Мотылёк над хищной орхидеей

Глава 8. Предложения

Стояла уже середина осени, когда Конрад, работавший в своей новой мастерской, увидел синюю Панамеру, подъезжавшую ко входу в гараж.

Ему стало неспокойно. Кому принадлежит эта машина, он не знал, но воспоминания о летней встрече выпускников были ещё достаточно свежи, чтобы Конраду не хотелось видеть в доме кого-либо ещё.

Рей вышел из дома, чтобы встретить гостя, и они обнялись.

Тут только по спине Конрада пробежал холодок — это был тот самый шатен, который вызвал коллапс.

Рей, будто услышав его мысли, поднял взгляд и безошибочно посмотрел Конраду в глаза.

Конрад стремительно отступил в тень, но Рей ещё задержал взгляд на его окнах, прежде чем пригласить Майкла в дом.

С Майклом Рею всегда было легко. И вплоть до последнего времени он не помнил случая, когда бы общество друга не радовало его. Они могли доставать один другого, подсмеиваться или даже угрожать, но Рей отчётливо понимал, что Майкл — его единственный настоящий друг, и действительно не хотел отталкивать его.

Когда-то давно это нежелание потерять дошло до того, что Рей позволил Майклу взять себя: это тоже выглядело шуткой, обычной пьяной блажью, и Рей не мог бы сказать, что ему так уж не понравился результат. Однако, как только понял, что подобная уступка лишь укрепит Майкла в мысли о его всемогуществе, Рей пускать того в свою постель перестал.

Сейчас он пригласил его в кабинет — разговор ожидался о делах — и надолго уединился с ним вдвоём. Вопрос о Конраде, вопреки обыкновению последних недель, не вставал.

Сам же Конрад не мог в последующие часы сосредоточиться на работе. Кошмары и без того не переставая мучили его, и фотографии, которые Рей дал ему для работы, стали причиной новой волны этих снов, а визит Майкла почему-то лишь усилил страхи, преследовавшие его.

Когда в конце сентября они с Реем всё-таки выбрались на пикник, он чувствовал себя рядом с «хозяином» уже достаточно свободно, но с самого утра его беспокоил сон, терзавший его каждую ночь, и, как ни старался, избавиться от тягостного чувства он не мог.

— Что-то не так? — спросил Рей, заметив его состояние.

Конрад молчал, поджав губы. Сказать главного он пока что был не готов.

— Зеркала, — выдавил он.

— Что?..

— Понимаешь, Рей, в моей комнате и в спортивном зале кругом зеркала. Они пугают меня.

Рей молчал, и Конрад понял это как предложение продолжать.

— Мне кажется, кто-то наблюдает за мной через них. Как это было там… в плену.

Рей, до того вольготно раскинувшийся на покрывале по другую сторону от корзинки с сыром и вином, сел и теперь так же, как Конрад, опёрся локтями о колени и с силой протёр пальцами глаза. Он долго молчал. Конрад и сам не знал, чего ждёт от него.

— Конрад, дело не в зеркалах, — наконец мягко сказал Рей и искоса посмотрел на него. — По всему дому установлены камеры. Я не буду говорить где, но они отслеживают всё, что происходит внутри.

Конрад вздрогнул и с испугом посмотрел на него. Захотелось отодвинуться, но шевельнуться он не смог.

— Я могу их отключить, — продолжил Рей, — но я не буду этого делать.

— Ты боишься, что я сбегу?

— И это тоже. Но по большей части они нужны лично мне.

Конрад молчал, и Рей продолжал.

— У меня много врагов, — он невольно коснулся кончиками пальцев шрама на щеке, — кто-то из них может попытаться проникнуть в дом. Я должен сразу же узнать, если это произойдёт.

Жест не ускользнул от внимания Конрада, и он потянулся к Рею, чтобы тоже очертить кончиками пальцев белую полосу.

— Что это?

— Результат беспечности, вот и всё. Решил на одну ночь отправить охрану домой.

Конрад кивнул и, пересев поближе, обнял его.

— Я бы хотел однажды слепить тебя, — сказал он, — у тебя очень красивое лицо.

— Может быть, потом.

Конрад помолчал и наконец после долгой паузы решился высказать то, что терзало его уже много дней.

Он снова сел и провёл руками по волосам. Затем сцепил пальцы в замок и опустил на колени перед собой.

— Рей, до того, как меня похитили… Я думаю, что ты знал, что я пришёл к работорговцам не сам… Так вот до этого случалось, что мужчины обращали внимание на меня.

Рей напрягся и потянулся было к нему, но заставил себя оставаться на месте.

— Их было несколько, и они были разными. Но меня не тянуло ни к кому из них.

Рей, слегка успокоившись, кивнул.

— Но потом… мне как крышу сорвало. Я влюбился в парня, с которым общался через интернет. Я знаю, что я идиот. Я был готов поехать к нему в другую страну, если бы только не обстоятельства… Практика, которой я очень ждал.

— Ты правда был готов? — Конрад не видел выражения его лица, потому что сидел спиной, но в глазах Рея загорелся тёплый огонёк.

— Да. Я с ума по нему сходил. Он предал меня. Я попался как идиот и оказался в плену, и там, — Конрад сглотнул, — там был ещё один человек… Я хотел его так, что у меня переставала работать голова. Понимаешь… Я бы хотел сказать, что это они что-то сделали со мной, подсыпали метамфетамин или что-то вроде того… но нет. Никого другого я не хотел. Только его. Мне стыдно теперь, и я не могу понять себя… И вот, сразу же после продажи я попадаю к тебе. И теперь я хочу уже тебя. Я сам себя не понимаю, Рей. Чего стоят мои чувства, если объект их приложения так легко заменить один на другой? Они говорили, я должен научиться радовать любого, кто захочет меня. Это так? Теперь я буду желать любого, кто позовёт меня в постель?

Рей придвинулся к нему чуть ближе, но обнимать не стал.

— Я не могу сказать, что не думал об этом, — сухо произнёс он, и Конрад вздрогнул, — ответь мне честно на один вопрос.

Конрад кивнул.

— Когда я застал тебя с Майклом… Ты хотел его?

Конрад быстро-быстро покачал головой.

— И других мастеров… других, кто тренировал меня, тоже нет.

Рей кивнул самому себе и обнял его.

— Не думай ни о чём, — сказал он и поцеловал Конрада рядом с ухом, — теперь ты будешь только со мной. Я не хочу, чтобы ты вспоминал о нём.

— Буду с тобой… — повторил Конрад. Поднял на Рея глаза и спросил так же тихо: — А что потом? Когда ты больше не захочешь, чтобы я был с тобой?

Пальцы Рея сильнее сжались на его плечах.

— Не думаю, чтобы моё отношение к тебе могло когда-нибудь измениться, — медленно, с трудом выталкивая из себя каждое слово, сказал он.

Однако избавиться от снов и смутных страхов Конрад так и не смог. И пользуясь тем, что работать постоянно с одной скульптурой он не мог, начал ещё одну, которую творил, закрыв глаза, выплёскивая в глину всё, что накопилось внутри. На ощупь он пытался воссоздать то тело, которое сжимал в руках и целовал когда-то в темноте. Он хотел увидеть если не лицо, то хотя бы ту часть своего врага, которая засела у него в голове.

Выждав некоторое время в надежде, что Майкл уйдёт, Конрад направился к Рею. Он не рассчитывал получить ответ на вопрос, что тот делает здесь, но рядом с Реем он по крайней мере мог бы не бояться, что Майкл снова станет добиваться его.

Однако расчет оказался неточен. Майкл встретился ему в коридоре сразу за углом от кабинета, так что Рей не мог ни видеть их, ни слышать этот разговор.

— Конрад, — кривоватая, но тёплая улыбка заиграла у Майкла на губах, он протянул руку для приветственного рукопожатия, — наша прошлая встреча прошла не очень хорошо.

— Мягко говоря, — согласился Конрад, — добрый день.

Руки он не подал.

— Я хотел извиниться за то, что произошло. Вижу, всё не так просто, как казалось со стороны, и не хотел бы делить Реймонда с тобой. Нам обоим нужно привыкнуть к тому, что другой занимает существенную часть его жизни, вместо того, чтобы враждовать.

— Я не намеревался и не намереваюсь с вами враждовать, — осторожно сказал Конрад.

— Я рад. В таком случае ещё раз прошу прощения и прошу вас не держать зла.

Майкл попрощался, заставив Конрада хмыкнуть и проводить его задумчивым взглядом. Подобная чрезмерная вежливость не слишком располагала его.

Он постарался избавиться от мыслей о неприятной встрече и, продолжив путь, столкнулся с Реем, когда тот уже закрывал дверь в кабинет.

— Конрад, — слегка рассеянная и немного грустная улыбка заиграла у того на губах.

— Я шёл к тебе.

— Я немного устал и уже собирался спать, — за окном и правда уже было темно.

Конрад закусил губу. Он боялся возвращаться в своё крыло, где теперь его могли поджидать не только его кошмары, но ещё и Майкл.

— Рей, можно с тобой? Я не буду мешать.

Рей прищурился и с некоторым удивлением посмотрел на него.

— Идём, — сказал наконец он.

Всю дорогу до спальни они молчали, но едва вошли внутрь, смесь страха и облегчения накрыла Конрада с головой. Он повернулся к Рею и, как тогда, в самолёте, принялся яростно целовать.

Рей с удовольствием отвечал, и кровь по венам бежала ещё быстрей. Руки его скользили по спине Конрада, и тот, решившись, принялся расстёгивать пиджак, в котором обычно работал Рей.

Рей в ответ стащил с него через голову рубашку, и Конрад почувствовал, что плавится в его руках, впервые коснувшихся его обнажённого тела. Крышу окончательно сорвало, он не соображал уже ничего, когда, избавив Рея от рубашки, закрыл глаза и принялся спускаться поцелуями вниз вдоль его груди к животу. Он безошибочно определял те места, от прикосновений к которым по телу Рея пробегала дрожь.

А Рей стоял, почти неподвижно, даже руки перестали гладить любовника, и не мог избавиться от чувства, что всё происходит точно так, как это было тогда, на Тодосе — и в то же время не так.

На Тодосе Конрад целовал его. Сейчас он целовал того, другого, о котором боялся вспоминать.

Рей рванул Конрада за плечи вверх, как это уже было один раз.

— Не так, — выдохнул он, — я не хочу так, Конрад. Не делай так, как тебя учили, делай так, как хочешь ты сам.

Конрад замер. Туман недоумения таял в его глазах, сменяясь обидой и непониманием, а затем и страхом.

— Не прогоняй меня, — выдохнул он, — я боюсь.

— Не прогоню, — Рей на мгновение прижал его к себе и поцеловал в висок, а затем присел на корточки и продолжил раздевать. Освободил от брюк, обуви и носков и, подхватив за талию, отнёс на кровать.

Наклонился над ним и стал медленно целовать. Постепенно множество маленьких нежных поцелуев сливались в один долгий горячий поцелуй, и Конрад снова расслабился в его руках, принялся отвечать, мягко поглаживая по спине и сжимая бёдрами бёдра Рея. Он невольно тёрся о любовника пахом, и Рей решил подыграть ему, ответив такими же толчками.

Конрад закусил губу, впиваясь ногтями в плечи Рея, и, тихонечко застонав, кончил. Рей поцеловал его в последний раз и лёг на подушку боком, повернувшись к Конраду лицом.

— Можно, я останусь до утра? — спросил Конрад, поворачиваясь к нему.

Рей кивнул. Притянул его к себе и прикрыл глаза, намереваясь уснуть.

В ту ночь Конрад не видел снов.

И всё же страхи по-прежнему не оставляли его. Майкл задержался в усадьбе на несколько дней, а Конрад продолжал работать над двумя скульптурами: той, о которой попросил Рей, и той, за которую решил взяться сам.

Он почти уже привычно не заметил, когда Рей показался в дверях, и продолжал неторопливо исследовать пальцами собственные щёки, пока тот не подошёл вплотную и не обнял его со спины.

— Это потрясающе, — сказал тот.

Конрад вздрогнул, но тут же обмяк, откидываясь на его грудь, и проследил за взглядом Рея.

— Это только начало, — сказал он, — если оставлять её в глине, то нужно обжигать. Но я бы ещё уточнил мастихином пряди волос. И… мне не нравятся глаза.

— А если не в глине? — спросил Рей.

— Я всегда мечтал работать с мрамором. Но на третьем курсе до него дело ещё не дошло.

Рей приподнял бровь и улыбнулся, в лёгком удивлении посмотрев на него:

— Мрамор и ты? Ты будешь обтёсывать камень? Представить себе не могу.

— Да… комплекция немного не та, — Конрад усмехнулся, — мастера, у которых я хотел бы учиться, были покрепче меня. Но мрамор вечен. В нём настоящая красота. Я хотел бы когда-нибудь продолжить учёбу… — Конрад опустил глаза.

Рей промолчал. Ему нужно было обдумать этот вопрос. О том, чтобы вернуть Конрада в колледж, речи быть не могло. Даже приглашать в дом учителя со стороны было опасно — да и не было уверенности в том, что такой компромисс Конрада удовлетворит.

— А это что? — Рей кивнул на накрытую полотном скульптуру, стоявшую чуть в стороне.

— Да, конечно, — ответил Конрад без особой уверенности, но снял полотно.

Рей молча смотрел на мужской торс без головы и рук.

— Кто это? — спросил он.

— Я люблю изображать мужское тело, — Конрад покраснел, — если бы ты разрешил, я бы потом изобразил твоё. А пока…

— Но ты всё же где-то видел его? — продолжал допытываться Рей.

— Это мастер, который меня тренировал, — выдохнул Конрад наконец и в попытке защититься стиснул собственные локти в руках.

Лицо Реймонда изменилось, став суровым и чужим.

— Я не хочу, чтобы ты вспоминал его, — жёстко повторил он, — а тем более лепил.

— Но мне легче так, Рей! — Конрад вскинул взгляд на него. — Это не значит, что я скучаю по нему.

На лице Реймонда отразились теперь недоумение и боль. Он молчал, не зная, что сказать.

— Я не хочу, — только и повторил он, но уже скорее растерянно, чем зло. — Я не хочу, чтобы он жил в твоей голове…

Рей на мгновение прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, а затем шагнул к Конраду.

— Прости, — сказал он, привлекая его к себе и целуя в висок, — мне не нужно было кричать.

— Я бы хотел забыть, — отчаянно сказал Конрад, утыкаясь носом ему в плечо, — я бы правда хотел… Чтобы у меня был только ты.

Рей молчал. Закрыв глаза, он пытался успокоить злость. Конрада было страшно разбить, и Рей сам не понимал, откуда это чувство страха перед собой появилось в нём, но бороться с ним не хотел и не мог.

— Мне нужно с тобой поговорить, — наконец произнёс он и отступил на шаг назад.

Конрад с удивлением посмотрел на него. Тон Реймонда был необычно серьёзен.

Рей и сам не знал, как начать этот разговор.

— Мне нужно уехать, — наконец в лоб сообщил он.

В глазах Конрада появился страх.

— Мне нужно уехать, — повторил Рей, — и я не знаю, когда смогу вернуться сюда. Сначала в Женеву, потом в Париж. А потом, возможно, куда-то ещё. Но я не хочу оставлять тебя одного. Я вообще не хочу оставлять тебя. И я не знаю, как мне быть, потому что взять тебя с собой я тоже не могу. Я боюсь, что ты сбежишь.

Конрад молчал какое-то время.

— Я не знаю, сбегу или нет, — наконец признался он.

— А я не хочу проверять, — отрезал Рей.

— Я не хочу оставаться здесь, — Конрад сглотнул, — без тебя. Если ты поступишь со мной так, то я уж точно сбегу.

Рею на мгновение стало стыдно за то, что он хочет предложить, но он всё же продолжил:

— Поэтому я предлагаю тебе контракт, — он запустил руку под полу пиджака и извлёк из нагрудного кармана несколько свёрнутых трубочкой листков, — общая суть сводится к тому, что ты обязуешься сопровождать меня и оставаться рядом со мной до тех пор, пока я тебя не отпущу. Я, со своей стороны, обязуюсь обеспечить тебя всем, что тебе потребуется — одеждой, едой, жильём. Если ты попытаешься нарушить условия контракта, то должен будешь выплатить мне неустойку. Я условно поставил два миллиона восемьсот, потому что эту сумму я отдал за тебя. Но, думаю, для тебя не будет особой разницы — два миллиона или один.

— Если я нарушу условия контракта, — рассеянно произнёс Конрад, принимая из его рук листки, — а если их нарушишь ты?

Рей замолк и в недоумении посмотрел на него.

— Я понимаю, что ты считаешь, что всё уже заплатил, — сказал Конрад, чувствуя, как нарастает злость, — но по твоим словам выходит, что я должен тебе всё, а ты мне — ничего.

— Я не хотел бы торговаться с тобой, — в голосе Рея послышался лёд, — откуда мне знать, что ты не попытаешься выполнить условия так, чтобы я сам захотел его разорвать?

— Если так рассуждать, то откуда я знаю, что этого не сделаешь ты? — Конрад уже не пытался сдерживать злость. — Ты можешь поселить меня в ночлежку или в бордель, а я останусь должен тебе два миллиона сколько-то там.

Рей молчал.

— Мне нужно почитать, — сказал Конрад наконец.

— Выбор у тебя небольшой, — после долгого молчания ответил Рей, — или так, или оставайся здесь.

Он развернулся и вышел в коридор.