Мертвый сезон в раю

Глава 16

В общежитие Элинор вернулась раздраженная, основательно перегревшаяся и знатно пропахшая навозом благодаря от души удобренным грядкам заказчицы. Отработала Эль на славу, и теперь бы самое время гордиться собой, но не получалось: прилипшая, как репей, Инесса со своими рассуждениями о том, как стоит и как не стоит вести себя с мужчинами, совершенно испортила настроение.

Все эти фразочки: «я не какая-то там», «кто мужчина — тот и должен», «еще посмотрим, кто кого», «помяни мои слова, дорогая, когда я приглашу тебя на свою свадьбу», — вызывали желание помыться даже сильнее, чем, казалось, въевшийся под кожу запах удобрений.

А что та ляпнула про Тэйта? «Я, конечно, надеюсь на Ферда, но Грег от меня все равно никуда не денется. Кто еще, кроме меня, примет его, несмотря на увечье? Уверена, он тоже это понимает, просто оттягивает момент, чтобы перейти к активным действиям».

Уму непостижимо!

Тэйт, понимаете ли, оттягивает.

Что-то, когда Грег поцеловал ее, Эль, там, на берегу, никакие моменты он никуда не откладывал.

А «несмотря на увечье»? Каково?

Вот же крыса, прикидывающаяся фиалкой! Крысиный репей — вот кто такая Инесса. Как прилипнет — не отвяжешься, а она еще и будет шуршать за спиной.

Прокручивая все это в голове, Элинор распылялась только сильнее. В итоге снятые вещи были утрамбованы в мешок для грязного белья с такой силой, что превратились в мятый, слипшийся ком.

Хотелось еще и запустить им в стену, но это было бы уже поведением, не достойным леди. А она леди, черт возьми! Поэтому Эль просто наподдала мешку ногой, отправляя его к стене в ванной комнате. Очень-очень злая леди…

Прохладный душ освежил и немного привел мысли в порядок. И, вернувшись обратно в спальню, Элинор уже толком не понимала, почему так бурно отреагировала на глупый треп соседки.

Ну считает та себя покорительницей мужских сердец — да и пожалуйста. Через несколько недель Эль покинет это место и, скорее всего, никогда больше не увидит эту репейную дамочку. А дома с нее и новоявленной тетушки Ши хватит, прости господи.

Тем не менее цепляло, да. И было обидно прежде всего за Тэйта. Нашла, чтоб ее, второсортный товар. А человека спросила, согласен он выступать в роли этого самого товара, да еще и со свободой овцы?

Элинор передернула плечами то ли от этих мыслей, то ли от того, что толком не вытерлась, а охлаждающий артефакт в ее комнате работал на максимум. Набросила на плечи халат, подхватила полы длинным поясом, сложив его вдвое, и направилась к столу с пишущими принадлежностями.

Все же она себя переоценила: эмоции до сих пор бурлили и требовали выхода. А что делать в таком случае? Правильно: написать своей настоящей подруге и все выплеснуть через бумагу. Как раз прошлым вечером Диана писала ей, изливая душу и в красках описывая свой разрыв с новым ухажером. Так что все честно: теперь очередь Эль.

Однако она успела сделать лишь шаг в выбранном направлении, как в дверь постучали.

Раздражение накатило новой волной. Ну, если это опять Инесса, придумавшая очередную причину для шантажа, чтобы вовлечь ее в свои дела сердечные, то на сей раз она точно получит… по заслугам!

Светлая и так сегодня подозрительно активно интересовалась, что за знаки Эль рисовала на колышках. Только черта с два она нашла, к чему прицепиться. За время пребывания в Приме Элинор использовала действительно сильные и опасные руны лишь раз — в ту роковую ночь на кладбище. А те, которые она нанесла на ограду, разрешены в использовании даже детям — безобидные для всех, кроме нечисти, бытовые и общеизвестные.

Так что к двери Эль подбежала в самом что ни на есть боевом настрое. Рванула ее на себя, не спрашивая, кто там, и… встретилась глазами с Тэйтом.

Вот ведь! Со всеми этими переживаниями она совершенно забыла, что они договаривались навестить родню Корлина этим вечером…

***

Мелкая поганка Сардинес не только не собралась к оговоренному времени, а еще и вышла его встречать… слава богам, что хоть не в чем мать родила.

Типовой банный халат, выдаваемый всем жителям общежития со склада Гильдии магов, назывался «типовым» не только из-за одинаковой формы и расцветки, но и из-за универсального размера. И девушке он был чудовищно велик. Должно быть, если бы не пояс, которым из-за его длины ей пришлось обвязаться в несколько раз, халат и вовсе свалился бы с хрупких плеч на пол. На плечах он, к счастью, держался, однако его полы, сдерживаемые лишь поясом на талии, расходились на груди в стороны на весьма приличное (или неприличное?) расстояние, открывая широкую полоску кожи от шеи почти до самого живота.

Мокрая, полуголая, с распущенными спутанными волосами… Мало того, с этих самых волос, для полного счастья, все еще капала вода: часть — впитываясь в ткань халата, часть — падая на ту самую обнаженную полоску кожи и до ужаса медленно стекая вниз, капля за каплей…

Естественно, Грегори зацепился взглядом за эти капли, на мгновение позабыв, зачем пришел.

Ну, а кто бы не засмотрелся на его месте? Он же не железный, в самом-то деле. И так уже реагирует на нее слишком остро и сдерживается только потому, что понимает, что не стоит связываться с девятнадцатилетней девчонкой. А она… совершенно не помогает! Провоцирует засранка.

А в том, что Эль его провоцирует, Грег даже не сомневался. Может, она и неспециально открыла дверь в таком виде, ожидая кого-то из женского состава общежития. Но какой-то короткий миг — и мелькнувшая на ее лице растерянность испарилась, будто и не бывало. И то, куда он смотрит, она тоже видела прекрасно, и ей это, чтоб ее, явно нравилось, а на губы наползла донельзя хитрая, довольная улыбка.

И Грегори стоило немалых усилий, чтобы прямо сейчас не впиться в эти губы своими, а потом немедля затолкать мелкую совратительницу в комнату и закрыть дверь уже изнутри.

Девственница, видите ли… Кто-то прямо-таки нарывается, чтобы перестать ею быть!

Грег выдохнул и отвел взгляд.

Нет уж, он еще не сошел с ума, чтобы связываться с такими, как эта девчонка.

Где-то на грани сознания промелькнуло воспоминание, что примерно так он и подумал, опоздав на похороны Карины Делси — не настолько сошел с ума, чтобы вскрывать чужую могилу без темного мага и официального разрешения, — и чем это потом кончилось. Но Грегори упрямо отбросил эту мысль и напомнил себе, что пришел к Кардинес, собственно говоря, по делу.

— Собирайся, жду тебя на кухне, — буркнул он самым недружелюбным тоном, на какой только был сейчас способен, и развернулся, чтобы уйти.

За спиной с грохотом захлопнулась дверь.

— Дай мне пятнадцать минут! — громко донеслось уже из-за нее.

Грегори возвел глаза к потолку, тяжело вздохнул и все-таки побрел на кухню.

Пятнадцать минут — как же. Он в свое время почти женился, так что знает, как быстро одна четверть часа превращается у женщин в три, если не вдвое больше.

— Ой, Грег! — Видимо, чтобы его окончательно добить, именно в этот момент из своей комнаты в коридор выплыла прилипала-фиалка Лоуфорд. Заметив его, Инесса засучила пальчиками по своей шляпке, которую в этот момент держала в руках, и приторно улыбнулась, взмахнув пушистыми ресницами. — Давно тебя не видела. Как дела?

Его иррационально тянет к соседке — черной магичке, которая не имеет ни малейшего опыта, но при этом целуется как заправская развратница, умопомрачительно выглядит и пахнет, да еще и имеет мозги и всегда может поддержать разговор.

Как его дела? Превосходно, разве не видно?

Как он встрял-то…

— Лучше всех, — огрызнулся Грегори, даже не пытаясь изобразить любезность.

Лоуфорд обиженно надула губки и завертела поля шляпы быстрее, будто собиралась раскрутить ее и запустить в полет, как тарелочку для стрельбы на соревнованиях лучников.

— Я просто соскучилась. — Потупила глазки. — А ты…

А он — что? Обязан сюсюкать с той, кто вешается на него уже целый год и не понимает вежливых слов? Сколько можно-то?

Больше Грег ничего не сказал и молча прошел мимо.

Инесса проводила его обиженным вздохом.

Бить на жалость — любимый прием Лоуфорд.