Краткая история экономики. 77 главных идей о богатстве и бедности от Платона до Пикетти

35 Невидимые женщины

В начале 1990-х годов экономист Амартия Сен подсчитал, что 100 миллионов женщин пропали. Поскольку женщины живут дольше мужчин, они должны составлять бо́льшую часть населения. В Великобритании, Франции и США было около 105 женщин на 100 мужчин, но Сен обнаружил, что в некоторых странах число мужчин превышает число женщин. В Китае и Бангладеше было всего 94 женщины на 100 мужчин, в Пакистане всего 90. Суммировав недостающее количество, Сен пришел к выводу, что в мире мужчин на 100 миллионов больше, чем женщин. Куда они исчезли? Сен сказал, что они стали жертвами крайних экономических лишений: недоедания и отсутствия медикаментов, которые сокращали продолжительность жизни. Результаты его исследований доказали, что экономики относились к мужчинам и женщинам по-разному: они были настроены против женщин.

В 1990-е годы группа экономистов пыталась объяснить эту предвзятость. Они совместили экономику с феминизмом, социальными и политическими идеями, основанными на вере в равные права мужчин и женщин. Феминистические экономисты говорили, что предвзятость означала, что женщины не получают достаточную долю ресурсов общества. Предубежденность также проявлялась в том, как экономисты размышляют о мире. Это важно, потому наш способ размышления об экономике может повлиять на то, как мир на самом деле относится к разным людям.

В каком-то смысле экономические теории, которые мы рассматриваем в этой книге – совершенная конкуренция, закон спроса и т. д. – это истории, которые ученые рассказывают снова и снова. Одна из них про невидимую руку Адама Смита. Конечно, нет никакой невидимой руки, просто много людей покупают и продают вещи в принятом порядке. Это фантазия, хотя и полезная. Дайана Штрассман (1955 г.), первопроходец феминистической экономики, указывает, что большинство экономических теорий впервые были рассказаны мужчинами, преимущественно в XIX веке. Многие из экономистов-мужчин разделяли сомнения своего общества относительно того, что женщины могут играть активную роль в экономике. Сегодня это мнение изменилось, но экономика до сих пор является областью, в которой преобладают мужчины. Штрассман утверждает, что мифы, которые мы рассказываем, отражают предрассудки, которые мы наследуем из прошлого.

Любимый миф в традиционной экономике о том, что Штрассман называет великодушным главой семьи, добрым лидером-мужчиной. Общество состоит не только из изолированных индивидуумов, но из домашних хозяйств, обычно группы взрослых и детей, живущих вместе. Однако экономика относится к домашнему хозяйству как к чему-то одному. Главой семьи считается мужчина, получающий зарплату и несущий ответственность за жену и детей, которые не получают деньги за труд и зависят от него. Семья – это место гармонии. Здесь не существует споров о еде или деньгах. Мужчина предоставляет своей жене и детям то, что им нужно. Экономисты затем могут сконцентрироваться на поведении работников-мужчин, не особо беспокоясь о людях, которые зависят от них. В конце концов женщины и дети всегда будут окружены заботой с таким честным и мудрым мужчиной, правящим ими. В этом смысле жены и дети становятся невидимыми для экономистов. Штрассман говорит, что это искаженная история. Пропавшие женщины Сена показывают нечестное распределение ресурсов. Не все мужчины великодушны, и иногда они ссорятся со своими женами, часто из-за денег. Часто из-за споров девушки оказываются в самом низу семейной неофициальной иерархии. В некоторых обществах мальчикам оказывают большее предпочтение, чем девочкам в распределении еды и медикаментов. Больных девочек даже оставляют умирать, вместо того чтобы везти в больницу, как это сделали бы с мальчиком. Кроме того, главами семейств часто бывают женщины, а не мужчины. Нередко самые страшные лишения испытывают семьи, во главе которых стоят женщины. Игнорируя женщин, экономика упускает важные способы, с помощью которых ресурсы распределяются внутри семьи.

Другой старый экономический миф заключается в том, что женщины «праздные». Если женщина остается дома, а не ходит на работу, ее считают бездельницей. Считается, если она не трудится за деньги, она занимается другой деятельностью, которую экономика признает праздной, а именно проводит досуг: куда-то ходит на ланч и, возможно, делает маникюр. Экономист Нэнси Фольбр (1952 г.) оспорила этот миф в своей книге «Who Pays for the Kids?»

Когда мужчина выдает зарплату помощнице по хозяйству за уборку, готовку и уход за его детьми, ее труд считается частью национального дохода страны. Если он женится на ней, она станет частью его домашнего хозяйства. Она продолжит убирать дом и готовить, но как его жене, ей не платят зарплату. Ее труд больше не учитывается в национальном доходе. С традиционной точки зрения женщина становится непродуктивной домохозяйкой.

Представьте всю работу, которая остается невидимой, так как она не оплачивается: походы в магазин, готовка, уборка, забота о детях. В бедных странах женщины собирают траву, носят воду, вспахивают землю, мелят кукурузу, чинят хижины. Расчеты ООН показывают, что неоплачиваемая работа может быть эквивалентна 70 % мирового экономического производства. Большую часть неоплачиваемой работы делают женщины. Если объем работы настолько значителен, разве не важно экономистам учесть его в показателях экономики? Экономист-феминистка из Новой Зеландии Мэрилин Уоринг (1952 г.) привела свои доводы в книге «If Women Counted». Книга повлияла на то, как экономисты рассчитывают доход стран, однако до сих пор не учитывается много важной неоплачиваемой работы.

Другие экономисты-феминисты указывают на необходимость упрощения процесса получения работы женщинами. Одним из самых значительных изменений за последний век, особенно в Европе и США, стал доступ женщин к оплачиваемому труду. В 1890 году в Америке только 20 % женщин получали зарплату. До 1950-х годов женщин, имеющих семью, не допускали к некоторым видам труда и увольняли, когда они выходили замуж. Постепенно общество стало принимать женщин как часть рабочей силы, и к 1980 году у 60 % из них была работа. Большая часть неоплачиваемой работы, которую раньше выполняли женщины, перешла к няням и уборщицам. Несмотря на тенденцию, домашний труд остается крайне важным, и в основном им занимаются женщины, даже те, у которых есть оплачиваемая работа.

Штрассман говорит, что любимую историю экономистов о свободном выборе также нужно переписать. Стандартная экономика основана на понятии рационального экономического человека, который выбирает, что купить в соответствии с ценами и своим заработком. У людей четкие предпочтения. Она знают, что они выберут: чай или кофе, оперу или футбол. Их жизни состоят из исполнения желаний с помощью имеющихся у них денег. «Эта теория поведения также основана на мужской точке зрения», – утверждают экономисты-феминисты. Традиционным экономистам, преимущественно образованным и богатым мужчинам, идея выбора из набора предложений покажется совершенно естественной. У них были деньги и власть делать то, что хотят. Предрассудки и дискриминация, с которыми столкнулись женщины и другие социально незащищенные группы населения, нередко делают свободный выбор невозможным. Свободный выбор предмета изучения мало значит в обществах, где девочек убивают из-за того, что они ходят в школу.

Когда экономисты судят, насколько хороши экономические результаты, они больше всего переживают за то, есть ли у людей выбор. Сравнения между положением разных мужчин и женщин не нужны, на самом деле ученые предполагают, что любое сопоставление будет бессмысленным. Вместо этого они оценивают, насколько хороша экономическая позиция, используя идею эффективности по Парето, которую мы рассматривали в главе 25. Единственные улучшения, которые фиксируют в рамках этого критерия, – изменение положения как минимум одного человека к лучшему, и никому от этого не стало хуже. Но практически любое изменение в экономике дает победивших и проигравших. Эффективность по Парето ничего не скажет, к примеру, когда несколько богатых людей стали чуть менее богаты, в то время как сотни женщин выбрались из нищеты. Итак, этот вид оценки экономики будет все более консервативным, поскольку с трудом утверждает перемены на сегодня. Это, конечно, приносит выгоду самым влиятельным людям в обществе.

Экономисты-феминисты утверждают, что сам подход слишком узок. На практике люди эмоционально связаны и сочувствуют друг другу. Очевидно, мать заботится о своих детях из любви, а не из-за уравновешивания выгод-затрат. Даже покупатели, продавцы и работники действуют исходя из более широкого выбора симпатий, а не только в ответ на деньги. Например, когда кто-то в Сан-Франциско покупает дорогой кофе в рамках справедливой торговли, что предположительно должно принести выгоду производителям кофе в развивающихся странах, он хочет сделать что-то, чтобы помочь незнакомцам за тысячи километров от него. Если люди ведут себя так, можем ли мы говорить, что сравнивать благосостояние разных групп людей не имеет смысла?

Экономист Джули Нельсон (1956 г.) настаивает на необходимости нового способа оценки функционирования экономики. Она опирается ни на теорию свободного выбора и эффективности по Парето, она использует идею ассигнования снабжения. Как обеспечить людей различными, нужными им для жизни вещами? Она даже обращается к Адаму Смиту, мыслителю, так часто ассоциирующемуся с идеей свободного выбора и обмена продуктами. Она указывает, что он говорил о здоровой экономике, которая производит необходимое для достойной жизни. Тогда можно определить экономический успех как снабжение всех жизненно необходимым (едой, медицинскими услугами и заботой о детях и пожилых).

Сегодня одно из худших лишений, с которым сталкиваются женщины, – последствия эпидемии ВИЧ/СПИД. В бедных странах вероятность заражения молодых женщин выше, чем мужчин. Они наталкиваются на серьезные преграды, пытаясь пройти лечение. На женщин также ложится бремя дополнительной работы, когда другие члены их семей заболевают. Феминистическая экономика говорит нам, что без политики, направленной на эти вопросы, проблема пропавших женщин только усугубится. Социальные изменения и хорошая политика помогут выйти из этого положения. Керала выделяется на фоне других штатов Индии своими попытками дать образование девочкам, и у многих женщин сегодня здесь есть оплачиваемая работа. Сен выявил, что Керала, в отличие от большей части Индии, нашла своих пропавших женщин. Здесь женщины численно превосходят мужчин почти в таком же количестве, как в Европе и США.

Традиционные экономисты не полностью игнорируют женщин, но феминисты часто не соглашаются с ответами на вопросы, которые они дают. Например, почему женщины чаще зарабатывают меньше мужчин? Традиционный экономист может сказать, что у мужчин и женщин просто разные предпочтения. Мужчинам нравится изучать предметы, которые ведут к более высокооплачиваемой работе, законы и политику, например. Женщины выбирают литературу и языки и становятся чаще всего школьными учителями, а не судьями и инженерами. Это всего лишь вопрос того, что предпочитают мужчины и женщины. Так, если женщина хочет зарабатывать больше, все, что ей надо сделать, это изменить выбор. Феминистические экономисты отрицают такой взгляд на вещи. Он только подтверждает невыгодное положение женщин, рассматривая их роль в экономике как выбранную ими самими, а не навязанную им обществом. Они говорят, что меняться нужно не женщинам, а самой экономической науке. По сути, поступки как женщин, так и мужчин более сложны, чем история рационального экономического человека. Феминисты-экономисты говорят, что рациональному экономическому человеку нужно сердце. Возможно, это может стать началом новой экономической истории, той, что помогает улучшить жизнь каждого человека, как мужчины, так и женщины.