Обновлённая любовь

Глава 24

Далия

Я не хотела вмешиваться в миссию Джулиана по спасению Праздника урожая, но с учетом того, что у меня здорова только одна рука, я точно не смогу поехать в ближайший город в поисках необходимых инструментов. Присоединиться к нему — лучшее решение, которое я могу сделать.

Конечно, я могла бы заказать товары по Интернету, но предполагаемые двухнедельные сроки доставки заставили меня быстро отказаться от этой идеи. Либо поехать с Джулианом, либо ждать две недели, пока мне доставят то, что нужно было еще вчера.

Два часа езды пролетают незаметно, и Джулиан быстро накладывает вето на мой плейлист в пользу своего собственного. Меня приятно удивляют новые исполнители, о которых я не слышала, и я сохраняю некоторые из его песен в свой собственный плейлист.

Джулиан проезжает ряд темных складов и останавливается по адресу, который прислала ему мама.

— Неужели это оно? — я оглядываю тихую улицу.

— Если верить маминой геолокации, то да.

Я выпрыгиваю из машины, несмотря на протесты Джулиана.

— У тебя есть инстинкты самовыживания? — он захлопывает дверь.

Я погладила свою сумочку.

— Конечно. У меня есть перцовый баллончик и достаточно уроков самообороны, чтобы постоять за себя.

— Достаточно одного удара по твоей сломанной руке, чтобы ты взмолилась о пощаде.

Я моргнула.

— Ты явно все продумал.

Он бросает на меня взгляд и направляется к двери.

— Блять.

Я хмурю брови.

— Что?

— Они закрыты.

— Не может быть, — я смотрю на табличку и убеждаюсь в этом, пока Джулиан звонит своей матери и объясняет нашу ситуацию по громкой связи.

— Что значит, они закрыты? — спрашивает Жозефина.

Джулиан закрывает глаза.

— Ты перепутала часы работы.

Жозефина ахает, как одна из звезд теленовеллы, отчего мои брови приподнимаются.

— Я? Нет. Я бы никогда.

И награда за худшее выступление достается…

— Ма, — Джулиан обменивается со мной взглядом.

Она что-то задумала, говорю я. Я должна была догадаться, что Жозефина что-то задумала, когда она начала донимать меня вопросами о товарах, которые я должна была купить в Детройте. Когда я сказала, что оформлю доставку, она настояла на том, чтобы я сама съездила за ними, чтобы избежать возможных задержек.

Джулиан покачал головой.

Она смеется.

— Qué pena⁶⁵. Думаю, вам с Далией придется остаться там до завтра.

Джулиан нахмурил брови.

— Как ты узнала, что Далия со мной?

— Фред пообещ… сказал мне, когда проезжал мимо палатки волонтеров.

— Por supuesto⁶⁶, — он хмурится так сильно, что на лице появляются морщины.

— Мне пора, mijo²⁴! Кто-то оставил ворота зоопарка открытыми. Te quiero²⁸. Обними за меня Далию!

Телефон дважды подает сигнал, после чего экран Джулиана гаснет.

Он проводит руками по волосам.

— Я убью ее.

— Лучше сделай это после фестиваля, тогда никто на тебя не обидится.

Он щиплет переносицу.

— Она специально сказала мне неправильные часы работы.

— Честно говоря, это гениальная уловка, чтобы заставить нас провести время вместе.

— Я позвоню Сэму, чтобы он забронировал нам номер в отеле, а мы пока сходим в магазин за одеждой и твоей канцелярией.

Я достаю свой телефон, в то время как Джулиан звонит по своему.

— Торговый центр закрылся час назад, — хмуро сообщаю я.

— Вместо этого мы можем съездить в супермаркет.

— Perfecto⁶⁷, — как по команде, мой желудок урчит достаточно громко, чтобы брови Джулиана поднялись. — Мы можем заехать где-нибудь перекусить?

— Вместе?

Я закатываю глаза.

— Я собиралась предложить сесть по отдельности, но, если ты так отчаянно нуждаешься в моем обществе, я готова пойти на жертву ради тебя.

— Тащи свою задницу в машину, пока я не передумал ехать в художественный магазин.

— Мудак.

— Милашка, — его прозвище пронзает мое холодное сердце, как горящая стрела.

Я мгновенно узнаю это чувство. У меня возникает искушение вырезать свое сердце и растоптать его только для того, чтобы оно не напоминало мне о том, каково это — быть раздавленной Джулианом все эти годы назад.

Ты все равно уедешь в январе на съемки нового шоу, так что нет причин волноваться из-за глупого прозвища.

Легче сказать, чем сделать.

Джулиану звонят, как только он паркуется у художественного магазина, и я воспринимаю это как знак божественного вмешательства. Проводить время рядом с ним — это одно, но пригласить его в мое святилище?

Никогда на свете.

Я потянулась к ручке двери, но он остановил меня, схватив за левую руку. Это не должно выглядеть как интимный жест, но мое сердце все равно учащает свой ритм.

Подожди, произносит он одними губами, прежде чем выпустить меня из своей хватки.

Он достает из бумажника черную банковскую карточку и протягивает ее мне. Я несколько раз моргаю и тру глаза, чтобы убедиться, что имя на лицевой стороне карты верное.

Как он может быть тем самым парнем, который в юности жил на подарочные карты?

Зачем? Я говорю.

За счет компании, отвечает он.

Видимо, я недостаточно быстро тянусь за карточкой, как хотелось бы Джулиану, потому что он закатывает глаза, засовывая ее в передний левый карман моих джинсов.

Тепло от его пальцев сохраняется еще долго после того, как я выбегаю из машины и направляюсь в магазин.

Поскольку магазин художественных принадлежностей закрывается менее чем через тридцать минут, я быстро составляю список покупок. Хотя в нем нет всего, что я предпочитаю использовать во время проектирования и планирования, в нем есть то, что мне понадобится для реализации проекта дома.

Я кладу в корзину несколько дополнительных вещей, так как эту поездку спонсирует банковский счет Джулиана, включая несколько фоторамок для моего офиса, искусственную елку, потому что сейчас рождественский сезон, и достаточно пряжи, чтобы связать шарф для каждого человека в городе. Я даже не умею вязать крючком, но после того как я потрогала сотню разных клубков пряжи, у меня возникло безумное желание научиться.

Проведя кредитной картой компании Джулиана и быстро расписавшись на обратной стороне выброшенного чека ради удовольствия, я отправляюсь обратно к машине, колеса моей тележки скрипят от огромного веса моих покупок.

Джулиан прислонился к копоту, его телефон по-прежнему прижат к уху. Моя тележка дребезжит, и он поднимает глаза.

— Мне пора, Рафа, — Джулиан положил трубку, нахмурив брови. — Рождественская елка?

— Я подумала, что мы могли бы немного оживить твой офис, — учитывая, сколько времени я там провожу, мне бы хотелось видеть что-нибудь, кроме собственного отражения во всех блестящих стеклянных и хромированных светильниках.

— Мы еще даже не отпраздновали День благодарения.

— Никогда не рано праздновать рождение нашего Господа.

Он берет несколько пакетов из тележки.

— Исследования показывают, что Иисус действительно родился весной.

Я приподнимаюсь на кончиках пальцев и зажимаю ему рот рукой.

— Не повторяй этого при моей матери. Никогда, — она из тех, кто выставляет наш семейный рождественский вертеп⁶⁸ как можно раньше, за вычетом фигурки младенца Иисуса, потому что он официально выставляется только в полночь в канун Рождества.

Его глаза сужаются.

Я надавливаю на его рот сильнее.

— Понял?

У него хватает наглости укусить меня за ладонь. Я убираю ее, ахая, но он снова сжимает ее в своей карающей хватке.

— Где моя карточка?

— Я потеряла ее.

Он хмурится.

— Шучу! — я жду, что он отпустит меня, но вместо этого Джулиан прижимает меня к своей груди, пока обыскивает мои карманы в поисках карты. Его пальцы быстро и целенаправленно проникают в мой задний карман и скользят по моим ягодицам, пока он не спешит достать тонкую кредитку.

Я борюсь между двумя чувствами, ни одно из которых не является дискомфортом.

Удивление? Есть.

Желание? Безусловно.

Хотя я скорее отгрызу себе язык, чем признаюсь в подобном.

Получая удовольствие от его прикосновений, я заговорила первой.

— Если ты хотел меня полапать, тебе нужно было только попросить.

Это замечание выводит его из оцепенения, в котором он находился, и он отстраняется. Я оплакиваю потерю его прикосновения, пока он убирает карточку в бумажник, не глядя мне в глаза.

— Ты можешь подождать в машине, пока я загружу твои вещи в багажник, — он отпускает меня, не удостоив и вторым взглядом, и я со вздохом забираюсь обратно в кабину.

Это он меня облапал.

Да, но именно тебе это понравилось.

Затем мы с Джулианом отправляемся в местный супермаркет. Выбор одежды скудный, я подрагиваю в своих кроссовках, выбирая самую непривлекательную пару фланелевых пижам, нижнее белье с днями недели, написанными сзади, и пару джинсов, забрызганных краской, которые ввели бы полицию моды в режим спецназа.

Джулиан предоставляет мне полную свободу выбора его одежды, пока болтает с Сэмом о некоторых вещах, касающихся рабочего графика на следующую неделю. Я с удовольствием подбираю для него самые уродливые наряды, которые он тут же отвергает.

Я надуваю губы.

— Мне обидно, что ты мне не доверяешь.

— Никакое доверие в мире не сможет убедить меня надеть эти джинсы, — он хмурится, глядя на кислотного цвета джинсы, подходящие для музыкального клипа восьмидесятых.

— Будь твоя воля, ты бы ходил в обычных черных джинсах и футболке.

Он поднимает в воздух полную корзину одежды.

— Именно.

Уф.

— Я положу все это на место, — я возвращаюсь в мужской отдел со своей тележкой, но отвлекаюсь на рождественский отдел рядом с кассами.

Большинство моих праздников стали для Кресвеллов и их агента возможностью продемонстрировать мои дизайнерские способности: я составляла коллекции для журналов и аккаунтов в социальных сетях. И хотя мне нравится придумывать новые способы переосмысления праздничной классики, я не могу не залюбоваться ностальгическими украшениями, стоящими на полках.

Яркая мишура. Новогодние орнаменты. Разноцветные лампочки. Все в этой праздничной экспозиции напоминает мне о детстве, и я хочу принять в ней участие, не заботясь о том, чтобы создать что-то идеальное или эстетически приятное.

Я хочу повеселиться.

После того как последние несколько месяцев я боролась с глубокой печалью и хроническим оцепенением, я планирую цепляться за свое возбуждение и наслаждаться им так долго, как это только возможно.

Как ребенок, не способный себя контролировать, я бросаю в корзину случайные предметы. Блестящая мишура, способная ослепить кого-нибудь. Щелкунчик, пьющий пиво в тропической рубашке. Пакеты с тематическими украшениями, которые, несомненно, будут конфликтовать друг с другом.

Я прохожу через каждый ряд, бросая в тележку все, что вызывает у меня смех. Сначала я легко управлялась с тележкой одной рукой, но теперь мне трудно толкать ее вперед.

У меня мурашки побежали по шее, и я повернулась, чтобы увидеть Джулиана, идущего ко мне.

— Это все для той рождественской елки, которую ты купила? — он берет на себя управление тележкой.

— Если подумать, я, пожалуй, оставлю елку себе. Мы не можем позволить тебе испортить твой образ Эбенизера Скруджа⁶⁹.

— Нет.

Мои глаза расширяются.

— Ты хочешь елку?

— Да.

— Зачем?

Тишина.

Придурок.

— Для чего все это? — он поворачивает тележку к кассе.

— Украшения для твоей елки.

Его взгляд падает на щелкунчика с пивом.

— А остальное?

— Тебе придется подождать и сам все увидишь.

— Что ты задумала? — его правый глаз подергивается.

— Так я тебе и скажу.

— Далия, — этот его грубый голос напрягает мою нижнюю часть тела.

— Это будет здорово! Я обещаю!

Я никогда не думала, что путешествие с Джулианом может быть хорошим времяпрепровождением. Между борьбой за контроль над плейлистом и смехом над ужасными отзывами о ресторанах в поисках места, где подают пиццу в детройтском стиле, я обнаружила, что мне действительно нравится его компания. Это опасная правда, которую я боюсь признать дольше, чем на мимолетную секунду только потому, что боюсь, что это не продлится после нашего завтрашнего возвращения на озеро Вистерия.

Я не хочу обнадеживать себя, поэтому стараюсь не возлагать нереалистичных ожиданий, хотя Джулиан делает это почти невозможным, когда улыбается музыкальному автомату.

Официантка оставляет наши меню в ближайшей к нему кабинке, прежде чем пойти обслуживать другой столик.

Джулиан перебирает песни, затем проводит картой, чтобы расплатиться, и садится, когда начинают звучать первые аккорды одной из моих любимых песен — «Brown Eyed Girl».

Перед глазами мелькают воспоминания о том, как папа кружил маму по гостиной под одну и ту же песню. Мама часто смеялась и меньше волновалась, когда папа был рядом, особенно когда он танцевал с ней.

Джулиан опускается в кабину напротив меня, и воспоминания исчезают.

— Я люблю эту песню.

— Я знаю, — он хватает свое меню, а мое сердце бьется так сильно, что чуть не выпрыгивает из груди.

Я со вздохом опускаю голову на руки.

К тому времени, как мы добрались до шикарного отеля, который забронировал для нас Сэм, я вымоталась до предела: веки почти опущены, а осанка ссутулилась.

— Держите, — консьерж протягивает Джулиану ключ.

— А второй?

Взгляд мужчины возвращается к экрану компьютера.

— Вы забронировали только один номер.

Плечи Джулиана напряглись.

— Это невозможно.

— У меня забронирован только один номер на имя Лопеса.

— Попробуйте найти номер на имя Муньос, — говорю я.

Несколько кликов мышкой подтверждают, что на мое имя не забронирована комната. Джулиан уходит, чтобы позвонить Сэму, но возвращается с самым страшным оскалом, который я когда-либо видела.

— Он не ответил.

Вряд ли я стала бы отвечать своему боссу в полночь, особенно если не смогла забронировать второй номер, как он хотел.

— Мы можем забронировать еще одну комнату? — Джулиан постукивает пальцами по стойке.

— Я бы с радостью, но на эту ночь у нас все занято. В большинстве отелей в округе тоже, поскольку в эти выходные у нас три конвенции, хоккейный матч и свадьба игрока НФЛ. Вы могли бы проехать дальше и попытать счастье, но…

— Я хочу поговорить с вашим менеджером.

О нет. Мне лучше остановить Джулиана, пока он не натравил свой образ миллиардер на этого беднягу.

— Спасибо, что пытались помочь нам, — я беру ключ с прилавка.

— Мы поищем другой отель, — протестует Джулиан.

— Я устала и хочу немного отдохнуть, — хотя уровень моей энергии значительно повысился вместе с настроением, я все еще устаю больше, чем обычно.

— Но…

— Идем, — я сцепляю локти с Джулианом, отводя его от стола.

Гнев, исходящий от него, не дает мне покоя, пока мы поднимаемся в нашу комнату. По тому, как он пыхтит, я немного опасаюсь за безопасность работы Сэма.

— По крайней мере, комната красивая, — я отмечаю единственный положительный момент, прежде чем реальность ударит меня по лицу.

Руки Джулиана сжимаются и разжимаются, когда он смотрит на кровать.

Одна кровать королевского размера.

— Ну разве это не будет весело? — я прикусила язык.

Хотя в роскошном номере есть собственная зона отдыха с новейшим смарт-телевизором, становится ясно, что кожаный диван и кушетка больше предназначены для вида, чем для комфорта.

— Я сейчас вернусь, — он проходит мимо меня.

Я хватаю его за руку и удерживаю.

— И что ты собираешься делать? Угрожать ему? Он уже сказал нам, что у них нет другой комнаты, так что ты только зря потратишь время.

Глаза Джулиана закрылись.

— Какой кошмар.

— Могло быть и хуже.

— Хуже?

— Представь, если бы я храпела.

Он что-то бормочет себе под нос, прежде чем скрыться в ванной комнате с пакетом, наполненным одеждой и туалетными принадлежностями. Труба стонет, прежде чем мягкий плеск воды эхом разносится по комнате.

Теперь, когда Джулиана ушел, я могу полностью осознать идею разделить с ним постель. Хотя наши обстоятельства далеки от идеала, я уверена, что мы можем быть взрослыми людьми и придерживаться своих интересов.