Начало новой истории

Ход зеленый: Глава 84: Послом будет Жрица

Заключить договор с Новой Империей отправили Эктори, как того, кто знаком с намерениями и характером Ринора. Жрица не скрывала того факта, что она явилась в столицу Лирга из Роргоста, и являлась той, кто принял участие в создании Империи. Эта открытость намерений относительно будущего и путей прошлого, к удивлению самого короля Лирга, не заставляли сомневаться в её верности — ведь верности как таковой никогда и не было, но позволяли наоборот больше доверять ей. Слишком наивным было её округлое лицо и бесхитростными всем открытые помыслы, она была такой, какой и должна быть несущая волю всепрощающей богини: удивительным образов сочетавшей в себе мудрость и наивность.

Потому король Лирга направлял со жрицей сопровождение в тринадцаток солдат только с целью убедиться, что столь светлое создание по пути никто не посмеет обидеть. Хотя он и знал, что на заре своей карьеры Жрица странствовала в сопровождении всего одного воина, который в последствии стал верховным жрецом и военачальником армии Империи, не переживать он не мог.

Когда Монор изъявил желание отправиться в путь вместе с наставницей, король с королевой по возражали только для вида, стоило их сыну сообщить о том, что знание как заключать подобного рода сделки, поможет ему в будущем, когда он станет правителем, родители не стали спорить с сыном, ведь жрица буквально воспитывала его в течении пяти прошедших ходов. По их убеждению, если Жрица задумает предательство, она станет первой кто об этом сообщит, настолько она была честной и лишённой всякого умения плести интриги.

В Роргосте Жрице и её ученику выделили лучшие комнаты во дворце, их провожатый сообщил, что Ринор готов их принять в любое время удобное Жрице, но если есть желание, чтобы всё прошло официально, приём назначен через три ура с момента их прибытия. Учтивый слуга хотел остаться у дверей их покоев, которые находились по соседсву, но Эктори хохотнув отпустила его, сообщив:

— Я прожила здесь несколько ходов, не переживайте — не потеряюсь.

Слуга удалился прочь, пристыжено глядя в пол, ведь он совсем забыл, что Жрица была из Роргоста…

Монор, оставшись в комнате Наставницы, с нетерпением взглянул в окно, поинтересовался:

— А можно будет прогуляться по городу, пока есть время?

Эктори доброжелательно кивнула, но не успела она выйти из комнаты, как на неё налетала Мира, затащила обратно, тут же затараторила:

— Наконец-то я тебя поймала! — все последующие слова её так и остались несказанными, а внимание полностью переключилось на изумлённого Монора.

Мира без всякого стеснения подошла к молодому Жрецу, протянула ему руку для приветствия, тот обратил растерянный взгляд на Наставницу, надеясь по её лицу понять как следует поступить. Эктори к великому облегчению юноши не оставила его, поспешила вмешаться:

— Это Мира, моя давняя знакомая и хорошая подруга. Она советник и помощник господина Ринора во всех вопросах касающихся финансов, а это, — она указала на своего ученика: — Монор, сын правителя Лирга и тот, на кого я в будущем мечтаю оставить чин верховного жреца в целом.

На лице Монора отразилось искреннее удивление — он впервые слышал, чтобы Наставница могла пророчить его на своё место, и уж тем более не мог представить, чтобы та с чего-то решила оставить пост, тем более после такого ошеломительного успеха, как тот, которого она достигла на суде с министрами.

Как бы дела не обстояли, подобное заявление Жрицы потешило самолюбие королевского сына, заставило лицо залиться краской смущения.

Мира расхохотавшись, шепнула ему на ухо:

— Тогда не буду вас задерживать, оглядите наш храм, он просто произведение искусства!

Эктори, похлопав подругу по плечу, хохотнула:

— Его проектировал самый «скромный» архитектор этого мира.

Уже на выходе Мира сказала Эктори что-то на непонятном для Монора языке, на что та ответила кивком.

Мира не лгала, когда говорила о красоте храма — при виде его витражей и купола, раскрашенного словно ночное небо, у Монора перехватило дыхание. Молодой жрец остановился перед алтарём, забыв обо всём происходящем вокруг, не заметив как Жрица оставила его в одиночестве, вернулся в этот план бытия только когда услышал своё имя, произнесённое совершенно незнакомым голосом.

Монор поспешил отыскать взглядом Жрицу, подошёл к ней, учтиво поклонившись мужчине средних лет в зелёном жреческом одеянии, с которым она говорила.

Собеседник Эктори снисходительно оглядел не высокого, хорошо сложенного парнишку, потрепал его бордовые кучеряшки, и когда Монор принялся поправлять свои волосы, обратился к Жрице:

— Насколько его вера крепка?

— Не сомневайся в нём, как не сомневаешься во мне.

— С тобой я знаком ещё с тех пор, когда Империя состояла всего из одного города. А что касается его? Тем более, что он сын правителя другого государства.

— Что он, что его отец — господа в высшей степени благоразумные и преданные своему делу.

— Что ж, рискнём.

Мужчина ещё раз оглядел Монора, удалился, печально вздохнув.

Монор обратился к Наставнице:

— Кто это был?

— Верховный Жрец роргостского храма.

— Госпожа, не думал, что эта поездка превратится в моё знакомство с будущей работой. Не рано ли Вы ищете наследника? Ведь Вы такая молодая, да и отец вряд ли согласится отпустить меня из Лирга…

Эктори неопределённо пожала плечами:

— Кто знает, какую игру затеет Судьба.

До времени приёма Эктори с Монором гуляли по улицам, молодой жрец не мог скрыть восхищения, он словно оказался в совершенно ином, незнакомом мире. Жрицу постоянно приветствовали и простые работяги и знатные господа — здесь она пользовалась ещё большей популярностью, чем в столице Лирга, хотя по мнению Монора, больше уже было невозможно.

После, в назначенный ур, они отправились на приём к Ринору. Монор с трудом сдержал возглас удивления при виде правителя Новой империи, которого он представлял господином удивительным, величественным и недосягаемым, ведь ему принадлежала одна шестая часть континента и присоединена она была почти без кровопролития, всего в каких-то пять ходов. С точки зрения королевского сына, Ринор совсем не совпадал с тем образом, какой создавался в сознании слушателей историй о его бескровных расширениях границ, он был простым, как те работяги, которых призывала почитать Жрица. На руках Императора Монор увидел мозоли, словно бы он долгое время не выпускал из них рукояти топора или кирки. Пришёл правитель в обычной рубахе и штанах, пригласил в свои покои, которые были слишком простыми для кого-то его уровня, предложил Жрице кресло, сам сел на стул, какой поставил и перед Монором, с улыбкой поблагодарил служанку, накрывшую им ужин, заговорил со Жрицей как с давней знакомой, минуя все условности.

Монора по началу раздражало столь вольное поведение Императора, но задумавшись, он понял, что именно таким должен быть правитель, который понравится Ар, и таким он при всём желании вряд ли когда сможет стать, но приложит все усилия. Неизмеримо великое уважение проснулось в нём по отношению к этому мужчине.

Как бы Монор не вслушивался в беседу Наставницы и Ринора, он так и не смог услышать ни одного слова, связанного с делом, казалось они общались о каких-то никак не связанных с целью их визита пустяках: Жрица пересказывала события пяти ходов, что она провела в Лирге, Император — свои похождения, в результате которых Новая Империя получила почти все территории по Шестому и Пятому от неё направлению, жаловался что всё по Демятому и Восьмому заполучил Лирг, и он не смог даже попытаться хоть что-то отхватить.

Как-то между делом Жрица сговорилась, что в обмен на предоставление в роргостские рудники осуждённых на смерть, будет снижен налог с купцов Лирга за в проезд по территориям Новой Империи, ведь Роргост всё ещё был замко́м на единственном сухопутном пути через Неприступные горы, проходящие через весь материк, а путь по морю был настолько длинным, что затраты на снаряжение кораблей не всегда окупались принесённой выгодой, получалось что дорога через соседнее государство был единственным легкодоступным способом попасть из одной половины Лирга в другую.

Уходя из покоев Императора, Монор и Эктори наткнулись на Жреца роргостского храма, одетого теперь в военный камзол, что заставило королевского сына заинтересовано взглянуть на Наставницу, требуя объяснений, но та только Заговорщически подмигнула, пообещав, что в своё время она всё объяснит.

По возвращении в столицу Лирга Монор всё не мог перестать говорить об удивительном опыте, пережитом им за время путешествия. Он постарался скрыть от родителей, что Жрица обещала уступить ему свой пост, об остальном же он говорил так много и эмоционально, что не возникало никаких подозрений о том, что он что-то недоговаривает.

Эктори по приезде заперлась с одной из служанок в своей комнате, а выйдя через несколько уров, выглядела совершенно обыденно, но девушка, с которой она говорила, вышла настолько бледной, что казалось будто та пообщалась с самой смертью, на следующий день она собрала вещи и вместе с семьёй, никого не предупредив, уехала в сторону Роргоста. Её какое-то время потом искали, ведь прислуживать во дворце считалось почётным, слуги получали хорошие деньги и редко жаловались на жизнь, а уж тем более сбегали. Но девушка не была знатной дамой, потому все попытки её найти вскоре прекратились и никто не заметил её исчезновения.

Через примерно половину сезона со дня соглашения с Новой империей, когда Эктори вернулась в столицу Лирга после очередного отъезда на «проповеди», скинув тяжёлый плащ, растянулась на мягкой постели, намереваясь поспать. Приятную полудрёму прервал настойчивый стук в дверь, Эктори хотела было послать наглеца, решившего потревожить её, да и ещё так удачно подгадавшего свой визит сразу по времени её возвращения, словно бы по часам засекал, но вспомнила, что она милая и порой наивная Жрица доброй богини, проклиная явившегося посреди ночи визитёра, потащилась открывать дверь.

Стражники, стоявшие перед недовольной, полусонной Жрицей, извинились, вежливо попросились войти. Эктори безразлично махнула им рукой, она слишком устала в Академии, чтобы придать происходящему какое либо значение.

Когда Эктори пришла на учёбу, раздумывая о том, как же всё-таки придумают подставить её «упущенные из виду» министры, которым она позволила избежать наказания с расчётом на то, что попытки избавиться от неё не закончатся так просто, составляла свою «предсмертную» речь, как посреди занятия к ним в кабинет зашёл какой-то мальчишка второкурсник, сообщил:

— Господин директор желает видеть у себя госпожу Ар из Империи, мне велено её проводить.

Первой мыслью Эктори было: «С чего бы этому серокожему понадобилась наше всепрощающая богиня?», но когда она заметила, что на неё обращены недоумевающие взгляды одногруппников, поняла, что речь шла совсем не о богине, а именно о ней. Уже у двери она услышала, как кто-то из одногруппниц смешливо прыснул: «Наверняка опять с кем-нибудь подралась», Эктори хищно оскалилась, крикнула выходя:

— Пока нет, но как вернусь, подерусь с тобой. Надейся, что найти тебя не смогу, — холодные глаза её устремились на лицо неудавшейся шутницы, которое показалось ей знакомым и Эктори со стыдом осознала, что до этих пор не особо интересовалась одногруппниками, а ведь училась она уже четыре хода, но всё ещё вряд ли кого-то смогла бы назвать по имени, между тем, многие могли бы оказаться весьма полезными…

Эктори не особо переживала о причине её вызова, не в первый раз её пытались отчитать, отчислить или прикончить, хотя в последний ход она вела себя образцово показательно, но при желании ведь и до святого можно было докопаться, а уж она-то точно была небезгрешна.

Директор выслал мальчишку провожатого, убедился, что тот не подслушивает, заставил Эктори сесть в кресло, навис над ней, гневно спросив:

— Что вы себе позволяете⁈

Эктори недовольно хмыкнула, ей очень не понравилась эта неопределённость в вопросе, но теперь она была гораздо наглее, чем когда только поступила в Академию, и не стала придумывать пространных нечётких ответов, а задала ответный вопрос:

— О чём идёт речь?

Она хотела извернуться, подняться, чтобы оказаться выше директора, тем самым показать, что не ему здесь принадлежит власть над беседой, но серокожий тоже опустился в кресло, заговорил спокойнее:

— Нам известно чем Вы занимаетесь в окраянных мирах, и мы не одобряем этого.

Эктори бросила на собеседника надменный взгляд, решив сыграть дурочку, переспросила:

— Чем же я занимаюсь в окраинных мирах? Внесите больше конкретики, а то совсем непонятно, чем вы так недовольны.

Директор нахмурился, он оказался довольно эмоциональном: при виде ледяного спокойствия Эктори, взорвался так же как и все её предыдущие недалёкие собеседники, рассчитывавшие надавить на неё внешним видом, тоном, жестами и мимикой, но не заготовившие достаточное количество разумных аргументом, не подумавших, что она не станет психовать, ныть и оправдываться, а очень скоро перейдёт в наступление, стоит им только потерять контроль над ситуацией.

Эктори давно уже с удовольствием для себя заметила, что пристальный взгляд её каменных глаз, с неестественно правильным рисунком, по меркам всех не принадлежащих к ариям видов, выводит из себя любого. Дальше лишь следовало знать, как поступит противник, и он был уже в полном её распоряжении. Просчиталась ария всего однажды, когда решила, что сможет пристальным взглядом вывести из себя бывшего военачальника Лирга. Он действительно потерял самообладание, только вот не растерялся, а в гневе врезал ей между глаз, расплющив переносицу, впечатав её в каркас головы, что стало ещё одной причиной его несчастной гибели. О сломано носе она никому не сказала, потратила несколько акь на его восстановление, но порой, вертясь перед зеркалом разочарованно замечала следы, на которые ей с издёвкой спешило указать насмешливое отражение, потому ария решила просто выкинуть эту оплошность из головы.

Больше Эктори так не ошибалась: если её противник мог в гневе побежать размахивать кулаками, она либо не выводила его из себя, либо отходила на расстояние, достаточное, чтобы увернуться, или пряталась за спиной того, кто сможет принять удар на себя.

К немалому удовольствию Эктори директор был одним из тех трусов, которые никогда не полезут в драку, потому что одно представление о причинённой боли заставляет их содрогнуться, и она продемонстрировала свои навыки по выведению соперника из самоконтроля в полной красе.

— Вы играетесь с жизнями разумных, — гневно выпалил серокожий.

— Да, а где бумаги это подтверждающие? — надменно поинтересовалась она, вскинув голову.

— У нас есть сканы!

Директор выложил перед ней планшет, с открытыми на нём её портретами, во главе войска, на проповедях, во время освящения храма и бесед с Ринором и Оргосом.

Эктори не теряя спокойствия сгруппировала все сканы и отправила их себе, директор, гневно сверкнув глазами, спросил:

— Что вы делаете?

— Собираю доказательства Вашей незаконной деятельности. Я из Империи и ни в наших законах ни во всеобщих ничего не сказано о запрете вмешиваться в судьбы жителей каких-либо планет, если только доступ к ним не закрыт. Однако и у нас, и у вас, и в своде общих законов прописано, что делать сканы без согласия на то лиц, сканируемых, — незаконно. Вы запечатлели наследницу Империи и ряд других господ, не дававших на это соглашения, а значит я имею полное право потребовать с вас компенсацию.

Директор на мгновение потерял дар речи, он не рассчитывал, что разговор повернёт в подобное русло.

До конца занятий Эктори торговалась и спорила с директором, выбивая компенсацию и объясняя, что она как хранитель имеет право получить штраф вместо жителей своей планеты, которые не смогут явиться для выплат, ведь их странствие между мирами повлечёт за собой слишком большое влияние на их культуру.

В итоге ария сторговалась на сшод имперских и нули по всем оставшимся ходам обучения, так чтобы в будущем она могла списывать за предыдущие и в конце получить премию как выпускник, вошедший в тринадцатку лучших, ну а ещё, чтобы безболезненно погрузиться в своё создание Новой Империи.

Уйдя от директора и отправившись на Оргос она рассчитывала выспаться, а не услышать извинения сопровождённые словами:

— Мы вынуждены Вас задержать, оденьтесь пожалуйста и позвольте надеть на Вас кандалы, как это положено по уставу.