Мотылёк над хищной орхидеей

Глава 2. Больница

Реймонд Мерсер приходил в себя несколько раз — и тут же, услышав негромкий писк датчиков, уплывал обратно в сизый туман.

Только к концу недели сознание его прояснилось достаточно, чтобы он смог открыть глаза и, моргнув несколько раз, рассмотреть лицо Майкла, нависшего над ним.

Рей попытался заговорить, но горло тут же разорвала боль, и, увидев его тщетные попытки, Майкл осторожно положил руку ему на грудь и сказал:

— Тшшш… Говорить пока запрещено. Но ты идёшь на поправку, Рей.

Рей моргнул, давая понять, что услышал и понял его слова. Ему хотелось о многом спросить, но он лишь пробежал глазами из стороны в сторону, пытаясь понять, куда попал.

— Это Американский Госпиталь Парижа, Рей. Чёрт бы тебя побрал, я чуть с ума не сошёл, когда… — Майкл замолк и сглотнул. — Мой сосед, Блез Дюпре, согласился проверить, всё ли хорошо. Хорошо, что он оказался дома, потому что больше в этом чёртовом подъезде я не знаю никого. Он нашёл тебя… — Майкл отвёл взгляд, — в общем, это чудо, Рей. Но теперь всё должно быть хорошо.

Рей моргнул. Слабо шевельнул рукой, касаясь пальцев Майкла в попытке отблагодарить.

— Поговорим потом, — сказал Майкл, сжимая его ладонь. — Когда немного придёшь в себя, к тебе придут жандармы. Ты знаешь, что им сказать?

Рей слабо повёл зрачками из стороны в сторону.

— Я достал записи с камер видеонаблюдения в холле. На них ни черта не разобрать. Только разносчик пиццы в балахоне, с капюшоном, надвинутым низко на глаза — лица не разглядеть. Ты знаешь, кто это такой?

Рей снова повёл глазами туда-сюда, давая отрицательный ответ.

— Какая-то ерунда. Не могу понять… Если это кто-то из конкурентов, то почему всё сработано так грязно? Нас хотели предупредить? На кой чёрт ты вообще помчался в Париж?

Рей только закрыл глаза.

— Ладно, — Майкл вздохнул, — постарайся пока ничего не говорить копам. Я выясню, что смогу.

Рей снова моргнул.

Майкл выпрямился и хотел было уйти, но Рей удержал его руку и потянул на себя — слабо, потому что наркоз ещё давал о себе знать.

Майкл склонился к нему, догадавшись, чего от него хотят.

— Кони… — выдохнул он, превозмогая боль.

Майкл стиснул зубы, секунду пытался справиться с собой, и ярость в его глазах не укрылась от взгляда Рея — но тот вопрос, который он пытался задать, был важней. Он снова открыл рот в тщетной попытке заговорить, но Майкл его остановил.

— Он в твоём доме под Берном. Под надёжной охраной. Я помню всё, о чём ты просил.

Рей благодарно кивнул.

— Больше новостей пока нет, — Майкл выпрямился, — когда в следующий раз проснёшься — меня, наверное, не будет здесь. Я просто хотел удостовериться, что ты в порядке… насколько это может быть, когда у тебя на горле десяток бинтов. Но как только будет возможность — позвони. Нужно разобраться, какого чёрта произошло.

Майкл ушёл, а Рей полежал ещё немного, глядя в потолок. Но мысли путались. Вспоминались почему-то детство, брат и отец. Родная мать и три другие жены, с которыми потом жил отец. Потом Майкл, ещё парочка друзей, которых он не видел несколько лет — и те, кого видел раз в несколько дней. О Конраде он не думал, удовлетворившись словами Майкла о том, что тот сделал всё, что мог.

Ещё через пару пробуждений Рей увидел на фоне окна силуэт какого-то мужчины. Заметив, что пациент открыл глаза, тот поспешил достать блокнот.

— Я — лейтенант Байо. Месье Мерсер, мне нужно поговорить с вами о том, что произошло.

Рей молча и равнодушно смотрел на него.

— Вы знаете человека, который на вас напал?

Рей повёл глазами и, отыскав на столе кнопку вызова медсестры, протянул руку к ней и нажал.

Медсестра появилась через полминуты и тут же вежливо, но решительно принялась выпроваживать лейтенанта прочь. Только когда дверь закрылась за его спиной, она вернулась к постели и, проверив показания приборов, склонилась над Реем.

— Месье Мерсер, рада, что вам уже лучше, но вам нужно отдыхать.

— Кто… пустил… его?.. — смог прошипеть Рей.

— Это недоразумение, месье Мерсер. Уверяю вас, больше никто посторонний сюда не пройдёт.

Выпрямившись, она взяла шприц и, наполнив его обезболивающим, сделала в капельницу укол.

Рей хотел было возразить — но не смог.

К концу второй недели Рей смог наконец говорить — правда, вернее было бы сказать, «хрипеть». Говорить в полный голос он не мог, а о прежнем мягком тембре и речи быть не могло.

Но всё же, дождавшись появления медсестры, он, во-первых, попросил телефон, на использование которого тут же получил строжайший запрет.

— Позвоните… Буну… — попросил тогда он, и на этот раз медсестра согласилась пойти навстречу.

Во-вторых, он спросил, приходил ли кто-нибудь к нему, кроме жандармов, на что получил отрицательный ответ.

— Мистер Бун уехал несколько дней назад, он и сам просил связаться с ним, когда вы окончательно придёте в себя. Ещё регулярно заходит лейтенант Эдмон Байо. Но как вы и хотели, его больше не пускают к вам. Он тоже ждёт, когда вы придёте в себя.

Рей согласно моргнул — эта форма общения уже становилась более привычной для него, чем слова. Затем попросил:

— Пусть Майкл придёт. Байо… назначьте на следующий день после него. И вызовите ко мне начальника охраны месье Ланге.

Медсестра кивнула и, поправив ему одеяло, удалилась.

Рей снова лежал и смотрел в потолок. Три направления мыслей попеременно посещали его.

Он снова думал об отце — и о том, знает ли тот, что произошло. Если да, то почему не прислал никого — не говоря о том, чтобы приехать самому? Почему Брюс не звонил и не узнавал о нём? Дать себе ответы было более чем легко, но Рей не хотел верить в них.

«У каждого есть тот, кто вспомнит о нём. И множество людей, которым будет всё равно», — думал он. И тут же прогонял от себя эти мысли, нагонявшие тоску.

Другое было связано с тем, что всё-таки произошло. Нападение было столь внезапным, что он даже защититься толком не смог. Но всё же нападал явно дилетант — иначе откуда такое идиотское оружие и почему араб? Разве что кто-то нанял его именно за тем, чтобы запутать след.

Горло чесалось, и его неимоверно хотелось потрогать рукой, но Рей боялся — даже если бы мог. Думать о том, насколько серьёзна его травма, он пока не видел смысла — изменить он всё равно ничего не мог.

Ещё он думал о Конраде. Теперь, когда в голове достаточно прояснилось, Рея терзало смутное беспокойство, в самом ли деле Майкл всё сделал хорошо. Если Конрад был в его доме под Берном, то наверняка можно было посмотреть в каком он состоянии через камеры внутреннего наблюдения, а доступ к ним имели два человека помимо него — Майкл и начальник охраны, Йонас Ланге.

Последний появился в палате спустя пятнадцать минут после того, как Рей отпустил медсестру. Он был мрачен и серьёзен, и, кажется, предвкушал серьёзный разговор.

Это был молодой норвежец, на пару лет моложе, чем сам Рей, но, как всегда казалось Рею, характером чем-то похожий на него самого. С Йонасом они всегда ладили легко — последний не давил, как часто случалось, пока Рей имел дело с охранной службой отца. Рей со своей стороны старался проявлять уважение к его работе — насколько ему вообще было свойственно проявлять уважение к чему-нибудь.

— Мистер Мерсер, сразу хочу сказать, что вы напрасно отпустили людей, — вопреки обыкновению первым заговорил тот, — если вам хотелось побыть одному — следовало оставить машину у подъезда.

Рей поморщился и махнул рукой.

— Не то, — выдохнул он. — Мне нужны… — к горлу подступил кашель, но Рей сдержал его, — наблюдения камер из моего дома в Линдене и телефон. Буду смотреть на нём.

Йонас молча кивнул. Достал собственный аппарат и, открыв приложение «умный дом», протянул Рею. Тот полистал немного, просматривая показания различных приборов, уровень температуры и света, и остановился, разглядывая фигуру юноши, лежащего в широкой постели под шёлковым покрывалом. Датчики в покрывале показывали слегка повышенный пульс, но в целом тот чувствовал себя хорошо.

— Благодарю, — выдохнул Рей, — можете идти.

Телефон он, само собой, так и не вернул. Зато, когда Йонас вышел, долго лежал и смотрел на экран, думая про себя: «Опять монитор…»

Ещё через пару дней появился Майкл. Тогда же Рею разрешили вставать. Он уже мог спокойно связать пару фраз, хотя долго говорить всё ещё не мог.

Когда Майкл зашёл к нему, Рей стоял у зеркала в душевой — в палате имелись отдельные душ и туалет — и разглядывал уродливый шрам, перерезавший его горло пополам. С одного конца шрам упирался в ключицу, затем прерывался под челюстью и с другого залезал на щёку и кончался на середине её.

— Смотрю, ты уже полностью стал самим собой, — усмехнулся Майкл и остановился у него за спиной, спрятав руки в карманы. — Тебе очень повезло, Рей. Нож прошёл вскользь. Внутренние мышцы почти не были задеты.

— Я смогу говорить? — спросил Рей всё так же хрипло, как и несколько дней назад, сквозь зеркало глядя на него.

— Ты уже говоришь! А если не будешь напрягаться — то, когда сойдет отек, сможешь даже в опере петь. Правда, сопрано теперь не для тебя.

Рей кивнул. Повертел головой туда-сюда и спросил, всё так же не оборачиваясь к нему:

— Сколько я проведу здесь?

— Я думаю, тебе стоит оставаться в больнице до конца лета, — серьёзно сказал Майкл, — спешить некуда. Дела идут хорошо. Я хочу, чтобы у тебя всё срослось.

— А… шрам?

— Врачи не рекомендуют делать операцию сейчас. Нужно дать тканям отдохнуть. Если захочешь, уберёшь его через год.

Рей снова кивнул. Движения шеи вызывали некоторую боль, но она была уже не велика, что подтверждало правоту Майкла: теперь всё должно было быть хорошо.

— Ты выяснил, кто это был? — спросил он, оборачиваясь наконец и возвращаясь к кровати.

Майкл задумчиво разглядывал обнажённый торс, который теперь по воле Рея прикрыли расстёгнутые полы рубашки, и по-прежнему красивое лицо, взгляд на которое теперь вызывал желание отвернуться и боль.

— Какой-то араб. Из пиццерии «Венецианский дож».

— Это я знаю и так.

— Жандармы не прорвались к тебе?

Рей качнул головой.

— Поговори с ними, они могут что-то знать. В любом случае, этого араба мы найдём. Сможешь сам поговорить с ним лицом к лицу.

Рей кивнул, хотя его на удивление мало интересовала возможность отомстить. Он привык смотреть вперёд.

Майкл уехал вечером, сославшись на дела, а на следующий день Рей встретился с лейтенантом Байо.

— Какой-то араб, — ответил он на вопрос «кто на вас напал».

— Да, это мы знаем, — лейтенант не сдержал усмешки, — даже знаем, что он работает уборщиком в траттории «Венецианский дож». Работал, вернее сказать… никто не видел его с той ночи, как он на вас напал. Как вы думаете, месье Мерсер, что он хотел от вас?

Рей пожал плечами.

— Убить? — предположил он. — Или напугать.

— Он мог быть вашим врагом? По какой-то причине ненавидеть вас? Почему он хотел вас убить?

Рей усмехнулся одним уголком губ.

— Он же араб, — выплюнул он, — как я могу догадаться, что творится у него в голове? Спросите у него самого.

Лейтенант покопался в папке для бумаг и, достав фото, продемонстрировал ему.

— Скажите, месье Мерсер, вам знакомо это лицо?

Рей моргнул. Мальчика с фотографии он действительно знал. Хотя и не сказать, чтобы очень хорошо.

— Это… — Рей замешкался вспоминая имя, — Валид, кажется, так.

— Не думал, что вы вспомните его, — насмешливо произнёс лейтенант Байо. — Что вы можете сказать о нём?

Рей повёл плечом.

— Мальчик… молодой человек, я имел в виду, — он замолк, опасливо глядя на лейтенанта, — послушайте, человек моего положения не может вслух говорить о таких вещах. Догадайтесь сами, чем он мог меня заинтересовать.

— Вы открытый гей, месье Мерсер. Этот факт не может меня смутить, моя жена достаточно хорошо знакома с хроникой светских скандалов — и меня тоже знакомит с ней заодно. Проблема в другом. После вашего краткого… Хм… Знакомства… Валид Аббас пропал.

Рей с искренним удивлением в глазах смотрел на него.

— Вы же не хотите сказать, что я его… простите, — продолжил он, резко меняя тон, — какое расследование вы пришли вести? О покушении на меня или о мальчике, который пропал два года назад?

— А почему вы уверены, что именно два года назад? Я вам эту дату не называл.

— Не валяйте дурака. Я помню не всех, с кем провёл ночь, но пока не настолько стар, чтобы не помнить, когда это произошло. Зато вы не ответили на мой вопрос.

— Потому что моя работа вопросы задавать — а не отвечать на них.

— Вот и спросите у своего араба, какого чёрта он решил меня убить. И причём здесь вообще Валид?

— Вы желаете пригласить адвоката? Вас беспокоит этот разговор?

— Мне не о чем беспокоиться и незачем кого-то приглашать. Если вы не в состоянии выполнять свою работу, я вынужден буду написать жалобу на вас — как на некоторых других ваших коллег, которые не умели себя вести. А теперь простите, врач велел мне больше отдыхать, — Рей нажал на кнопку вызова медсестры, и, мгновенно появившись, та взяла лейтенанта в оборот.

Рей откинулся на подушки и тут же сделал глубокий вдох.

Закрыв дверь, медсестра поспешила к нему и, взяв в руки шприц, вопросительно заглянула Рею в глаза.

— Не сейчас, — тот качнул головой, — подготовьте документы на выписку, я хочу домой.

— Пока рано, месье Мерсер, — успокаивающе проговорила сестра.

— Тогда порекомендуйте моему секретарю хорошего домашнего врача. Такого, чтобы мог поехать в Швейцарию вместе со мной.