Обновлённая любовь

Глава 11

Далия

«Last Call» не изменился с тех пор, как я была здесь в последний раз, хотя в настоящее время в честь праздника Хэллоуина он украшен дешевым декором. С момента нашего прихода народу стало меньше, скорее всего, потому что родители с детьми больше не бродят по улицам, собирая конфеты.

Поначалу я вспотела и впала в панику при мысли о том, что мне придется с кем-то разговаривать, но никто не заговорил о моей разорванной помолвке или об Оливере, что доказывает правоту теории Лили.

Меня действительно слишком сильно волнует мнение окружающих. Будь то макияж, одежда или выбор жизненного пути, я позволила мнению Кресвеллов управлять моей жизнью, превратив себя в ту версию, которую стала ненавидеть.

Ты теперь член нашей семьи, поэтому и одеваться должна соответственно, сказала мама Оливера, даря мне красивое дизайнерское платье на два размера меньше.

Никто не любит выпендрежников. Его сестра улыбнулась мне самой фальшивой улыбкой после того, как я обыграла всех во время семейного вечера тривиальных игр.

Не могла что ли позволить мне выиграть, прошептал мне на ухо Оливер, прежде чем поцеловать в щеку для наших зрителей после того, как я получила награду как лучшая телеведущая в номинации «Реалити-шоу».

— Я вернулась, — Лили отвлекает меня от воспоминаний, передавая мне еще один безалкогольный клубничный дайкири⁴⁷. Хотя это и не мой любимый напиток, я смирилась, ведь «Last Call» не славится своими барменами мирового класса.

Я беру пластиковый стаканчик и делаю глоток.

— Я Джессика Рэббит?

— Кто? — ее лицо кривится.

Я качаю головой.

— Неважно. Может Джулия Робертс из «Красотки»?

Она смеется, отпивая из рюмки.

— Хорошая попытка, но нет. Твое платье слишком короткое, и тебе не хватает культовых перчаток. А теперь идем танцевать!

Лили хватает меня за руку и тянет к танцполу, заполненному людьми. После нескольких танцевальных композиций мои переживания улетучиваются, и я расслабляюсь и получаю удовольствие.

Я всегда любила танцевать, и все благодаря моим родителям и их привычке превращать нашу гостиную в танцпол, когда звучали их любимые песни. В детстве это было неловко на семейных вечеринках, но сейчас я хочу таких отношений.

Когда Лили со смехом кружит меня, у меня по спине бегут мурашки. Я поворачиваюсь на каблуках и обнаруживаю, что Джулиан пристально смотрит на меня.

Нет. Не смотрит.

Пожирает.

Мурашки бегут по рукам, когда его темные глаза переходят с моего тела на лицо. Я поднимаю бровь, когда его горящий взгляд встречается с моим, и он отворачивается, стиснув челюсти и сжав кулак, прижатый к бедру.

Я пользуюсь его застенчивостью и осматриваю его. Джулиан на сто процентов в моем вкусе — от со вкусом обнаженного предплечья до джинсов, демонстрирующих его мускулистые ноги.

Черт возьми, он в одиночку определил мой тип в колледже, и я делала все возможное, чтобы избегать этой правды.

Джулиан горяч. Действительно чертовски горяч, если смотреть, но не трогать.

От этой мысли у меня покалывает пальцы, и я сжимаю их и разжимаю до онемения.

Тебе нужен срочный сеанс психотерапии.

Я поворачиваюсь, чтобы привлечь внимание Лили, надеясь, что она сможет спасти меня от моих мыслей, но обнаруживаю, что она занята танцем с парнем в одной из этих жутких неоновых масок.

Отлично.

Я допиваю остатки своего напитка и направляюсь к бару, выбирая место вне прямой видимости Джулиана. Не успела я поднять руку, чтобы позвать бармена, как кто-то постучал меня по плечу.

— Далия? Это ты? — глубокий голос заставил меня обернуться.

— Эван! — я улыбаюсь, глядя на бывшего короля школьного бала, всеобщего любимчика капитана команды по плаванию и первого человека, которого я поцеловала. После нашей игры в бутылочку у костра на берегу озера ничего не произошло, но я отчетливо помню, что несколько недель после этого была на седьмом небе от счастья.

— Удивительно, что ты до сих пор меня помнишь.

— Тебя невозможно забыть после того, как на втором курсе ты уболтала меня помочь тебе с домашним заданием по химии, — Эван был одним из самых симпатичных парней в нашем классе, и все, включая меня, были помешаны на нем и его характере, когда он перевелся в старшую школу Вистерии.

Однако прошло десять лет, а я не чувствую ни малейшего восторга.

Я борюсь со своим разочарованием, спрашивая:

— Как ты?

— Гораздо лучше, раз уж нашел тебя.

Странное ощущение, что за мной наблюдают, заставляет оглянуться через плечо. Я ожидала увидеть, что Джулиан смотрит на меня, но вместо этого он стреляет кинжалами в человека, стоящего передо мной.

— Ну, как дела? — вопрос Эвана вернул мое внимание к нему.

— Хорошо, раз уж я вернулась домой.

Его зеленые глаза обводят очертания моего лица, заставляя чувствовать абсолютно ничего.

— Тебе понравился Сан-Франциско?

— Да, хотя он сильно отличается от того, что здесь.

— Не сомневаюсь. Таких мест, как Лейк-Вистерия, не так уж много.

— А как ты поживаешь?

Он прислонился к барной стойке.

— Лучше не бывает. Взял на себя управление магазином моих родителей, в котором, кстати, есть стеллаж, предназначенный для твоей линии декора. Его раскупают за неделю.

Кровь приливает к моим щекам.

— Правда?

Он кивает.

— Местным жителям и туристам нравится идея покупать твои товары в твоем родном городе, так что не останавливайся на достигнутом, — он подмигивает.

Я не чувствую ничего, кроме ужаса и того самого чувства удушья, когда мне напоминают о моих обязанностях.

— Да. Обязательно.

Глаза Эвана прочертили дорожку по моему телу, но мое сердце не пропустило ни одного удара, что говорит мне все, что нужно знать.

— Послушай… — прерываю я себя, когда что-то твердое и теплое прижимается к моей спине. Я поворачиваюсь и вижу Джулиана, стоящего позади меня с раздувающимися ноздрями, которые, кажется, вот-вот выпустят пар.

— Эван, — от глубокого, хрипловатого голоса Джулиана у меня по позвоночнику пробегает дрожь.

— Джулиан, — Эван наклоняет подбородок.

— Как дела? — вена над правым глазом Джулиана пульсирует.

Эван смотрит на меня.

— Теперь лучше, когда я узнал, что Далия здесь.

— Почему? — хрупкий голос Джулиана заставляет меня вздрогнуть.

Почему? Я топаю острием каблука по кончику ботинка Джулиана. Засранец даже не вздрагивает, скорее всего, потому что сделан изо льда.

Глаза Эвана сверкают.

— Потому что я всегда считал ее симпатичной.

Фу. Симпатичной?

Джулиан усмехается.

— Точно.

Напряженное выражение лица Эвана, вероятно, совпадает с моим.

— Кстати, как поживает твой брат? — вопрос Джулиана возник из ниоткуда.

Эван наклоняет голову.

— Он в порядке.

Они обмениваются взглядами, которые я не могу расшифровать.

— А что случилось с твоим братом? — спрашиваю я.

Эван осматривает наше окружение.

— Пока он жил в Нью-Йорке, он связался не с теми людьми, но сейчас встал на путь истинный и получает необходимую помощь.

Я прижимаю руку к сердцу.

— Приятно слышать.

Джулиан приостанавливает свой смертельный поединок, чтобы бросить на меня нечитаемый взгляд, но сначала разрывает зрительный контакт.

— Он хорошо адаптируется к новой работе?

— Да. Спасибо, что помог ему встать на ноги. Ему было трудно снова найти работу с его-то послужным списком, и твоя компания первая дала ему шанс.

— Я рад, что смог помочь, — Джулиан сокращает расстояние между нами до тех пор, пока я не понимаю, где заканчивается мое тело и начинается его.

Я делаю небольшой шаг вперед, на что Джулиан отвечает своим шагом. Когда я поднимаю ногу, чтобы снова топнуть по его ноге, Джулиан обхватывает меня рукой за бедро, останавливая.

Тепло его ладони обжигает мне кожу. Глаза Эвана перескакивают с Джулиана на меня, а затем возвращаются к меркантильному мужчине за моей спиной.

— Что ж, Далия, было приятно пообщаться с тобой, но мне, наверное, пора идти. Завтра утром рано вставать.

— Без проблем. Приятно было повидаться, — я подавляю свое раздражение улыбкой.

Джулиан напрягается позади меня. Эван не удостаивает меня взглядом, исчезая в толпе.

Я вырываюсь из объятий Джулиана и поворачиваюсь к нему.

— Что это, черт возьми, было?

Джулиан игнорирует меня, допивая остатки виски.

— Я задала тебе вопрос, — я ткнула пальцем в его грудь.

— Он не в твоем вкусе.

— И откуда ты это знаешь? — пробурчала я.

— Просто знаю.

— Не стесняйся поделиться, раз даже я этого не знаю, — то, что Джулиан так остро чувствует мои потребности, не дает мне покоя.

Он недовольно морщит нос.

— Он слишком милый.

— Уверена, что для тебя это отрицательная черта, но для остальных быть «милым» — хорошо. На самом деле, это чертовски необходимый минимум.

Его глаза еще раз пробежались по моему лицу. Если от взгляда Эвана я даже не моргнула лишний раз, то от взгляда Джулиана у меня поднялась температура.

— Тебе станет скучно уже через месяц.

— Откуда ты знаешь? У тебя никогда не было отношений.

— Может, и не было, но я знаю тебя.

Мои легкие сжимаются.

— О, неужели?

Он молчит, поднимая свой пустой стакан в сторону бармена. Я не уверена, что делает меня смелее — раздражение, проникающее в мой организм, или моя ненасытная потребность заглянуть за занавес разума Джулиана.

— Может быть, мне нужен такой мужчина, как Эван, — говорю я. — Кто-то добрый, заботливый и готовый хорошо относиться ко мне.

— Это прекрасно, но ты также хочешь, чтобы кто-то бросал тебе вызов, а Эван — самый большой любитель нравиться людям в городе — не такой.

Шок быстро сменился ужасом.

О боже. Неужели мы с Джулианом настолько испортили друг друга, что не можем найти счастья с другими, потому что всегда ищем повода поспорить?

Я качаю головой.

— Я не ищу партнера для соревнований.

— Я не это сказал.

— Тогда что?

Он делает паузу на несколько мгновений, прежде чем снова заговорить.

— Есть разница между тем, кто бросает тебе вызов, заставляя быть лучшей версией себя, потому что ему не все равно, — он усмехнулся. — И тем, кто ищет поводов для ссор.

Я затаила дыхание.

Он прочищает горло.

— Признай это. Ты пройдешься по этому парню в своих блестящих сапогах с красной подошвой, и он, возможно, поблагодарит тебя за это.

— Чертовски верно. Эти малышки красивые и дорогие, — я стучу каблуками друг о друга.

— Одно это замечание делает тебя достойной твоего костюма, потому что только ходячий, говорящий красный флаг мог бы так улыбаться.

Я вырываюсь из-под его гравитационного притяжения.

— Прости?

— Твой костюм, — он медленно проводит взглядом по моему телу, доказывая свою точку зрения.

— La voy a matar⁴⁸, — шепчу я про себя.

— Ты не знала? — Джулиан проводит кончиком пальца по треугольному листу бумаги.

— Нет. Лили подготовила его, — я резко вдыхаю, когда кончик его пальца дразнит чувствительное место между бретелькой моего платья и плечом.

— Хм… — он отстраняется слишком быстро, его рука сгибается, прежде чем сжаться в кулак.

Несмотря на теплый воздух, прилипающий к коже, меня пробирает дрожь.

Дерьмо. Как может одно единственное прикосновение его пальца к моей коже быть таким приятным?

Я благодарна отсутствию освещения, иначе он бы заметил, как сильно его прикосновение действует на меня.

Бармен ставит перед Джулианом полный стакан виски, и я выхватываю его прежде, чем он успевает сделать глоток. Я отпиваю немного и, откашлявшись, отдаю ему стакан.

— Это отвратительно.

Вот твое наказание за то, что украла у Джулиана напиток.

— За тебя, — Джулиан прикасается губами прямо к следу, оставленному моей помадой, и делает глоток.

Мышцы моего желудка сжимаются, когда он размазывает половину помады. Это самая близкая близость его губ к моим со времен колледжа, и это заставляет мое тело гореть.

Я бы не удивилась, если водосток начнет взимать с меня арендную плату за то, как часто мои мысли витают там.

Я перевела взгляд на него.

— С каких пор ты пьешь виски?

— С тех пор, как могу позволить себе дорогой алкоголь.

— И сколько ты за него заплатил?

— Достаточно, чтобы ценить даже последнюю каплю, — он делает еще один глоток, и в этот момент по моему позвоночнику пробегает молния, а он наблюдает за мной с ястребиным интересом.

К черту водосток. Я отправлюсь прямиком в ад за то, как сжимаю свои бедра вместе.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты заплатил за это не больше сотни баксов, — он хмурится.

— Двести?

На мой вопрос отвечает грохочущая вокруг нас музыка.

— Тысячу? — мой голос срывается на полуслове.

— Я и не ждал, что тот, кто заказывает клубничный дайкири, поймет меня.

Я хлопаю ресницами.

— Знаешь, может быть, если бы ты тратил меньше времени на наблюдение за мной и больше на активные поиски девушки, ты бы не был хронически одинок и не работал по восемьдесят часов в неделю, чтобы заполнить пустоту своего существования.

Его хмурый взгляд выдает слишком многое.

— Насколько я помню, мы оба одиноки.

— Я слишком много лет встречалась с токсичным, контролирующим мужчиной. А какое у тебя оправдание?

Я воспринимаю его пустое выражение лица как вызов.

— Ты не можешь заставить женщину кончить? — поддразниваю я.

Его глаза сужаются до двух щелей.

— Может быть, ты — скорострел?

Его глубокий вздох говорит больше, чем любые слова.

— Существуют врачи и лекарства для таких случаев, так что это не должно мешать тебе найти свою любовь.

Джулиан переворачивает ситуацию в свою пользу, положив руку мне на бедро и сжав его. Прежде чем я успеваю что-либо сказать, его ладонь путешествует вверх по моему телу, задевая грудную клетку.

Я перестаю дышать, когда его рука обхватывает мою шею сзади. То, как крепко он меня держит, не вызывает дискомфорта, но я все равно ерзаю на месте.

— Что ты делаешь? — я толкаю его в грудь, но безрезультатно.

Его пальцы напрягаются, оказывая минимальное давление на точку моего пульса, когда он наклоняется и шепчет мне на ухо:

— То, что я избирательно отношусь к тем, с кем встречаюсь, не означает, что я не умею трахаться.

— Я что, должна поверить тебе на слово?

Его пальцы сжимаются сильнее, на секунду перекрывая мне доступ к кислороду.

— Ты бы предпочла, чтобы я продемонстрировал?

— Ты предлагаешь мне заняться с тобой сексом?

— Ни в коем случае. Секс с тобой был бы…

Каждый сантиметр моего тела покалывает при виде того, как он нависает надо мной, как его горячий взгляд впивается в меня, как его рот приближается к моему.

Я покачала головой, и он нахмурился.

— Не нужно выглядеть настолько испуганной этой идеей.

— Больше похоже на тошноту.

Его большой палец проводит по точке моего учащенного пульса.

— Mentirosa⁴⁹.

— Продолжай говорить себе это.

Он смотрит на мои губы со всей ненавистью, на которую только способен.

— Я все еще помню то время, когда ты умоляла меня поцеловать тебя.

Мы с Джулианом наговорили друг другу много неприятных вещей, но поднимать эту тему — самое низкое из всех возможных вариантов, и, честно говоря, ему следовало бы это знать.

Я вырываюсь из его рук.

— Я также умоляла Оливера сделать то же самое, так что не позволяй этому запудрить тебе мозги. Честно говоря, у него это получалось гораздо лучше.

Мои слова попали в цель, уничтожив все, что было между нами.

Должна ли я была встать на путь истинный и быть лучшим человеком? Возможно.

Жалею ли я о своем решении поступить совершенно наоборот? Абсолютно нет.

Джулиан знал, что делал, когда использовал наш поцелуй как оружие. Может быть, в следующий раз он дважды подумает, прежде чем заговорить о моей единственной слабости.

О нем.