Начало новой истории

Ход синий: Глава 42: Почти как дома, почти как в прошлом

Хафэр очнулся в мягкой постели. Откуда-то доносились приглушённые голоса, на лицо падал тёплый свет. Казалось в жизни его никогда ещё не было момента приятнее этого. Он ничего не ощущал, ни боли не усталости.

Когда он всё же заставил себя открыть глаза, увидел низкий потолок маленькой комнатушки, на удивление очень уютной.

Хафэр неохотно откинул одеяло, спустился босыми ногами на тёплый деревянный пол. На нём не было ни рубашки ни брюк, вообще никакой одежды — всё аккуратно висело выстиранное, выглаженное на стуле рядом.

Оглядев себя, Хафэр с удивлением понял, что на теле у него не было ни одного рубца, остались только светлые, чуть желтоватые пятна на местах ран. Двигаться стало намного легче, боль больше не пронзала при каждом резком движении.

Одевшись, в спешке не застегнув на рубашке пуговицы, дёрнул дверь, зашлёпал босыми ногами по лестнице на первый этаж, к голосам.

Эктори хохотнув стёрла с щеки муку. Зингера вымочив пальцы в воде встряхнула руками, разбрызгивая капли на Эктори, расхохоталась.

Госпожа библиотекарь, немного повысив голос, произнесла всего одно слово:

— Девочки!

Этого оказалось достаточно, чтобы умереть их весёлость и заставить продолжить месить тесто.

Но вскоре Эктори не сдержалась, цапнула из кастрюли сладкое но ещё сырое тесто, показав Зингере язык отправила его в рот.

Тётушка вздохнула изображая недовольство:

— Ну что же это за ребячество! Вы как ни готовили никогда!

Зингера покосилась на хохочущую Эктори, ответила совершенно серьёзно:

— Я пыталась, но мать всегда прогоняла… Эх, если бы этого бы не было, я может так и осталась в своей деревеньке на болотах.

Эктори успокоилась, подалась вперёд, так что они с Зингерой почти соприкоснулись лбами:

— А ну ка поподробнее! А то ты вся такая загадочная, дай ка нам краткий экскурс в свою биографию! И расскажи, что за женщину видела я, когда мы заключали контракт?

Зингера отстранилась, всем видом показывая, что этот разговор ей неприятен, ответила:

— Я родом из крестьянской семьи. А про видения пожалуйста забудь и я тоже забуду про то, как вы с дружками проводили посмертный суд над ещё живой Эмони. Кто бы мог подумать…

Эктори поняла, что если попытается вызнать ещё что-нибудь, не только ответов не получит, но и рискует про себя чего-нибудь выдать, потому решила оставить эту тему — сама потом всё расскажет — все рассказывали, даже непредсказуемый по началу Хафэр. Шевельнув ушами, как дикий зверёк, она прислушалась, обернулась к появившемся в проёме Хафэру. Вымыв руки, Эктори побежала к нему, приобняв, затащила на кухню, усадила за стол, схватив с рабочего стола вазочку с какими-то зеленоватыми леденцами, проговорила:

— Закрой глаза, открой рот!

— Не буду, — попытался запротестовать Хафэр.

— Девочки вчера весь день провозились, — проговорила Тётушка.

— Будешь нашим подопытным, — усмехнулась Зингера.

— Мне просто нельзя! Я не управляю потоками энергии. Это бессмысленно! Я просто не могу съесть то, что едят другие. Оно не переварится и начнёт гнить!

Эктори надула губки, пробурчала:

— Ничего не знаю, сунула конфету в рот, заставила его закрыть, немного подождав спросила: — Сладко?

Хафэр ничего не ответил, на его лице было такое удивление, какое Эктори, даже будь бы у неё память, не вспомнила бы.

Эктори попыталась как-то растормошить Хафэра, но поняв, что из этого ничего не выйдет, вернулась к работе с тестом.

Хафэр взяв следующий леденец принялся рассматривать как лучи света искажаются в нём, спросил, опасаясь вызвать смех:

— Это называется сладко? По другому представлял…

— На самом деле вкус получился не такой яркий, но в общем да, — объяснила Эктори.

— Как вы это сделали?

— А Зингера у нас воплощение Девятого элемента. Кто бы мог подумать, что у энергии есть вкус, если сочетать разные элементы в разном количестве? Мы пока попробовали с Девятым в основе и он получился вот таким вот еле сладким. Пробовали с Землёй ещё, но она такая сыпучая оказалась, видимо немного не угадали… Потом найдём кого, и с другими попробуем.

— Жаль, не могу вам помочь… Но вообще, энергию ведь невозможно вот так взять, она же энергия, она не осязаема!.. — не в силах окончательно поверить в то, чему сам являлся свидетелем, промямлил Хафэр.

— Неправильные ты книжки в детстве читал, — усмехнулась Эктори. — Всё миры состоят из энергии, и если достичь определённого мастерства, наверняка можно будет летать без крыльев и сторонних приспособлений! — глаза её горели восторженным огнём.

— Только не за играйся, деточка, — предупредила Тётушка.

Эктори обиженно хмыкнув вернулась к работе с тестом.

Хафэр, посидев немного, неловко поджимая губы предложил как-нибудь помочь.

Тётушка ласково улыбнулась:

— Отдыхай. Ты, дорогуша, три дня в беспамятстве провалялся.

— Это я дорогуша, — шутливо возмутилась Эктори. — А он так, просто вредина.

Хафэр хмыкнул:

— Ну вот теперь сами работайте, а я посмотрю, — отправил в рот ещё один леденец.

Так за работай и в разговорах обо всём и не о чём, не заметили, как день подошёл к концу. Хафэр всё-таки немного помог развешивать выстиранное бельё, хотя ему показалось, что Эктори самостоятельно справилась бы быстрее.

А потом Эктори притащила откуда-то миску с кисточкой, сказала, что Хафэра просто необходимо тоже перекрасить в оранжевый, а то его светлые волосы слишком приметны. Он не сопротивлялся, хотя и необходимости в этом не видел.

Увидев, что дневная звезда уже заползла за край, Зингера, сказав, что раз Хафэр в порядке, ей здесь делать нечего, засобиралась уходить, прихватила с собой пару воздушных булок, открыла уже дверь — выйти через неё в другой мир, наткнулась на высокого широкоплечего мужчину, тот развернул её, впихнул обратно в дом, сказав, что нельзя уходить голодным.

— Здравствуй, муж! — обратилась к мужчине Тётушка.

Мужчина прошёл на кухню, где Эктори с Хафэром уже накрывали стол к ужину, увидев Хафэра, сказал громким, но добрым голосом:

— Уже проснулся, мальчик? — потянулся погладить Хафэра по голове, но тот отстранился.

Тут подскочила Эктори, воскликнула:

— Няшьте меня, Дядюшка, и за него тоже.

Мужчина погладил её по голове, потрепал за щёку, подхватил на руки, усадил на стул, пододвинул к столу, сам наложил еды и сел с одной из длинных сторон стола, напротив Эктори. Тётушка села во главе стола, Хафэра посадили рядом с Эктори, а Зингера, воспользовавшись суматохой, сбежала.

Эктори, съев половину тарелки своего ужина, принялась взахлёб рассказывать, как у них прошёл день, словно бы эти совершенно чужие ей люди были её семьёй. Хафэр хотел поначалу напомнить ей, что она выдаёт о себе слишком много информации, но не решился, ему самому захотелось вот так вот не задумываясь ни о чём рассказать всё взрослым, тем кто позаботится и защитит. Ему вспомнилось, как тогда, давно, Ар так же рассказывала о своих приключениях родителям, а ему обычно было мало чего рассказать о себе, он говорил о прочитанных книгах…

Когда Тётушка сказала, что уже время спать, Хафэр поинтересовался, где же будет спать Эктори. Тётушка ответила ему, что в той же кровати, что и он, она большая — вместительная. Можно конечно положить кого-нибудь на диван, но этим кем-то будет точно не Эктори — она просто не поместится.

Немного обидевшись, что в очередной раз ему напомнили про его маленький рост, Хафэр отвернулся, но подумав, решил, что во всём этом нет смысла, пошёл готовиться ко сну. Переодевшись в выданную ему мягкую тонкую рубашку Дядюшки, оказавшуюся чуточку выше колена, Хафэр улёгся к стенке, закутавшись в тёплое одеяло.

Эктори плюхнулась рядом, притащив ещё пару подушек и одеяло.

Тётушка погасила свет, пожелав спокойной ночи и интересных снов, прикрыла дверь.

Дождавшись пока всё затихнет, Хафэр растормошил Эктори, недовольно спросил:

— Что это вообще такое?

— Это игра в семью. Во время, когда каждый думает сам о себе, мы делаем вид, что нам важны другие, — сонным голосом проговорила Эктори.

— Чего⁈ — переспросил Хафэр, стараясь скрыть удивление.

— Да шучу я! Я не помню своего прошлого, но думаю раньше у меня всё было именно так, и это очень приятно. А им приятно, что мы помогаем с работой по дому. Всё по законам Тиллери — ищем выгоду. И все это понимают, только не говорят.

Больше Эктори нечего не ответила, она спала без сновидений, устав за день.

Хафэр тоже вскоре заснул, на утро он встал ещё до того, как небо окрасил рассвет, пока Эктори ещё мирно посапывала.

Одевшись и прихватив с собой Вихрь он спустился к Тётушке уже готовившей что-то. Хафэр сел за стол, прислонил меч к стене, поинтересовался, чем же она занимается.

Тётушка ласково улыбнулась, хохотнула:

— Блинчики. На завтрак. А ещё на обед и на ужин. Пока не съедим всю стопку, будем ими питаться.

— А зачем так много? — Хафэр покосился на медленно растущую башню из блинов.

— А зачем ради пары тройки сковороду пачкать?

Хафэр хмыкнул, предложил помочь. Сам удивился этому стремлению поработать, чтобы облегчить жизнь другим… Он же Император, это просто не входит в его обязанности! Подобное всегда было присуще Ар… От неё перенял?

Словно поняв, что Хафэр успел уже передумать, Тётушка улыбнулась, ответила:

— Не надейся, будто скажу, что сама справлюсь. Давай, давай. Сейчас покажу чего делать нужно.

Тётушка ловким движением стряхнула блин на тарелку распределила по сковороде жидкое тесто, достала из кармана ленточку, собрала волосы Хафэра, перекрашенные в оранжевый, похожие теперь на всполохи пламени. Вытащила из шкафчика передник, объяснила:

— Чтобы одежда не попачкалась.

К тому моменту как Хафэр наконец-то приноровился переворачивать блины одной рукой, спустилась Эктори, на ходу заправляя потрёпанную большую ей на несколько размеров рубашку, в такие же большие штаны, держащиеся только на туго стянутом ремне, обёрнутом вокруг талии несколько раз.

Бесшумно скользнув к столу, она цапнула с тарелки немного подгоревший блине́ц, спешно сунула за щёку, плюхнулась на стул. Прожевав, облизала измазанные в масло пальцы, довольно улыбнулась, спросила:

— А Тётушка куда делась?

Хафэр обернулся, немного подумав ответил:

— Пошла куда-то, вроде бы скоро вернётся.

Эктори вымыла руки, собрала волосы в непонятной формы пучок, намеревалась уже уходить, тут её остановила Тётушка:

— Куда это Вы, Леди, в таком виде?

— В лес… Вы же говорили, что там ягоды созреть уже должны. Я потом переоденусь, честное слово.

Хафэр перекинув завершающий блин на тарелку, схватил Вихрь, поспешил за ней, на ходу приговаривая:

— И куда ты одна? А если случится чего? Я с тобой!

— Чтобы потом тебя ещё спасать? — поинтересовалась Эктори.

Хафэр сделал вид, что не заметил смешка, поспешил пристегнуть меч к поясу.

Эктори остановилась, запротестовала:

— Куда в хорошей одежде на природу? Я потом штопать опять не буду!

Тётушка выдала Хафэру рабочую одежду, погнала переодеваться.

Эктори не дожидаясь своего «заступника» поспешила вперёд.

Хафэр догнал её уже за окраиной селения, какое-то время они шли просто в молчании. Эктори успела подумать, что пожалуй это в первый раз, когда им нужно так много обсудить, но при этом она просто не знает о чём говорить, потому решила спросить:

— Чего у вас такое случилось? Ну или вернее, куда вляпался?

— Не говори так, будто от меня одни неприятности… — пробурчал Хафэр.

Эктори хотела было сказать, что от её неприятностей не зависит судьба государства, но вовремя осеклась, поняв, что ничего хорошего за этим не последует, она рискует обидеть Хафэра и спровоцировать ссору, потому, посмеиваясь спросила:

— Ну что ты? Как такое вообще можно подумать? Я помочь хочу…

Хафэр поднял на неё взгляд, в котором явственно читалось: «Я понял, что только что вертелось у тебя на языке…»

Эктори не выдержала, залилась звонким заразительным смехом, так что Хафэр слегка улыбнулся. С трудом успокоившись, проговорила:

— Вот, и мы играем в общение.

Хафэр кивнул:

— Вся жизнь игра…

— Но мы увы не игроки, — перебила его Эктори, чем вызвала некоторое удивление. — Ты часто повторял, да и теперь повторяешь эту фразу. Она откуда-то взята? Что за книга?

— Нет… — уверенно сообщил Хафэр: — Я её точно не придумал, но не помню откуда она, наверняка принадлежит какой-нибудь исторической личности.

Эктори помолчала в задумчивости и вдруг предположила:

— Она бы прекрасно подошла какому-нибудь низшему, вынужденному трудиться во искупления своих злодеяний.

— Быть может…

— Так что же, продолжим нашу игру! — воскликнула Эктори с энтузиазмом. — Покайся во всех прегрешениях своих!

Хафэр вздрогнул от неожиданной смены тона их разговора, выпалил первое, что пришло на ум:

— Мне приходится принимать решения, от которых зависят судьбы многих. Я просто не могу вынести этой ответственности. Что если я где-нибудь ошибусь, буду руководствоваться сиюминутным желанием, и всё покатится в никуда? Я ведь уже именно так и поступаю.

— Как бы ни было тяжело, всегда можешь найти меня, я тебя поддержу. Надо будет на руках потащу, к намеченной цели, я ведь сильная.

Хафэр недоверчиво покосился на Экотори:

— С чего ты это взяла?

— У меня же всегда всё получается, мне всё даётся очень легко. У меня прекрасная память, хорошо развитое тело. Танцевать не умею и пою плохо, но да нужно ли это? Я со всем, что мне необходимо всегда справляюсь не прикладывая особых усилий. С этим все согласятся.

— Какие глупости… Даже не думай в это верить. То, что ты привыкла работать, то что для тебя это не является чем-то необычным, это ещё не значит, что тебе это легко.

Эктори недовольно надула губки:

— Ну вот, только хотела поддержать тебя, сказать, что всегда есть тот, на кого можешь положиться, тот, кто готов отдавать за тебя жизни. А ты опять поучаешь…

Хафэр не ответил, зацепившись за одно, сказанное без какого-либо скрытого умысла слово: «жизни» его мысль пошла глубже, завертелась, развилась в ином направлении. И он спросил:

— Что насчёт ценности жизни? Чью можно принести в жертву, а чью необходимо оставить.

Эктори хохотнула, так, словно разговор шёл о совершенно обыденных вещах:

— Тут всё просто: Гадов убей.

— А кто гады?

Она хотела ответит сразу же, без промедления, но неожиданно поняла, что и сама не знает точного определения, потому стала предполагать:

— Для меня гадами были те, кто не задумывается о ценности чужой жизни, те, кто готов убить тебя, если ему представится возможность, те, кто жертвует сшодами не ради чводов, а только из-за своих корыстных намерений, кто принуждает других платить цену бо́льшую, чем требует поставленная цель. — Она ненадолго замялась, размышляя о том, правильно ли сказала, потом перевела внимание на другое: — В любом случае, если у тебя в руках меч, а пред тобой тот, кого ты должен этим мечом убить, то у тебя просто нет права противоречить воли Судьбы. А если же за мечом нужно куда-то идти или нужно искать того, кто от него падёт, то ты должен сделать всё, чтобы избежать жертв. А уж если ты можешь сделать что-то, чтобы спасти другого от меча, то делай! Судьба не позволит воплотить больше, чем Она отмерила, всё давно уже чётко расписано и прочитано, в жизни всё следует своему чёткому распорядку.

— Красивые речи…

Больше они не вели беседы. Эктори аккуратно срывала ягоды с колючих кустов, а Хафэр стоял рядом, держал корзинку и думал обо всём сказанном.

Убивать лишь тех, кто готов убить тебя? Но если вынудят обстоятельства, любой предпочтёт чужой жизни свою. В мирах не осталось героев, готовых жертвовать собой ради других, да их и никогда толком не было.

Этот Рореэ, сам хотел его убить. Да и его подчинённые вряд ли были хорошими, наверняка распоследние злодеи, ведь иные за лёгкими деньгами в гробницу не лезут. Значит на плечах Корэра нет никакой вины. Он лишь убил гадов, исполнил волю Судьбы, вынудившей его оказаться именно в том месте в то время. А Гэо не прав, он ошибся!