Обновлённая любовь

Глава 25

Джулиан

Проживание в одной комнате с Далией оказывается непростой задачей, особенно после того, как она принимает ванну и забирается в кровать рядом со мной.

Я протягиваю руку и дергаю за шнур лампы, погружая нас в темноту.

— Спокойной ночи, — говорит она, опускаясь на матрас.

Независимо от пространства между нами, я остро чувствую каждый ее вздох и движение.

— Спокойной ночи, — ворчу я, поднимая руки к потолку и скрещивая их на груди.

Она поворачивается вправо, затем влево, а потом ложится на спину с раздраженным ворчанием.

— Ты в порядке?

— Ага, — отвечает она и возвращается на правый бок.

Я пытаюсь заснуть, но метание Далии по кровати не дает мне покоя в течение следующих пяти минут. Не уверен, спит ли она обычно так беспокойно или ее гипс мешает найти удобное положение, но в любом случае она сводит меня с ума.

Я поворачиваю голову в сторону.

— Что с тобой?

Она в десятый раз поправляет плед.

— Я не могу заснуть.

— Почему?

— Потому что… — она показывает на нас двоих, как будто это ответ на все вопросы.

— Что?

— Это странно.

— Ты предпочитаешь, чтобы я спал на полу?

Ее улыбка видна в темноте.

— А ты мог бы?

— Нет, черт возьми, но приятно знать, что ты не против того, чтобы я подвергся воздействию большего количества телесных жидкостей, чем в банке спермы.

Мой мозг паникует из-за мягкого, мелодичного звука ее смеха.

— Не драматизируй. Это, должно быть, самый красивый отель во всем Детройте, — говорит она.

— Это может быть хоть «Ritz-Carlton», и я все равно откажусь спать на полу.

— Всегда есть диван.

— Спасибо за предложение, но мне мой позвоночник нравится таким, какой он есть.

Она снова хихикает, на этот раз с легким хрипом в конце.

Мы оба затихаем, хотя эта тишина кажется более комфортной по сравнению с другими.

— Джулиан, — шепчет она несколько минут спустя.

Я крепко зажмуриваю глаза.

— Я сплю.

— Нет, не спишь, — она подталкивает меня своим гипсом.

Я приоткрываю глаз, чтобы увидеть, что она сократила расстояние между нами. Она лежит на боку, засунув правую руку под подушку, а ее темные волосы лежат вокруг нее, как занавес.

— Что? — спрашиваю я, не скрывая раздражения.

— Меня кое-что беспокоит.

— Матрас?

— Мы.

Я молчу.

Далия вздыхает.

— Иногда мне кажется, что… — ее фраза затихает, так и не успев закончиться.

Что? Я хочу спросить.

Скажи мне, хочу я сказать.

Но чтобы не выдать своего любопытства, я держу вопросы при себе.

Она возвращается в исходное положение на спине.

— Забудь. Я устала.

Я позволил ей соврать, потому что не готов принять то, что она хочет сказать о нас, в основном потому, что нас нет.

Только потому, что ты слишком боишься того, что может случиться, если это произойдет, шепчет голос в моей голове.

Если отбросить историю с Далией, на моем пути к серьезным отношениям стоит множество проблем, включая ее переезд в Сан-Франциско в следующем году и то, что я недостаточно хорош для нее.

Я даже не хочу ребенка, черт возьми. Так что, хотя я могу признаваться в своих чувствах к ней сколько угодно, это не значит, что мы подходим друг другу.

Не важно, как сильно я хотел бы, чтобы мы были вместе.

Я просыпаюсь от того, что что-то бьется о стену позади меня. Глаза распахиваются, и мое тело напрягается под руками Далии. Ее ритмичное дыхание не сбивается, поэтому я сомневаюсь, что она что-то замечает, включая то, как она обнимает меня, словно свою любимую подушку.

Далия всегда кажется мне великолепной — улыбающейся или хмурой, накрашенной или нет, одетой как подиумная модель или в одной лишь толстовке и леггинсах, — но сейчас, обхватив меня руками и прижавшись щекой к моей груди, я нахожу ее совершенно потрясающей.

Умный человек выскользнул бы из-под нее и заменил свое тело настоящей подушкой, но мне, очевидно, не хватает уровня IQ, чтобы сдвинуться с места хоть на дюйм. Особенно когда Далия еще глубже зарывается в мою грудь и перекидывает свою ногу через мою, словно чувствуя мое желание сбежать.

Нет ничего лучше, чем просыпаться с ней в моих объятиях.

Привычное тяжелое чувство, когда каждое утро я просыпаюсь в одиночестве, исчезает.

Еще несколько минут, обещаю я себе, наблюдая за тем, как пара по соседству продолжает свой секс-марафон за нашей общей стеной.

В какой-то момент мои глаза закрылись, и я задремал под легкое похрапывание Далии — факт, о котором она действительно солгала прошлой ночи.

И все равно я засыпаю с улыбкой.

Она не собирается задерживаться здесь надолго, повторяю я уже в десятый раз за время нашей поездки в Детройт.

Тогда тебе стоит извлечь из этого максимум пользы и наслаждаться ее обществом, пока есть такая возможность.

В какой-то момент этим утром Далия выскользнула из моих крепких объятий, и я проснулся в полном одиночестве несколько часов спустя от стука нашей двери о стену.

— ¡Buenos días, princesa!⁷⁰ Я принесла тебе кофе и круассан с ветчиной и сыром, — Далия жонглирует двумя пластиковыми стаканчиками с кофе в руке, закрывая дверь ногой.

Я моргаю, глядя в потолок, потираю глаза и испускаю долгий зевок. Она ставит мой напиток на тумбочку рядом со мной, а затем садится рядом на нижнюю часть кровати.

Мне не нужно проверять этикетку сбоку, чтобы убедиться в правильности заказа. Именно Далия пристрастила меня к холодному кофе с карамелью, карамельной глазурью и сливками, и я до сих пор не могу перестать его пить, хотя он всегда напоминает мне о ней.

После одного глотка я чувствую себя бодрым. Я сажусь у изголовья кровати и провожу рукой по волосам.

— Ты хорошо спала?

— Ага, — она отводит от меня взгляд, хотя румянец, ползущий по шее, выдает ее.

Я почти забыл о наших соседях, пока они не возобновили свой ежечасный ритуал трахаться достаточно сильно, чтобы их изголовье врезалось в нашу стену.

Глаза Далии расширились.

— Это…?

— Ага, — мой ответ сопровождается неприятным стоном.

Ее брови взлетают вверх.

— Вау.

— Ты вошел только головкой, — воркует женщина.

Далия прижимает руку ко рту.

— Блять, да, детка. Ты такая тугая, — рычит мужчина.

Далия падает лицом вперед на кровать, прямо над моими ногами. Плед хорошо заглушает ее смех, хотя я чувствую его в своей душе.

— Тебе нравится, когда я становлюсь грубым? — пощечина эхом отдается через стены, а затем раздается еще один стон.

— О, да! — женщина стонет. — Сильнее.

Мужчина хмыкает, а вслед за ним женщина говорит:

— Вот так, детка.

— Вот так, детка, — повторяет Далия знойным голосом, глядя на меня сквозь темную завесу волос.

Мой член должен быть полной противоположностью твердому, но достаточно ей назвать меня детка, глядя на меня томным взглядом, чтобы моя кровь устремилась на юг.

— Что ты делаешь? — шепчу я.

— Развлекаюсь. Попробуй со мной.

Я мало что знаю о ее жизни в Сан-Франциско, но по тому, как она вела себя во время этой поездки, можно подумать, что она была лишена всего того, что любила.

Далия подползает к изголовью кровати и вздыхает достаточно громко, чтобы заставить наших соседей остановиться, что бы, они черт возьми, не считали там вслух, как будто заучивают цифры.

Срань господня. Скажите мне, что она делает не то, что я думаю.

Правой рукой она хватается за изголовье кровати и со всей силы толкает его. Мы могли бы услышать, как падает булавка, потому что все, включая наших соседей, молчат.

— Ты это слышал? — спрашивает женщина.

— Да мне все равно. Пусть слушают, — признается парень.

— Не буду врать. Это очень сексуально, — говорит Далия, когда ее щеки приобретают еще более розовый оттенок.

Я задыхаюсь на вдохе.

— Что?

От женского стона по ту сторону стены мои глаза расширились.

— Засунь свой палец мне в задницу, как в прошлый раз, — ворчит парень.

— Все еще находишь это сексуальным? — прошептал я.

— Только если ему это нравится, — глаза Далии блестят так, как я не видел со времен колледжа, как раз перед тем, как все пошло прахом.

Блять. Судя по тому, как парень стонет, можно с уверенностью сказать, что он получает удовольствие от всего происходящего.

Далия снова толкает изголовье, заставляя пару затихнуть.

Будь я проклят, если испорчу ей веселье. Не уверен, что у нее было много радости, пока она встречалась с этим инструментом, и хоть раз я хочу стать причиной ее улыбки.

К черту.

Я раскачиваюсь взад-вперед с такой силой, что изголовье кровати ударяется о стену. Вместо того чтобы беспокоиться, соседи, похоже, воодушевлены нашим подслушиванием.

— Куда ты меня хочешь? — хриплый голос Далии заставляет мой член встать по стойке смирно.

— Ты на моем лице звучит как неплохое начало.

— Что?

— Ты меня слышала, — я постукиваю пальцами по губам. — Раздвинь ноги и покажи, что принадлежит мне.

Ее лицо из розового превращается в красное.

— Я… Мы…

— Если ты собираешься открывать свой рот, то лучше сделай это губами, обхватив мой член.

Она хватает ближайшую подушку и запускает ее мне в голову, но я успеваю отбить ее.

Кончиком указательного пальца я провожу линию от ее шеи до помидорно-красной щеки.

— Кто-то стесняется, — после стольких лет борьбы с ее постоянными поддразниваниями мне приятно оказаться по другую сторону.

Ее ноздри раздуваются.

— Прекрати.

— Почему? Боишься, что тебе понравится?

— Как будто я могу хотеть, чтобы твой член находился рядом с моим ртом.

— Значит ли это, что две другие дырки свободны?

— Только если твои тоже, mi amor²⁶, — она проводит большим пальцем по моей нижней губе.

Блять. Я, а также наши соседи, замолчали. Ее комментарий не должен был быть таким горячим, но, черт возьми, мой член кажется достаточно твердым, чтобы сломаться пополам.

Далия дышит так тяжело, что я сомневаюсь, не выстрелит ли у нее огонь из ноздрей.

Ты зашел слишком далеко. Слишком далеко.

— Дал…

Она садится мне на колени и зажимает мне рот правой рукой.

— Ш-ш-ш. Никаких имен, — шепчет она.

— Извини, — мой ответ прозвучал приглушенно.

Она пытается соскользнуть с моих коленей, но я удерживаю ее на месте, обхватив руками за бедра.

Мы оба смотрим друг другу в глаза.

Что ты делаешь?

Ее взгляд опускается на мои губы, которые дрожат от одного ее взгляда.

То, о чем я, вероятно, еще пожалею.

Не в первый раз.

Она, кажется, приходит в себя первой, пытаясь вырваться из моей хватки, но глаза у нее выпучиваются.

— Ты… — она сглатывает достаточно сильно, чтобы это было заметно, прежде чем снова двигает бедрами, заставляя меня шипеть, когда трется о мою эрекцию. — О боже!

— Остановись.

— Ты твердый, — объявляет она, ее щеки раскраснелись. — Это потому…

Что-то громко ударяется о стену, затем раздается еще один стон.

— Угадай, — огрызаюсь я.

Она покачивает бедрами, и я со стоном откидываю голову назад. Хихиканье, которое она издает, заставляет меня бороться с двумя разными эмоциями — и ни одна из них не является хорошей.

Она проводит пальцем по моей груди.

— Я польщена.

— Заткнись.

— Нет. Знать, что я так влияю на тебя… — она прижимает пальцы к губам и издает звук поцелуя. — Правосудие свершилось.

— Я покажу тебе правосудие, — я хватаю ее за шею и тяну, притягивая к себе. Ее глаза закрываются, когда она наклоняется вперед только для того, чтобы они открылись от бьющего в уши звука, когда наши соседи находят свое освобождение.

Далия спрыгивает с кровати и мчится в другой конец комнаты, а я откидываю голову на подушку и стону.

Мне не нужен список «за» и «против», чтобы напомнить все причины, по которым поцелуй с Далией — плохая идея. Это только усложнит ситуацию, а с учетом всего, что происходит в нашей жизни, лучше не раскачивать лодку, когда ее конструкция не более прочная, чем у тонущего «Титаника».

Я вылезаю из кровати, хватаю телефон и направляюсь в ванную, прикрывая Далию от своего бушующего стояка. Моя голосовая почта забита сообщениями от мамы, Сэма и Рафы, которые я игнорирую, чтобы принять горячий душ.

Подрочить — самый разумный выбор, хотя думать о Далии во время этого — точно нет. Поначалу я пытаюсь сопротивляться, но задача кажется невыполнимой, поскольку меня захлестывают ее образы.

Я представляю множество идей, всплывающих в моей голове после нашего театрального представления.

Она сидит на моем лице.

Я трахаю ее языком и ртом, пока она не угрожает перекрыть мне доступ к кислороду.

Ее губы обхватывают мой член — лижут, целуют, сосут — пока она разрушает мой мир одним оргазмом.

Мой позвоночник покалывает с каждым разочарованным движением руки, а дыхание учащается, пока я не задыхаюсь от фантазии о том, как Далия захлебывается моим членом, проглатывая мою разрядку.

Блять. Блять. Блять!

Последний образ заставляет меня кончить. Я сдерживаю свой оргазм, сжимая в кулаке свой член, двигая по нему рукой с такой силой, что начинаю шипеть.

Только когда я спускаюсь с высоты и возвращаюсь в реальность, я понимаю, что сделал. Думать о том, чтобы трахнуть Далию, — это одно, но прийти к ее видению? Это уже совсем другой уровень пиздеца.

Я жду, когда стыд овладеет мной, но этого так и не происходит. Вместо него в голове крутятся мысли о том, что может произойти, если я перестану игнорировать очевидное.

Борьба с моим влечением к Далии — это проигрышная битва, и если есть что-то, что я ненавижу больше всего, так это быть побежденным ею.