Краткая история экономики. 77 главных идей о богатстве и бедности от Платона до Пикетти

6 Невидимая рука

Шотландский философ Адам Смит (1723–1790 гг.) был известен тем, что порой так глубоко уходил в свои мысли, что забывал, где находится. Его друзья замечали, как он разговаривает сам с собой, его губы шевелятся, и он кивает головой, будто проверяет какую-то новую идею. Однажды утром он проснулся и стал ходить по саду у своего дома в маленьком шотландском городке Керколди, глубоко погрузившись в размышления. В одном халате он вышел на дорогу и дошел до другого города, расположенного в 12 милях от его дома[38]. Вернуть его к реальности смог лишь звон церковных колоколов, возвещавших о начале воскресной службы.

Смит имел веские основания быть погруженным в свои мысли. Он уехал прочь от суеты городов, где сделал себе имя как философ, написавший, возможно, самый прославленный труд в истории экономической науки. Вследствие этого многие стали называть Смита отцом современной экономической науки. Взращенный бодрящими прогулками и бессонными ночами увесистый том был опубликован в 1776 году и назывался «Богатство народов»[39].

В нем Смит задал фундаментальный вопрос экономической науки: совместима ли собственная выгода с хорошим устройством общества? Для того чтобы понять это, сравним рабочие механизмы функционирования общества с механизмами функционирования футбольной команды. Хорошей футбольной команде, очевидно, нужны классные игроки. Классные игроки делают гораздо больше, нежели просто владеют передачей и хорошо бьют по воротам соперника. Они знают, как играть в команде. Если вы защитник, то остаетесь сзади и защищаете собственные ворота; если же вы атакующий игрок, то выдвигаетесь вперед и пытаетесь забить гол, и т. д. В плохой команде игроки заботятся только о своей личной славе – каждый хочет сам забить гол. Поэтому все разом несутся за мячом, вместо того чтобы распределиться по полю и помогать друг другу. В результате мы видим хаос на футбольном поле и очень мало забитых голов.

Общество – это команда из миллионов людей, которые трудятся все вместе и торгуют тоже все вместе. Что нужно для того, чтобы эта объединенная группа работала хорошо? Если экономическую науку сравнить с футболом, тогда обществу необходимо, чтобы люди действовали в интересах команды, то есть в интересах всего общества в целом. Что обществу не нужно, а попросту вредно? Ему не нужны люди, которые заботятся по преимуществу только о себе, о своей выгоде, словно футболисты, одержимые собственной славой. Например, пекари должны обеспечить своих соседей достаточным количеством хлеба на обед, а не пытаться заработать как можно больше денег. Мясники должны брать на работу новых помощников не потому, что они им действительно необходимы, а потому, что это их друзья, а друзьям нужна работа. Каждый в таком обществе бы был добр друг к другу, и общество в целом было бы местом воплощенной гармонии.

«Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов», – говорил Смит. Важно, что вы получаете обед от пекаря не потому, что пекари хорошие, добросердечные люди. Некоторые – да, некоторые – нет. Так или иначе, это не имеет значения. Действительно важно, что вы получаете хлеб, потому что пекари преследуют свой собственный интерес. Продавая хлеб, они зарабатывают и получают деньги. В свою очередь, пекари зарабатывают себе на жизнь, потому что вы преследуете свой личный интерес, покупая хлеб. Вы не беспокоитесь о пекаре, а он не беспокоится о вас. Вы, вероятно, даже не знаете друг друга. Люди извлекают пользу друг от друга не потому, что они похожи на «доброго самаритянина», который желает помогать незнакомцам[40]. Они извлекают взаимную пользу, потому что делают лучшее для себя. Личный интерес приводит к социальной гармонии, а не к хаосу.

Есть еще одно важно различие между футбольной командой и хозяйственной системой. Футбольной команде нужен тренер для организации игроков. Представьте, что он, взяв каждого за руку, расставляет их по полю и направляет на конкретные участки: защитников ставит сзади, нападающих – впереди, и т. д. Твердая рука тренера обеспечивает хорошую игру команды. Однако в экономике такой расстановкой никто не занимается. Никто не говорит пекарям сколько буханок испечь, пивоварам – какое пиво сварить. Они решают это самостоятельно на основе того, что принесет им деньги. Общество, устроенное таким образом, прекрасно функционирует. Кажется, что все же в этом случае должна существовать рука менеджера или тренера, организующая все вокруг. Но если вы попытаетесь найти ее, то поймете, что ее нет.

В этот момент вы можете подумать: как же насчет правительства? Разве не оно управляет хозяйственной системой? Да, это правда, но до некоторой степени. Куда бы вы не кинули взгляд в вашей стране, именно правительство решает все хозяйственные вопросы. Впоследствии мы разберемся, что же конкретно оно делает. Как мы увидим, в некоторых обществах «коммунистического типа» правительство полностью принимает на себя ведение дел и постоянно говорит всем и каждому что делать. Тем не менее, и сегодня экономика вашей страны имеет много общего с тем, о чем говорил и писал Смит. В следующий раз когда вы зайдете в местный магазин, посмотрите на деревянные ящики с помидорами, пакетами молока и стопками газет. Как они оказались в этом магазине? Дело в том, что владелец магазина решил купить их, чтобы продать людям, которым все это нужно. Никто – ни правительство, ни кто-нибудь еще – не говорит владельцу магазина, что делать и что покупать.

Заманчиво было бы порассуждать о «невидимой руке» Смита формулами «жадность – это хорошо» или «корыстолюбие – это хорошо». Однако такое толкование было бы искажением его идеи. Смит видел, что общество, устроенное на торговых и коммерческих началах, задействует ряд положительных человеческих качеств. Пекари и мясники зачастую добры с другими людьми. Они огорчаются, когда их друзья заболевают или теряют деньги. Но коммерческая торговля не могла бы эффективно функционировать, если бы люди все время были исключительно корыстолюбивыми: пекари бы лгали о весе буханок хлеба, а пивовары разбавляли бы пиво водой. Обман и мошенничество стали бы нормой, и в результате воцарился бы хаос.

Затем «невидимая рука» Смита работает, когда благопристойные люди могут свободно обменивать блага – покупать и продавать вещи. Побуждение обмениваться вещами отличает людей от других животных. Вы никогда не увидите, как собаки производят бартерные сделки, к примеру, меняются костями. А люди постоянно обмениваются, берут одно, а отдают другое. Допустим, я даю вам хлеб в обмен на некоторое количество вашего пива. Или, что более вероятно, я продаю свой хлеб за деньги и затем иду и покупаю нужное мне количество пива. Одним из результатов такого обмена является специализация людей на определенной деятельности: появляется разделение труда. В маленькой деревне всякий сначала пек свой хлеб и варил свое пиво. Затем некоторые люди научились печь хлеб очень хорошо, они выпекали его больше, чем им необходимо самим, и тогда стали продавать излишек, чтобы купить пиво. В конце концов они полностью прекратили варить пиво для себя, пекут хлеб на продажу, покупают пиво у тех, кто хорошо его варит. Такой обмен выгоден обеим сторонам.

Разделение труда принимало новые формы, когда Смит писал свой труд. В Великобритании коммерсанты учреждали предприятия, устанавливали станки, приводимые в движение огромными водяными колесами. Некоторые предприятия-мануфактуры были многоэтажными, в них работали сотни людей. В каждом помещении или комнате были инструменты, а также рабочие для выполнения определенной операции. Смит объяснял, как специализированный труд повышает эффективность хозяйственной системы. Он делал это на примере производства булавок. Представьте, что вам нужно сделать булавку. Сначала вам необходимо вытянуть проволоку, потом заострить кончик. Далее нужно сделать головку и прикрепить ее к булавке. В конце необходимо упаковать готовые булавки. Смит выделял 18 отдельных стадий производства булавки. Одному человеку будет крайне тяжело сделать больше одной или двух булавок в день. Если же их делает вместе группа людей, каждый может выполнять отдельную операцию и, что называется, «набить руку» на ней, особенно если есть специальные механические станки для разных типов операций. Сообща вы будете в состоянии изготавливать много булавок в день. Если систему специализированного труда распространить на всю экономику в целом, многие виды товаров можно производить с меньшими издержками.

Когда рынки функционируют, специализация углубляется. В поселении из десяти человек без связей с внешним миром рынок невелик, и едва ли есть необходимость в том, чтобы часть людей тратила целый день, заостряя концы булавок, а другая делала для булавок только головки. В этой ситуации нет потребности в отдельной специализации, будь то для пекаря, пивовара или мясника. При расширении рынков деревня налаживает связи с другими деревнями, и специализированный труд становится прибыльным. Большой город уже делает возможным действительно сложное разделение труда, в котором все – архитекторы и настройщики фортепиано, изготовители канатов и могильщики – могут зарабатывать себе на жизнь. Все это происходит с помощью «невидимой руки», когда люди покупают и продают товары друг другу.

Смит считал, что такое положение дел в обществе выгодно всем, даже самым бедным. Производство дешевой рубашки для рабочего зависит от усилий многих людей и механизмов, выполняющих узкопрофильные задачи: шерстопрядильного оборудования для прядения нитей, ткачей, изготавливающих ткань, а также портных, пришивающих пуговицы. Далее, подумайте о людях, которые рубят деревья для создания ткацкого станка; на этом ткацком станке будет соткана необходимая ткань. Подумайте и о горнорабочих, добывающих железо, чтобы сделать гвозди для корабля, на котором будут перевозить уже готовую рубашку. Для производства рубашки понадобилась работа тысяч людей. Вместе они формируют обширный социальный механизм, каждая часть которого действует сообща с другими, подобно шестеренкам часов. Все это для того, чтобы рабочий мог приобрести нужный ему товар и надеть рубашку, когда он захочет.

Смит также привнес новое понимание в то, что значит богатство.

Так считают и современные экономисты. Национальный доход – это совокупная стоимость всех товаров, производимых отечественными компаниями. Смит осознал, что смысл экономической системы заключается в обеспечении людей благами для потребления. Меркантилисты, напротив, не были обеспокоены пользой, которую люди могли бы извлечь из доступа к благам. Меркантилистам было важно производство благ с целью их последующей продажи иностранцам за золото. Многочисленный ассортимент товаров, включая импортные, мог даже расцениваться как отрицательное явление, если издержки на отечественное производство и импорт вели к оттоку золота из страны.

Мировоззренческая концепция новой хозяйственной системы Смита основана на разделении труда и личном интересе. Его часто почитали за мудреца, в особенности те, кто верил во всемогущество рынков. Они полагали, что рынки наилучшим образом могут управлять хозяйственной системой, что вмешательство правительства и иных государственных структур должно быть минимальным, что бизнес-компании могут делать все, что им захочется. Спустя двести лет после выхода в свет «Богатства народов» американский президент Рональд Рейган отстаивал именно эти принципы, черпая вдохновение в идеях Смита. Некоторые официальные лица Белого дома даже носили галстуки с изображением Смита.

Однако ученому вряд ли бы это польстило. С одной стороны, он отстаивал значимость рынков в ответ на вызовы системы меркантилистов, которую критиковал. Меркантилистская система в те времена управляла Европой, вводя и поддерживая многочисленные ограничения покупок и продаж. Он хотел демонтировать эту систему, но верил, что правительства играют важную роль в экономике. С другой стороны, Смит чувствовал диссонанс и разноголосицу в представлениях о гармоничном сосуществовании добропорядочных людей, преследующих собственные интересы. Разделение труда делает задачу каждого работника значительно проще. И хотя этот процесс увеличивает объем производства, он же делает трудящихся «глупыми и невежественными». И наконец, как следует распределять все новое производимое богатство между нанимателями и рабочими? Новая хозяйственная система имела потенциал и для конфликтных столкновений, и для гармонии. Поэтому каждый следующий экономист после Смита подчеркивал важность одного из двух вариантов развития событий.