Краткая история экономики. 77 главных идей о богатстве и бедности от Платона до Пикетти

17 Сорим деньгами

На маленькой ферме в Висконсине вырос мальчик, который стал одним из самых оригинальных экономических мыслителей Америки. В отличие от Маркса, Торстейн Веблен (1857–1929 гг.) не собирал группы революционеров. Но, как и Маркс, он был аутсайдером, критическим наблюдателем быстроменяющегося общества, в котором он жил и при этом не являлся его частью. Маркс, немец еврейского происхождения, следил из викторианского Лондона за прогрессом Промышленной революции. Его труды были горящими камнями, падающими на усадьбы богачей. Веблен, выходец из маленького сообщества норвежских фермеров, был далек от того, что он считал яркой американской культурой вокруг. В своей работе он высмеивал тщеславие богатых и влиятельных людей США.

Веблен рос во время индустриализации Соединенных Штатов Америки, которая началась после окончания Гражданской войны в 1865 году. Новые железные дороги пересекали необозримые равнины, и заводы выпускали сталь, ботинки и стройматериалы. Американскую экономику питали изобилие угля, нефти и земель, огромный рынок и труд миллионов иммигрантов, которые потоком стекались сюда в поиске лучшей жизни. К концу XIX века экономика США переняла лидерство у Великобритании.

Поначалу Америка была страной переселенцев, с небольшими сельскими хозяйствами или маленькими предприятиями. Она сильно отличалась от старых обществ Европы, которые делились на аристократов, богатых промышленников и многочисленную бедноту. По мере того как развивалась американская промышленность, малые компании расширялись и становились гигантскими, как и состояние их владельцев. Оно позволяло немногим вести роскошный образ жизни, недоступный для обычных людей. Писатель Марк Твен назвал это явление «Позолоченным веком»[59]. У нового богатства было золотистое сияние, но это было только видимостью, поскольку за блеском скрывалось расточительное и аморальное общество.

Веблен смотрел на него критическим взглядом. С юного возраста ему нравилось нарушать традиции и волновать умы людей. Будучи мальчиком, он застрелил собаку соседа во время спора и нацарапал на его заборе оскорбления – на греческом языке. В колледже Веблен шокировал уважаемых учителей, выступив с речью «Оправдание каннибализма». Получив научную степень в Йельском университете, он вернулся на ферму своих родителей, где провел многие годы, избегая ручного труда. Вместо этого Веблен читал иноязычные книги, тематика которых варьировалась от биологии до древних мифов. Эти разносторонние знания привели к написанию нетрадиционных сочинений, большинство которых было создано в среднем возрасте. Он жил и писал во временных жилищах, в частности, в подвале дома друга, куда он забрался через окно. Там ночью он писал свою книгу самодельной ручкой с фиолетовыми чернилами.

Традиционная экономическая теория не могла ничего сказать о появлении нового американского класса богатых. В обществе было множество рациональных экономических людей, которые каждый раз внимательно взвешивали затраты и выгоды, а потом принимали решение. Рациональные люди всегда максимизируют свою полезность или благосостояние, поэтому если бы речь шла о покупке золотых часов или мраморных статуй, то они использовали бы свое богатство для этих целей.

В своей самой знаменитой книге, «Теория праздного класса», Веблен приводил аргументы против традиционного образа мышления об экономическом поведении.

Они берут начало в истории и культуре, категориях, к которым большинство теорий экономики не обращается. По мнению Веблена, люди не принимают решения о том, что купить или как потратить время посредством логических расчетов. Чтобы действительно понять выбор людей, необходимо рассмотреть их инстинкты и привычки. Понять, как людей сформировало общество, в котором они выросли.

Судя по внешним признакам, капитализм не имел абсолютно ничего общего с древними племенными обществами с их танцами дождя, жертвоприношениями богам и подарками-ракушками соседским поселениям. Рациональные люди в капиталистических странах вовлечены в покупку, продажу и получение прибыли. «Однако если вы посмотрите внимательнее, увидите примитивные обычаи, продолжающие существовать в современной экономике, – говорит Веблен. – Мы покупаем вещи не столько для того, чтобы удовлетворить наши желания, как это делает полностью рациональный человек, а чтобы получить одобрение других. Подумайте о последней футболке, которую вы купили. Вы приобрели ее только потому, что она понравилась вам, или же вы подумали о реакции ваших друзей на эту вещь? Купили бы вы симпатичную, с вашей точки зрения, футболку, зная при этом, что ваши приятели будут над ней смеяться?»

В более ранних обществах люди получали одобрение от других, когда становились достаточно влиятельными, чтобы не работать. В какой-то момент в истории стал производиться излишек продукции, люди стали эффективнее выращивать продовольственные культуры и изготавливать товары. Избыток позволял священникам, королям и воинам выживать, ничего при этом не делая. Их дорогостоящие вещи – серебряные кубки, искусно сделанные головные уборы, мечи, инкрустированные драгоценными камнями, – подчеркивали их статус. Обычный труд считался для них унизительным. Веблен рассказывает, что некоторые полинезийские вожди так привыкали к тому, что слуги выполняли за них всю работу, что предпочитали голодать, нежели самостоятельно брать еду.

Веблен видел тот же самый инстинкт в современной американской экономике. Недавно разбогатевшие люди жили на проценты от акций и унаследованного состояния без особой необходимости что-то делать. Как и полинезийские вожди, они добивались общественного признания, демонстрируя посредством развлечений и покупки предметов роскоши, что им не нужно работать. Веблен называл их приобретение усадеб и шуб, поездок на Французскую Ривьеру демонстративным потреблением. Оно заключалось в покупке вещей, чтобы похвастаться перед другими. Веблен считал немногочисленных привилегированных людей праздным классом.

Представители данного социального слоя носили фраки и шелковые галстуки, чтобы подчеркнуть непричастность к любой физической работе, такой как вспашка полей или вождение автобуса. Такую одежду стали считать более красивой, чем простая льняная рубашка фермера. Но Веблен не понимал, почему глянец кожаных лакированных туфель лучше блеска затертого рукава бедняцкой куртки.

Женская одежда была абсолютно непрактичной, чтобы показать, что ее хозяйка избавлена от необходимости чистить картофель или мыть окна. Женщины говорили: «Мы так привязаны к юбкам потому, что они массивные и дорогие, и мешают своей владелице на каждом шагу, делая ее неспособной к физической нагрузке».

Кроме того, желание впечатлить окружающих приводило к повышению спроса на шелковые платья, что в свою очередь вызывало рост цен на них. При высокой стоимости товара, поскольку его могут позволить себе меньше людей, платья становились лучшим способом показать свой статус, поэтому все больше обеспеченных людей хотели приобрести их.

Веблен сказал, что демонстративное потребление влияет на классы ниже, которые хотят выглядеть как богатые. Люди со средним достатком покупают ложки с ручками из слоновой кости, которые не повышают полезность изделий, но заставляют их владельцев выглядеть респектабельно перед друзьями. Даже бедняки могут голодать, лишь бы приобрести вазу или ожерелье.

«Демонстративное потребление – это убытки», – говорил Веблен. Оно перенаправляет энергию от производства того, что людям действительно надо, на то, чем они могут похвастаться. В результате мы имеем дело с кругом неудовлетворения.

Веблен воплощал свою критику в жизнь довольно скромным потреблением. Его одежда была ему слишком велика и часто выглядела так, будто он в ней спал. Экономист крепил часы к жилетке английской булавкой. Он предлагал отказаться от шелка и твида и делать вместо этого вещи из бумаги.

Современными вождями США были люди наподобие Корнелиуса Вандербильта[60], который в XIX веке поднялся с должности необразованного паромщика до невероятно богатого владельца железных дорог с многомиллиардным состоянием. Семья Вандербильта строила огромные усадьбы и летние резиденции. На один свой день рождения его жена получила в подарок Мраморный дом в Род-Айленде, роскошный дворец, сделанный из полмиллиона кубических футов белого мрамора.

Под демонстративным потреблением таких людей, как Вандербильт, скрывался инстинкт, который Веблен называл хищничеством. Варварские короли нападали друг на друга с копьями, а праздный класс побеждал своих соперников финансовой хитростью. Рассмотрим, к примеру, борьбу между Корнелиусом Вандербильтом и другим бизнесменом, Дэниэлом Дрю[61], за контроль над железнодорожным путем из Чикаго в Нью-Йорк. Дрю придумал схему, чтобы обмануть Вандербильта, повлияв на курс акций железнодорожной компании. Для ее воплощения ему нужно было, чтобы стоимость ценных бумаг взлетела до небес. Дрю зашел в бар в Нью-Йорке, где часто сидели фондовые брокеры, и в разговоре с ними достал платок и вытер пот со лба. Из платка выпал клочок бумаги, но Дэниэл сделал вид, что ничего не заметил. После его ухода брокеры схватили обрывок листа. На нем была информация, узнав которую они должны были поверить, что курс акций компании в самое ближайшее время повысится. Брокеры ринулись скупать акции в надежде извлечь прибыль после увеличения их стоимости. Ажиотаж сделал свое дело, и цена резко выросла. Хитрость Дрю была выигрышным ходом в игре (кстати, Веблен связывал популярность разных видов спорта среди богатых с тем же хищническим инстинктом). Так Дрю получил контроль над железной дорогой.

Они проворачивали различные обманные схемы, если это помогало заработать. Из-за своей беспощадности они получили прозвище «бароны-разбойники». Как-то Вандербильт сказал: «К чему мне волноваться о законе? Разве у меня нет власти?»

«Инстинкт хищника почти не имеет ничего общего с реальными человеческими нуждами», – говорил Веблен. Однако был и другой инстинкт – профессионализм. Его суть – выполнять работу так, чтобы она удовлетворяла потребностям целого сообщества: сделать ремонт железной дороги и удостовериться, что поезда ходят по расписанию, к примеру. Веблен не призывал к революции, как Маркс. Он думал, что с убытками, вызванными демонстративным потреблением, будет покончено, когда обществом будет править инстинкт профессионализма, а не хищничества. Тогда оно сбросит с себя последние пережитки варварского общества. Это будет означать завершение бесконечной вереницы покупок, чтобы утереть нос соседям. Людьми с инстинктом профессионализма были инженеры и техники, которые изобретали и улучшали машины. В лучшем обществе такие люди помогают направлять экономику в сторону удовлетворения реальных человеческих нужд.

И хотя нетрадиционная экономика так никогда и не прижилась, эксцентричный норвежец добился признания своих коллег, когда в возрасте почти 70 лет в 1925 году ему предложили возглавить Американскую экономическую ассоциацию. Веблен отказался от должности и удалился в хижину в зарослях конопли на вершине горы недалеко от Пало-Альто в Калифорнии. Там он жил в простой комнате с мебелью, которую сделал сам. В октябре 1929 года среди далеких небоскребов Нью-Йорка фондовый рынок рухнул, и шторм экономической депрессии стер с финансовой карусели Америки ее позолоту. Веблен не дожил до этой бури несколько месяцев. До самой смерти он жил отшельником среди крыс и скунсов, которые составляли ему компанию в его лачуге.