыхание.

— Недоумок! — выплюнул Хедин Кедде в лицо. — Ты если тупо завалить всю операцию хочешь, так предупреждай заранее! Я поинтереснее себе дело найду!

За углом раздался свист кнута и утробное рычание наказываемого за своеволие драконыша. Кедде дернулся туда с такой силой, что Хедин едва его удержал. Снова впечатал в стену, попутно долбанув головой о каменную кладку.

— Я смотрю, тебе мало? — жестко выговорил он. — Каждая новая отметина на ее спине — на твоей совести. Или добавить хочешь?

— Гад! — тяжело дыша прошипел Кедде, но попытки освободиться больше не сделал. — Да если бы не ты, мы бы уже скрылись за облаками и она навсегда забыла бы это проклятое место!

— Если бы не он, ты бы сейчас с пробитым брюхом на Городской площади лежал, а достойная публика в твои мертвые глаза плевала, — осадил его нашедший друзей Вилхе. — У стражи эта девчонка на вечном прицеле на случай бунта. Им бы даже пристреливаться не пришлось.

Кедде переводил полубезумный взгляд с Вилхе на Хедина и обратно, покуда наконец не начал приходить в себя.

— Я... только подождать ее попросил, — пробормотал он. — Сказал, что ночью придем за ней, а она... как с ума сошла... Я и...

Энда, я ведь правда чуть не оборотился... Как... наваждение...

Он сполз по стене, закрыв лицо руками, и Хедин позволил ему это сделать. Более того, плюхнулся рядом и посмотрел в небо.

В голове у него крутилось с десяток ответов, способных поддержать заблудшего товарища, но, пока он выбирал самый лучший, Вилхе его опередил.

— Ночью с нами не пойдешь! — вынес он приговор. — Девчонку мы сами выведем. А ты будешь ждать нас за стенами Стенбирга. И постарайся хоть теперь ничего не испортить!

Хедин хмыкнул, понимая, что Вилхе только что запорол, возможно, единственный шанс примирения с Кедде, но вмешиваться не стал. Сами разберутся, не маленькие.

Кедде сжался и почти незаметно впечатал кулак в землю.

— Слушаю и повинуюсь! — деревянным голосом сказал он.

У Нетелл горели щеки, кувыркалось сердце, а колени ослабли так, что ноги едва держали, но ей все казалось мало. Никогда еще мужские губы не касались ее губ, и она даже представить себе не могла, что обычные поцелуи способны вызвать у нее столь яркие ощущения. И не было никакого дела до того, что она отдается без году неделю знакомому мужчине. Если ему хватило пары часов, чтобы покорить ее душу, и нескольких минут, чтобы пробудить ее тело, значит, сами боги толкнули их друг другу в объятия. Хотели бы наказать — подарили бы сердце Нетелл какому-нибудь неповоротливому лавочнику, способному только деньги считать. А Вальгард еще до встречи покорил отношением к драконам и взглядами на жизнь. Но тогда Нетелл просто восхищалась. А сейчас она таяла в нежных и бережных объятиях, с восторгом ощущая его руки, сначала обхватившие голову, потом запутавшиеся в волосах, потом спустившиеся по спине...

Богини, она знать не знала все эти годы, чего была лишена! Искупала вину перед драконами, да только обман это был, а не искупление. Когда не понимаешь, от чего отказываешься...

— Нетелл... — голос Вальгарда показался непривычно низким, а сам он выглядел уж точно не лучше нее. Ошеломленный, неверящий, взъерошенный, точно воробей...

У Нетелл сладко заныло в груди.

— Ты всех совершеннолетних женщин так встречаешь? — не веря собственной наглости, поинтересовалась она. Но это был слишком важный вопрос, чтобы откладывать его на потом.

Вальгард чуть слышно усмехнулся.

— Не припомню, чтобы я на кого-нибудь еще набрасывался при первой встрече, — забавно ответил он.

— А при второй? — тут же поймала его на слове Нетелл. — При третьей? При четвертой?

Вальгард крепче сжал руки.

— Сто лет не терял самообладания, — сообщил он ей на ухо, и Нетелл опалило жаром. — Уже и забыл, что это такое.

— Оно и видно, — старательно задиристо пробормотала она, потому что мысли снова стали пропадать под одолевающими стыдными, но такими сладкими желаниями.

— Что, целуюсь плохо? — то ли насмешливо, то ли озабоченно спросил Вальгард. Нетелл повела плечами и решилась ответить честно:

— Мне не с чем сравнивать. Но, признаться, совсем и не хочется.

Вальгард внимательно на нее посмотрел, прежде чем заметить:

— Звучит двусмысленно.

Нетелл улыбнулась и коснулась пальцами его щеки.

— Тогда попробую по-другому, — прошептала она и закрыла глаза, надеясь на догадливость Вальгарда. И он не обманул ни одно из ее ожиданий...

Они забыли про Харде, про Кедде и про обеих своих дочерей. Много ли боги отмерили? Быть может, одну лишь эту встречу? И Вальгард с Нетелл выбирали ее без остатка, отдавшись неожиданному обоюдному безумству, возмещая все одинокие годы...

— Ты очень красивая, — с непонятным удовлетворением улыбнулся Валь, пропуская между пальцами прядь ее волос. — Я даже не думал, что ты можешь быть такой красивой.

— Откуда?.. — изумилась Нетелл, чувствуя себя от его слов неприлично гордой и довольной. Вальгард повел плечами, и Нетелл засмотрелась даже на это простое движение. Она давно убедила себя, что мужчины — это зло, и воспринимала их как нечто обтекаемое и скучно серое.

С Валем уж точно не было скучно. Она каждое мгновение открывала его для себя и радовалась очередному познанию. Что же она потом будет со всем этим делать?

— Джемма рассказывала о тебе, — объяснил Вальгард. — Как ты удочерила ее и взяла на себя заботу о беспомощных драконьих детенышах. А я слушал и уверял себя, что боги, наделившие женщину такими добродетелями, наверняка обидели ее внешностью. Ты представлялась мне этакой серой мышкой с круглым лицом и куцей косицей. Я оказался совершенно не готов...

— Даже не знаю, радоваться мне или огорчаться, — пробормотала Нетелл, стараясь подавить нахлынувший стыд. В отношении ее душевных качеств Вальгард ошибался столь же сильно, сколь и в отношении внешности. Вот только это открытие ему вряд ли понравилось бы.

— Я веду себя как полоумный? — вдруг спросил Валь, и Нетелл поняла, что он смотрит на нее очень внимательно, а потому наверняка заметил ее колебания и совершенно неправильно их истолковал.

Замотала головой. Уж его-то обидеть она точно не хотела.

— Разве что как зануда, — легко проговорила она, и Вальгард, не удержав улыбку, уткнулся носом ей в волосы. Нетелл прикрыла глаза, отдаваясь чувствам, и ощутила неспешные ласковые поцелуи. Валь спустился через висок к скуле, потом добрался до уха, едва касаясь, встревожил шею...

Нетелл даже не пыталась его удержать. Наверное, это она полоумная, если позволяла так вести себя с мужчиной...

Но она ни о чем не хотела думать. Слишком приятно, слишком нужно, и Валь казался вовсе не бесчестным развратником, а точно таким же потерявшим голову бедолагой, как и она сама. И от этого становилось еще слаще. Если она смогла такое впечатление на него произвести...

— Валь! Валь!..

Беспокойный детский голос вынудил их отпрянуть друг от друга — и как раз вовремя, потому что следом в гостиную влетел взволнованный Харде с горящими глазами.

— Там Гейра! И Джемма! И с ними еще дракон! Коричневый! На Арве похож!

— На Арве? — прикрывая смятение изумлением, переспросила Нетелл, но Харде только махнул рукой в сторону выхода.

— Скорее!

Они поспешили на улицу и на полдороге к тоннелю встретили вернувшихся путешественниц. Джемма тут же кинулась к Вальгарду.

— Там Арве помощь нужна! — заторопила она. — Он в образе ящера-то справлялся, а сейчас не может. Там же узко очень, а Ярке совсем без сил, и Арве...

— Ярке? — этого имени Нетелл точно не слышала. Вот тебе и слетали девочки в Драконью долину. А ведь по всем расчетам она должна была пустовать.

Джемма кивнула, но объяснять покуда не стала, увлекая Валя к скале, и Нетелл пришлось набраться терпения до их возвращения.

Первым из каменного прохода показался Вальгард. Он двигался боком, перекинув чью-то руку себе через плечо. Следом появился изможденный юноша чуть старше Джеммы в таких обносках, по которым невозможно было угадать, что это была за одежда. Он почти висел на Вальгарде и Арве, кое-как волоча ноги и не поднимая головы, чтобы хотя бы взглянуть на новых знакомых.

— Ярке — дракон, — снова зачастила Джемма, как будто это и так не читалось по нечеловеческому отливу его волос. Холодный, металлический, его не брала никакая грязь, и Нетелл могла только предполагать, насколько великолепное зрелище мальчик представляет собой, когда превращается в ящера. — Но он оборотиться не может. Когда в плену был...

— Как не может?! — хором перебили ее Нетелл и Вальгард, а Ярке содрогнулся и окончательно обмяк. Тогда Арве просто перекинул его через плечо — благо драконья сила позволяла — и вопросительно посмотрел на Валя. Тот махнул рукой, указывая направление к дому, и, все втроем, они вскоре скрылись за поворотом. Гейра и Харде поспешили следом. Джемма же удержала Нетелл.

— Мам, его в плену какой-то дрянью опоили, и он перестал вторую ипостась чувствовать, — негромко и очень выразительно сказала она. — Я пообещала, что ты сможешь найти противоядие.

Нетелл подавила неуместное восклицание: давно ли сама свои снадобья на несчастных драконышах испытывала? Благодаря ей Дарре без крыльев остался, а его собратья вынуждены были подчинить свою волю хозяевам. Что ж сейчас так удивлялась человеческой жестокости?

— Если ты мне позволишь, — на всякий случай уточнила Нетелл. На самом деле, в усмирении второй ипостаси не было особой тайны: Нетелл знала несколько трав, способных подменять сознание. Она однажды даже добилась подобного эффекта, но тот оказался чересчур кратковременным. А поскольку весь смысл использования драконышей был как раз в их ящере, Нетелл забросила этот опыт и не возвращалась к нему, даже когда появилась Джемма с ее поистине колдовскими способностями.

Вряд ли состряпать противоядие будет сложным делом, но дочь должна сама захотеть помочь ей в этом. Именно такой они однажды заключили договор, и Нетелл никогда его нарушала. И сейчас не собиралась.

— Разве я могу отказать? — только и сказала ее милосердная Джемма. Нетелл сжала ее руку.

— Тогда у нас все получится, — заверила она и потянула Джемму к убежищу Вальгарда.

Ярке она увидели уже устроенным на кровати. Он свернулся на боку, подтянув колени к груди, и дрожал всем телом так, что одеяло то и дело соскальзывало на пол.

— Сделайте что-нибудь! — неожиданно взмолился следящий за ним из угла Арве. — Ему с каждым днем все хуже! И бороться не хочет!

Нетелл кивнула, понимая, и первым делом выставила из спальни обеих девочек, а заодно и Харде. Эйнард всегда упирал на то, что у драконов невероятно сильное подсознание, способное их как из самой большой беды вытащить, так и загнать в нее на ровном месте, и Нетелл была склонна ему верить. А если так, то первым делом ей надлежало убедить мальчика в том, что ей по силам ему помочь. Вернуть интерес к жизни. И вот тогда уже можно будет браться за снадобье.

Она на всякий случай потрогала у Ярке лоб, убедилась, что тот горит лихорадкой, попросила у Валя холодное полотенце, а сама присела на кровать.

— Рассказывай, что знаешь, — обратилась она к Арве, понимая, что от больного мальчишки толку пока не будет.

Арве передернул плечами, явно не одобряя потери времени на подобные расспросы.

— Мы с Ярке дружили в детстве, — все же начал говорить он. — Пока однажды их семья не сгинула во время возвращения в Долину. Говорили, они каким-то новым путем отправились и в человеческую ловушку попали. Уже и не ждал никто. А тут Ярке вернулся. Не знаю, как он через горы смог перебраться в том состоянии...

— Постой, — озадаченно прервала его Нетелл. — Он в образе ящера тогда был? Человеку же не под силу...

— Ну разумеется! — совсем уж недовольно посмотрел на нее Арве. — В Долине настоящий праздник в честь его возвращения устроили, мой отец сыном ему предложил стать. Ярке вроде начал потихоньку оттаивать, в себя приходить, сил набираться. А как пришло время Долину покидать, пропал, словно его и не было. Искали-искали, но тут кто-то пустил слух, что он опять новый путь осваивает. Ну, в общем...

Я хотел у бабки Гудлейв про Ярке спросить, хоть и знал, что в такую пору ее уже не добудишься. Вот в гнезде у нее его и нашел. В человеческом обличии. Там он и рассказал про эту дрянь, которой его в плену накачали. Как отрезало, говорит: будто половину души заперли и не пускают. Он уж и так, и эдак пытался. Хозяин, если ему что надо было, давал ему противоядие, но оно действовало недолго. Ярке, когда сбежал, прихватил с собой все, что нашел, и пил потом, а нам и не говорил ничего: стыдно было. Почти на месяц ему хватило. А когда оно закончилось, он о бабке Гудлейв и вспомнил, понадеялся, что она сможет найти способ ему помочь. А когда понял, что она полгода спать будет...

— Начал хиреть, — закончила за него Нетелл, а Арве одарил ее таким взглядом, словно мечтал увидеть ее на месте друга. Впрочем, Нетелл не собиралась сердиться: совсем не та была сейчас ситуация. А мальчишка просто хорохорится от страха и бессилия. Не знает, что сделать, чтобы товарища спасти. И не может решить, стоит ли доверять Нетелл.

В этот момент вернулся Вальгард. Нетелл приняла у него полотенце и положила его на лоб Ярке. Тот застонал — то ли недовольно, то ли благодарно — и распахнул мутные глаза.

— Значит, так, — твердо и уверенно проговорила Нетелл, обращаясь к Ярке, но очень надеясь, что и остальные присутствующие поймут ее правильно. — Я с юности занимаюсь ведовством. Я поставила на ноги не одного, не двух, а не меньше десятка бывших пленных драконышей, большая часть из которых благополучно вернулась в свою Долину. Я знаю множество рецептов лечебных снадобий и могу придумать еще столько же, если будет необходимость. Кроме того, мне помогает перламутровый дракон, а его чешуя обладает поистине удивительными свойствами. Поэтому нет ни малейшего повода отчаиваться и изводить себя на ровном месте. То, что придумал один человек, другой всегда сможет обезвредить.

Ярке чуть пошевелился, позволяя Нетелл понять, что он ее услышал. Она положила руку ему на плечо и ободряюще сжала.

— Все получится, — еще раз заверила она. — Мне нужно только немного времени.

Ярке захрипел, и Арве, не выдержав, бросился к нему. Однако Нетелл остановила его взглядом.

— Вода, еда, сон, — непререкаемым тоном сообщила она. — Если ты пообещаешь обеспечить ему эти вещи, я прямо сейчас возьмусь за дело.

Арве ошеломленно кивнул, а Нетелл вдруг нахмурилась, соображая.

— Если Ярке рассказал тебе про свои мытарства уже после того, как вернулся в человеческий образ, значит, он выучился говорить по-нашему? — резко спросила она. Арве снова кивнул — на этот раз с неохотой.

— Ярке сказал, что ненавидит все человеческое: и тело, и язык, — и не хочет ими пользоваться.

— А вот это очень плохо, — серьезно заметила Нетелл. — Драконы способны разрушать сами себя, и подобная ненависть — самая благодатная почва для этого. Так что надо сделать над собой усилие и на некоторое время перестать изводить себя такой ерундой. Тело — каким бы оно ни было — дано нам Создателями, и от их даров не след отказываться. У иных не только крыльев, но и рук-ног нет, и ничего, живут как-то, порой и посчастливее некоторых. А тут парень здоровый: из плена вырвался, столько дорог впереди — выбирай любую!

— Не хочу выбирать! — проскрипел Ярке, сжимая кулаками одеяло. — Я столько лет лишь об одном мечтал! Каждую ночь сны о Долине видел! Едва не сдох, пока через горы перебрался, — зачем?! Чтобы снова уродом стать?! Не могу больше!..

— Гордыня, трусость, отчаяние, — неожиданно жестко проговорил Вальгард, и Нетелл даже вздрогнула, не ожидая после его ласк подобного тона. — Все три греха собрал — и удивляешься, что боги отвернулись?

— Плевал я на богов! — сверкнув глазами, прошипел Ярке. — Они родителей погубили, меня в лапы паскуде отдали, и даже теперь!..

— А теперь они тебя к нам привели, чтобы мы смогли тебе помочь, — смягчая слова Вальгарда, напомнила Нетелл. — Джемму в Долину заманили и позволили ей тебя найти. Арве к долгожительнице вашей толкнули, чтобы он загнуться тебе раньше срока не позволил. Или ты все это случайностями считаешь?

Ярке раздраженно натянул на голову одеяло, не желая ее слушать, но Нетелл все-таки закончила:

— Создатели направляют нас, желая лишь блага, но дают возможность сделать выбор. И от этого выбора потом зависит наше будущее. Каким оно будет у тебя, Ярке, решай сам: тут уж никто из нас не подсказчик. Отдохни пока: решение это непростое и на горячую голову не делается. Если надумаешь бороться, зови: будем искать противоядие.

С этими словами она поднялась на ноги и вышла из комнаты. Вальгард последовал за ней. Вид у него был весьма настороженным.

— Пойдем наружу, — зачем-то предложил он. — Не хочу, чтобы нас услышали.

Нетелл озадаченно посмотрела на него. Вряд ли он мог увести ее из дома, чтобы в укромном месте продолжить миловаться: совсем не походил он на легкомысленного человека. И очень скоро она в этом убедилась.

Несколько десятков шагов — и Вальгард привел ее в удивительно красивое место. Небольшая, невероятно уютная полянка между скальной стеной и пещерным пригорком; лежащий волнами снег на покатом склоне; невысокие сосенки в белых накидках...

И совершено неправильное, ясное ощущение беды.

— Лет пять назад по Хантесвилю ходили слухи о ведунье, способной укрощать драконов, — напряженно начал Валь, и Нетелл вздрогнула уже всерьез. Она увлеклась, пытаясь вытащить Ярке из его кокона, и совсем забыла, что тем самым выдавала свою тайну. А Валь — человек далеко не глупый. Сложил два и два и сделал абсолютно верные выводы.

— Про укрощать — слишком сильно сказано, — пробормотала она в ответ и опустила голову. — Но если ты хочешь знать, обо мне ли шла речь, то да, обо мне.

Теперь вздрогнул и Вальгард, а у Нетелл вдруг слезы на глаза навернулись. Создатели, ни разу еще так больно не было, даже когда Джемме приходилось в грехах признаваться! Как же этот совершенно чужой и почти незнакомый человек вдруг стал таким близким и нужным, что она против богов готова пойти, лишь бы не отказываться от него? И себя предать, чтобы он не отвернулся?

— У тебя дочь — дракон, — чуть срывающимся голосом напомнил Валь. Нетелл кивнула и посмотрела в сторону. Там, на каменных уступах, таяли сосульки, роняя капли под стать ее желанию. — Или ты на ней свои опыты ставила?

Нетелл возмущенно сверкнула глазами, одарив Валя обжигающим взглядом. Если он на самом деле так о ней думал...

Ну тогда им совсем не по пути!

— Тебе какая разница?! — не сдержавшись, огрызнулась она. — Я обещание свое сдержу, мальчишку вылечу, а остальное...

Вальгард вдруг шагнул к ней, схватил за плечи, прижал спиной к скале и заглянул в лицо с такой яростью, что Нетелл невольно перетрусила. Он же всю сознательную жизнь драконов спасал, и вдруг ему в руки их мучительница попалась. А если?..

— Я правду хочу услышать! — предупреждающе рыкнул он. У Нетелл неприлично часто забилось сердце. Может, потому она и продолжила бравировать.

— Иначе что? Сбросишь меня вниз? Такие, как я, не должны ходить по этой земле? Нет мне прощения за грехи, и боги слишком милосердны были, когда дали шанс и решили на мое дальнейшее поведение посмотреть?..

Она сама не заметила, когда позволила горьким слезам вырваться-таки на волю. Зато всей душой почувствовала, как Валь, судорожно выдохнув, принялся собирать их губами, словно перестал ее презирать.

Нетелл обмякла, вцепилась ему в рукава. Забормотала отчаянно:

— Я много зла сотворила, Валь. Я была одержима своими исследованиями, ни на что внимания не обращала, через любого могла переступить. Я... Я не знаю, как оправдаться... А ты еще и утешаешь... Тебе же гадко должно быть...

— Прости, — проговорил он и прижал ее к груди. Нетелл ошеломленно уткнулась ему в шею. — Не хотел тебя обидеть. Переклинило от страха. Джемма же рассказывала...

— От страха? — непонимающе переспросила Нетелл, но Вальгард только крепче сомкнул объятия, предлагая ей самой сделать выводы. И Нетелл решилась поверить в самые невероятные из них.

— Если Ярке переборет себя, тебе придется остаться возле него, — неожиданно проговорил Валь, и Нетелл совсем не показалась мелькнувшая в его голосе надежда. — Хотя бы первое время.

Нетелл вдохнула, раздумывая, как поступить.

— А Кедде? — напомнила она. — Получится, что и мы с Джеммой его на произвол судьбы бросили. Это его совсем добьет.

Вальгард погладил ее по волосам, словно благодаря за заботливость.

— Кедде я возьму на себя, — пообещал он. — Если Арве согласится друга на время оставить, договорюсь, чтобы он меня до Армелона подбросил. Если нет, придется Джемму об одолжении просить. Гейра еще слишком мала: может такой путь не осилить, да и дороги она не знает.

У Нетелл словно камень с души упал. Пожалуй, настоящий мужской разговор был именно тем, что способно сейчас пробить воздвигнутую вокруг себя Кедде стену. И Валь не отступит на полпути: уж в этом Нетелл не сомневалась.

— Я... — начала было она, но звонкий голос дочери оборвал ее на полуслове. Джемма звала Нетелл к Ярке. Титановый дракон принял решение.