Обновлённая любовь

Глава 38

Далия

За последние несколько недель мы с Джулианом вошли в привычную колею. Каким-то образом он находит в себе силы сбалансировать свой плотный рабочий график и меня, каждый вечер выкраивая время для совместного времяпрепровождения.

Я не знаю, каков стандарт случайных отношений, но у меня есть странное подозрение, что настойчивое желание Джулиана ужинать вместе и обниматься в течение часа после секса — это не совсем то.

Как и твои растущие чувства к нему.

Таймер звонит, прогоняя мои мысли. Я открываю духовку и проверяю индейку.

— Привет, — дверь на кухню захлопывается за Джулианом.

Я вытираю вспотевший лоб тыльной стороной ладони.

— Я думала, ты придешь позже.

— Судя по последней фотографии, которую Лили прислала в семейный чат, мне показалось, что тебе не помешала бы помощь.

— Напомни мне, чтобы я больше никогда не вызывалась готовить ужин на День благодарения.

— Это был благородный жест.

Проведя последние десять Дней благодарения с Оливером и его семьей, я подумала, что неплохо было бы хоть раз приготовить еду.

Я вытираю руки о переднюю часть фартука.

— У меня очень мало опыта.

— Чем я могу помочь? — он начинает закатывать рукава еще до того, как я отвечаю на его вопрос.

— К твоему сведению, ты еще пожалеешь, что спросил меня об этом.

— Принято. А теперь заставь меня работать, пока я не отказался от своего предложения.

Я выдаю инструкции. Джулиан следует маминым рецептам до последней буквы, делая процесс в десять раз более приятным для меня.

И в десять раз труднее держаться от него подальше.

Джулиан из кожи вон лезет, чтобы превратить совместную готовку в некое романтическое свидание. Он кормит меня с ложечки, прикрываясь тем, что хочет получить мое одобрение. Как он завлекает меня в быстрый танец, когда в плейлисте появляется моя любимая песня. Как он крадет поцелуи между случайными визитами Лили, которая проводит больше времени, пробуя еду на вкус, чем помогая.

После того как вся еда была приготовлена, он прижал меня к стойке и украл еще один жаркий поцелуй. Невероятно, как быстро я пристрастилась к Джулиану за такой короткий промежуток времени. Он делает так, что я не могу не желать его, заставляя мою голову кружиться от одного поцелуя, а тело — гудеть от желания большего.

Он поправляет мне повязку на голове, чтобы мои волосы больше не пушились от его пальцев.

— Я уже говорил, что ты сегодня прекрасно выглядишь?

Ощущение трепета в груди усиливается.

— Только раз или два.

Он борется с улыбкой и терпит неудачу.

— Ведешь подсчет?

— Слова поощрения — мой язык любви.

Он проводит рукой по моей шее.

— Это объясняет, почему тебе нравится, когда тебя называют хорошей девочкой, когда ты скачешь на моем члене.

Позади меня кто-то давится от кашля. Я поворачиваюсь и вижу сестру, прижимающую кулак к груди.

— Лили, — мои глаза раскрылись до максимальной ширины.

Джулиан спотыкается о собственные ноги, пытаясь убежать, что только заставляет Лили разразиться хохотом.

— Я поняла, что происходит что-то странное, когда мама сказала, что Джулиан придет помочь. Я весь день пыталась поймать вас на месте преступления.

— Теперь я понимаю твою ежечасную потребность пробовать все на вкус.

Она ухмыляется, а Джулиан молчит и задумчиво смотрит на нее.

Она жестом указывает на нас.

— Как давно вы вместе?

— Мы не вместе, — поспешно отвечаю я.

Вены на руках Джулиана напрягаются от того, как сильно он их скрещивает.

Лили поднимает бровь.

— По крайней мере, не в этом смысле, — заканчиваю я.

— Хм, — она смотрит на Джулиана. — Интересно.

— Я дам вам двоим обсудить это… — он обращается не ко мне, а к моей сестре.

— Возьмешь меня с собой? — я протягиваю к нему руку, но он обходит меня стороной.

Джулиан исчезает за распашной дверью, ведущей в нашу гостиную.

— Расскажи мне все, — говорит Лили, прежде чем я успеваю рассмотреть странное выражение его лица.

— Не здесь, — я хватаю ее за руку, вытаскиваю на улицу и закрываю за нами дверь. Свежий снег покрывает каждый дюйм крыльца, как белое одеяло.

— Как же здесь холодно! — хнычет она, потирая руки.

— Тогда нам лучше сделать это быстро.

— Почему мы вообще здесь разговариваем?

— Я не хочу, чтобы мама зашла к нам или что-то в этом роде.

— Она знает?

— Не совсем.

Моя сестра хмурится.

— Я оскорблена, что ты не сказала мне первой.

— Мы не хотели, чтобы кто-то узнал о нашей договоренности.

— Слишком поздно для этого, так что рассказывай.

— Да нечего здесь рассказывать. Мы договорились, что все будет непринужденно.

— Ты называешь это «непринужденно»? Потому что мне так точно не показалось.

Оно также так не ощущается, но я едва ли могу признаться в этом самой себе, не говоря уже о Лили.

Я сглатываю комок в горле.

— Мы разговаривали.

— Как долго ты собираешься лгать себе? Дни? Недели? Месяцы?

— Лили.

От ее глубокого вздоха поднимается облако пара.

— Я шучу. Я беспокоюсь о тебе.

— Почему?

— Потому что ты не вступаешь в непринужденные отношения.

— Нет, но не то чтобы у меня было много возможностей попробовать.

И посмотри, к чему это тебя привело.

Она смотрит на меня странным взглядом.

— Это не так весело и беззаботно, как кажется. Поверь мне.

У меня свело живот.

— Все в порядке? С тобой, я имею в виду?

Лили оправилась, улыбнувшись.

— Конечно. А почему нет?

— Ты уверена в этом?

— Да. Я больше беспокоюсь о тебе и о том, не пострадают ли твои чувства в конечном итоге.

Я усмехаюсь достаточно сильно, чтобы создать перед собой облако пара.

— Это не будет проблемой.

Она закатывает глаза.

— Так все говорят.

— Да, но это совсем другое. Ни один из нас не заинтересован в чем-то серьезном.

— Ты уверена в этом?

Я пошевелила пустым безымянным пальцем.

— Уверена.

— Не забудь сказать ему об этом.

У меня сводит живот.

— Что ты имеешь в виду?

— Джулиан не любит случайных связей. Конечно, он соглашается ходить на свидания, чтобы успокоить мать, но его не интересует что-то временное. Это я точно знаю.

Я опускаю взгляд.

— Мы никогда не сможем состоять в долгих отношениях.

— Очень хочу услышать почему.

— Для начала, у нас обоих есть бизнес в разных штатах, — «Дизайны от Далии» — это все, что у меня осталось после потери шоу и отношений, и я не собираюсь отказываться от этого из-за мужчины.

Она качает головой.

— Большое расстояние — это препятствие, которое нужно преодолеть, а не причина для расставания.

Вокруг меня образуется облако конденсата, когда я испускаю тяжелый вздох.

— Я не верю, что он не причинит мне боль снова.

— Я думаю, твоя главная проблема в том, что ты не доверяешь себе.

Я тихо присвистнула.

— Проклятье.

Она сцепилась со мной локтями и повела нас обратно к дому.

— Ты же знаешь, что я не даю тебе покоя, потому что забочусь о вас обоих и не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал.

Я прислоняюсь головой к ее плечу.

— Вот почему я люблю тебя.

— Даже если я таскаю твою одежду?

Я смотрю на пастельный пиджак, который она украла из моего шкафа.

— Даже тогда.

— Или если я позаимствовала твой дорогой крем для лица сегодня утром и случайно весь его разлила?

Мое тело напрягается.

— Скажи мне, что это неправда.

Она бросается прочь, прежде чем я успеваю обхватить руками ее горло.

— Лили! — я бегу за ней.

— Прости! — кричит она, прежде чем войти в дом, оставляя за собой уличающие следы в виде моих красных сапог.

— Мы с Нико помоем посуду, — Рафа встает, а Нико стонет.

— Не беспокойся об этом. Мне все равно нравится это делать, — Джулиан поднимается со своего места и начинает собирать грязные тарелки и другую посуду.

Лили пинает ножку моего стула с такой силой, что она дрожит.

— Я помогу тебе, — стул скрипит о деревянный пол, когда я поднимаюсь.

Моя мама смотрит на меня с самым одобрительным выражением лица, а Жозефина подмигивает мне. Взгляд Рафы мечется между нами двумя, а затем останавливается на его кузене с прищуренным выражением лица.

Вместо того чтобы чувствовать себя неловко из-за того, что все знают о нас, я нервничаю из-за того, что они думают. Я не хочу обнадеживать никого, и в первую очередь Жозефину, чья вечная улыбка становится только ярче, когда мы встречаемся взглядами.

Не обращая внимания на их взгляды, я собираю стаканы и следую за Джулианом на грязную кухню. Количество посуды в обычный день — терпимо, но уборка после приготовления праздничного ужина?

Я лучше выколю себе глаз своим новым набором накладных ногтей.

Джулиан ставит посуду в раковину и включает кран, после чего берет грязную посуду из моих рук.

— Есть ли причина, по которой ты вызвался помыть посуду? — спрашиваю я.

— Я хотел побыть с тобой наедине, пока мы не ввязались в трехчасовую игру в «Pictionary», — он хватает меня за бедра и прижимает к своему телу.

— Мы уже провели вместе весь день.

В ответ он прижимается своим ртом к моему. Поцелуй заканчивается так же быстро, как и начался, оставляя во мне желание большего.

— Тебе не обязательно помогать, — Джулиан ставит посуду в раковину и включает кран.

— Отлично, потому что я здесь только для того, чтобы посмотреть, как ты работаешь, — я беру розовые перчатки со стойки для посуды и опускаю их в его открытую ладонь.

Он с улыбкой качает головой.

— Пойду возьму последние тарелки, пока ты начинаешь.

— Спасибо, — он берет первый бокал и опускает его в воду.

Я складываю последние тарелки друг на друга, пока наши семьи собираются в гостиной, устанавливая мольберт и большой блокнот для бумаги.

— Вы с Джулианом будете в паре, — говорит Лили.

Я хмурюсь.

— Только потому, что никто из вас не хочет видеть его в своей команде.

Рафа пожимает плечами.

— Он — мертвый груз.

— Я все слышу! — кричит Джулиан из кухни.

Жозефина поднимает руки вверх.

— После прошлого раза я ни за что не возьму его в свою команду.

— Помните его версию кошки? — мама смеется.

— Или когда он пытался убедить нас, что все, что он нарисовал, — это космический корабль.

— Это было действительно что-то из ряда вон выходящее, — Лили пошевелила бровями.

Я смеюсь, поворачиваясь к коридору, но меня останавливает Нико, прыгающий передо мной.

Посуда гремит, когда я останавливаюсь.

— Привет.

Он покачивается на своих кроссовках, отчего их подошва светится.

— Ты не обязана играть с нами, если тебе от этого грустно.

— С чего бы… — меня осеняет осознание, и мои колени подгибаются. — Играя с тобой, я не буду грустить.

Его брови за стеклами очков приподнимаются.

— Не будешь?

Я опускаюсь на колени, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Нет. Раньше мне было так грустно, что от этого становилось плохо, но сейчас мне гораздо лучше.

— Ты можешь научить моего папу чувствовать себя лучше?

У меня сводит желудок.

Свет в его глазах угасает, когда я качаю головой.

— Я бы хотела, но не могу справиться с его грустью.

Он смотрит на свои кроссовки.

— О, хорошо.

Я ставлю посуду на место и обнимаю его.

— Но он обязательно поправится, потому что он один из самых сильных людей, которых я знаю.

— Как супергерой?

— Еще лучше. Он отец.

Нико крепко обнимает меня, прежде чем отпустить.

Я стою на трясущихся ногах и поправляю его очки.

— Мне лучше отнести эту посуду твоему дяде.

— Хорошо. Люблю тебя! — Нико вырывается и бежит обратно в гостиную.

Я на мгновение успокаиваюсь, прежде чем отправиться на кухню с оставшейся посудой.

— Дерьмо, — Джулиан быстро трясет своей рукой.

— Что случилось? — я бросаю тарелки на стойку и бегу к нему.

— Обжегся о плиту, когда брал кастрюлю.

— Прости! Я, наверное, забыла ее выключить, — я дотягиваюсь до ручки и поворачиваю ее до упора влево, прежде чем взять его за руку. — Насколько все плохо?

— Ничего страшного, — он пытается освободить руку.

Я усиливаю хватку.

— Перестань дергаться.

— Я в порядке.

Судя по тому, как он шипит, когда я провожу рукой по его ладони, я бы сказала обратное.

— У нас есть немного крема от ожогов после того, как Лили обожглась щипцами для завивки, — я тяну его к холодильнику.

— Не нужно, ожог небольшой, — он шевелит пальцами.

— Перестань упрямиться и позволь мне помочь тебе.

Его глубокий вздох смирения не должен вызывать умиления, но Джулиан умеет заставить самые обыденные звуки звучать интересно.

Я нахожу крем и открываю баночку.

Он тянется за ней.

— Я сам.

Я отстраняюсь.

— Серьезно, в чем твоя проблема? Я пытаюсь тебе помочь.

— Не стоит себя обременять, — шепчет он себе.

Я не ожидала, что мой комментарий вызовет такую реакцию, и мне стало не по себе.

— Это нормально — просить о помощи. На самом деле, я призываю тебя быть самой большой обузой, поскольку это творит чудеса для моего эго.

— Моему отцу не нужна была ничья помощь.

— Твой отец тоже был un cabeza dura⁸⁴, без обид.

Он смеется.

— Без обид.

— Ты можешь восхищаться своим отцом, не пытаясь подражать во всем, что касается его, понимаешь?

Он кивает.

— Да, я в курсе. Это плохая привычка, которую я перенял в детстве, и теперь это больше вопрос гордости, чем чего-либо еще.

— Что случилось, когда ты был ребенком?

Он бросает на дверь тоскливый взгляд.

— Ты можешь рассказать мне, — я прижимаю руку к его щетинистой щеке. Мое прикосновение длится всего секунду, но оно заставляет Джулиана открыться мне.

— Не секрет, что моя мама страдала от депрессии. Она началась как послеродовая после моего рождения, но затем стала более постоянной после выкидышей, мертворождения и финансовых трудностей, с которыми столкнулись мои родители.

У меня щиплет в носу. Я всегда восхищалась Жозефиной и ее борьбой с депрессией, но теперь, когда я прошла через это сама, я испытываю к ней совершенно новый уровень уважения. Постепенно я надеюсь стать такой же беззаботной и бесстрашной, как мама Джулиана.

Джулиан прислонился к моей руке, обнимающей его щеку.

— Поначалу я не хотел усугублять папины заботы, потому что он и так тяжело переживал мамины приступы. Но потом Рафа переехал в мою семью, и я стеснялся жаловаться, потому что его проблемы были гораздо серьезнее моих. Просить о помощи казалось эгоистичным, когда он и моя мама нуждались в ней гораздо больше.

Я не могу удержаться от слез.

Его взгляд ожесточается.

— Это не повод для грусти.

— Мне не грустно. Я… — черт возьми, тебе грустно. — Эмоциональная.

Лицо Джулиана ничего не выражает.

— Почему?

— Потому что ты ставил других людей на первое место, даже когда это означало, что ты будешь справляться со всем один.

Он пожимает плечами.

— По крайней мере, я оправдываю свое звание «Второй лучший».

Мое сердце грозит разорваться.

— Наши соревнования только усугубили твою неуверенность в себе, не так ли?

— Нет. Они подталкивали меня к тому, чтобы стать лучше.

— Ты всегда был лучшим, Джулиан, с трофеями и наградами или без них.

Он краснеет.

— Выражение чувств никогда не было нашей сильной стороной, но я говорю серьезно. Ты лучший сын, брат, крестный отец и бизнесмен из всех, кого я знаю.

— Я лучший крестный родитель, но мы можем договориться не соглашаться с этим.

Я смеюсь, и его темный пристальный взгляд обводит линию моего лица.

— Прося о помощи, ты не становишься обузой и не становишься хуже, — я провожу кремом от ожогов по его покрасневшей коже. — Так что перестань говорить себе это.

Его тело пульсирует от напряжения, пока я не заканчиваю мазать его ожог.

— Вот, — я сжимаю его запястье, прежде чем сделать шаг назад.

Он прижимается к моей груди и удерживает меня на месте.

— Спасибо.

— Отблагодари меня, разбудив своего внутреннего Пикассо во время игры в «Pictionary».

Он смеется.

— Договорились.

Оказывается, проигрывать с Джулианом гораздо лучше, чем побеждать его.

И мне не терпится повторить это на следующей неделе.