Краткая история экономики. 77 главных идей о богатстве и бедности от Платона до Пикетти

23 Экономика всего

Если вы владеете магазином, то постоянно подсчитываете. Достаточно ли яиц? Надо ли купить еще один холодильник для напитков? Стоит ли нанять нового помощника? Весь день вы сравниваете продажи и расходы, пытаясь извлечь как можно больше прибыли. После закрытия магазина вы приходите домой, готовите ужин и делаете уборку. Вы можете подумать, что в это время ваш расчетливый ум отдыхает. Семейная жизнь – готовка, уборка, игры с детьми – казалось бы, не имеет ничего общего с бизнесом и экономикой. Социальные аспекты жизни не изучают специалисты-«хозяйственники». Антропологи рассматривают обычаи и культуру людей, социологи – общество в широком смысле. Все они размышляют о таких вещах, как брак и семья, и о негативных явлениях, к примеру, о преступлениях и расизме. Можно подумать, что экономисты не занимаются этим: они имеют дело строго с экономическими вопросами, относящимися к индустриям и фирмам, ценам и прибыли.

В 1950-е годы Гэри Беккер стер границу между экономическим и социальным. Он был лидирующим ученым в Чикагском университете, где на факультете экономики стал настолько знаменит, что люди начали говорить о Чикагской школе экономической мысли. Университетская философия заключалась в том, что рынки и цены являются основой функционирования общества. Беккер пошел намного дальше этого.

По сути, Беккер видел экономические расчеты повсюду. Одна из его лекций называлась «Экономический взгляд на жизнь». Беккер считал, что экономику можно использовать, чтобы понять любую сферу жизни.

Как-то Беккер опаздывал на важное собрание. Если бы он припарковал машину, где положено, точно пропустил бы начало собрания. Было проще оставить машину нелегально на улице. Он заметил, что взвешивает затраты и выгоды разных вариантов действий. Если припаркуется на улице, он вовремя успеет на собрание, но будет рисковать штрафом за стоянку в неположенном месте. Его затраты в этом случае равняются сумме взыскания, учитывая вероятность того, что его поймают. Он подсчитал, что расходы малы по сравнению с выгодой прийти на собрание вовремя, поэтому решил поставить автомобиль на улице. Нарушение закона было рассчитано экономически.

Этот опыт вдохновил Беккера на создание экономической теории преступления. Ученый не поддерживал мнение, что правонарушители отличаются от законопослушных граждан. Он был не согласен с тем, что преступники совершают преступления из-за психического расстройства или вследствие плохого обращения с ними, что они жертвы обстоятельств. По словам Беккера, преступники почти такие же, как другие люди. Они не обязательно злые, агрессивные или больные, у них просто логический, расчетливый ум. Беккер не отрицал, что причины правонарушений сложны. Он указывал, что выгоды и затраты здесь важны так же, как и для владельца магазина, и борьба с преступностью должна принимать их во внимание. Например, управление по парковкам может сэкономить деньги, просто повышая штрафы, вместо того чтобы тратить большие суммы, отправляя инспекторов дорожного движения на поиски неправильно поставленных машин. Когда автомобилисты рассуждают логически, существенное наказание с низкой вероятностью задержания может привести к тому же, что и небольшой штраф с высокой возможностью поимки. Лучший способ избавиться от преступлений – это сделать их невыгодными. Для неправильной парковки это может значить более высокое взыскание, для ограбления – более долгий тюремный срок.

Беккер использовал стандартные экономические принципы для анализа такого типа человеческого поведения. Один из них заключался в том, что у людей есть четкий набор предпочтений, которые не особо меняются. Сегодня вы выбираете рок вместо джаза, и, вероятно, на следующей неделе ваши вкусы не изменятся. Другой принцип состоит в том, что люди рациональны. Они рассчитывают план действий, который лучше всего удовлетворяет их предпочтения. Они хотят для себя все самое лучшее, учитывая свои финансы и затраты на желаемое. Это подразумевает повсеместный баланс преимуществ и недостатков. Владелец магазина сравнивает выгоду открытия магазина с затратами, угонщик – стоимость украденного «Мерседеса» с риском оказаться в тюрьме за воровство.

Будучи студентом, Беккер использовал те же экономические принципы при рассмотрении такой проблемы, как расизм. Его коллеги были в шоке. Неудивительно, ведь расизм связан с отношениями между людьми и несправедливостью общества. Это была тема социологов – причем здесь экономика? Беккер был убежден, что экономическая наука может объяснить многое.

Если вы выбираете рок вместо джаза, то вы не готовы заплатить за джазовый альбом столько же, сколько за рок-сборник. Таким же образом расистские владельцы магазинов не готовы платить темнокожему столько же, сколько «белому», за одну и ту же работу. Предположим, что в этом случае афроамериканцу приходится согласиться с зарплатой на 50 долларов меньше, чем платили бы европейцу. Беккер назвал эти 50 долларов коэффициентом дискриминации. Бизнесмены-расисты готовы добавить 50 долларов белым рабочим. В итоге они платят больше своему персоналу по сравнению с остальными предпринимателями, которые принимают сотрудников, хорошо выполняющих свою работу за часть расходов. Часто считается, что дискриминация «белыми» темнокожих помогает первым богатеть и удерживать вторых в рамках бедности. Здесь Беккер показал, что расисты снова проигрывают.

Евреи также страдают от предвзятого отношения в сфере труда. Но они составляют небольшую долю населения и поэтому имеют меньше проблем, потому что устраиваются только к нерасистским нанимателям. В США темнокожие составляют настолько высокий процент жителей, что не все они могут найти хорошую работу. У многих нет иного выбора, как трудиться у боссов-расистов. Теория Беккера, таким образом, показывает, что в среднем зарплата темнокожих будет ниже зарплат евреев, даже если наниматели-расисты ненавидят последних так же сильно, как афроамериканцев. Чем больше дискриминируемая часть населения, тем чаще ее участники трудятся за низкую зарплату у предпринимателей, которые больше платят людям из предпочтительной расовой группы. «Вот почему, – сказал Беккер, – система апартеида в Южной Африке, в которой угнетенные темнокожие составляли большинство жителей страны, была экономически разорительной, а также аморальной».

Беккер также применял экономику к положительным сторонам жизни – браку, семье и воспитанию детей. В рамках одного семейного хозяйства ничего не продается и не покупается за деньги, но Беккер считал, что и здесь работают экономические принципы.

Дом – маленькая фабрика, в которой исходные ресурсы (мука, овощи, навыки готовки) – используются для получения продукта на выходе: семейной трапезы за кухонным столом. Для экономистов мука и овощи относятся к редким товарам, – даже если вы можете найти их в магазинах, имеется лишь ограниченное их количество, – поэтому есть предел, сколько мы можем купить. Важный исходный ресурс домашнего производства – время, которое также ограничено. Для некоторых конечных продуктов семьи его требуется много. Просмотр фильма «Звездные войны» занимает немало часов. Главные затраты этого действия – не сколько вы заплатите за электричество и сколько попкорна съедите. Это то, что вы могли сделать за потраченное время (навестить друга, например). Для человека с высокой зарплатой цена выбора просмотра фильма «Звездные войны» высока, потому что он теряет много денег, если не работает в это время.

Беккер применял идею о значительных временных затратах к решению о пополнении в семье. Он сказал, что ребенок в каком-то смысле подобен товару, который вы покупаете. Когда вы приобретаете машину, вы платите назначенную цену и получаете ряд преимуществ. Появление ребенка – то же самое. Когда Беккер впервые сравнил эти объекты на конференции, аудитория засмеялась над ним. Дети – товары, требующие больших временных затрат, потому что вам нужно за ними следить в течение многих часов. Затраты на рождение и воспитание ребенка сравнимы с просмотром фильмов весь день. Это денежный доход, которым вы жертвуете, когда остаетесь дома. Расходы на детей, таким образом, выше, когда вы получаете более высокую оплату труда. Зачастую от заработка отказываются женщины, когда перестают ходить на работу, чтобы заботиться о своих детях. Поэтому в XX веке по мере того, как все больше женщин выходили на работу, затраты на ребенка росли. В результате они стали рожать меньше детей.

В XIX веке Альфред Маршалл считал, что экономика – это «не совокупность конкретной правды, а двигатель для ее открытия». При таком взгляде данная наука рассматривается как метод анализа, применение принципов рациональности и выбора к любой ситуации. Для Беккера экономика также была скорее инструментом, чем предметом. Ей необязательно иметь дело с людьми и фирмами, которые потребляют и производят продукты. Она может рассматривать практически любые сферы жизни, включая преступность и воспитание детей, которые считали закрытыми для экономистов. Следуя примеру Беккера, специалисты-«хозяйственники» анализируют систему законодательства, терроризм, даже чистку зубов и японскую борьбу сумо! Многие ученые считают, что это очень хорошее развитие науки. Сила экономического метода в том, что он универсален и может быть применен к чему угодно. Это мощный способ для объяснения всех видов человеческого поведения.

Другие считают, что экономика чрезмерно расширяет сферу своего влияния. Вкладывая все силы в изучение использования своего метода, специалисты пренебрегают освоением самой науки о производстве и потреблении, того как она функционирует изо дня в день, и как она развивалась. Если вы изучаете экономику в университете, то проводите много времени, изучая принципы рациональности и выбора, а не наблюдая как на самом деле работают американская и японская экономики. Тогда встает вопрос, насколько эффективен экономический метод. Когда мы познакомились с Торстейном Вебленом в главе 17, мы узнали, что он отрицал стандартные теории ученых о рациональности и выборе. Нестандартные специалисты, как Торстейн, говорят, что экономика должна включать в себя более реалистичные модели человеческого поведения, которые выходят за грань расчета выгод и затрат. И сегодня многие считают, что владельцы магазинов, управляющие своими средствами, в действительности далеки от рациональности, не говоря уже о людях, готовящих дома обед (см. главу 36).

Тем не менее, многие из идей Беккера стали настолько влиятельными, что легко забыть какими противоречивыми они когда-то были. Современные экономисты постоянно говорят о человеческом капитале, то есть о том, что люди вносят вклад в производство так же, как техника, и что они могут улучшить свой человеческий капитал и перспективы трудоустройства, повышая уровень образования. Люди возмутились, когда Беккер выдвинул эту идею. Сегодня вряд ли кто-то будет ставить под вопрос мысль о том, что студенты ходят в университет, чтобы получить навыки, которые помогут им в дальнейшем получить высокооплачиваемую работу.