Обновлённая любовь

Глава 15

Джулиан

Я выбежал из своего офиса, не думая.

Также как и не думал, когда в панике нарушил пять разных правил дорожного движения, чтобы успеть вернуться в дом основателя.

На самом деле, мое тело действует на чистом адреналине и последней клетке мозга, когда я вбегаю в дом, выкрикивая имя Далии в поисках чердака.

Она кричит с противоположной стороны дома, и я бросаюсь к лестнице. Мои ботинки топают по дереву в такт биению сердца, когда я спешу вверх по ступенькам.

От вида Далии, прижимающей к груди левую руку, я едва не падаю на колени.

Это все твоя вина.

— Что случилось? — я изо всех сил стараюсь сдержать дрожь в голосе.

— О, слава Богу ты пришел один. Не думаю, что смогла бы сейчас справиться с истерикой мамы или сестры и их мольбами о том, чтобы боль прошла прямо сейчас, — голос Далии дрогнул, выдавая маску спокойствия, которую она изо всех сил старается сохранить.

Мой взгляд мечется между ней, лестницей и рулонами бумаги в нескольких футах от нее.

— О чем, черт возьми, ты думала?

— Не мог бы ты сначала помочь мне, а потом читать нотации? Думаю, я сломала руку, — она показывает на свою безвольную конечность.

— Я вызову скорую помощь, — я опускаюсь на колени рядом с ней и нащупываю свой телефон.

— Нет!

— Почему нет?

— Только лишнюю шумиху наведем.

Я снова осматриваю ее руку.

— Может стать только хуже, если я попытаюсь перенести тебя.

— Мысль о том, чтобы оказаться в машине скорой помощи… — ее голос дрожит.

Черт. В панике я чуть не забыл о том, как Далия наблюдала в первом ряду, как ее отец умирал на заднем сиденье машины скорой помощи от инсульта.

— Ты отвезешь меня? Пожалуйста, — она пытается сесть.

Я удерживаю ее, сжимая плечи и оценивая ситуацию.

— Мне придется нести тебя.

— Я могу ходить! Смотри. Но сначала помоги мне встать, — она с шипением пытается сесть.

— Не двигайся, или я вызову скорую.

— Подожди! Можешь сначала взять мой телефон? Он на подоконнике.

— Хорошо, — я хватаю ее телефон и кладу его в задний карман.

Я опускаюсь на колени и просовываю руки под нее. Ее глаза слезятся, когда я прижимаю ее к своей груди и поднимаюсь, стараясь не сделать ей больнее.

Мои руки крепко ее обхватывают.

— Ты в порядке?

— Лучше не бывало, — ее слишком веселый голос действует мне на нервы.

Когда она ответила на звонок, мой разум пришел к наихудшему выводу, основываясь на приглушенном, паническом голосе Далии. Я не мог перестать воспроизводить образы, которые пронеслись в моей голове после многих лет работы на стройке.

Расколотый череп.

Сломанный позвоночник.

Паралич.

Ты видел все это, но никогда раньше так не реагировал.

Я прогоняю эту мысль, но она возвращается с новой силой, когда Далия прячет лицо в моей рубашке, смачивая материал своими слезами.

Ты все еще беспокоишься о ней.

Mierda².

Не прошло и секунды, как Далия снова заговорила.

Она шмыгает носом.

— Так глупо.

Я иду к выходу.

— Что именно?

— Вот так сломать руку.

— Как это случилось? — я иду к лестнице, изо всех сил стараясь удержать ее.

— Я увидела паука.

— Паука?

— Знаю, о чем ты думаешь. Но это чудовище было размером с тарантула и с клыками, как у змеи, — она прижимается ко мне, когда я делаю первый шаг вниз по лестнице.

Ты должен был быть здесь.

Я знал, что оставлять Далию заканчивать начатое не слишком вежливо, но мне нужно было ответить на телефонный звонок и присутствовать на встрече, которую я не мог пропустить.

Не мог или не хотел?

Лучшей частью моего дня была прогулка с ней — что само по себе аномалия, — и меньше всего мне хотелось возвращаться в офис.

Вена на моей шее пульсирует с каждым раздражающим ударом сердца.

Я пропустил часть бреда Далии, но по мере того, что она продолжает говорить, легко уловил суть.

— Это существо было порождением кошмаров. Мне повезло, что я сейчас жива и могу рассказать об этом.

Далия говорит со мной в таком тоне только тогда, когда ей тревожно или больно. Поэтому, чтобы отвлечь ее, я развлекаю ее разговорами во время прогулки по особняку.

— Стоит ли мне обратиться в дезинсекцию? — спрашиваю я.

— Дезинсекцию? Ни в коем случае. Сюда должно приехать Министерство Природных Ресурсов и сбросить фумигационные бомбы⁵⁶, потому что у меня такое ощущение, что это существо здесь не одно.

— Думаешь, их больше?

— Конечно. Возможно, сотни, — она смотрит на потолок. — На самом деле, нет. Тысячи. Убедись, что МПР обо всем этом знает, когда будешь звонить им завтра. Когда дело касается правительства, нужно преувеличивать ситуацию, чтобы привлечь их внимание.

— Но к тому времени, когда они займутся этим делом, участок уже будет наводнен пауками размером с человека.

Она прижимается лицом к моей груди, пытаясь скрыть улыбку, но тут же отстраняется, шмыгнув носом.

— Новый одеколон?

Я чуть не споткнулся о собственные ноги.

— Что?

— В день аварии ты пах по-другому.

Из всех вопросов, которые можно было задать…

— А, да. Он закончился, — хорошая работа, ты заставил работать хоть одну клетку своего мозга.

— Хм, — она замолчала.

— У меня есть идея, — я говорю немного слишком быстро.

— Какая?

— Что, если мы сожжем дом?

Она вцепилась в ткань моей рубашки своей здоровой рукой.

— Нет!

— Но мы могли бы спасти мир от супер-пауков.

— И разозлить призраков, которые здесь живут? Нет, черт возьми! Я достаточно насмотрелась фильмов ужасов и знаю, что к чему.

Я нахмурил брови.

— Каких призраков?

— Разве ты не изучил дом перед тем, как подписать бумаги?

Не уверен, что был в здравом уме, когда покупал дом, не говоря уже о том, чтобы изучать его прошлых владельцев.

Она оглядывается по сторонам, а потом шепчет:

— Ты не подумал, почему такое сокровище, как этот дом, выставили на продажу?

— Все просто. Его очень трудно ремонтировать, — судя по столетней электропроводке, древним водосточным трубам и неисправному фундаменту, ремонт обошелся бы любому в сотни тысяч долларов.

Она закрыла глаза, то ли от боли, то ли от разочарования, точно не знаю.

— Странно, что ты не слышал о призраках. Все в городе знают о них.

— Наверное, потому что я вообще не верю в призраков.

Она шикает на меня.

— Ш-ш-ш. Ты их разозлишь.

— Их не существует.

— Хорошо, — только вот все в ее тоне говорит о совершенно противоположном.

Мягкий топот моих ботинок по деревянному полу заполняет тишину между нами. Я пытаюсь открыть входную дверь рукой, но в итоге сдаюсь и просто толкаю ее.

— Извини.

Ее подбородок дрожит, заставляя меня чувствовать себя еще более дерьмово.

— В любом случае, мы не можем сжечь дом. Если ты это сделаешь, я никогда тебя не прощу.

— Мне добавить это в список остальных причин?

Она пронзает меня взглядом.

— Джулиан.

Непривычное ощущение трепета вспыхивает у меня в животе. Я пинаю входную дверь сильнее, чем намеревался, заставляя содрогнуться и Далию, и стеклянное оконное стекло, когда она закрывается.

Черт.

Она смотрит на меня стеклянными глазами.

— Возможно, мы можем заключить перемирие с пауком. Он же не пытался меня укусить, хотя мог бы. Это я ступила на его территорию.

— Значит, чердак запрещен?

— Конечно, при условии, что ты вернешься за рулонами бумаги, которые я там оставила.

— Конечно же, ты хочешь, чтобы я туда пошел.

— Ты будешь моим героем. Я даже куплю тебе медаль, — ее глаза сияют, несмотря на слезы, скапливающиеся на нижних ресницах.

Я помогаю Далии залезть в машину, и только после нескольких ее шипений пересаживаюсь на водительское сиденье и завожу двигатель.

— Я отвезу тебя в городскую больницу.

— Зачем? — кричит она. — Док дальше по дороге.

— Ни в коем случае.

Она фыркает.

— Что ты имеешь против Дока? Он лечил сломанные руки еще до нашей эры.

— Именно. Я уверен, что он работал на передовой во время последней Мировой войны.

— С каких это пор опыт — преступление?

— С тех самых, когда опыт означает, что ты все еще пользуешься бумажными картами и налобным зеркалом, — я смотрю на нее краем глаза.

— Не все знают, как пользоваться электронными медицинскими картами.

— Я не успокоюсь, пока не найду кого-нибудь, кто знает. Конец дискуссии.

Она что-то ворчит себе под нос, пока я еду по гравийной дорожке к главной дороге. Машина трясется, едя по неровной местности, что только еще больше злит меня.

— Ты можешь включить музыку? — ее голос прорывается сквозь мое шумное дыхание.

— Конечно, — я достаю телефон и включаю свой любимый плейлист.

Далия замолкает, когда я увожу нас от дома и выезжаю за пределы озера Вистерия. Напряжение в ее плечах исчезает с каждой песней. За тридцать минут езды до озера Аврора я несколько раз проверяю ее, но она сидит в том же положении с закрытыми глазами и прислоненной к стеклу головой.

Несмотря на то, что я не решаюсь ее разбудить, я паркую свой автомобиль на аварийной парковке и открываю ее дверь.

— Идем.

Она нахально приподнимает одну бровь.

— Мне нужно, чтобы ты сначала отошел с дороги.

— Я понесу тебя.

Ее глаза расширяются.

— Зачем?

— Ты сломала руку.

Она хмурится.

— Забавно. Не знала, что она нужна мне, чтобы ходить.

Я борюсь с искушением ущипнуть себя за переносицу.

— Мне не хотелось бы, чтобы ты споткнулась и упала, учитывая, что до этого ты даже встать не могла.

— Удивлена, что тебя это волнует.

— Только при определенных обстоятельствах.

Ее глаза блестят.

— Например, когда я собираюсь предъявить твоей компании иск о возмещении ущерба?

— Меньшего я и не ожидал. Может, мне позвонить своему адвокату?

— Конечно. Я слышала из надежного источника, что у тебя неплохой полис страхования ответственности.

Я сдерживаю смех.

— Хватит тянуть время, идем.

— Почему…

Я нагибаюсь и подхватываю ее, прежде чем она успевает возразить.

Она молчит, пока я несу ее в комнату ожидания и усаживаю, а затем направляюсь к медсестрам. После быстрого осмотра Далию уводят в палату.

Следующие двадцать минут я разговариваю по телефону с матерью Далии, уверяя Розу, что она в безопасности и получает медицинскую помощь. Роза хочет приехать за ней, но я предлагаю отказаться от этой идеи.

— Мы скоро закончим, — в худшем случае, Далии потребуется операция, хотя я сомневаюсь, что гипс не сможет вылечить ее травму.

— Слава Богу, что ты был рядом и помог ей, — говорит ее мама.

Мои пальцы впиваются в бедра. Дело в том, что мне следовало быть там раньше, чтобы этого вообще не случилось.

Мой телефон постоянно вибрирует от сообщений в нашем семейном групповом чате с вопросами, как дела у Далии. Они не прекращаются с тех пор, как я рассказал им о ее травме, хотя Далия продолжает молчать.

Лили: Как дела?

К. М.: Лучше не бывало.

Далия прикрепляет фотографию своей сломанной руки, от которой у меня сводит живот.

Роза: Далия!

Лили: В следующий раз добавь предупреждение о содержании, идиотка.

После этого она отправляет три эмодзи с зеленым лицом⁵⁷.

Мама: Как ты сейчас переписываешься?

К. М.: Одной рукой.

Лили: Талант.

К. М.: Скорее, тоска.

Рафа: Нико спрашивает, сможет ли он нарисовать что-нибудь на твоем гипсе в это воскресенье.

К. М.: Конечно.

Ночь проходит мучительно медленно, пока я жду Далию, давая мне достаточно времени, чтобы обдумать свое эгоистичное решение оставить ее одну.

Я сто раз говорил себе, что мне нет дела до нее, что все романтические чувства, которые я испытывал к ней, давно умерли — и вот я здесь, переживаю из-за того, что она пострадала по моей вине.

Правда в том, что Далия мне небезразлична, независимо от того, хочу я этого или нет.

Забота о ком-то — это не конец света, говорю я себе.

Вот только Далия — это не кто-то.

Она намного больше.

От этой мысли я вскакиваю со стула. Вместо того чтобы сидеть и предаваться размышлениям, я налетаю на торговый автомат и покупаю в кафетерии несколько снэков. Мне нравится быть полезным, а все, что происходит сегодня, вызывает у меня совершенно противоположные чувства.

Еще через час из двух дверей выходит Далия с левой рукой в фиолетовом гипсе и карточкой-напоминанием о приеме, назначенном через четыре недели.

Облегчение обрушивается на меня мгновенно, как удар мячом в грудь.

С ней все в порядке.

Конечно, она в порядке, тупица. Это же перелом руки, а не операция на сердце.

— Привет, — она теребит оторвавшуюся нитку на своей перевязи.

— Красивый цвет.

— Мой любимый.

Знаю. Я поднимаю с пола полиэтиленовый пакет со снэками и протягиваю ей.

— Что это? — она смотрит на него, как на заряженную бомбу.

— Еда, — мой дергающийся правый глаз говорит громче всяких слов.

Она роется в пакете.

— Ты купил мне мини M&M's! — детский визг, вырвавшийся у нее, полностью оправдывает мою миссию по их поиску. — Я не ела их уже много лет.

— Почему? — я не могу представить, чтобы она прожила без них хоть неделю, не говоря уже о годах.

Ее щеки раскраснелись.

— Съемки, диеты и все такое.

— Это глупо, — судя по тому, как она похудела, ей бы не помешали все конфеты M&M's в мире.

Она закатывает глаза.

— Я и не думала, что ты поймешь, — она пытается разорвать пластиковую обертку. Несмотря на свои попытки, она отказывается просить меня о помощи, и я вырываю упаковку из ее рук.

— Отдай! — она пытается выхватить ее обратно.

Я держу их над ее головой и разрываю пластик. Чтобы насолить ей, я высыпаю немного себе в рот, после чего отдаю упаковку обратно.

Она заглядывает внутрь.

— Ты съел почти половину!

Я лезу в пакет и достаю второй пакетик, спрятанный под боксом с индейкой и упаковкой чипсов.

Ее удивленный вздох похож на победу.

— Ты купил две? Почему?

— В кафетерии были только они, — соврать получается вполне легко.

— Если ты продолжишь делать подобные вещи, я могу подумать, что ты хороший парень или что-то в этом роде.

— Ни в коем случае, — я потянулся за пакетом, но она отмахнулась от меня.

— Забудь. Твоя репутация мудака жива и здорова.

— И не забывай об этом, — я поворачиваюсь и направляюсь к выходу, скрывая свою улыбку от женщины, которая всегда находит способ ее вызвать, знает она об этом или нет.