Мертвый сезон в раю

Глава 49

— Вот так, девочка, вот так, — приговаривал Бирн, наблюдая за тем, как Эль крепко сжимает в ладони только что врученный им ей нож. — Если что-то пойдет не так, ты проведешь им себе по шее. — Старик чиркнул пальцем по собственной, показывая. — От уха до уха. И дави сильнее. Кивни, если поняла.

Кардинес покорно кивнула. Можно подумать, она могла не кивнуть. Единственным, что ей по-прежнему подчинялось, были глаза. Только если в первые мгновения после пробуждения в них плескался испуг, то теперь, когда Эль посмотрела на Грегори, в них явственно читалось: «Черт, да он полный псих!»

Грегори серьезно кивнул в ответ.

Псих, как есть псих. Чертовски умный, осторожный, предусмотрительный псих.

— Все готово, — тем временем провозгласил Бирн. — Идите сюда, мой мальчик. Позволите мне себя так называть?

«Хоть горшком назови, только в печь не сажай», — говаривала старушка-соседка, к которой они с друзьями бегали в детстве слушать сказки-страшилки.

Грег дернул плечом и встал.

Эль следила за ним взглядом.

Найлз тихо стонал, по-прежнему витая где-то в мире грез.

А старик достал из ящика стеклянную банку, в которой, ярко светившись, кружилось нечто, похожее на десяток золотистых горошин.

— Это энергия жизни, — объяснил целитель, чуть встряхнув емкость, и «горошины» заплясали быстрее, точно живые светлячки. Так вот что он доставал из своих жертв... — Вот как мы поступим. Сейчас вы снимите с себя руну, она вам больше не нужна. Снимайте, снимайте. — Замахал свободной рукой, прижимая второй банку к своему боку.

Грег, как было велено, снял шнурок через голову. Крепкий, такой не порвешь — видимо, старик перестраховался после инцидента, произошедшего с Мэйв.

— Вот так, — похвалил Бирн. — И без глупостей, — перестав улыбаться, продолжил уже серьезно. — Одно неверное действие — и она умрет. Покажи, милая.

Эль тут же подняла руку и поднесла лезвие к шее.

Грегори тяжело сглотнул.

— А когда к вам вернется дар, вы заберете энергию юноши, — кивок в сторону алтаря, — уже непосредственно из тела. Я покажу как. Тогда сила закрепится в вас и нам потребуется лишь время от времени повторять ритуал. А через полгода-год все закончится и станет как прежде. Готовы?

«Только попробуй», — отразилось в глазах Эль.

Грег отвернулся от нее. Расправил плечи.

— Готов.

И Бирн открыл свою банку.

Светлячки-горошины взмыли в воздух и, выстроившись в ряд, поплыли к Грегори. Магнит, в который его превратили, притягивал их... как магнит.

Первый золотистый шарик вошел в грудь, второй...

Было не больно, скорее горячо и... странно. Резерв оживал, наполнялся. Магия потекла по венам, заполнила каждую клеточку истосковавшегося по ней тела. Пальцы закололо, а в голове появилась небывалая ясность.

Грегори вдруг показалось, он действительно всесилен, весь мир лежит у его ног и нет ничего, что было бы ему неподвластно.

То, что делали с ним молнии, не шло ни в какое сравнение с этим чувством — эйфории, силы и счастья. Именно счастья, легкости, ощущения правильности происходящего.

Тот, кто не был магом, никогда не сможет понять, каково это — вдруг утратить дар. Это как потерять часть себя, большую часть, лишиться своей сущности.

И вот — это все вернулось. Не подделкой, не временной мерой, а полностью.

Грегори снова стал собой... Нет, лучшей версией себя.

Что Бирн говорил про математику? Сейчас он чувствовал, что в силах спасти миллионы жизней. Видел свое прекрасное будущее, любимое занятие, тысячи исцеленных людей...

Это будущее и эти силы были настолько желанны, что хотелось кричать.

И все это перед ним на ладони, можно сказать, преподнесено на блюде. Всего и цена — запачкать руки в крови какого-то там аленсийца, который и не был-то ему особо близок...

Всего-то и цена — предать свои принципы и самого себя.

Грегори медленно сделал шаг в сторону, потом еще и еще один. Так, чтобы алтарь и сидящая неподалеку Эль оказались у него за спиной.

Бирн следил за ним с восторгом и умилением.

— Чувствуете? — спросил он. — Теперь вы поняли?

Он понял. Больше, чем хотел бы. И о себе в том числе.

Сила клокотала в нем. Грег собирал ее внутри себя и перенаправлял, как ему вздумается. Магия слушалась беспрекословно.

— Видите, видите? Работает! — восхитился старик, уже едва не приплясывая на месте. — Вы можете все!

— Могу, — выдохнул Грегори, наконец собрав столько силы, сколько ему было нужно, и — вдруг резко выбросил из себя щит. Белый защитный купол, самой огромной мощи, которую он когда-либо видел. Такой не пробьет ни один враг, не прокусит даже самая страшная нежить...

Такой с легкостью расплющит любого, кто окажется слишком близко на пути вектора силы.

Бирна не просто подбросило в воздух, но и трижды кувыркнуло в полете, а затем с характерным хлюпом и треском ломающихся костей размазало по стене. Попадала, погасла половина свечей…

А в следующее мгновение захрипела Эль.

Грегори сбросил щит и кинулся к ней. Она оседала, сползая спиной по стене, а ее горло было перерезано, как и велел старик — от уха до уха.

Только что он думал, что шнурок с подвеской не порвать голыми руками. Сейчас в нем было столько силы, что тот лопнул и истлел от одного касания. Грег перехватил руки Эль, которыми она тут же инстинктивно схватилась за шею, и, накрыв рану сам, закрыл глаза.

Сосуды, мышцы, кожа — все срасталось почти мгновенно, повинуясь его воле.

Хрип прекратился, Эль задышала ровнее.

— Лежи, Сардинес, — приказал Грег, когда она дернулась под его рукой. — Дай мне закончить.

В последний раз.

Потому что без закрепления результата жизненной энергией Найлза магия утекала из его тела — теперь уже наверняка безвозвратно.

***

Они сидели у стены, обнявшись. Грегори чувствовал, что его брюки уже порядком пропитались кровью, успевшей набежать из перерезанного горла Эль, но шевелиться не хотелось. Впрочем, как и отпускать девушку от себя.

Устал, мертвецки устал. А еще до чертиков испугался — за нее. Если бы дар отказал прежде или сил бы не хватило...

Думать об этом не хотелось, и он прижал Эль к себе крепче, коснулся губами виска.

— Он думал, ты не станешь мной рисковать, — пробормотала она, тоже не стремясь разрывать объятия и торопиться на поиски выхода.

Все еще находящийся в беспамятстве время от времени постанывающий Найлз, мертвый целитель, раскрасивший своими внутренностями стену, оплавившиеся еще горящие и поломанные, разбросанные повсюду давно погасшие свечи, темная кровь, залившая пол, — странно и отчасти страшно, но сейчас это не смущало ни одного из них.

— Я тоже думал, что не стану, — ответил Грегори, теперь прижавшись к волосам Эль щекой и бездумно перебирая ее пальцы, лежащие на его бедре.

Она фыркнула.

— А я знала, что станешь. Потому что ты не такой, как он.

— Пф-ф, — прокомментировал Грег это утверждение и откинулся затылком на стену; уставился в уходящий вверх темный свод. — Ты даже не представляешь, насколько такой же.

И замолчал. На сегодня с него хватило чужой исповеди — покойного Бирна. И своих собственных откровений — уже для себя.

Вряд ли Эль не видела жажду, которая наверняка отразилась в его глазах после получения чужой жизненной энергии. Вряд ли не поняла, как сильно ему хотелось наплевать на все и всех, лишь бы оставить подаренную силу себе насовсем…

— Ну, и ты бы меня не простила, если бы я не рискнул, — добавил полушутя-полусерьезно.

Эль же упрямо качнула головой.

— Ты сам бы себя не простил.

И на это возразить ему было нечего.

Молодость, наивность — так говорил Бирн. Возможно. Но по-другому он действительно не смог.

— Жалеешь? — тихо спросила Эль, и Грег неосознанно сжал ее руку крепче.

— Нет, — ответил твердо.

Он только что впервые в жизни убил человека и чуть не угробил любимую женщину. О чем тут жалеть, не так ли?

Но штука была в том, что действительно не жалел.

И тут-то произошедшее наконец дошло до него в полной мере.

— Мы должны выбираться отсюда. — Грегори резко отстранился и встал на ноги первым, протянул Кардинес руку. — Найлзу нужна помощь. — Кивнул в сторону вновь заметавшегося по каменной поверхности напарника. — И надо узнать, что с Фердом.

— А что с Фердом? — недоуменно переспросила Эль. Нахмурилась и нервным движением потерла складку, появившуюся у нее между бровей. — Я…

— Вот и узнаем, — Грег не дал ей договорить. Если она не видела, что случилось на берегу, то сейчас не место и не время делиться подробностями. — Нужно выбираться. Тут нас никто не найдет.

Эль же вдруг перевела взгляд в сторону выхода. Морщинка на ее лбу мгновенно разгладилась, а брови взлетели вверх.

— Что? — не понял Грегори. Резко обернулся, но увидел лишь пустой темный туннель, уходящий в глубь скалы.

И в этот момент из прохода донесся шум: звук быстрых шагов и голоса.

...Или найдет...

Выходит, она кого-то увидела магическим зрением.

— Но...

— Руна поиска, — упавший до шепота голос Эль прозвучал даже как-то торжественно.

Однако после смерти Дрю в городе наверняка не осталось ни одного сильного черного мага с подобными умениями. А это означает…

Грегори не додумал мысль — вслед за вылетевшим из прохода магическим «светлячком» в пещеру ворвалась целая толпа.

И первого вошедшего Грег знал слишком хорошо, чтобы не узнать с первого взгляда.

— Лорд Викандер? — его голос тоже упал до шепота, только не торжественного, а хрипло-придушенного.

— Папа! — воскликнула Эль.

И, сорвавшись с места, бросилась на шею главному черному магу Реонерии.