Обновлённая любовь

Глава 30

Далия

Когда карнавальные игры с Джулианом занимали мои мысли прошлой ночью, в воскресенье я просыпаюсь в четыре утра с тяжелым грузом, давящим на грудь. Я борюсь между желанием встать с постели и желанием исчезнуть в темной яме отчаяния, грозящей поглотить меня целиком.

Это в тебе говорит депрессия, напоминаю я себе.

Будь я проклята, если позволю себе погрузиться в глубокую печаль сегодня, как бы ни было велико искушение. Поэтому вместо этого я неохотно сползаю с кровати, надеваю тренировочную одежду и отправляюсь на пробежку, как однажды посоветовала мой терапевт.

Молодец, что встала с постели, напеваю я про себя, пока мои кроссовки топают по тротуару.

Никто, кроме тебя, не определяет цель твоей жизни. Я вытираю вспотевший лоб.

Есть много способов завести ребенка. Вчерашние слова Джулиана звучат правдиво, стирая последние остатки неуверенности в себе.

Когда через час я возвращаюсь домой, я чувствую себя намного лучше, ведь я бросила вызов всем своим негативным мыслям.

И теперь, когда мой разум прояснился, я могу пойти на второй день Праздника урожая.

Но сначала…

Я достаю телефон и принимаюсь за работу, планируя что-то гораздо более достойное моего времени и сил.

После того как Джулиан обманом заставил меня проиграть во вчерашних карнавальных играх, у меня появилась одна идея. К счастью, Лили, Жозефина и моя мама — все согласны с моим розыгрышем, ведь у меня здорова только одна рука и мне понадобится любая помощь.

— Он никогда меня не простит, — Жозефина отпирает входную дверь в здание его офиса.

Мамино лицо бледнеет.

— Он разозлится?

— Мама. Расслабься, — Лили берет ее за плечи и сжимает их. — Ты все время слишком напряжена.

Она тихо читает молитву себе под нос, прежде чем переступить порог с сумками, наполненными рождественскими украшениями.

Это глупый и неожиданный розыгрыш, что только сделает всю ситуацию смешнее, когда завтра утром Джулиан войдет в свой кабинет.

— Думаю, спрашивать не стоит? — Лили вытаскивает щелкунчика, который курит косяк.

Мы с Жозефиной разражаемся приступами смеха, а мама прикрывает глаза.

— Ay, Dios. ¿Dónde está la natividad?⁷⁶ — мама роется в целлофановых пакетах с украшениями, которые я купила.

Я съеживаюсь.

— Я забыла его взять.

— Нет, нет, нет. Это неприемлемо. Думаю, у меня есть запасной в цветочном магазине, — мама выбегает через парадную дверь и направляется в магазин.

Жозефина выходит на улицу и возвращается с искусственной елкой.

— Куда ты хочешь ее поставить?

— Я думаю, в офис Джулиана.

Она направляет меня в ту сторону.

— Ему бы это очень понравилось.

— Подождите, пока не увидите украшения, которые я купила. Они действительно единственные в своем роде.

Ее гогот отражается от высоких потолков, заставляя нас с Лили тоже разразиться хохотом. Мама приходит с вертепом и ставит его на журнальный столик в приемной, пока Лили упаковывает подарки для Сэма.

Мы с Жозефиной входим в кабинет Джулиана и принимаемся за работу, собирая рождественскую елку в углу напротив его стола.

— Что натолкнуло тебя на эту идею? — она вставляет шнур в розетку, и лампочки, освещающие елку, начинают мерцать. Огоньки отражаются от каждой блестящей поверхности, почти ослепляя нас своей яркостью.

— Все началось с того, что я увидела рождественскую елку в художественном магазине в Детройте, а дальше все пошло само собой.

— А Джулиан знает?

— Не совсем.

Она смеется, качая головой.

— Вы двое и ваши шалости.

— Как вы думаете, ему не понравится?

— Может быть, немного. Он не украсил свой дом к Рождеству, не говоря уже о своем офисе.

Я ахаю.

— Он никогда его не украшает?

Она кивает.

— Это богохульство.

— Я знаю. Я купила ему искусственную елку из-за его аллергии, но она до сих пор стоит в гараже и пылится.

— Почему?

— Я не стала спрашивать. Но я знаю, что это, — она указала на груду украшений, ожидающих своего часа. — Пойдет ему на пользу.

— Как это?

— Потому что в этом и заключается смысл жизни.

Я нахмурила брови.

— В украшениях?

— В жизни, а не работе на автопилоте.

Ее слова попадают слишком близко к сердцу, поэтому я с головой погружаюсь в работу, чтобы повесить первую гирлянду.

Хо-хо-хо.

Жозефина разразилась хохотом при виде карикатурного изображения Санты, обвившегося вокруг стриптизерского шеста в виде леденца.

— Мне нравится.

— У моей мамы случится сердечный приступ.

— Может, приведем ее сюда, чтобы посмотреть, как она ахает и хватается за крестик?

Я смеюсь.

— Заманчиво, но у нас мало времени.

Жозефина берет в руки одного из эльфов, курящих из кальяна с конфетами.

— Шикарно.

— Вы еще не видели другие украшения.

Блеск в ее глазах не имеет ничего общего с отражающимися в них огнями рождественской елки.

— Я так рада, что ты вернулась.

Ее фраза имеет двоякий смысл, от одного из которых у меня запершило в горле. Если кто и понимает, что такое депрессия, так это она.

— Я тоже рада, что вернулась.

Она заключает меня в объятья.

— Я скучала по тебе.

Мое сопение можно посчитать за аллергию на зажженную рождественскую свечу, но это не так. С годами я потеряла себя и стала лишь малой частью того, кем должна была быть, а все потому, что считала это частью взросления.

Я не собираюсь повторять эту ошибку.

Согласно позднему воскресному сообщению от Сэма, Джулиан просыпается в пять утра и занимается в своем домашнем спортзале, а затем заходит в кафе «Сердитый петух», чтобы выпить чашечку кофе со льдом. Сэм, который поклялся хранить тайну об этом сюрпризе, пообещал мне, что лучшее место, где можно перехватить Джулиана, — это кафе.

Поэтому я нехотя просыпаюсь на рассвете, одеваюсь и отправляюсь в кофейню до его прихода.

— Привет, — я машу рукой со своего места в задней части пустого кафе.

— Далия? — Джулиан смотрит на меня с прищуренным выражением лица.

— Доброе утро.

— Что ты здесь делаешь в такую рань?

Я делаю долгий глоток своего кофе со льдом.

— Я решила попробовать стать утренней пташкой.

— И каковы успехи?

— Спроси меня еще раз после следующей чашки кофе через десять минут.

— Сколько ты их уже выпила?

— Не столько, чтобы захотеть разговаривать с тобой в шесть утра, — он направляется к кассе и делает заказ на два кофе со льдом, как я его и учила, а я допиваю остатки своего и выбрасываю пустой стакан в ближайшую мусорную корзину.

Он возвращается с двумя нашими напитками.

— Вот. Не могу рисковать, чтобы ты начала утро с одной чашки кофе.

Я могла бы обвинить в учащенном сердцебиении постоянный поток эспрессо, текущий по моим венам, но тогда я бы солгала.

— Спасибо, — говорю я, несмотря на сдавленность в горле.

Этот жест так же сладок, как и напиток, который я пью. Хотя в ту ночь я списала его заботу обо мне на вежливость, это гораздо больше.

Плыви по течению, Далия.

Легче сказать, чем сделать. Я никогда не была таким человеком, благодаря своей тревожности и хронической чрезмерной задумчивости, поэтому я не из тех, кто оставляет все на произвол судьбы и бросает осторожность на ветер.

Если я собираюсь разбиться и сгореть, Джулиан не самый лучший свидетель, но, по крайней мере, он знает меня достаточно хорошо, чтобы ожидать худшего.

Отличная работа по поиску положительных сторон.

Я еще больше подпрыгиваю на месте, следуя за Джулианом по улице из кофейни. Главная улица пустая, большинство магазинов закрыты на День уборки после Праздника урожая.

К тому времени, как мы преодолели половину пути до офиса Джулиана, я дрожу от легкой прохлады в воздухе и холодного кофе в руке.

— Ты в порядке? — он заглядывает мне в глаза.

— Ага. Просто холодно, — я борюсь с пуговицей на передней части своего розового твидового пиджака.

Его испытующий взгляд изучает мое тело.

— Где твое пальто?

— Оно не подходило к моему наряду.

Джулиан застает меня врасплох, когда ставит свой кофе со льдом на ближайшую скамейку и сбрасывает пальто. Он берет мой стакан и делает то же самое, после чего помогает моей правой руке влезть в рукав своего пальто.

Два милых жеста за десять минут? Если он так обращаются со мной после поцелуя, то не могу представить, что будет, когда я наконец-то ему отсосу.

— Планируешь ли ты остаться на зиму, раз уж сделка с телешоу сорвалась? — вопрос Джулиана, похоже, убивает двух зайцев одним выстрелом, пока он поправляет пальто, чтобы прикрыть мою сломанную руку.

Я подталкиваю его бедром.

— Что такое? Уже пытаешься избавиться от меня?

— Я еще даже не начинал, — его язык высунулся, чтобы провести по нижней губе.

Мое тело наполняется теплом, прогоняя холод.

Кому нужно зимнее пальто, когда от нескольких фраз Джулиана у меня температура подскакивает, как при лихорадке?

Когда мы останавливаемся у здания его офиса, он не делает замечаний по поводу закрытых жалюзи, а достает из кармана связку ключей и, неверно истолковав причину моей дрожи, меняет мой кофе со льдом на свой ключ.

— Открой дверь.

Несмотря на дрожь, я отпираю дверь со второй попытки. Я вхожу внутрь и щелкаю выключателем, когда Джулиан переступает порог офиса.

Рождественские огни отражаются от его темных глаз и лица, окутывая его теплым светом, пока он осматривает холл.

— Срань господня.

Из всех розыгрышей, которые мы устраивали друг другу на протяжении многих лет, этот, пожалуй, мой самый любимый, и это о многом говорит, ведь в старших классах я умудрилась на несколько дней окрасить его кожу в синий цвет.

— Когда ты все это сделала? — он подходит к столу Сэма, заваленному подарками.

— Лили и наши мамы помогали мне вчера утром перед фестивалем.

— Моя мама участвовала в этом?

— А как еще мы достали бы ключ после того, как ты запретил Сэму давать мне его?

Он изо всех сил старается нахмуриться, но проигрывает битву с улыбкой, медленно растягивающейся на его лице по мере того, как он рассматривает множество украшений, украшающих стены, мебель и камин за столом Сэма.

— Тебе не нравится? — спрашиваю я.

— Всеми фибрами моего существа.

— Ты все снимешь?

— Подожду до первого января.

Я смеюсь.

— Подожди, пока не увидишь свой кабинет.

Он ставит обо наших кофе на стол Сэма и несется по коридору к своему личному кабинету. Мне приходится бежать, чтобы поспевать за его длинными шагами, но, к счастью, я успеваю увидеть его лицо, когда дверь распахивается.

Его глаза расширились.

— Проклятье.

Кабинет Джулиана похож на секцию распродаж в праздничном магазине: на полках за его столом стоят непристойные щелкунчики и восьмифутовое надувное украшение Санты верхом на динозавре.

Приятный штрих, если можно так выразиться.

Он быстро переводит взгляд на дерево, стоящее в углу у окна, выходящего на дорогу.

Он трясет головой так сильно, что взъерошивает свои идеально уложенные волосы.

— Это самый дурацкий розыгрыш, который я когда-либо видел.

— Я знаю.

— Возможно, это твой лучший розыгрыш.

От его признания у меня запылали щеки.

— Ты так думаешь?

Он улыбается мне, и я теряю всякий ход мыслей.

— Не лучше, чем в тот раз, когда я перетащил твою машину на плавучий док и закрепил его на середине озера, но достаточно близко.

Я улыбаюсь при воспоминаниях.

— Ты еще не видел украшения, которые я выбрала.

Джулиан подводит меня к елке, и следующие пять минут я демонстрирую все украшения, которые выбрала, заслужив пару глубоких усмешек от грозного мужчины рядом со мной.

Он осторожно вешает их обратно на ветку.

— Не могу поверить, что моя мать была в этом замешана.

Мой смех отвлекает его внимание от елки.

— Замешана? Она практически руководила всей операцией, как только я рассказала ей о своей идее.

— Тебе было весело?

— Очень.

— Хорошо, — он делает шаг ко мне.

— Что ты делаешь? — я делаю шаг назад.

— Ты повеселилась, теперь моя очередь.

— Джулиан…

Он обхватывает мою шею руками и прижимается губами к моим губам, заглушая мое недовольство одним поцелуем.