Обновлённая любовь

Глава 2

Далия

Если бы я знала, что мое возвращение на озеро Вистерия будет включать в себя приступ паники, автомобильную аварию и автобус, полный горожан, ожидающих меня, чтобы поприветствовать, я бы осталась в Сан-Франциско. Оказалось, что мой план бегства от проблем имел несколько серьезных изъянов, начиная с человека, который большую часть своей жизни делал мои проблемы невозможными.

Аварийные огни освещают загорелое, угловатое лицо Джулиана, отбрасывая на него красное сияние, как дьявольский ореол, когда он разговаривает с шерифом.

Я так старалась избегать Джулиана все эти годы, что не заметила, как сильно он повзрослел за это время.

Не заметила? Скорее, хотела проигнорировать.

Красные мигающие огоньки притягивают мой взгляд к его резкой линии челюсти, а затем снова перехватывают мое внимание, подчеркивая его мягкие губы, оставляя от них тень.

Исходя из моего восприятия роскошной одежды и ощущения запаха настоящей итальянской кожи, сегодняшний наряд Джулиана должен стоить без малого десять тысяч долларов, что само по себе шокирует. Но, несмотря на безупречный костюм, идеально подстриженные темные волосы и модные дизайнерские мокасины, в нем проглядывают частички того сурового Джулиана, которого я знала.

Небольшой бугор на носу после того, как я случайно сломала его локтем.

Тонкий белый шрам, проходящий по щеке, когда мы решили, что соревноваться в том, кто выше прыгнет с качелей — хорошая идея.

Он плотно сжимает губы всякий раз, когда с ним кто-то разговаривает, — эту привычку он перенял еще в детстве, чтобы не сболтнуть лишнего.

Словно почувствовав мой пристальный взгляд, Джулиан смотрит в мою сторону. Пренебрежительный взгляд его насыщенных карих глаз должен был раздражать меня больше всего, но мурашки, разбегающиеся по коже, свидетельствуют об обратном.

В порыве самосохранения я отворачиваюсь от Джулиана и позволяю его маме, Жозефине, и моей суетиться вокруг. У них обеих каштановые волосы и глаза, но разный рост, черты лица и характеры, что отличает их друг от друга.

Хотя наши матери стали лучшими подругами, когда росли вместе в Мексике, мы с Джулианом точно ими не являемся. В лучшем случае мы просто дружим семьями, а в худшем — соперники с детства, превращающие все в соревнование.

— Ты похудела. Уверена, что ешь достаточно? — мама щиплет меня за щеки, нахмурив темные брови. — А ты как думаешь? — она поворачивает меня к Жозефине.

Ее кислое выражение лица подтверждает мамины наблюдения.

— Ничего такого, что нельзя было бы исправить хорошей едой. Знаешь, panza llena¹⁰…

— Corazón content¹⁰, — заканчивает мама.

Жаль, что домашняя еда заполнит только пустую яму в желудке, а не в груди.

Мама осматривает мои волосы длиной до плеч.

— ¿Y qué pasó con tu pelo?¹¹

— Я их подстригла.

— Зачем? — стонет она.

Я могу только преувеличенно долго вздохнуть.

— А мне нравится, особенно из-за того, почему ты это сделала, — Жозефина подмигивает.

После разбитого сердца доктор прописал мне новую стрижку вместе с упаковкой Золофта¹², чтобы прогнать печаль.

Мама обнимает меня за плечи, осматривая с ног до головы.

— Я рада, что ты дома. С остальным мы разберемся позже.

— Я тоже, — мой голос дрогнул. Я ничего не хотела так сильно, как маминых объятий и ее непоколебимой веры в то, что Vicks VapoRub¹³ вылечит все, включая разбитое сердце.

Жозефина кладет руки мне на плечи и сжимает их.

— Не волнуйся. Все будет хорошо, и начнем мы с моего посоле¹⁴.

Если моя мама — беспокойная, то Жозефина, как и ее сын, умеет все уладить.

Если бы только Джулиан унаследовал ее сочувствие.

Шериф прерывает нашу беседу, прочистив горло.

— Далия.

— Да?

— Джулиан хочет, чтобы это нигде не разглашалось, и он сам оплатит оба ремонта.

— Значит, он не получит штраф или обязательные общественные работы за то, что врезался в меня?

Шериф усмехнулся.

— А ты этого хочешь?

— Только если вы пообещаете, что это будут такие общественные работы, которые обязуют его несколько часов собирать мусор на обочине дороги, — я щелкнула пальцами. — Нет. Дней.

— Mija¹⁵, — предупреждает мама, а Жозефина смеется.

— А как еще он должен усвоить свой урок? Кто-то мог сильно пострадать.

Шериф бросает на меня понимающий взгляд.

— Если честно, тебе следовало остановиться, если у тебя были проблемы с машиной, а не продолжать ехать, что ты и сделала.

Я нахмурила брови.

— Проблемы с машиной?

— Джулиан уже все объяснил. Если у тебя снова возникнут проблемы с двигателем, остановись и вызови помощь.

Зачем Джулиану Лопесу придумывать какую-то легенду, вместо того чтобы сказать шерифу, что я была слишком увлечена своей истерикой, чтобы нормально вести машину?

Возможно, потому что он планирует потом шантажировать тебя этим.

Мама понимающе сжимает мою руку, и напряжение в моих мышцах исчезает.

— В следующий раз так и сделаю.

Шериф приподнимает шляпу.

— Теперь, когда мы со всем разобрались, мне лучше отвести всех обратно в школьный актовый зал на шоу талантов. Некоторым из этих людей следует быть в постели до того, как в десять вечера подействуют их лекарства, — он свистит и указывает на автобус. — Давайте. Все садимся обратно!

— Мы лучше поймаем с нашими детьми попутку, — Жозефина отмахивается от шерифа.

Помощники загоняют протестующую толпу в автобус, а спасатели отправляются в город, оставляя семьи Муньос и Лопес наедине.

— О каком шоу талантов он говорил? — спрашиваю я.

— О том, которое начальная школа устраивает каждую осень, — Жозефина передает бутылку со святой водой обратно моей маме. — Было бы здорово, если бы ты присоединилась к нам! Нико будет рад тебя увидеть, а потом мы все вместе пойдем ужинать.

У меня пересохло в горле. Как бы мне ни хотелось увидеть своего крестника и обнять его покрепче, ужин с теми, кто знает меня лучше всех, звучит как еще одна ситуация, вызывающая панику, которую я предпочла бы избежать сегодня.

— Я уверен, что Далия устала, — говорит Джулиан своим скучающим тоном.

Либо я выгляжу так же дерьмово, как и чувствую себя, либо он дает понять, что не хочет, чтобы я присутствовала.

Голосую за последнее.

Я подумываю о том, чтобы пойти на шоу талантов, чтобы доказать, что он не прав, но потом задумываюсь о том, что это повлечет за собой.

Ты готова увидеть всех жителей города?

Нет. Определенно нет. Это было маленькое счастье, что меня избавили от приветственной вечеринки сегодня вечером, так что лучше не испытывать судьбу.

После двух лет отсутствия мне рано или поздно придется встретиться со всеми, но сегодня не тот день.

— Джулиан прав, — слова скользят по моему языку, как кинжалы, а у этого ублюдка еще хватает наглости выпрямится во весь рост во время моего признания. — Я очень потрясена всем, что произошло, и после целого дня, проведенного за рулем, все, что я хочу, это немного отдохнуть.

— О, — улыбка Жозефины померкла, что вызвало еще один хмурый взгляд ее сына.

— А что, если Джулиан завезет тебя домой по дороге на представление, а мы с Жозефиной поедем на твоей машине до школы? — предлагает мама.

У меня дергается правый глаз. Если бы эта женщина не растила меня всю мою жизнь, я бы никогда больше с ней не разговаривала. Она знает, что Джулиан — мой заклятый враг, такой же, как полуночные перекусы в виде пан дульсе¹⁶ и езда в калифорнийских пробках в час пик.

— Но… — мой протест затихает, когда мама бросает на меня хмурый взгляд. — Хорошо.

Глаза Джулиана сужаются, когда он достает ключи.

— Поехали. Я не хочу опоздать на выступление Нико.

Пальцы Жозефины порхают по экрану мобильного телефона.

— Не беспокойся. Я сейчас напишу директору и попрошу, чтобы они поменяли очередь выступления Нико.

Джулиан качает головой в сторону матери.

— Ты не могла сделать это до того, как я попал в аварию, пытаясь примчаться туда вовремя?

Его мать пожимает плечами, печатая на телефоне.

— Ты и не просил.

Я прикусываю язык, чтобы не рассмеяться. Уверена, что Джулиан скорее умрет, чем попросит кого-то о помощи, включая свою мать. Это хроническое заболевание он унаследовал от своего покойного отца.

Я беру из рук мамы свою сумочку и целую ее и Жозефину в щеку, после чего направляюсь к машине Джулиана. Она похожа на космический корабль со всеми этими четкими линиями и хромированными деталями, и я уверена, что она также сможет летать, если дать ей немного газа.

Мне трудно понять, как парень, считавший роскошью покупку новой видеоигры, стал миллиардером, владеющим синим McLaren. Моя мама клянется, что Джулиан никогда не позволял деньгам вскружить ему голову, но я готова поспорить, что он борется с невыносимым эго и комплексом Бога.

В то время как я добилась огромного успеха со своей компанией по дизайну интерьера и шоу по ремонту домов, Джулиан разбогател после того, как помог своему гениальному кузену и компьютерному программисту Рафе создать «Dwelling», самую популярную поисковую систему по недвижимости, в возрасте двадцати трех и двадцати пяти лет соответственно.

Возможно, идея появилась как очередная безумная и неудачная попытка Рафы создать очередное лучшее приложение, но затем она превратилась в компанию с миллиардным оборотом, инвесторами, советом директоров, а двоюродные братья Лопес получили место в заветном списке «Forbes» моложе тридцати лет.

Мы с Джулианом тянемся к пассажирской двери. Его рука касается моей, и искра узнавания вспыхивает с новой силой.

Запах его одеколона — чистого и дорогого — проникает в мой нос. Он дергается, прежде чем из меня вырывается чих. Я вздрагиваю, и мой зад ударяется о спину Джулиана.

О боже.

Он открывает дверь.

— Salud¹⁷.

— Какой джентльмен, — сухо отвечаю я.

Он крепко держит дверь, пока его золотистая кожа не становится белой.

— Не могу допустить, чтобы твоя мама думала, что я не рыцарь.

— Не нужно так стараться. Она думает, что ты первый человек после Иисуса, который ходит по воде.

Его глубокий смешок, мягкий и едва слышный за порывами ветра, оказывает непозволительное влияние на ритм моего сердца.

Я бросаюсь на пассажирское сиденье и ударяюсь локтем о рычаг переключения передач, отчего вздрагиваю.

— Nos vemos allá¹⁸, — кричит мама, прежде чем выехать на дорогу и включить «Mi Primer Millón», одну из любимых песен моего отца.

Я опускаюсь на мягкое кожаное сиденье, как только Джулиан захлопывает мою дверь. От вибрации что-то дребезжит в районе капота машины, поэтому он обходит ее спереди и опускается на колени.

Он смотрит на бампер, кажется, целую вечность, прежде чем с грозным выражением лица и напряженной позой сесть в машину. Никто из нас ничего не говорит, когда он выезжает на дорогу и нажимает на газ.

Раньше я заполняла тишину вопросами, чтобы досадить Джулиану, но сегодня я ухожу в себя.

Просто еще одно изменение из-за Оливера и его семьи.

Тишина гложет меня, пока мы догоняем мою машину, и я рассматриваю повреждения, полученные в результате аварии. Кроме того, что мой задний бампер напоминает раздавленную консервную банку, а фара выбита, остальные части машины выглядят нормально.

Твой психотерапевт гордилась бы тобой за то, что ты замечаешь положительные моменты.

После того как я потеряла депозит, внесенный за оплату места проведения свадьбы, а мой новый агент сообщил мне, что СМИ узнали о моей сорвавшейся помолвке, мне нужны все возможные победы.

— Ты слишком тихая, — грубый голос Джулиана оборвал мои мысли несколько минут спустя.

Ногти впиваются в ладони от того, как сильно я их сжимаю.

— Разве это не должно тебя радовать после всех тех случаев, когда ты умолял меня замолчать?

Это заставило его смолкнуть, хотя тишина длилась всего минуту, прежде чем он снова заговорил.

— Ты всегда умела найти подход, — его взгляд по-прежнему прикован к дороге.

Может быть, я все-таки ударилась головой, потому что у меня, наверное, галлюцинации. Джулиан только что дважды попытался начать разговор, не поддавшись влиянию алкоголя или своей матери.

Я еще глубже вжимаюсь в сиденье.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я хотела немного побыть одна.

— Это будет невозможно.

После сегодняшнего вечера я боюсь, что он может быть прав. Если мне удастся избегать всех в течение нескольких недель, пока я буду приходить в себя, это было бы просто чудо.

— Не то, чтобы мне нравилось все это внимание, — все, чего я хочу, — это исчезнуть и притвориться, что моя жизнь в Калифорнии не разваливается на части.

— Это говорит женщина, у которой есть собственное телешоу и брендовые шоурумы по декору по всей Америке, — он ослабляет свою удушающую хватку на руле.

Я притворно вздыхаю.

— Джулиан Лопес, ты тайный поклонник моего шоу?

Его лицо остается непроницаемым.

— У меня есть дела поважнее.

Ауч.

— Уверена, что каждый вечер ты проводишь со своей матерью.

Что бы ни заставило Джулиана попытаться заговорить со мной, оно исчезает, когда мой дерьмовый выстрел попадает прямо в цель.

Через несколько минут мы проезжаем мимо вывески «Добро пожаловать в Лейк-Вистерию», на которой рассказывается о нашем знаменитом клубничном фестивале и новом слогане «Дом Далии Муньос, знаменитого дизайнера интерьера и автора сенсационного реалити-шоу».

Я со стоном опускаю голову на руки.

Вот тебе и «побыть одной».

Неоновая вывеска закусочной «Ранняя пташка» сияет как полярная звезда, указывая мне путь домой, когда мы сворачиваем на главную улицу. От веселой осенней выставки в центре городской площади до баннеров на фонарных столбах, рекламирующих предстоящий в ноябре Праздник урожая, — все в Лейк-Вистерии теплое и гостеприимное.

Понятно, почему популярность нашего городка растет как среди летних туристов, приезжающих на наш пляж, так и среди состоятельных жителей Чикаго, желающих отдохнуть в выходные дни. Неповторимое очарование викторианской эпохи может перенести любого в конец 1800-х годов, а наша перебойная сотовая связь, несомненно, позволит почувствовать эту атмосферу.

После двух лет, проведенных вдали от города, меня должно переполнять волнение и ностальгия, особенно по Хэллоуину, но все мое тело немеет, когда мы проезжаем мимо площадки для фотосессии с тыквами, огромного клубничного фонтана, освещенного оранжевыми и фиолетовыми огнями, и парка, куда отец всегда водил нас с сестрой.

Джулиан сворачивает с отремонтированной главной улицы и едет на юг. В самой южной части города, где жили обе наши семьи, нет недвижимости на берегу озера за миллионы долларов и элитной частной школы, как в верхней части Саутсайда, или современных зданий и удобств как на главной улице и в восточном квартале. У нас также нет богатой истории, связанной с северным историческим районом, но зато есть лучшая пиццерия в городе, так что кому нужен шикарный особняк или современная квартира с тренажерным залом, если я могу получить «Хочешь пиццу? Мы доставим!» за десять минут или меньше?

Единственный светофор, стоящий на нашем пути к маминому дому, переключается с желтого на красный. Время идет, а я остаюсь с мрачным напоминанием о том, насколько мучительно напряженные отношения между мной и Джулианом.

Когда-то мы были друзьями со здоровым чувством соперничества. Потом наступил период полового созревания в средней школе, и возникло новое соперничество, вызванное гормонами и незрелостью.

Но теперь мы просто чужие друг другу люди.

Невидимая рука обхватывает мое горло и сжимает его до тех пор, пока я не задыхаюсь. Я борюсь с тяжестью, грозящей поглотить меня, но не успеваю, как бросаю взгляд на первого мужчину, разбившего мое сердце. Ему потребовалось девятнадцать лет, чтобы заслужить его, и всего шесть слов, чтобы уничтожить.

И я не собираюсь забывать об этом.