Обратный отсчет: Равнина

Часть 13 28–36 дни месяца Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сердце Пламени — Сфен Огня, город Шакха

28 день Воды, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня

Проснулся Гедимин от шума дождя. Снаружи лило стеной. Вещи в шатре — и даже подстилки, уложенные в отдалении от неплотно пристёгнутого полога — были сухими, но гравий под ним едва заметно колыхался — где-то внизу по материковой плите сбегала река. Сармат нашёл её на сканере, оценил ширину и скорость потока, мельком удивился, что весь гравий вместе с постройками ещё не снесло с холма, но решил, что если местные аномалии ему на руку, пусть они действуют и дальше. Пристегнув полог поплотнее, он сел за стол и достал из карманов листки, исчерченные и чистые, и пригоршню завалявшихся деталей, обломков кости и камешков. «Значит, примитивное вооружение из местных материалов… и чтоб не покалечило владельца. Надо подумать…»

Полог заколыхался, потом раздался металлический грохот — кто-то в тяжёлой броне стучал кулаком о кулак. Гедимин недовольно сощурился.

— Вепуат? Чего не спишь? Погода нелётная! — он кивнул на потоки воды за спиной разведчика. Тот прошёл под пологом и остановился на пороге; по скафандру стекали ручьи.

— Вот именно — нелётная, — мрачно кивнул Вепуат, приподнимая и опуская чёрные перья — щитки его скафандра окончательно превратились во что-то странное, живущее собственной жизнью. Гедимин покосился на свою броню и подобрал со стола чертежи.

— Если ты не хочешь, я один пойду, — быстро сказал Вепуат, глядя себе под ноги. — Им нельзя без движения. А в такую погоду… сам видишь — какое тут движение!

Гедимин хмыкнул.

— Как они не вымерли до сих пор? Кто их таскает из Сфена в Сфен, когда погода нелётная?

— Сами улетают, — отозвался Вепуат. — И мои улетят, если спустить их с привязи. Ну а раз я их на ней держу…

Он развёл руками и покосился на дождь за шатром. Гедимин, спрятав чертежи под броню, поднялся из-за стола.

— Идём. Одному там опасно.

…Живые «чаши» туманников расправились, набухли и переполнились; вода ручейками сбегала по ступенчатым выростам, выливаясь на землю. На окраине лагеря аборигены перетаскивали бочки — первые, подставленные под свёрнутый из шкур водосток, уже наполнились. В мозгу Гедимина мелькнуло что-то про фильтрацию, кипячение и адсорбцию, но он тут же об этом забыл — мокрый Вепуат, выбравшись из шатра, сунул ему в руки пучок длинных просверленных костей. На плечах разведчика сидели недовольно хрюкающие и потрескивающие «трилобиты». Он прикрыл их защитным полем, но они видели дождь — и были согласны с Гедимином, что погода совсем не лётная.

— Вкопаем стойки там, у кратера, — на ходу пояснил Вепуат, стряхивая воду с лицевого щитка; её было очень много — штатные механизмы очистки не справлялись. — Чем больше мест для посадки, тем лучше. Были бы там деревья или камни…

— В кратере много камней, — напомнил Гедимин. «И прозрачного стекла,» — добавил он про себя. «В дипломатии я не понимаю, лезть не буду. Но ценное сырьё прямо под боком — и не взять… Трудно.»

— Не торопись, — качнул головой разведчик. — Сегодня мы идём с пустыми руками. Будь готов, если что…

Он коротким жестом указал на оружие за плечом Гедимина. Тот фыркнул.

— И ты опять поставишь меня спиной к этим… аборигенам? И как я при этом должен готовиться?

Вепуат уткнулся взглядом в гравий и жестом попросил Гедимина идти за ним.

…Сармат остановился за разломом, в шаге от костяных вешек — предупреждающих знаков — и удивлённо посмотрел себе под ноги. Структура пепла была нарушена не только ручьями, стекающими с брони пришельца, но и еле заметными кратерами от точечных ударов. Не сразу Гедимин понял, что он видит.

Над Сфеном Огня капал редкий дождь. Гедимин начал считать секунды между падениями отдельных капель в поле зрения — выходило от одной до четырёх. Сармат вяло удивился, что при такой «интенсивности» пепел успел подмокнуть — высыхать он должен был быстрее, чем его мочили. «Трилобиты», почуяв тепло, затрепыхались, но команда Вепуата их успокоила. Разведчик огляделся по сторонам и провёл ступнёй черту.

— Поставь стойки сюда. А мы встанем вон там. Как бы наискось, боком к холму. Ты… только не стреляй сразу, если что заметишь, ладно?

…Вепуат помахал в воздухе обрывком мяса и подбросил его на ладони. «Трилобит», вцепившийся в руку Гедимина, беспокойно шевельнулся, но сармат крепко держал шлейки, не давая ему взлететь. Вепуат кинул кусок на пару метров вверх и поймал его другой рукой. Ещё два «трилобита», пристёгнутые к стойкам, наблюдали за ним, беспокойно шевеля крыльями, но взлетать не пытались.

— Tza! — Вепуат, широко размахнувшись, швырнул мясо куда-то в низину. «Трилобит», сорвавшийся с руки Гедимина, мелькнул в воздухе, разворачиваясь боком, распластался у земли и вернулся к сармату. Куска у него не было, но Вепуат одобрительно хмыкнул.

— Поймал у земли, — пояснил он Гедимину, забирая у него шлейки. — Так, Чужак отработал, теперь — очередь Сокола. А Сокол, как пить дать, наестся пепла. Так себе из него перехватчик…

Он привязал Чужака к стойке и потянулся к шлейкам Сокола. Подранок, напоминая о себе, резко взмахнул хвостом, но Вепуат прошёл мимо. Что-то светящееся мелькнуло за плечом Гедимина, сармат развернулся — и увидел желтоватый силуэт на склоне холма, там, где шевелились странные дымящиеся растения. Желтокожее существо, окутанное свечением, наблюдало за чужаками. Ещё одно Гедимин увидел чуть ближе к вершине — оно припало к земле и выглядывало из-за шевелящихся кустов.

— Там Сэта, — вполголоса сказал он, поднимая руку в приветственном жесте. Яркая вспышка в кустах заставила его мигнуть; когда он открыл глаза, в зарослях уже никого не было.

— Ага, они, — подтвердил Вепуат. — Интересный у них должен быть обмен веществ, при такой-то нормальной температуре тела. Заметил — капли на них испаряются?

— И вон на тех кустах, — Гедимин кивнул на мохнатые стелющиеся ветви на холме. Над ними стоял красноватый пар, подсвеченный их же сиянием. Они, видимо, и шипели — этот звук сармат слышал каждую секунду, когда его не заглушал отдалённый грохот.

— Держи Сокола, — Вепуат сунул Гедимину шлейки, и животное нехотя перебралось на подставленную руку. — Без сигнала не спускай!

Когда Сокол по команде сорвался с места, Гедимин быстро оглянулся через плечо — в соседнем кратере что-то дымилось. Ещё один Сэта вышел на склон; между ним и сарматами было метров пятьдесят, и он явно смотрел в их сторону. Гедимин помахал ему рукой — существо пригнулось, но осталось на месте. Ещё трое выглядывали из-за скал — и двоих сармат заметил на склоне холма, всё в тех же раскалённых кустах.

— Догнал! Ну надо же… — услышал он голос Вепуата и едва успел подставить руку прилетевшему «трилобиту». — Всё-таки ускорился. Давай ещё раз!

…Сэта никуда не уходили — так и стояли на склоне и выглядывали из укрытий. В последний раз Гедимин оглянулся, выдёргивая из пепла стойку — и насчитал почти десяток аборигенов. Они выбрались из скал и рассредоточились по гребням, разделяющим кратеры. Над ними дрожала прозрачная дымка — дождь ещё капал, и вода испарялась на раскалённой коже. «М-да, странный обмен веществ. И это не броня со внешним термостойким слоем. Они изнутри горячие,» — думал Гедимин. Надо было бы включить сигма-сканер, но руки занимала неудобная стойка. Пока сармат разбирал её, Сэта исчезли — последний силуэт мелькнул за кустами на холме, и луч сканера ожидаемо не достал его.

— Любопытные существа, — пробормотал Вепуат, выбираясь из разлома под дождь. В Сфене Земли посветлело, но видимость не сильно улучшилась — Гедимин только и видел, что воду и какие-то силуэты за ней.

— Пока не нападали, — пожал он плечами и коротко усмехнулся. — Любят зрелища? Может, позвать их на стрелковые соревнования? Только предупредить всех, чтобы с копьями не кинулись…

Вепуат еле слышно хмыкнул.

— А мысль вполне здравая, ремонтник. Только надо подумать, кого именно звать.

Он надолго замолчал, что-то обдумывая, а Гедимину неловко было открывать рот — он чувствовал, что сказал какую-то глупость, и шутка вышла совсем не смешная. Да и ему было о чём подумать.

…Вепуат снова появился в «лаборатории» три часа спустя — и опять напустил в шатёр воды. Встав у порога, он вскинул «перья» и встряхнулся. Гедимин едва успел выставить защитное поле — брызги полетели во все стороны.

— Ядро Сатурна! — Вепуат хлопнул ладонью о кулак. — Извини, не рассчитал. Ничего не забрызгало?

«Сидел бы ты в своём зверинце,» — Гедимин досадливо сощурился, но головой покачал отрицательно. Поле защитило чертежи — а немногочисленным предметам, выложенным на стол, вода была не страшна.

— Работаешь? — Вепуат устроился за столом, облокотившись на столешницу, и заглянул в чертежи. — Я нашёл опоры для твоих тканевых мишеней… и, наверное, нужны будут камни. Те, что в долине, слепленные из гравия. Мощное оружие лучше испытывать на камнях.

Гедимин вспомнил, на чём — точнее, на ком — предстоит испытывать один из самых мощных видов оружия, и еле слышно хмыкнул.

— Да, камни пригодятся. Вкопаем их вертикально. И будем проверять, повалит или разобьёт…

Он покосился на чертёж и досадливо сощурился. «Это не приклад. Это наплечная термопластина. Один-два выстрела — и комбинезон расплавится. Добавить термоизоляцию…»

— Уже что-то есть? Какие-то образцы? — Вепуат попытался заглянуть в приоткрытый ящик. Гедимин поморщился.

— Кое-что. Из самых примитивных…

Он выложил на стол несколько ремешков из зелёного и красного гзеша и снова поморщился — на такое «оружие» жалко было ценных эластомеров. Вепуат, наклонив голову набок, заинтересованно хмыкнул.

— Пальцевые резинки? Было такое, помню. Ещё в поза-ту войну…

Гедимин кивнул.

— Повстанческие… штуки. Вариации на тему пращи и рогатки.

Вепуат привычным движением намотал одну из «резинок» на пальцы, оттянул свисающую петлю до локтя и ухмыльнулся.

— Хорошее натяжение. Вот только… филки с такими штуками работали?

Гедимин пожал плечами.

— Три дня на тренировку — и всё получится. Может, не очень далеко, не всегда в цель… Тут главное — что именно метать.

Он покосился на «знак разрыва», начерченный на бумаге. Вепуат еле слышно хмыкнул.

— У этих штук, так-то, дальность метров триста…

Гедимин отогнал картину отряда филков, закидывающих камнями экзоскелет, и убрал «резинки» в ящик.

— Кому-то надо будет их тренировать. А я пока… так, тут видно, что эта деталь — съёмная?

Вепуат посмотрел на чертёж модифицированной копьеметалки и хрюкнул в респиратор.

— С этим филки точно не работали. С планкой — для кручёных снарядов, без планки — для ударных и взрывчатых?

Гедимин кивнул.

— Это не снайперское оружие. Попадут куда-то туда — при достаточной силе взрыва этого хватит. Вопрос в снарядах…

«Термоизоляция. Хватит такого слоя или нет?» — он задумчиво сощурился на самый сложный чертёж. «Если встроить насос и прокачивать воду, легче оно не станет…»

Вепуат снова хрюкнул. В наушниках Гедимина защекотало, и сармат, отняв руку от чертежа, недовольно покосился на разведчика.

— Металлическая труба, а внутри — камня на сантиметр? — Вепуат глубоко вдохнул и щёлкнул пальцем по листу. — Гедимин, ты точно помнишь, что это делается для филков? Сколько оно весить-то будет в итоге?

Сармат мигнул.

— Нормально оно весит, — пробормотал он без лишней уверенности. «Если стрелять с опорой на плечо… филк ведь удержит это на плече? Не перекосится? Даже „макаки“ как-то пользуются гранатомётами… Hasu! Пехотная броня же, пневмоприводы… М-да, кажется, с термоизоляцией я перестарался.»

— Греться будет, — буркнул он, стирая лишние линии. — Первый же выстрел — и полсотни градусов обеспечено. Горячий газ, жировая взвесь… Надо прикрыть изнутри, иначе стрелок поджарится.

— Мне так кажется, эту штуку вообще нужно ставить на станину, — пробормотал Вепуат, с сомнением глядя на новый чертёж. — Такой станковый ракетомёт, вроде старинных пушек. Ну, или давать в руки бронированному сармату из Старших.

Гедимин задумчиво хмыкнул, сгрёб мелкие детали в горсть и медленно высыпал их обратно в кювету. «Станина… А это ведь позволит увеличить калибр. Сюда — податчик снарядов, поджиг будет здесь. А тут стравливается газ…»

— А чего два ствола? — снова влез под руку Вепуат, оторвав Гедимина от расчётов.

— Для скорострельности, — отозвался тот, укладывая два чертежа рядом. — И всё-таки я сделаю ручную модификацию. Не сможет стрелять филк — продемонстрирую я. Будут же у них на станции Старшие?..

29 день Камня, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня

— Эй! Стой, давай вме… Ядро Сатурна!

Крышка, сдвинутая Гедимином со входа в туннель, с грохотом проехалась по мокрому гравию, на сантиметр разминулась со второй, «штатной», крышкой и остановилась в двух метрах от пролома. Вепуат досадливо хмыкнул и налёг на неё, пытаясь сдвинуть её обратно, вверх по склону. Гравий захрустел.

— Подожди, вдвоём поднимем, — отозвался Гедимин, подсвечивая жёлтым фонарём вход в туннель. Про себя он отметил, как привык к этим нелепым устройствам «из глины и палок» — уже давно, когда нужен был свет, он первым делом брался за них…

Стенки туннеля блестели от конденсата, но сармат сразу отметил, что жидкости немного — крышка прилегала достаточно плотно, а вход в бункер был приподнят достаточно высоко, чтобы вчерашние реки протекли мимо. Сканер их уже не видел — последний дождь прошёл в середине ночи, и за девять часов вода успела сбежать вниз по склонам. Она задержалась только в переполненных чашах туманников — Гедимин в жёлтом свете видел, как они блестят тут и там, налитые до краёв. Водоносная линза под зданием душевой наполнилась почти доверху — сармат с утра включал водоподъёмник, забирал из неё «излишки», освобождая место для дождевой воды. В бункере же было почти сухо. Сармат, подсвечивая фонарём дорогу, осторожно спустился по выбоинам-ступеням. Впереди блеснула золотистая стенка — тонкий корпус будущего реактора.

— Внутри конденсат, — отметил Вепуат, глядя на экран передатчика. Один из его дронов сейчас висел над бункером — Гедимин «видел» на дозиметре его сканирующий луч.

— Меньше, чем в туннеле, — отозвался ремонтник, сдвигая боковую крышку. Она с тихим гулом отъехала вбок; теперь в реактор можно было просунуть руку. Гедимин медленно прощупывал стенки изнутри и снаружи, сканировал и снова прощупывал. Странный равнинный «бетон» пока что «вёл себя» неплохо. «Это ещё ни о чём не говорит,» — подумал сармат, задвигая крышку и разворачиваясь к выходу. «Серьёзных перепадов температуры он ещё не видел. То, что лежит под землёй, в минус семьдесят не потрескалось. Есть вероятность, что и эта штука выстоит…»

— Ну что, идём? — нетерпеливо спросил Вепуат, налегая на массивную крышку. Вверх по склону она ехала не так охотно и по мокрому гравию неправильной формы скользила тяжелее, чем по направляющим.

— Пока темно, филки всё равно стрелять не пойдут, — добавил разведчик, когда крышка легла на место. — И труба твоя ещё толком не остыла… Уверен, что надо её филкам давать? Не покалечатся?

Гедимин досадливо сощурился.

— Ничего, местные шаманы вылечат, — буркнул он, подумав про себя, что и правда филки, оставшиеся на Равнине, далеко от портала, надеяться смогут только на местных шаманов. «Как Айзек думает организовать тут медблок? В ипроновом боксе, что ли?..»

…Сухой пепел похрустывал под ногами. От вчерашнего слабого дождя не осталось и воспоминаний. Гедимин вдохнул сухой тёплый воздух и сощурился на красно-жёлтые листья на склоне холма. Они вытянулись кверху и шевелились, напоминая издалека языки пламени. «Вот эта штука — откуда она там берёт воду? Или так обходится, какой-нибудь сернистой кислотой?»

— Давай переберёмся во-он туда, — деловито сказал Вепуат, оглядевшись по сторонам. — Там широкий гребень, удобно будет встать треугольником.

«Перья» его скафандра были высоко подняты, и «трилобиты» переползали по ним — и, видимо, это их развлекало достаточно, чтобы им не хотелось сорваться с места. Гедимин покосился на них, на «широкий гребень» в полусотне метров от разлома и недоверчиво хмыкнул.

— Слишком близко к скалам. Ты про местных помнишь?

Вепуат пожал плечами.

— Будь настороже, Гедимин. Местные всё равно придут, где бы мы ни встали. Они нас тоже опасаются.

…Стойка была надёжно вбита в пепел. Гедимин отмерил десять шагов и встал в отдалении, глядя, как Вепуат пересаживает на неё «трилобитов». Не успел он закрепить шлейки Чужака и Подранка, как за красно-жёлтыми скалами что-то шевельнулось. Гедимин не стал оборачиваться, только выразительно тронул ладонью сфалт. «А ведь они не видели эту штуку в деле,» — мелькнуло в голове, и сармат досадливо сощурился. «А плазмомёт Гварзы… навряд ли они успели его рассмотреть.»

— Бросай еду как можно выше, — громко сказал Вепуат, отходя от стойки. — Сокол не всегда успевает её подхватить. Когда будем гонять Чужака и Подранка, так не старайся — им, наоборот, надо кидать наискось, недалеко от земли. Вот только не знаю — это половые различия влияют, или мне попались такие зверьки…

Гедимин сдержанно хмыкнул.

— Ты дроны отослал на декомпрессию? Мы вернёмся — Айзек уже уедет!

Вепуат фыркнул.

— Вот дались тебе эти дроны. Что им будет за неделю⁈

Он подставил согнутую руку и щёлкнул языком. Первый «трилобит», Сокол, сорвался со стойки и перемахнул на его запястье. Сел он головой к Вепуату, но по тихому щелчку развернулся к нему хвостом. Гедимин тихо вздохнул. «А ведь он этих тварей потащит в Ураниум. А как они там выживут? Ни привычного воздуха, ни пищи…»

…Ближайший Сэта стоял, опираясь о скалу, всего в тридцати метрах от сармата — Гедимин мог разглядеть его удлинённую звериную морду в короткой жёлтой шерсти, три пары выступающих клыков и ремешки, бусины и завязки в ярко-рыжей гриве. Одежды у аборигенов по-прежнему не было — так, куцая набедренная повязка, состоящая в основном из тех же ремешков и бус. «Из чего у них ткань? Здесь ни растений, ни животных, с соседями они не ладят…» — мельком подумал Гедимин и тут же забыл о чужаках — Вепуат с соседнего гребня сигналил, что пора запускать Сокола. «Трилобит» сидел на руке Гедимина — довольно смирно, если не считать слабых помахиваний хвостом: это был третий его полёт, шесть кусков мяса уже переправились в его внутренние полости, и он больше никуда не спешил. На стойке нетерпеливо похрюкивали ещё два «трилобита» — эти пока что не наелись… или не налетались.

— Tza! — скомандовал Вепуат, подбрасывая на ладони приманку. Гедимин отпустил шлейки. Сокол сорвался с места, расправляя многочисленные крылья. Гедимин успел увидеть, как широкая тень мелькнула наперерез ему — и «трилобит» исчез под плоским телом летучей твари. Она выгнулась дугой, встопорщила крылья, рванулась — но её вместе с добычей уже накрыло защитное поле, и прозрачный шар покатился вниз по склону, к красно-жёлтым скалам.

Гедимин успел к нему первым. Секунду спустя он уже сжимал в кулаке край пластинчатого хитинового диска. Покровные ткани хищника трещали, по пальцам текло тёмно-лиловое, Сокол ожил и задёргался, вырываясь из ослабевших захватов. Длинный тонкий хвост твари судорожно вздрагивал, она была почти разломана пополам, но боковые крючья крепко держались за панцирь «трилобита». Гедимин выломал три пары, прежде чем Сокол освободился и упал ему под ноги. Из его спины, из просвета между щитками, выскользнул тонкий острый шип.

— Ранен? Сильно? — Вепуат подхватил «трилобита» на руки. Тот втянул крылья и повис, вяло покачивая хвостом. Гедимин увидел на краях его боковых щитков свежие надломы.

— Его ужалили, — он перевернул хищника кверху брюхом, показывая Вепуату выпущенный острый шип и ещё три прижатых к туловищу.

— Яд-дро Сатурна… — побледневший сармат схватился за сканер. — Держи эту штуку, я понесу стойку и «трилобитов»!

Гедимин мигнул.

— Она не такая тяжёлая, — заметил он, глядя на плоское существо, надломанное с одного края. Оно ещё подёргивалось, шевелило хвостом и недоломанными крючьями-захватами. «Четыре шипа, а в ход пошёл только один,» — мелькнуло в голове. «Видимо, обычно одного хватает…»

— Неси осторожно, не ломай — нам её ещё опознавать! — бросил Вепуат, не оборачиваясь. Он уже бежал вверх по склону, к беспокойно трещащим «трилобитам». Гедимин, вскинув голову, увидел в складчатом небе длиннохвостые тени.

Мёртвый хищник всё-таки немного поломался — у сармата не было времени укладывать его осторожно. Сорвав с плеча сфалт, он выстрелил в небо и сам зажмурился — такой ослепительной показалась ему вспышка. Когда он секунду спустя с хищником в руках поднимался по склону, облако дыма ещё клубилось над кратером. Светящиеся скалы погасли — если там кто и был, все вжались в землю.

— Спасибо, — выдохнул Вепуат, выдёргивая из пепла опустевшую стойку. Два «трилобита» сидели на его плечах, третий свисал с локтя, втянув крылья и не подавая признаков жизни.

…Стойку Гедимин отобрал и даже поставил у шатра, но пересаживать на неё «трилобитов» не стали — Вепуат, бледный, с потемневшими глазами, отнял расплющенного хищника и убежал к полевым кухням. Когда Гедимин нагнал его, там уже собрались все аборигены с Сарматского холма — и даже Ауна выбралась откуда-то с посохом в руке, хотя с утра ни один из сарматов её не видел. Половина собравшихся склонилась над круглой тушкой хищной твари, половина столпилась вокруг притихшего Сокола. Он так и замер в полусвёрнутом положении, подогнув под себя хвост, будто тело свело судорогой.

— Нужно прротивоядие, — негромко сказала Ауна, тронув существо посохом. Он коротко сверкнул и погас. Сокол не шевельнулся. «Они обычно опасаются этих палок,» — подумал Гедимин, с тревогой глядя на животное. «Противоядие? От ксенояда? Где мы его возьмём⁈»

— Ррана узкая, тррудно будет достать донизу, — заметила Ауна, глядя на небольшой и с виду безвредный прокол на спине «трилобита». — Может, подррезать кррая или взять тонкую палочку… Надо втерреть в неё прротивоядие, чтобы попало в крровь. Ты найдёшь тонкую палочку?

Вепуат раздражённо дёрнул плечом.

— Мне есть чем ввести состав в кровь. У меня нет состава. Какое противоядие нужно? Ты знаешь?

«Втереть в рану… ковыряться в ране палкой…» — Гедимина передёрнуло. «М-да, хороший будет тут медблок. Интересно, филки знают о местных… достижениях медицины?»

В толпу с пронзительным верещанием вломились двое Броннов. Один из них нёс на вытянутых руках живой туманник. Вода из его чаши выплеснулась, и второй Бронн аккуратно держал над ней осколок кейека. Туманник сочился слизью — она уже покрыла тонким слоем обожжённые стенки и начала скапливаться на дне.

— Соберрите ему слёзы туманника, — приказала Ауна, оглянувшись на Броннов, чьи руки не были заняты. — Вепу-а, возьми много слёз. Надо ррану наполнить доверрху.

Аборигены, оставив в покое дохлого хищника, столпились вокруг растения. Его снова вкопали в гравий, кто-то принёс ложку и чашку. Бронн с осколком кейека, зажатым в длинных палочках, стоял рядом и странно попискивал; выглядел он виноватым. Когда слизь в туманнике кончилась, кто-то оглянулся на носителя кейека и протяжно пискнул. Тот, прижав уши, снова занёс горячий камешек над растением. Гедимин смотрел на всё это и растерянно мигал. Ему вспомнилось, как аборигены выносили посуду, чтобы её облизали животные, и его передёрнуло. «М-да, стерильность на высоте… И это — заливать в рану⁈»

— Ты раньше лечила таких животных? — хмуро спросил Вепуат, повернувшись к Ауне.

— Это зверрь нерргонов. Их не прриносят стрражам на лечение, — холодно отозвалась та.

— Откуда ты знаешь, что эта слизь его не убьёт? — спросил сармат. — Даже если она помогает Броннам, — у этих животных другой обмен веществ!

Посох в руке Ауны неярко блеснул и погас.

— Лучшего прротивоядия здесь нет.

Бронн, протягивающий сармату наполненную слизью чашку, громко заверещал. Вепуат дёрнул уголком рта и кивнул, изображая благодарность.

— Идём, — буркнул он Гедимину. — Отсадишь остальных, пока я с ним вожусь?

…Когда оба «трилобита» пересели на стойку и были к ней привязаны, Гедимин заглянул в шатёр. Сокол, по-прежнему не подающий признаков жизни, лежал на выстиранных подстилках. Вепуат склонился над ним со шприцом в руке. Из-под отогнутого спинного щитка животного сочилась серая жижа.

— Я сделал ему инъекцию, — сказал разведчик, не оборачиваясь. — И на всякий случай наполнил раневой канал. Бронны говорят — кочевники тоже собирают слизь туманников. И сажают их потом на место, но они все в ожогах. Броннам не нравится такая жестокость…

Гедимин еле слышно хмыкнул. «Жестокость… к растению?»

— Та тварь очень ядовита?

— Очень, — мрачно кивнул Вепуат, выстраивая вокруг Сокола валик из подстилок.

— Надо забрать её у Броннов, пока никто не съел, — пробормотал Гедимин, поднимаясь на ноги. Ему было не по себе — как и всегда, когда он очевидно ничего не мог сделать.

На окраине лагеря он столкнулся с Айзеком. Тот стоял в кольце аборигенов, держал в руках мёртвое животное, перевернув его кверху брюхом, и задумчиво рассматривал выдвинутые шипы. Они были вытянуты на полную длину — тонкие, как иглы, и, судя по всему, очень прочные.

— Что с Соколом? — спросил Айзек, увидев Гедимина.

— Плохо ему, — буркнул тот, недовольно щурясь. — А ты чего не в Ураниуме?

— Сидя в Ураниуме, пропустишь всё на свете, — рассеянно отозвался Айзек. Похоже, сейчас его занимал вовсе не Сокол — он разглядывал шипы и задумчиво щурился.

— Вепуат взял образец ДНК? — спросил он внезапно. — Если нет — бери ты, потом добавишь в базу. Насколько эти животные распространены и… ценны?

Гедимин озадаченно хмыкнул.

— Я видел три особи. Когда убивал вот эту, никто не вмешивался. Хотя Сэта рядом были. Не знаю, имеет это смысл или нет…

— Понятно, — Айзек обернул тушку защитным полем. — Если что, не затруднишься добыть пару таких же образцов?

Гедимин мигнул.

— В них есть что-то полезное?

— Тонкие полые иглы, — отозвался Айзек. — Значительно тоньше полых семян и костей. Пригодятся будущему медблоку.

Гедимин с присвистом выдохнул в респиратор.

— Это — тащить в медблок⁈ Тут одна стерилизация…

— Прокалить и облучить — не такая уж проблема, — отмахнулся Айзек, разглядывая пустой шип. — Только проверить, как они это выносят. На Земле долго пользовались многоразовыми шприцами…

«Мать моя пробирка…» — Гедимин, не найдясь со словами, проводил Айзека растерянным взглядом. «То слизь в рану, то чужие зубы вместо шприцов… Филки-то знают, что их ждёт?»

…Гедимин прижал пальцы к тёмно-синему корпусу «ракетомёта». Изнутри, на тонкой выстилке из каменных пластинок, лежал осколок кейека, облучением нагретый до шести сотен градусов. Гедимин приложил вторую ладонь к другому участку корпуса. Ничего, кроме прохлады металла, пальцы не чувствовали.

«А тут всё-таки греется,» — подумал сармат через пару десятков секунд, поднося термометр к нижней части корпуса. Термоизоляция, как он и предполагал, оказалась слишком тонкой — металл прогрелся до тридцати градусов. «Как я и думал — на один-два выстрела. Или со станины, в толстых рукавицах… и пока трубу не поведёт. Рэссена прочна, но взрыв — всё-таки взрыв…»

За шатром захрустел гравий, потом полог качнулся, пропуская в «лабораторию» сармата в чёрной броне.

— Ну как? — спросил Гедимин, не оглядываясь. «Оставил Сокола и пришёл? Ну, надеюсь, животное не сдохло. Вепуат тогда очень расстроится…»

В ответ раздалось сдержанное фырканье.

— О чём ты, я не знаю, — сказал, угрюмо щурясь, Кенен Гварза, — но у тебя теперь три образца по двадцать граммов. Хотелось бы, чтобы они пошли в дело, а не распределились по окрестностям.

Гедимин изумлённо мигнул. На его стол легли три миниатюрных полупрозрачных контейнера с серой пылью. Её свечение терялось в ярком зелёном свете настольного фонаря, но сармат всё равно узнал окись ирренция — её он узнал бы и на ощупь.

— Спасибо, — сказал он, придвигая к себе образцы. «Надо скорее достать их из рилкара и переложить в глину,» — мелькнуло в мозгу. «Рилкар — вернуть.»

— Угу, — отозвался Гварза. — Готовишься к стрельбам? Я видел твои чертежи. Очень много внимания знакам разрыва. Ты помнишь, что они реагируют только на живое и разумное? Как планируется их испытывать?

— На мне, — коротко ответил Гедимин, ещё раз проверяя нагретый металл термометром. «Надо какую-то накладку на плечо. Если стрелять из положения лёжа, газовый поток как раз…»

Гварза странно булькнул.

— Ты понимаешь, чем это может кончиться?

Гедимин дёрнул плечом.

— В меня много из чего стреляли. Скафандр выдержит. Только пронести снаряды на полигон, не подорвавшись… Вы с Айзеком сможете удержать аборигенов на расстоянии?

— Меня вся эта затея не слишком радует, — мрачно отозвался Кенен. — Знаки наносить прямо на полигоне, перед собственно выстрелом. Образец у тебя далеко?

Он отобрал у Гедимина листок с нарисованным на нём знаком разрыва и пошёл к выходу. Сармат растерянно мигнул.

— Тебе он зачем? Ты же не…

— Тренировать филков, — ответил Гварза уже с улицы. — Всё равно им всем придётся это выучить.

«Тренировать? Тренировки уже начались? Но с чем…» — Гедимин, помянув про себя спаривание «макак», сунул руку в ящик стола. С вечера он убрал туда все «резинки» и «палки» — самые примитивные образцы метательных приспособлений. Сейчас в ящике было пусто, а через пять секунд с окраины донёсся грохот — так взрывались обычно тонкие диски, вырезанные из коры.

«А вот так взрывается камень,» — подумал Гедимин, огибая шатёр. Громыхнуло так, что гравий под ногами качнулся… хотя нет — холм действительно слабо дрогнул, но не от взрыва. С окраины донёсся прерывистый гул — Текк’ты сегодня припозднились, но всё же пришли.

… — Скажу я Гварзе, чтобы полигон накрыл куполом! — бросил Гедимину взъерошенный Вепуат. Он стоял у обрыва, над ним нависали Текк’ты. Их головы были повёрнуты туда, откуда то и дело доносился грохот. Взрывали попеременно камешки и резные диски; Гедимин не видел за ангарами, насколько удачны стрельбы, но шума было много.

— Им и под землёй мешает? — удивился Гедимин, посмотрев на Текк’тов.

— Им — нет, — отозвался Вепуат, приглаживая перья. — А Бронны со Скогнами все туда сбежались. Готовить кто будет⁈

Гедимин мигнул. «Тут купола будет мало. Разве что совсем плотный, чтобы ни один фотон…»

…Аборигены действительно собрались тут. Гварза отодвинул их к самым ангарам, за плотную стену защитного поля, — он прикрыл временный полигон полукуполом, а с открытой стороны поставил мишени из кучек гравия. Внутри стояли шестеро филков; один из них перебирал гравий, круглые камешки складывая отдельно. Другой филк озадаченно смотрел на пращу в своей руке. Камешек, который ему протянул Гварза, был неправильной формы — в этот раз ничего взрывать не предполагалось.

— Странная какая-то штука, — пробормотал филк, комкая свисающий конец петли в ладони. — Как из неё в принципе можно прицелиться?

Гварза взял его за плечо, разворачивая в нужную позицию.

— Корпус так, руку — сюда. Сгибаешь локоть, чтобы кулак смотрел кверху… Эй, вы двое! Что, работа вся кончилась?

Вепуат сердито фыркнул.

— Как и у тебя, — отозвался он, подходя к полукуполу. — Давай разделим филков надвое. Дело пойдёт быстрее. Гедимин, прикроешь нас плотным полем? От этого грохота весь лагерь встал на уши!

Гварза поморщился.

— От ваших стрельб по вечерам не встал, а от слабого треска — встал?.. Ладно, иди сюда. Вот эти трое — твои. Поставишь им правильный бросок. Ещё пару часов позанимаемся — и перейдём к рисованию. Ты сам знаешь, как выглядит знак разрыва?

Гедимин поднял генератор защитного поля, обводя полигон широким кольцом. Когда стена уплотнилась на два метра в высоту, аборигены разочарованно заверещали. Ещё пару минут они ждали, но купол побелел до самого верха — и двуногие начали разбредаться. Остался десяток нхельви — они учуяли сквозняк из воздуховодов, оставленных Гедимином в нижней части купола, и теперь пытались в них заглянуть. Сармат на секунду подумал расширить проёмы, но сообразил, что за нхельви прибегут все остальные — Бронны и Скогны тоже могут лежать на земле и заглядывать в «окна»… Изнутри донёсся негромкий гул — звукоизоляция поглотила шум взрыва — и Гедимин, довольно хмыкнув, отошёл от купола. В «лаборатории» его ждали кованые мифриловые капсулы и пластины и горка распиленных камешков, каким-то образом фокусирующих омикрон-лучи, — работа над бластерами только начиналась.

30 день Земли, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня

Едва Гедимин выглянул из-за бронехода, как увидел филка, тянущего волокушу. На ней стояли никак не закреплённые и даже не закрытые короба с высохшим бельём. Филк был угрюм, волокушу тащил криво, и груз качался во все стороны. Гедимин беззвучно хмыкнул в респиратор и, дождавшись, когда комендант затащит «тачку» в барак, тихо пошёл к душевой.

Ветерок из приоткрытой двери был тёплым и сухим — даже суше, чем воздух над холмом. Внутри покачивались на сквозняке просохшие рубашки и подштанники. «Филков стало много, и в короба всё не влезает,» — подумал Гедимин, скользя по ним равнодушным взглядом. «Пора кому-нибудь помочь Дасьену, он один справляется неважно…»

На костях-вешалках висели две ярко-жёлтые рубахи — одна на сармата-Старшего, другая — на низкорослого филка. Гедимин тронул их пальцем и снова хмыкнул. «Опять на Гварзе ставят опыты? Видимо, носки испытали успешно. Ну, лишь бы ко мне с этими мутагенами не лезли. Я тут жить точно не собираюсь.»

За спиной зашуршала отодвигающаяся створка. Гедимин ускорил шаг — общаться с чем-то рассерженным комендантом ему не хотелось — но секунду спустя его ухватили за плечо.

— Постой! — Вепуат развернул его к себе и радостно ухмыльнулся. — Опять пересеклись! Видел в предбаннике рубашку Гварзы?

Сармат кивнул.

— Айзек всё ставит опыты на сарматах…

Вепуат ухмыльнулся. Гедимин заглянул ему в глаза — со вчерашнего дня они заметно посветлели.

— Антидот сработал? — негромко спросил он. Вепуат ухмыльнулся ещё шире.

— Сокол уже перебрался на стену, шевелит щитками и тянется к еде. Покормил его — всё равно он сегодня нелётный.

Гедимин облегчённо вздохнул.

— Рана заживает? Не было заражения из-за слизи?

— Вроде всё в порядке, — ответил Вепуат. — Похоже, эти «слёзы» — и правда неплохой антидот. Интересно, как они подействуют на сармата…

Гедимин недовольно сощурился.

— Когда много филков, тянет ставить на них опыты?.. Проверь эту жижу сначала на Би-плазме.

— Ага, — Вепуат уже думал о чём-то другом. — Сходим сегодня в Сфен Огня? Только надо будет присматривать за небом. Возьму с собой дрон, пусть отслеживает фауну.

…Гедимин с дроном в руках смотрел, как Вепуат сажает «трилобитов» себе на плечи. Они, почувствовав прохладу брони, частично втянули крылья, но хвосты подворачивать не стали. «Плюс семь на улице. Теплеет,» — думал сармат, сверяясь с термометром. На стойке у стены шуршал Сокол, переползая с края на край костяной жерди. Его спинные щитки были приподняты, крылья наполовину выпущены — и в целом он дохлым не выглядел.

— Если дальше так пойдёт, завтра вынесу его на вылет, — сказал Вепуат, проследив за взглядом Гедимина, и щёлкнул языком, унимая резвящихся «трилобитов». — А панцирь постепенно зарастёт.

…Что-то темнело под ногами сразу за разломом, и Гедимин машинально сделал шаг шире и развернулся, растерянно мигая. Вепуат хрюкнул в респиратор.

— Ну надо же…

На слежавшемся пепле точно между предостерегающими вешками лежала стопка плоских тушек с длинными хвостами. Панцири летучих хищников почернели и слегка дымились, тонкие выросты крыльев выгорели, но шипы-жала, судорожно прижатые к телу, не пострадали, наоборот, чётче проступили из-под обугленных тканей. Гедимин перевернул верхнюю тушку на спину, тронул основание шипа — оно качнулось, но не надломилось.

— Ядро Сатурна… — пробормотал Вепуат, глядя на обгоревшие панцири. — Н-ну… я бы сказал — жест понятен… Гедимин, ты что делаешь?

— Айзек просил добыть образцы, — отозвался сармат, заворачивая тушки в защитное поле. — Думал сам настрелять, но если есть готовые…

Вепуат криво ухмыльнулся.

— Н-ну… надеюсь, в небе этих существ стало меньше. Но дрон всё-таки запустим. Отправь его во-он туда, к тому кратеру.

Дрон, мигнув бортовыми огнями, покрутился над длинным пепельным гребнем и повис над скоплением красно-жёлтых скал. Гедимин шёл, прислушиваясь к хрусту пепла под ногами и шорохам в низинах. Слышно было плохо — всё заглушала нетерпеливая возня «трилобитов».

— В небе чисто, — сообщил Вепуат, глядя, как Гедимин вбивает в землю стойки. Особенно трудиться не пришлось — на вчерашнем месте остались ямки. Сармат утрамбовал пепел вокруг жердей, направил луч сигма-сканера вверх, очертил им широкий круг и нехотя кивнул. «В небе чисто. А вот понизу много ряби. Они тут что, с ночи места занимают?»

… — Иди-иди, ещё три шага… Ага, теперь стой, — скомандовал Вепуат, и Гедимин остановился. В метре от него в воздухе повис Чужак. Держаться на одном месте ему было нелегко, он выгибался всем телом, уравновешивая движение всех крыльев.

— Иди назад! — скомандовал Вепуат. Гедимин медленно двинулся к стойке для «трилобитов», стараясь не оглядываться на Чужака — вроде бы взгляд мог его потревожить и сбить с выполнения команды… Краем глаза он видел, что существо плывёт по воздуху за ним, но дистанцию всё-таки не выдерживает — дёргается туда-сюда сантиметров на двадцать.

— Стой! — приказал Вепуат, когда до цели оставалось три шага. — Повернись к нему.

«Трилобит» шарахнулся на метр назад и на полметра кверху — и полсекунды спустя шмякнулся на стойку, недовольно хрюкая. Вепуат щёлкнул пальцем по щитку на запястье.

— Прогресс есть, но всё ещё сбивается. Ладно…

Он сунул Чужаку клочок мяса и пристегнул животное к стойке.

— Ещё раз, теперь с Подранком. Не устал? Сам знаю — дело нудное…

Гедимин качнул головой.

— Ничего. А они сложные команды выполняют. У них развитый мозг?

— Для трилобитов — вполне, — хмыкнул Вепуат, снимая со стойки второе животное. — Их даже можно послать в незнакомое место по приметам. Я пока не пробовал, но через месяц — может быть… Иди!

Гедимин развернулся к нему спиной и медленно пошёл в сторону разлома. Краем глаза он видел не только «трилобита», плывущего по воздуху в метре от него, — с двух сторон среди красно-жёлтых скал что-то светилось. В этот раз Сэта совсем уж на глаза не лезли — сармат разглядел только чей-то нос с вибриссами и когтистую руку на камне — жёлтую на красном. Зато нос и рука принадлежали явно разным существам — и даже из разных кратеров.

… — Чего они всё по кратерам? — спросил Гедимин, выдёргивая стойку из пепла. Дрон уже сидел на его плече. Вепуат возился с «трилобитами», поправляя шлейки. Последние пятнадцать минут существа уже без команд метались кругами над кратерами и даже что-то там поймали. Хищники не появлялись — Гедимин следил за небом, не полагаясь на дрон, и держал руку на прикладе сфалта, но никого не заметил. Сунув стойку под мышку, он подобрал дохлых животных и оглянулся на кратер. Свечение пропало — существа, поняв, что «развлечение» кончилось, отступили в тень.

— Там нет жилищ. Я сканировал. Только камни… и стеклянной скорлупы — целые горы, — сармат не удержался от недовольного прищура. — Чего они там сидят?

Вепуат пожал плечами.

— Видимо, так им удобнее. Проще спрятаться, если что…

Гедимин хмыкнул.

— Руниен и все на той стороне боятся их за умение прятаться?.. С гребня видимость лучше.

Вепуат снова пожал плечами.

— Руниен и все остальные… у них большой опыт взаимного общения. А мы пока что малознакомые чужаки. К тому же опасные. И… есть подозрения, что болтовня про равных Куэннам дошла и сюда.

Гедимин недовольно сощурился.

— Слишком много местных традиций. Скажи, когда можно будет сходить за стеклом? Куча опытов простаивает…

Вепуат покачал головой.

— Всё будет. Пока что к нам неплохо относятся. Не торопись.

…Айзек посмотрел на обугленные панцири и еле слышно хмыкнул.

— Надо было догадаться, что так и будет. Ну что ж, для плазмы — это ещё очень аккуратно. Шипы, похоже, одна из самых прочных частей этого существа…

Он поддел пинцетом прижатое к панцирю жало и отогнул его, поставив вертикально.

— Сечение от семи миллиметров, к концу сужается до полутора-двух… Неплохие образцы. Сколько их там ещё осталось? Это были не последние?

Гедимин пожал плечами.

— Я их вообще не видел. Только этих, дохлых. Лежали у разлома, сложенные стопкой. Никто на них не претендовал.

Айзек, оторвавшись от изучения иглы, пару секунд молча смотрел на сармата, потом криво ухмыльнулся.

— Даже так? Значит, вчерашнее происшествие много кто видел. И… вы там, похоже, налаживаете межвидовые связи. Чего молчал?

Гедимин недовольно сощурился.

— Никто ничего не налаживает. Вепуату негде тренировать зверей. А кто там из норы на что смотрит…

Айзек покачал головой. По его лицу блуждала странная ухмылка.

— Держи меня в курсе, ладно? Во избежание недоразумений…

«А Вепуат хочет пригласить Сэта на холм,» — думал Гедимин, отступая к шлюзу. «Сказать ему сейчас — или потом, по факту? Может, Вепуат ещё передумает. А я ничего не понимаю в местных традициях.»

… — Готово?

Гедимин еле успел прикрыть сопло излучателя экранирующей пластиной — Гварза, войдя в шатёр, небрежно смахнул защитное поле. Оно и так уже истончилось от лучевого потока — Гедимин никак не мог приноровиться к новым «линзам», луч получался слишком интенсивным.

— В работе, — отозвался ремонтник, в очередной раз вскрывая корпус излучателя. Устроен «новейший бластер» был предельно просто — источник излучения, заэкранированный со всех сторон, кроме одной, батарея каменных пластин, сдвижной листок — ипроновая фольга, закатанная в чёрное стекло… Корпус, рукоять и спусковой крючок были сделаны из рэссены; Гедимин старался защитить её, как мог, но подозревал, что она скоро начнёт фонить.

— Показывай, — велел Гварза, нависая над столом и подозрительно щурясь на вскрытый корпус. Гедимин вынул одну из линз, задвинул металлическую пластину, восстановил защитный купол и поднял излучатель, придерживая рукоять двумя пальцами. Она была выкована под руку филка, и сармат никак не мог к ней приноровиться.

— Цельный металл? А ведь кому-то это в руке держать, — Гварза недовольно сощурился. — Хоть бы кожей обмотал.

Гедимин молча сдвинул ипроновую пластину. Ослепительно-зелёный луч ударил в матовый купол, и поле вспыхнуло зеленью от края до края, быстро становясь прозрачным. Гварза булькнул.

— Heta! Сколько ирренция туда напихал?

— Двадцать граммов, — отозвался Гедимин, угрюмо щурясь и стараясь не отводить взгляд от излучателя. «Вот опять он ко мне лезет. А получит в рыло — я же и виноват буду.»

— Настолько сильные линзы? — Гварза взял со стола каменную пластину и повертел в пальцах. — Убавь мощность. И рукоять обмотай. Хотя бы кожаным ремешком. Зачем ты вообще её сделал из металла? Деревяшки не нашлось?

— Не нравится — делай сам, — отозвался Гедимин, недобро щурясь. — Хоть из костей и хитина.

Гварза протяжно вздохнул.

— Не знаю, как Айзек с тобой работал. От крысы проще добиться толка!

Полог качнулся — сармат вышел. Гедимин проводил его угрюмым взглядом и с трудом разжал кулак. «Пока готовимся к стрельбам, он точно получит в рыло. А насчёт рукояти… Ладно, намотаю ремешок. Может, в окончательном варианте она и правда будет из дерева. На холоде с металлической неудобно.»

31 день Лучей, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня

В жёлтом свете фонарей вокруг ангаров поднимался туман. Гедимин покосился на термометр — воздух прогрелся до плюс десяти, и туманники снова испаряли влагу, оправдывая своё название. Из душевой доносился плеск, и кто-то разбрызгивал воду; зайдя внутрь, сармат увидел трёх мокрых «трилобитов», пристёгнутых к скафандру Вепуата. Они порывались лететь, но разведчик придерживал их за шлейки.

— Надо иногда купаться, — пояснил он удивлённому Гедимину. — Но летать тут я их не пущу. И так все панцири битые.

Гедимин еле слышно хмыкнул.

— Сегодня летаем здесь, на холме?

Вепуат мигнул.

— С чего бы? Плюс десять — ещё не жара. В Сфене Огня они сильно бодрее. Посмотри, как тебе Сокол?

Он пересадил одного из «трилобитов» на предплечье и поднял, придерживая за шлейки. Гедимин пожал плечами.

— Смотри сам. Я его от остальных не отличаю.

Сокол выпустил крылья, вскинул хоботок и затрубил. Вепуат перевернул его кверху брюхом, подержал так, пока всё выпущенное не втянулось, и перекинул животное на плечо, на «подставку» из пластин-перьев. Сокол затрещал спинными щитками, но вскоре успокоился.

— Хорошо, что не отличаешь, — Вепуат ухмыльнулся. — Выпустим сегодня полетать. Не в полную силу, но две-три команды выполнит… Набери по дороге каких-нибудь камешков, только не очень мелких. Будем отрабатывать переноску.

…Тень мелькнула над плечом сармата, с тихим треском села на запястье и через секунду сорвалась, унося в хоботке очередной камешек. Гедимин покосился на ладонь — там ещё оставалось много обломков, можно было не рыться в карманах.

Его поставили к «трилобитам» спиной, чтобы рука с камешками была не на виду, но животные всё равно легко их находили — и, судя по довольным возгласам Вепуата, с заданием справлялись. Гедимин, не отвлекаясь на животных, следил за небом и соседними кратерами. Сверху пару раз мелькнула какая-то тень, но не круглая и не длиннохвостая; сармат потянулся к сфалту, но Вепуат его одёрнул. В кратерах что-то шевелилось и мерцало, но от слишком пристального взгляда отступало в тень. Гедимин вспомнил, как ему чуть не расплавили скафандр, и еле слышно хмыкнул. «На вооружённого нападать уже не тянет? Дикари…»

Он услышал негромкий треск и повернулся на звук. Из кратера, опираясь на красно-жёлтый камень, выглядывал Сэта. Он следил взглядом за «трилобитом», разворачивающимся в небе, показывал на него и что-то говорил — звуки были странные, но отчасти похожие на речь.

— Гедимин! — окликнул сармата недовольный Вепуат. — Руку разожми!

Гедимин покосился на ладонь с камнями — машинально он сжал её, когда увидел чужака, и теперь «трилобит» шарил по ней хоботком в попытке вытянуть обломок. Сармат расслабил пальцы, оглянулся на кратер — Сэта уже пропал из виду. Гедимин озадаченно хмыкнул. «Чего он испугался? Я даже оружие не показывал…»

…Снаружи зашуршал гравий, потом раздался тяжёлый вздох, и шорохи прекратились — зато послышался костяной треск. «Что-то ломают,» — подумал Гедимин, вставая из-за стола. Он бы не стал отвлекаться на всякую ерунду, но «ракетомёт» был собран, трижды проверен вхолостую и ощупан со всех сторон — пора было испытывать его с боевой ракетой, а сармат никак не мог решиться. «Ненадёжная всё-таки штука,» — думал он, щурясь на тёмно-синюю трубу с патрубками газоотвода. «Как и все „самовары“. Надеюсь, пальцы никому не оторвёт…»

Снаружи снова зашуршало, но шорох тут же оборвался приглушённым ругательством. Гедимин выглянул из шатра и увидел, как Вепуат стоит у волокуши, нагруженной плоскими камнями, и держит в руках оборванный ремешок.

— Ядро Сатурна! Вот же дурацкая телега! — Вепуат бросил обрывки на камень и сердито фыркнул. — Лучше бы в руках донёс!

Он попытался сдвинуть волокушу — камни угрожающе зашевелились. Гедимин обернул их защитным полем, примотав к повозке намертво, и взялся за оглоблю.

— Куда ты их тащишь?

Камни были разнородные — чёрнопесочная руда, красноватая пемза, в самом низу сармат увидел даже диск из слипшихся рэссеновых капель. Вепуат, благодарно хмыкнув, обошёл повозку и махнул рукой в сторону барака.

— Гварза сказал складывать там. И этого мало — нужно ещё столько же.

Гедимин мигнул.

— Гварза?

Волокуша и впрямь была не очень удобной — вернее, рассчитанной на существо, приплюснутое к земле, а не на трёхметрового сармата. «Филкам, наверное, проще. Её так не задирает,» — думал Гедимин, складывая камни стопкой у стены барака.

— Это для стрельб, — пояснил Вепуат, придерживая тяжёлый диск с другой стороны. — Гварза думает — на глыбах показательнее, чем на кучках камешков… М-да, лучше и правда носить их в руках. Надоела мне эта телега…

Он оттащил волокушу к дверям барака и шумно выдохнул.

— Ещё столько же и тех же пород…

— Идём, помогу, — предложил Гедимин. — А чего Гварза сам их не таскает?

Вепуат махнул рукой в сторону душевой. Над её крышей поднималась белая кромка защитного купола.

— У него там десять филков. Предлагал взять пятерых, но я сказал, что лучше камни.

Купол вспыхнул зеленью и задрожал, стремительно растворяясь. Гедимин схватился за генератор, но через долю секунды дрожь прекратилась. Вепуат облегчённо вздохнул.

— Мощный излучатель. А облегчённого варианта у тебя нет? Филки его двумя руками еле держат.

Гедимин поморщился.

— Он и так облегчённый. Легче некуда, — буркнул он. «Вроде подгонял под них… Что оттуда можно убрать? Корпус сделать тоньше? Камни с краёв подрезать… может, один вынуть? Ладно, Гварза вернёт — посмотрим…»

…Вдоль стены барака громоздились стопки каменных дисков. Вепуат пересчитал их и удовлетворённо хмыкнул.

— Этого точно хватит. Может, ещё и останется. Ну что, пойдём пускать ракеты?

Гедимин недовольно сощурился.

— Подожди. Надо ещё раз проверить…

— Не надо, — отозвался Вепуат. — И так скоро стемнеет. А в темноте ракеты не пускают, забыл? Пойдём стрелять! Если боишься этой штуки, я её опробую. Меня, если что, проще вывезти в Ураниум.

Гедимин сердито фыркнул.

— К пушке близко не подходить! В Ураниум его вывозить, м-мать моя колба…

Вепуат только ухмыльнулся. Он уже стоял у шатра, а через секунду склонился над столом, с любопытством глядя на полуметровую тёмно-синюю трубу. Гедимин поднял со стола одну из готовых, уже заправленных жиром ракет и подозрительно на неё сощурился.

— Эти кости всегда неоднородны…

— Зато их много, и долго возиться не надо, — перебил его Вепуат, пристраивая «самовар» под локоть. — Ага, вот так его держат… Да, филку, наверное, было бы удобнее. Может, поищем филка? Их тут теперь много…

Гедимин смерил его недобрым взглядом и отобрал «ракетомёт». «И правда. Филков много. И самый удобный участок они заняли. И где теперь испытывать пушки?»

…Остался только один угол плато, пригодный для опасных испытаний, — за спуском в «ободранную» долину, чуть наискось от разлома. Когда-то провал в другой Сфен был отмечен красными фонарями, но их давно унесли; кто-то воткнул две кости и навешал на них обрывков истёртой кожи, обозначив края. Гедимин мельком подумал, что надо бы туда заглянуть — хотя бы узнать, что за Сфен на той стороне — но сейчас было не до этого. Вепуат уже сгребал гравий в кучу, досыпая миниатюрный курган до полуметровой высоты. Сам Гедимин выстраивал вокруг мишени защитные поля, чтобы ракета, поразив цель или пролетев мимо, не унеслась дальше в холмы. Ещё одним полем, полусферой, он, поразмыслив, прикрыл себя со спины — не вплотную, в паре метров, ближе к краю обрыва. Текк’ты копали пещеру; наверх они без очень веского повода не лезли, но всё же была вероятность, что они высунутся и попадут под выброс продуктов горения. Даже со штатными ракетомётами попадать под «выхлоп» не рекомендовалось, а уж «самовар», заряжённый костью и заправленный ворванью, был опасен со всех сторон. Гедимин угрюмо щурился на него и оборачивал свою руку защитным полем от кисти до плечевого сустава. Вепуат поднял курган до шестидесяти сантиметров, но не унимался — видимо, решил «нарастить» его до метра.

— Хватит уже, — буркнул Гедимин, жестом отгоняя разведчика от мишени. Тот хмыкнул, но подчинился — и через пару секунд стоял уже рядом с Гедимином, с противоположной стороны от плеча, на которое тот положил «ракетомёт».

— За купол иди, — велел ему ремонтник.

— Ага, как же, — отозвался Вепуат, не двигаясь с места. — Из этого филки будут стрелять, забыл? Возможно, даже в узких коридорах. Надо же убедиться, что хотя бы моя броня это выдерживает!

— Я эту штуку первый раз держу в руках, — мрачно сказал Гедимин, совмещая примитивный прицел с курганом-мишенью. — Может, её и моя броня не выдерживает. Уйди!

Он отщёлкнул предохранитель и, подцепив пусковой крючок, дёрнул его на себя. В правом наушнике громыхнуло, в лицевой щиток ударил багровый дым. В двадцати метрах от сармата дёргалась попавшая в цель ракета. Секунда — и её разорвало на части, и вся площадка, залитая горящим жиром, вспыхнула и задымилась. «Радиус разлёта десять метров,» — сухо щёлкнуло в мозгу Гедимина. «Правильно рассчитали.» Пальцы чувствовали тепло — корпус «самовара» нагрелся до тридцати градусов.

— Ядро Сатурна, — еле слышно пробормотал Вепуат, глядя на горящий гравий. Гедимин перестарался с заправкой — жира вылилось много, и теперь он не мог ни толком выгореть, ни погаснуть, только отчаянно чадил. На месте кургана зиял полуметровый кратер.

— И это без дополнительных обвесов, — разведчик покачал головой. — Без взрывчатых знаков, без шрапнели… Гедимин, ты уверен, что эту штуку можно тут оставлять? Мы-то уедем, а вот местные…

Гедимин поморщился.

— У местных и без нас есть из чего выстрелить. Сколько метров до мишени хочет выделить Гварза? Передай ему, что меньше тридцати — попросту опасно. И чтоб зевак сажал с двух сторон, но не спереди и не сзади! И под защитное поле, хотя бы прозрачное…

32 день Огня, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня

— Запомнил, что говорить медику?

Филк с перевязанным плечом угрюмо кивнул.

— Перебинтуйся там нормально, — мрачно попросил его Вепуат, разглядывая палубу под ногами. Айзек, покосившись на него, выразительно хмыкнул.

— Нормально ты забинтовал, ожог уже подживает. Но медикам совсем ни к чему знать, где и как он был получен. Они у Маккензи, конечно, прикормленные, но… Гедимин, ты там долго ещё?

— Вот, — буркнул сармат, отделяя от запястья кровезаборник и быстро прикрывая голую руку экранирующими пластинами. Чем дольше он находился на Равнине, тем меньше хотел на ней раздеваться — и тем с большим подозрением относился к экранам передвижной лаборатории. Пару раз он украдкой сканировал их, выискивая бреши, — прибор ничего не видел, но сармату было не по себе. «Где-то местные волны просачиваются,» — думал он, угрюмо щурясь. «В здоровую голову такие опыты не пришли бы…»

— Значит, Бласко из зачёта выбывает, — подвёл итоги Айзек, положив в коробку последний кровезаборник. Их там было на удивление много — и от декомпрессии к декомпрессии число заполненных ячеек росло. «Много филков не возвращается в Ураниум,» — думал Гедимин. «Им всем плохо от перехода? Или… или они для Ураниума уже мертвы?»

— Чего «выбывает»? — Бласко тронул перевязанное плечо и недовольно сощурился. — Это ничему не мешает. И я ещё освою вашу пушку.

Айзек с сомнением покачал головой.

— Не всё так просто…

Бласко фыркнул.

— Если Старший, которому она даже не по руке, может из неё стрелять…

— Если Гедимин может из неё стрелять, — со вздохом поправил его Айзек. — Это ещё ничего не значит. Со штуками, сделанными Гедимином, наверняка справляется только Гедимин. А вот все остальные…

Он выразительно посмотрел на Гедимина. Тот угрюмо сощурился.

— Говорил же — надо больше термоизоляции…

…Вокруг лагеря в красном и желтоватом свете поднимались к небу столбы тумана. Гедимин сверился с термометром и задумчиво хмыкнул. «Есть в этих температурных колебаниях какая-то цикличность…»

— Держи, — Вепуат, подманив на ладонь пролетающий мимо дрон, сунул его Гедимину и зашёл в шатёр. Внутри уже шуршали и похрюкивали — «трилобиты» чуяли тёплый сквозняк из-под полога и рвались в полёт. Гедимин машинально проверил дрон и на секунду сжал пальцы в кулак.

— Вепуат! Опять дроны без декомпрессии⁈

— Только один, — отозвался из шатра Вепуат. — Небо надо отслеживать, помнишь? Второй уехал в Ураниум. А этот подождёт до ночи.

Он вышел наружу, увешанный «трилобитами»; «перья» его скафандра приподнялись, вдвое увеличив его видимый объём. Гедимин поморщился.

— Я вот думаю, — как ни в чём не бывало заговорил Вепуат, проходя мимо сармата по направлению к обрыву. — Текк’там, наверное, тоже будут интересны стрельбы. Они могут на них смотреть — с расстояния, чтоб никого не подавить… А могут ли они принять участие?

Гедимин мигнул. Ему вспомнилось, с каким грохотом падали двухсоткилограммовые валуны, подброшенные Текк’том и ударом хвоста отправленные на другой край долины. «М-да-а… Это было бы зрелищно. Как учения крейсеров.»

— Они же всё разнесут, — вслух сказал он. — И мишени, и холм. И безо всякого оружия. Ты Айзеку сказал, что хочешь их позвать?

— Айзек уехал, — напомнил Вепуат. — Скажу, разумеется. Жаль всё-таки, что они не могут участвовать…

…Набор камешков на костях, вкопанных у разлома, со вчерашнего дня изменился — Гедимин точно помнил, что некоторых не было, а другие, наоборот, были, но сегодня пропали. Вепуат, тоже что-то заметив, оглянулся на вешки и еле слышно хмыкнул.

— Что-то происходит… Сегодня я бы вкопал стойку во-он там. Натаскивать будем на взаимодействие. Сможешь издать вот такой щелчок?

Вепуат странно цокнул языком. Гедимин резко качнул головой.

— Своих зверей мне не пихай.

— Н-ну ладно, — Вепуат озадаченно посмотрел на него и едва заметно пожал плечами. — Тогда следи за небом.

…Подранок догнал Сокола над светящимся кратером, перевернулся, выписывая в воздухе «бочку», и на долю секунды их хоботки соединились. Сокол развернулся, и Гедимин поднял руку, подставляя ему предплечье. Мясо, зажатое в его кулаке, уже растрепалось на клочки, и сармат удивлялся, что эти ошмётки, пропахшие скафандром, зверьки ещё находят съедобными.

— Tza! — донёсся из-за кратера довольный возглас Вепуата — Подранок долетел и принёс отобранный у Сокола камешек. Гедимин беззвучно хмыкнул. «Интересно. Подранок всегда заходит на стыковку снизу, с переворота. А Чужак — сбоку, на рывке. Сбоку проще. У него не получается переворот, или он не хочет тратить силы на ерунду?»

— Tza— a! — донеслось из-за кратера, и Гедимин услышал дробный перестук — Вепуат защёлкал пальцем по пластине брони. Сокол беспокойно зашевелился, и сармат отпустил его шлейки. Хотелось приподнять руку в стряхивающем жесте, но Вепуат очень просил «трилобитов» не стряхивать — мол, это сбивает отработку команд — и Гедимин с ним не спорил. Зверёк в ту же секунду сорвался с места, мелькнул над кратером, выписав в воздухе плавную дугу, и опустился на стойку.

«В небе чисто,» — Гедимин покосился на экран сканера. Дрон, висящий над кратером, подал сигнал — что-то размытое проплывало высоко над долиной, но луч с земли его не замечал.

— Sata! — крикнул сармат, помахав Вепуату сканером. С той стороны кратера донеслись частые щелчки — насторожившийся Вепуат унимал «трилобитов», рвущихся в небо. Что-то шевельнулось сбоку от Гедимина — одно из световых пятен в соседнем кратере дрогнуло и сменило местоположение. Сармат резко развернулся и увидел когтистую руку в жёлтой шерсти. Кто-то из Сэта забрался на камень, высунулся из-за гребня скалы и махал в небо дохлым кальмаром. Гедимин узнал это существо — таких часто привозили в охлаждённых бочках на полевую кухню.

— Ya’ta! — крикнул сармат, взглянув на сканер. Размытая тень в небе пропала — дрон больше её не видел. На той стороне кратера громко щёлкнули языком. «Трилобит» — кажется, Чужак — поднялся в небо и выписал над провалом широкий круг. Он летел высоко, не снижаясь. Гедимин покосился на Сэта с кальмаром — тот поднялся ещё выше, опираясь на скалу, и снова помахал дохлым зверьком. Сармат мигнул. «Приманивает,» — мелькнуло в голове. «Пресечь?»

Чужак пролетел мимо приманки, заходя на новый круг. С руки Вепуата взлетел второй «трилобит». Гедимин видел, как он рывками набирает высоту. «На полметра выше Чужака,» — отметил он про себя. «Крылья на месте — значит, это Сокол. Как будет заходить — снизу или сбоку?»

Сокол, сделав ещё один рывок, зашёл над Чужаком сверху и небрежно ткнул его в основание хоботка. Чужак хлопнул спинными щитками и резко нырнул на пару метров вниз. На приманку в руке аборигена он по-прежнему не обращал внимания — как и Сокол, пытающийся забрать камень. Резкие виражи ему не давались, и летел он медленнее, набирая скорость лишь на коротких рывках. С третьей попытки хоботки состыковались, и Гедимин, едва сдержав облегчённый вздох, подставил руку. Световое пятно над соседним кратером всё дрожало — Сэта, как будто не замечая, что никому нет до него дела, всё махал кальмаром в небо. Гедимин покосился на экран сканера — подманивать вроде было некого…

— Tza! — донеслось из-за кратера. — Гедимин, неси Чужака сюда. Ещё немного свободных полётов — и пойдём в лагерь.

«Трилобит» спокойно сидел на руке. Гедимин на всякий случай придерживал его за шлейки, но существо и так никуда не хотело улетать. Сармат старался не смотреть на кратеры, заваленные ценным сырьём, — оно было там, за красно-жёлтыми скалами, и светилось золотом, разбрасывая блики… Сэта тоже были там — Гедимин, хоть и не вглядывался, чётко определил троих.

«И ещё один — вон там, с кальмаром,» — сармат покосился на дальний кратер. С гребня он хорошо просматривался, — абориген всё пытался кого-то приманить, хотя в небе над долиной остался только дрон.

— Чего он всё машет? — Гедимин настороженно сощурился. — Трилобиты улетели. Местной фауны не видно — дрон бы заметил. Кого он зовёт?

Вепуат оглянулся на Сэта и еле слышно хмыкнул.

— Видимо, дрон. Попробуй сам его подозвать.

— Кого?.. — Гедимин, недовольно глядя на дальний кратер, тронул запястье. По неслышному сигналу дрон плавно сдвинулся в сторону и начал снижаться. Сармат подставил ему ладонь, придирчиво осмотрел обшивку, — механизм пока не обрастал ни перьями, ни чешуёй.

— Ушёл, — ухмыльнулся Вепуат, глядя на дальний кратер. На скале больше никого не было. Гедимин хмыкнул.

— Правда, что ли, подманивал дрон? Вот мартышка…

— А откуда им тут знать, что это за штука? — отозвался Вепуат, глядя на сармата с непонятным недовольством. — Ещё один летающий зверь, вроде наших «трилобитов». Хм… А ведь он, похоже, знал, что «трилобиты» так просто не подманиваются. А вот с незнакомым зверем можно рискнуть.

Гедимин прижал дрон к груди и едва заметно поморщился.

— Можешь им объяснить, что это не зверёк?

Вепуат ухмыльнулся.

— Навряд ли. Но поговорить с ними, пока они тут, надо. Следи за зверьми!

Он отошёл на шаг от стойки с притихшими «трилобитами» и громко рявкнул. Несколько секунд Гедимин слушал то рык, то рокот, то резкие щелчки. «Направленная мутация,» — мрачно думал он. «Без неё таких звуков не издашь. То ли голосовые связки, то ли язык, — что-то у Вепуата уже явно не сарматское.»

Вепуат замолчал. Гедимин шевельнулся, но разведчик резко махнул рукой — «тихо!» Через пару секунд сарматы услышали клёкот и рявканье — пару коротких фраз, перемежающихся странным шипением и потрескиванием. Вепуат широко ухмыльнулся и вскинул кулак.

— Tza atesq!.. Ну что ж, пойдём в лагерь, — он, обернувшись, парой щелчков подозвал «трилобитов» и выдернул из пепла опустевшую стойку. — На стрельбах у нас будут гости. Осталось предупредить Айзека.

— И местных, — вполголоса добавил Гедимин, глядя на световые пятна среди скал. Рычать там перестало, но по-прежнему шипело и потрескивало, а вспышки становились ярче. На запястье зажёгся экран дозиметра — прибор уловил всплеск сигма-излучения. Пока сарматы дошли до разлома, Гедимин насчитал восемь таких всплесков. Он заставил себя идти медленно и не тянуться за сфалтом — от происходящего ему было не по себе.

…До бункера осколки не долетали — разбивались о защитное поле над временным полигоном — но Гедимин всё равно неприязненно щурился на белесый купол. «Слишком близко к реактору,» — думал он, тщательно закрывая входы в бункер. «Надо было прогнать их вон туда, за ангары…»

— Heta! — донёсся из-под купола резкий возглас Кенена Гварзы. — Полчаса на остывание. Взять палки!

Гедимин еле слышно хмыкнул. С «палками» тренировались больше всего — примитивное приспособление без какого-либо прицела никак не давалось филкам, снаряды летели куда угодно, только не в мишень. «С резинками они все имели дело,» — думал сармат. «Вариации рогатки им легко даются. А вот всё, чем машут над головой…»

За куполом раздалось шипение открывающегося гермошлюза, потом под тяжёлыми шагами загремел трап, и Гедимин встал над крышкой, смахнул с рук невидимую пыль и недовольно сощурился. «Трап-то зачем ломать⁈»

— Вепуат! Нет, атомщик всё-таки прав насчёт мутаций, — услышал он сердитый голос Айзека. — На следующую декомпрессию едешь в город! Ведь это надо было ещё додуматься — и не сказать ни мне, ни стражам… Кенен! Оторвись на пять минут. Тут у нас проблема.

«Мать моя пробирка,» — Гедимин, угрюмо щурясь, обогнул непрозрачный купол — как раз вовремя, чтобы увидеть, как у ангара душевой собираются втроём Вепуат, Айзек и Гварза. «Похоже, переговоры не задались.»

— Ага, — Гварза смерил его недобрым взглядом. — Кет тут как тут. Ведь это его идея была, верно? Как раз в его стиле — выдумать какой-нибудь бре…

Вепуат сердито фыркнул.

— Это я предложил, — он сложил руки на груди. — И ничего это не бред. Они вполне договороспособны. У нас за шесть дней не было ни одного столкновения. Гедимин, подтверди!

Сармат кивнул.

— Там много Сэта, но к нам правда никто не лез, — сказал он. — Только надо будет чем-то отделить их от Броннов и Скогнов. Если они совсем не ладят…

Гварза тяжело вздохнул.

— Их прекрасно отделяло расстояние до Сфена Огня. Вепуат! Ты хотя бы предупредил стражей, кого сюда притащишь⁈

Вепуат фыркнул. Гедимин встал рядом с ним, положил руку на плечо, — сармат покосился на него с молчаливой благодарностью.

— Они обещали прийти мирно, — мрачно сказал разведчик. — И я буду за ними следить. А твои стражи неделями не заглядывают на холм. Как я их мог предупредить⁈

— Калиг и Навкет каждую ночь на холме, — сдержанно ответил Айзек. — И… похоже, им придётся прийти и в дневную смену. Если кто и совладает с существами из Сфена Огня, то это они. М-да… Вепуат, что тебе спокойно не сиделось? Что, нам мало было Гедимина…

Теперь фыркнул Гедимин.

— Чего я-то⁈

Гварза ударил кулаком о кулак.

— Тихо! Итак, у нас тут будет неизвестное количество агрессивных неконтролируемых существ…

— Они понимают по-джагульски, — буркнул Вепуат, глядя в землю.

— И неизвестное количество Броннов и Скогнов, — Гварза сделал вид, что его не слышит. — У которых с агрессией и подконтрольностью тоже всё крайне плохо. И ещё двадцать пять слабозащищённых филков, не понимающих, что происходит. И, возможно, два-три стража, чьё поведение я предсказать не берусь. Ну что, Айсиек, равный Куэннам?

Гварза криво ухмыльнулся.

— Посмотрим, насколько мы с тобой этим Куэннам равны. И хватит ли нашей репутации, чтобы предотвратить резню.

Гедимин смотрел на него, изумлённо мигая, — в потемневших было глазах Кенена зажёгся азартный огонь. Айзек неуверенно ухмыльнулся.

— Рано или поздно до этого должно было дойти. Итак, стрельбы у нас послезавтра днём… Вепуат! Как Сэта измеряют время?

Разведчик мигнул.

— Не знаю, — неохотно признался он. — Но восход-то Пламени они не пропустят?

— На том участке, куда вы ходите, этот восход — в то же время, что и здесь? — сощурился на него Гварза.

— Светлеет там тогда же, когда и здесь, — отозвался Вепуат. — А до восхода мы ни разу не досиживали. Ну, мы с Гедимином можем выйти туда чуть попозже — и проводить всех, кому надо.

Айзек смерил задумчивым взглядом сначала Гедимина, потом самого разведчика.

— Так и сделайте. Выделим им место поближе к спуску, чтобы с той стороны никто больше не сидел. А теперь пойдём к Скогнам. Да, и ты, Вепуат, пойдёшь тоже. Гедимин, ты там ни к чему. Можешь потренировать филков, пока мы с Кененом заняты. Твой ракетомёт там, наверное, остыл…

Гедимин нехотя шагнул в проём в защитном поле. Филки смотрели на него с опаской.

— Что там будет? Кто придёт на стрельбы? — спросил один из них. Гедимин едва заметно поморщился, глядя на его жёлтый комбинезон. «В таких тряпках к Сэта и правда лучше не подходить. Защитным полем их всех обернуть, что ли…»

— Аборигены, — ровным голосом ответил он. — Из соседней долины. Вроде бы разумные.

Он тронул ствол ракетомёта и довольно хмыкнул — рэссена быстро нагревалась, но и остывала тоже быстро.

— У вас вроде были проблемы с перезарядкой. Показываю ещё раз…

33 день Молнии, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня — Сердце Пламени

— Дим-мин…

Белый свет в шатре погас так же внезапно, как вспыхнул. Гедимин сел на подстилках, подтянул к себе плазморез — и только тогда открыл глаза. У входа, занимая всё свободное место в шатре, стоял Калиг.

— Сегодня в небе будет много треска, — задумчиво проговорил он, глядя на Гедимина сквозь блестящие тёмные щитки-наглазники. — Опасно для летунов. Скажи Вепу-а, чтобы берёг своих зверей. Особенно тех, что поднимаются высоко.

Гедимин мигнул.

— Будет гроза?.. Чего сам не скажешь?

— Мне пора уходить, — отозвался Калиг; в его груди что-то размеренно рокотало. — Очень давно мы с Навкетом не выходили днём. Но если сюда придёт огонь… Ты помнишь, что огонь означает жар?

Гедимин снова мигнул — он до сих пор не был уверен, что до конца проснулся.

— Ничего не понимаю, — он угрюмо сощурился на стража. — Ты придёшь на стрельбы? Я уберу все факелы в душевой, там будет очень темно. Заберёшься туда, если на свету тебе вредно…

Калиг медленно наклонил тяжёлую голову. Гедимин был уверен, что он зацепится рогами за какую-нибудь опору или сам полог, но страж разминулся со всеми «ловушками», даже на них не глядя.

— Благородно с твоей стороны, Дим-мин. Я приду посмотреть на твоё оружие.

Полог за ним ещё не успел опуститься, как снаружи сухо протрещало, и раздался раскатистый грохот. Гедимин выглянул на улицу. С неба не капало — только между иссиня-чёрными небесными складками зияли ослепительно-белые трещины, и внутри них что-то вспыхивало, изредка «вылезая» наружу ветвистым электрическим разрядом.

«В небе будет много треска…» — повторил про себя Гедимин, оглядываясь по сторонам. Бронны-уборщики, пробегая мимо с пустым коробом, пискнули что-то приветственное. Следом пронёсся нхельви, обогнавший свою стайку. Она — ещё восемь особей — замедлила бег рядом с Гедимином, разделилась надвое, сунулась в соседние шатры и помчалась дальше. Сармат прислушался к звукам лагеря и пожал плечами — «вроде тихо».

Треска и правда было много. Когда Гедимин вышел из душевой, разряд между небесными складками вспыхивал каждые пять минут. Громыхало не всегда — чаще всего, в самом деле, всё заканчивалось коротким треском. Аборигены — те, кто не слонялся по лагерю — возились на кухне. Никто не бегал с воплями, не ронял шатры и не пытался забиться под каменную крышу.

— Сегодня у нас сухая гроза, — Вепуат, выбираясь из шатра с охапкой «трилобитов», посмотрел на небо. — Не знаю, как пойдут полёты, но рискнём.

— Калиг предупредил, чтобы высоко не летали, — сообщил Гедимин, настороженно глядя на ветвистые разряды. «А ведь в Сфене Огня их может быть больше,» — мелькнула неприятная мысль. «А может быть — меньше. Не силён я в местной климатологии…»

— А я предупреждаю — чтоб к рассвету были в Элидгене, — услышал он недовольный голос Гварзы и растерянно мигнул. Кенен Гварза стоял у своего шатра и хмурился, не обращая внимания ни на небо, ни на хрюкающих «трилобитов».

— С восходом выходим в Сердце Пламени, — угрюмо пояснил он и, отвернувшись, ушёл в палатку. Гедимин и Вепуат озадаченно переглянулись.

— Про Сфен Огня ничего не сказал, — прошептал разведчик и криво ухмыльнулся. — В Сердце… Опять зверей тащить с собой? Еще показательных полётов захотят…

Гедимин еле слышно хмыкнул.

— Сфену Огня ты полёты показываешь, а Сердце чем хуже?

— Никто из Сердца не очищал для моих зверей небо, — неожиданно нахмурился Вепуат, и Гедимин замолчал. К разлому они шли в тишине, только трещали над холмами разряды.

…Дрон покачивался на воздушных потоках. Защитное поле, растянутое вокруг него, так и висело над долиной белесым блином. По ту его сторону что-то сверкало, но видно было плохо — силу разрядов Гедимин мог оценить, только посмотрев вдаль, на небо, не закрытое расплющенным куполом. Трещало непрерывно, и то и дело над Сфеном Огня прокатывался гром — почти такой же, как на Земле.

Два «трилобита» выписывали круги над кратером — Подранок впереди, Сокол на полметра позади. Ещё один рывок — и они поравнялись; Сокол выпустил хоботок, но Подранок перевернулся в воздухе, уходя вниз, и самец на полной скорости пронёсся мимо. Гедимин почти слышал, как самка довольно хрюкает.

— Когда у них сезон размножения? — вполголоса спросил он у Вепуата; разведчик наблюдал за «трилобитами» с недовольным прищуром, но одёрнуть их, видимо, не мог. — С этим твоим «взаимодействием» — мы его им не ускорим?

Вепуат резко качнул головой и выбил пальцами дробь по щитку на предплечье. Сокол сделал новый рывок, и Подранок нехотя сбавил скорость, позволив ему забрать камешек. Гедимин подставил руку — кто-то из «трилобитов» должен был на неё сесть.

— Heta! — Вепуат согнал с себя Подранка, и тот, щёлкнув спинными щитками, неохотно перебрался на Гедимина. Сокол, широко растопырив крылья, обогнул сарматов и сел на освободившееся место. На стойке недовольно завозился Чужак.

— Твоя, твоя очередь, — проворчал Вепуат, пересаживая Сокола на стойку и закрепляя шлейки. Подранок на руке Гедимина сидел смирно, и сармат, пользуясь передышкой, огляделся по сторонам. Жёлтое свечение во всех соседних кратерах он видел и так — оно появилось через пару секунд после того, как Гедимин вбил в землю стойку для «трилобитов», и с тех пор становилось только ярче. Иногда сармат видел чью-то рыжую гриву, длинную морду или когтистую руку — похоже, существам надоело прятаться. Сейчас он посмотрел на кратер в упор — и удивлённо мигнул.

Здесь были трое Сэта — кроме тех, кто осторожно выглядывал из-за скал. Втроём они расселись на красно-жёлтых камнях и смотрели в сторону сарматов. Гедимин мог пересчитать браслеты на их руках и бусины, вплетённые в гривы, но так и не определил, самцы это или самки, хотя из одежды на них были только узкие набедренные повязки. Свисающие их «хвосты» были украшены бахромой — и даже, вроде бы, мелкими камешками или стекляшками. Поймав взгляд Гедимина, Сэта не стали прятаться, только их огненные гривы вспыхнули ярче, и они чуть подались назад, будто хотели что-то выхватить из-за спины. Сармат медленно поднял руку в приветственном жесте. Пару секунд он и Сэта смотрели друг на друга, потом Гедимин опустил руку, и рыжее пламя потускнело.

— Молодец, — прошептал ему в наушник Вепуат. — Жаль, я сам не догадался, когда они появились. Держи Подранка, сделаем ещё прогон.

…Первым догонять пустили Подранка — он и справился с заданием за один круг, и Гедимин снова подставил «трилобиту» руку и быстро оглянулся на соседний кратер. Кто-то сидел на камнях и там, выбрав скалы повыше; в руках у существ ничего не было, и они ничего не делали — просто смотрели на пролетающих мимо «трилобитов». Вдали загрохотало, и Гедимину почудилась вспышка — только не белесая, а жёлтая. Его рука отяжелела, «трилобит» зашуршал, устраиваясь, и сармат перевёл взгляд на него.

— Tza! — скомандовал Вепуат, протянув камешек Подранку. Существо подхватило его на лету и сделало над кратером широкий, почти идеально ровный круг. Следом с руки сорвался Чужак. Что-то вспыхнуло за плечом Гедимина, он обернулся и удивлённо мигнул.

— Смотри, Сэта, — прошептал он Вепуату, как будто аборигены могли его подслушать. — Четверо в том кратере.

— Угу, — отозвался тот, глядя только на «трилобитов». — И в этом трое.

— Один из тех секунду назад сидел тут, — сообщил Гедимин, оглядываясь на аборигена. Перепутать его с кем-то было сложно — только у него среди нагрудных подвесок была одна, неприятно напоминающая обугленную человечью челюсть. «Это точно он. Был вон там, а через секунду — уже здесь. Когда успел?»

— Уверен?.. Tza! — Вепуат сунул прилетевшему Чужаку мясо и недовольно толкнул Гедимина в бок. — Не спи!.. Если устал, давай прервёмся. Звери полетают, а ты сосредоточишься.

Гедимин, спохватившись, разжал кулак и позволил недовольному Подранку взять пищу.

— Он секунду назад был в другом кратере, — повторил он. — Кратчайший путь — мимо нас. Незаметно он пройти не мог. Как успел туда добраться?

Вепуат пожал плечами.

— Быстро и тихо, я полагаю. Ну что, дальше будешь работать, или сделаем перерыв?

…Гедимин разжал пальцы, отдавая «трилобиту» последний кусок мяса, и перевёл взгляд на красно-жёлтые скалы. «Опять он?» — сармат угрюмо сощурился на подвеску-челюсть. Сэта снова сидел в кратере, над которым летали «трилобиты»; Гедимин снова не заметил, когда он туда пришёл.

— Опять сидит здесь, — тихо сказал он Вепуату. Тот, пересаживая Подранка на стойку и отстёгивая шлейки заскучавшего Сокола, только дёрнул плечом.

— Так здесь лучше видно. Всё, последние два прогона, и сворачиваемся. Нам ещё на холм лезть.

Гедимин недовольно сощурился. «Он что, не понимает, о чём я говорю? Эти существа светятся на полдолины, они не могли пройти мимо нас незаметно!»

— Держи, — Вепуат протянул ему Сокола и быстрым движением сунул в подставленный кулак пару клочков мяса. Животное выпустило хоботок, но обнюхать руку Гедимина не успело — ему вручили эстафетный камешек. Заглянув в кратер, сармат увидел, как пятый Сэта пытается устроиться на краю удобного выступа и недовольно вскидывает гриву. Через пару секунд он всё-таки уселся — на самом низком скальном уступе, чуть ли не под ногами соседа. Чужак, догоняя Сокола, пронёсся над аборигеном, тот запрокинул голову, резко развернулся, пытаясь уследить за ним взглядом, и едва не свалился с камня.

…«Трилобиты» недовольно хрюкали — сегодня их «свободные полёты» были прерваны на середине, и они это заметили. Вепуат деловито пристёгивал их к броне — так быстро, что Гедимин только успевал мигать.

— Стойка, — напомнил ему разведчик, выходя на край кратера. Сэта — все шестеро, как-то усевшиеся на ровных частях скал — подались назад. Вепуат остановился, набрал воздуха в грудь и зарычал. Пару рявканий спустя ему ответили — сначала шипением и треском, потом — рокотом и щелчками. Гедимин ждал, пока дрон снизится и сядет ему на ладонь, и молча наблюдал за аборигенами. «Интересные у них ступни. Получается, они всё время ходят на кончиках пальцев. Видимо, из-за этого когти сточились. И обуваться неудобно.»

— Идём, — поторопил сармата Вепуат; он едва заметно ухмылялся и почёсывал «трилобита» под головным щитком. — Всё интересное будет завтра.

— Что ты им сказал? — спросил Гедимин.

— Когда собираться к нам на холм, — ответил Вепуат. — И спросил, сколько их там будет. «Одиннадцать сначала и кто-то потом,» — так они сказали.

Гедимин еле слышно хмыкнул.

— И сколько им готовить места? Одно дело — одиннадцать, другое — пятьдесят.

Вепуат пожал плечами.

— Кто не влезет, тот не влезет. С соседнего холма посмотрят, там места много. Идём-идём, опоздаем — Гварза прикопается!

…Едва сарматы сделали первые шаги по спиральной улице, «трилобиты» зашевелились, выпуская крылья. Гедимин покосился на термометр. «Плюс двадцать пять. Теплее, чем в Сфене Огня.»

Над резными белыми башнями трещали разряды — сухая гроза, начавшись с утра, после рассвета только сильнее разбушевалась. Гедимин видел, как в шпили над древним заводом бьёт молния за молнией. «Всё-таки непонятно, как тут работает электричество,» — думал он, вспоминая все свои неудачные опыты. «В тучах — мелкодисперсная взвесь „жидкой молнии“?»

…Встречали их двое, Бронн и Скогн; в последнем Гедимин вроде бы узнал мастера Шесека. Секунду спустя Айзек подтвердил его догадку, назвав их имена, и Гедимин повторил за ним приветственный жест — местный, равнинный. Шесек коснулся пальцами лба в ответ, пристально посмотрел на сармата и шевельнул углами рта.

— Мы бросили жребий, кто из нас пойдёт смотреть на ваше оружие, — рассказывал на ходу старейшина Кайри. В этот раз он не повёл сарматов в «гостиную» — они сразу вышли на широкую «магистраль», упирающуюся в «реакторный отсек». Одинокий филк — кажется, Таркасан… или кто-то в его относительно надёжном скафандре — шёл, немного отстав, и разглядывал выступы и впадины на стенах. Гедимину мерещилось, что здесь проходил трубопровод — или что-то ещё, для чего потребовалось проложить желоба-каналы. Труб не осталось, а крепления постепенно сточились, превратившись в симметричные выступы орнамента. Гедимин смотрел на них и чувствовал слабую ноющую боль в запястьях… даже не боль, — как будто руки онемели, а сейчас кровообращение восстанавливалось. «Давно я не прикасался к нормальным механизмам. Всё палки да верёвки…» — подумал он с внезапной тоской и покосился на мастера Шесека. «Попроситься, что ли, в литейню? Я ведь никому не помешаю…»

Айзек еле слышно хмыкнул.

— Не настолько это серьёзное мероприятие, чтобы проводить его прямо в столице, — сказал он, и Гедимин мигнул — похоже, он пропустил немалый кусок разговора. — Это просто развлечение для поселенцев.

— И на него вы позвали Броннов, — сказал Шесек, резко вскинув голову. — Что Бронны понимают в оружии⁈

Он сердито фыркнул, и Гедимину почудилось, что он расстроен.

— Так выпал жребий, — со слабой улыбкой сказал старейшина Кайри. — Тебе, мастер Шесек, повезёт в чём-то другом. А мастеров-сарматов ждёт Хранящее и Хранимое Сердце Равнины — Кайшу!

…Гигантский живой диск, повисший над реакторной шахтой, окрасился в жёлтый, оранжевый и красный; казалось, внутри него бушует пламя, и Гедимин невольно покосился на термометр. Здесь, над реактором, было на удивление прохладно — всего-то плюс восемнадцать, и окраска живой линзы на это никак не влияла.

— Вы призвали огонь, — медленно проговорила Кайшу вместо обычного приветствия, и световой пучок упёрся в грудь Айзека. — Бронны, Скогны и нхельви завтра придут в Элидген. И туда же придут Сэта. Хватит ли четверых стражей, чтобы их сдержать?

Гедимин мигнул. «И она уже знает?.. Почему их вечно волнует какая-то ерунда? Четверо вооружённых стражей на десяток безоружных дикарей — и мы ещё, с плазмомётами… Вот на месте Сэта я бы опасался. А ей-то что?»

— Вепуат семь раз ходил в Сфен Огня, — заговорил Айзек, и световое пятно перепрыгнуло на разведчика, заставив «трилобитов» съёжиться и поджать хвосты. — С Сэта общался он. Они не проявляли агрессии. Он считает, что им можно доверять. Хотя бы в течение пары часов.

Линза на секунду вспыхнула и тут же почернела.

— Доверять огню… — донеслось изнутри. — Завтра я буду смотреть на ваш холм. Я могу ослабить огонь, но не могу погасить. Будь осторожен!

Гедимин недовольно сощурился. Он стоял у стены, сегодня всем было не до него — и обсуждали они, на его взгляд, какую-то чепуху. «Ну что „огонь“⁈» — сармат едва заметно пожал плечами. «Ну что они, эти Сэта, — сожгут на холме весь гравий? Поджарят все туманники? М-да… непрозрачная стена в мой рост. Только непрозрачная стена. Чтобы никто никого не видел и ни к кому не лез.»

— Хорошо, что пришёл Тарр-ка, — услышал он голос Кайшу. — Ему понадобится много терпения. Я звала мастеров-Скогнов — и они приехали. Они снимут мерки с Тарр-ка… Его сородичи бывают намного выше и шире в плечах?

Гедимин мигнул. «Чего они хотят от Таркасана? Мы же вроде отделались от местного тряпья…»

— Нет, для своего народа Таркасан довольно рослый и широкоплечий, — ответил Айзек, отодвигая филка от стены и выставляя под световой пучок. Таркасан настороженно щурился и явно хотел снова прижаться к стене.

— Каждый город вызвался сшить два кокона, — снова заговорила Кайшу. — Этого мало, но сейчас плохое время — подходящее волокно на исходе. В месяце Воздуха я скажу всем, и они сделают большие запасы. Но до тех пор придётся ждать. Можно сделать плохие коконы из шкур… и Бронны говорят, что пришлют много плетёных гнёзд. И много листьев на смену. Если сородичам Тарр-ка совсем негде будет спать…

Гедимину надоело мигать, и он ненадолго прикрыл глаза. «Так это про те войлочные мешки для филков… По два кокона с города? Они же вроде небольшие. Это что, настолько редкое сырьё? Да ещё и сезонное?.. Мать моя пробирка, что за дикая планета…»

— Не надо гнёзд, — отозвался Гварза, и Гедимин едва заметно ухмыльнулся — судя по голосу, Гварза тоже считал эту планету чрезмерно дикой, и ему непросто было сдерживать недовольство. — Лиственный сор повредит механизмы. Пусть пришлют, сколько могут, подстилок, пусть даже плохих. И хорошо запасаются в месяце Воздуха. Нам нужно две сотни коконов. Тридцати будет мало.

«Пятнадцать скогнийских городов,» — щёлкнуло в мозгу Гедимина. «Вот их сколько, оказывается. На всё это пространство. Наверное, Броннов примерно столько же…»

— Дим-мин, — пятно света, в этот раз — зеленоватого, остановилось на его груди, и сармат растерянно мигнул. — Говорят, ты со дня на день разожжёшь малое Пламя? Никогда ещё Пламя не разжигали в Сфене Земли. Будь осторожен.

— Мне ещё твэл не прислали, — пробормотал Гедимин, глядя на белесые и зеленоватые вспышки внутри живой линзы. — Это всё нескоро… А почему тут так мало… всего? Даже валяной шерсти…

Гварза со сдавленным стоном приложил ладонь к лицевому щитку. Айзек, укоризненно хмыкая, похлопал его по плечу. Гедимин недовольно сощурился.

— Тут всего — столько, сколько надо нам, — отозвалась Кайшу. — Никто не ждал, что придут равные Куэннам, и что им будет нужно так много. Теперь мы знаем. Но если сейчас не время для волокон — их не будет, пока время не придёт. Нам жаль, что ты, Дим-мин, остался без постели. В доме сердца много подстилок — возьми, сколько тебе нужно.

Айзек крепко сжал руку Гедимина и с сердитым шипением дёрнул его к стене.

— Никто из нас не замерзает, — сказал он. — И меньше всех удобство постелей волнует Гедимина. Он не хотел заставить тебя или ещё кого-то сделать невозможное. Он всегда задаёт странные вопросы.

— И всегда — не вовремя, — еле слышно пробормотал Гварза.

— Осторожнее с Пламенем! — линза вспыхнула зелёным огнём. — Я чувствую взгляд богов на вашем холме. Из-за него Пламя тревожится. Сегодня оно не будет ни с кем говорить. Идите!

…«Мать моя пробирка, ещё и боги…»

Сарматы снова куда-то шли по слишком широким коридорам, увешанным светящимися камешками и застеленным во много слоёв пружинящими подстилками. Симметрия в расположении коридоров и комнат на древнем заводе была — но какая-то смещённая, и от неё Гедимину всё время казалось, что стены плывут.

— Надо было договариваться заранее, — услышал он тихий, но очень недовольный голос Кенена Гварзы. — Куда смотрел Маккензи⁈

— Мы в этом месяце не знаем, что будет в следующем, — так же тихо ответил Айзек. — О чём тут можно говорить заранее? Нам сильно повезло с дворцовыми запасами, не то и тех двадцати коконов не было бы.

Гедимин мигнул. «Так наши коконы — из дворцовых запасов? То есть — Кайшу отдала свой войлок, всё, что тут лежало? Чтобы сделать двадцать спальных мешков, понадобилось… вскрыть стратегические резервы⁈ Мать моя пробирка…»

Услышанным хотелось поделиться с Вепуатом, но тот, как угрюмо сощурился у реакторной шахты, так и шёл, не оборачиваясь и не разжимая кулаков. «Трилобиты» съёжились на его броне и прикинулись мёртвыми.

Страж-проводник резко свернул, поддел посохом плотную занавеску в дверях, и сарматы вышли в продолговатый отсек. Гедимин увидел в его длинной стене отверстия — несколько округлых проломов с шипованными краями — и не сразу понял, что они не сквозные, а плотно затянуты прозрачной плёнкой. Здесь было очень светло, но свет не бил по глазам — просто очертания всех предметов стали очень чёткими, и Гедимин, не вглядываясь, различил отдельные волокна на пернатой броне Вепуата.

Едва сарматы вошли, существа, сидевшие на небольших подушках у глухой стены, зашевелились. Это были Скогны — три десятка, одетые непривычно скромно — почти без бус, бахромы и подвесок; и ещё они были очень тихими. Старейшина Кайри, смерив их холодным взглядом, подошёл к огромному сундуку, вытащенному на середину отсека, и положил на него руку. Что-то негромко сказав, он указал на Таркасана, провёл когтем вдоль ряда притихших Скогнов и ткнул пальцем в один из его краёв. Мастер Шесек добавил что-то от двери; в отсек он заходить не стал.

— Иди, — подтолкнул Таркасана Айзек. — Хорошо, что все приехали сразу. Снимут мерки — и ты свободен.

— Угу, — Таркасан подошёл к сундуку и остановился, сложив руки на груди. На сундук уже взобрался с мерным шнуром в руке первый Скогн. Ещё двое остановились внизу, обступив Таркасана почти со всех сторон. Один вёл записи — выцарапывал значки на коре.

— Садись, — Айзек, устроившийся на подушке, тронул Гедимина за руку. — С тебя мерку снимать не будем.

Сармат посмотрел на Скогна с мерным шнуром. Потом на другого — тот ещё сидел на подушке у стены, но шнур уже приготовил. Несколько секунд Гедимин глядел то на одну верёвку с узлами, то на другую, потом вполголоса помянул спаривание «макак», и Айзек укоризненно хмыкнул.

— Почему они все разные? Это же эталон измерения. Почему один от другого отличается на полтора сантиметра⁈

— Они из разных городов, Гедимин, — отозвался Айзек, жестом велев ему говорить потише. — Все они — из разных городов.

Гедимин ошалело мигнул — до него не сразу дошло, что Айзек имеет в виду.

— И что, в каждом городе… своя система мер⁈ В каждом городе на всей Равнине⁈

Айзек угрюмо кивнул.

— Именно поэтому мы тут сейчас сидим и ждём, пока все приложат мерки. А могли бы взять шнурок из Синви, приложить и результат разослать по городам. Это не ритуал. Это производственная необходимость, — он на секунду стиснул зубы и чуть опустил веки.

— В каждом городе… — прошептал Гедимин. Ему хотелось выругаться, но, по примеру Айзека, он сдержался. Первая тройка Скогнов уже записала все измерения; теперь на сундук забрался абориген из другого города.

Кто-то тронул Гедимина за руку; прикосновение было странным — чужая ладонь показалась сармату очень горячей. Обернувшись, он увидел Шесека. Скогн на мгновение приложил пальцы ко лбу и показал в ухмылке острые зубы.

— Я слышал, как ты удивлялся, — тихо сказал он и снова ухмыльнулся. — Значит, было чему удивиться. Все мастера меряют и считают, как им удобно, — что в этом странного для Дим-мина?

Гедимин на долю секунды стиснул зубы.

— Это никому неудобно, — прошептал он, недобро щурясь. — Всё время надо пересчитывать. Почему не ввести единую систему мер? У вас же централизованная власть, и скорость связи довольно высокая. Можно взять единый эталон, распространить его… Это же нетрудно — наделать одинаковых мерных верёвок!

Айзек толкнул его кулаком в бок, но Гедимин только отмахнулся. Его сейчас интересовала реакция Шесека — а она была какой-то странной. Он посмотрел на сармата озадаченно — а долю секунды спустя чему-то ухмыльнулся.

— Я из Тогота, — указал он на себя отогнутым когтем и протянул Гедимину руку. — Смотри.

Он широко расставил два соседних пальца. Длинный коготь на одном из них откинулся с сухим костяным щелчком — Гедимин даже поёжился, испугавшись за чужие суставы. Шесек быстрым движением провёл линию между подушечками пальцев.

— У меня здесь — вот столько, — он тронул пальцем часть фаланги, обнажившуюся из-под отогнутого когтя. — И вот столько здесь. А вот он — из Эллури…

Шесек указал на Скогна с мерной верёвкой.

— У него тут — вот столько, — снова расставив крайние пальцы, он отмерил второй рукой на сантиметр меньше. — И вот столько — тут, под когтем. И даже здесь…

Он растянул всю ладонь, от одного большого когтя до другого, и быстрым движением пальца провёл между ними черту.

— Здесь вот на столько меньше. И у всех из Эллури так. А у всех из Сэви… — Скогн провёл когтем по невидимой линии, отмеряя ещё полсантиметра. — Меры у нас разные. По-другому не выйдет.

Гедимин мигнул.

— Вы же не пальцами, а шнуром меряете.

Шесек коротко ухмыльнулся, приподняв губу над острыми зубами.

— Как разметить шнур? В Тоготе не разметят по-эллурийски. В Эллури — по-тоготски. Разметка растянется. Как проверить, что шнур негоден?

Гедимин встряхнул головой — череп отчётливо начинал гудеть.

— Можно выковать размеченную полосу из рэссены, — мрачно сказал он. — Тысячу одинаковых полос. Хватит на тысячу лет. У нас миллион городов, но система мер и весов — одна. И никто пальцами ничего не проверяет.

Айзек снова толкнул его локтем в бок. Гедимин досадливо отмахнулся. «Кому я мешаю⁈ Скогны там делом заняты. Всё равно по-нашему не понимают.»

— Странные у вас места, — заметил Шесек, прижимая уши к голове — что-то его то ли озадачило, то ли внезапно испугало. — В миллионе городов всё одинаково… Тот, кто так сделал, был сильнее Куэннов и злее Нерга.

Сармат снова мигнул. С гудящим черепом думать было сложно — и он видел, что Шесеку тоже нелегко уложить что-то в голову. Но что именно?

— При чём тут злость? Это просто удобно, — пробормотал он, пожав плечами. — Удобно собирать механизмы, удобно вести торговлю… Если вот в Тоготе будут делать котлы, а в Сэви — крышки, — как объяснятся, какую ширину закладывать? Как будут стыковать разные меры?

Шесек на долю секунды приоткрыл рот, потом встряхнул головой и немного отодвинулся.

— Дим-мин. Зачем делать котлы в Тоготе, а крышки — в Сэви? И там, и там сделают и котлы, и крышки.

— Но ведь есть что-то, что делают в разных городах по частям? — спросил Гедимин. — Сложные устройства, оружие… Если какое-то сырьё есть в одном месте, а в других нет — его же обрабатывают на месте, а не растаскивают по всем городам?

Шесек заглянул ему в глаза и странно ухмыльнулся.

— Если есть что-то в одном месте — все приходят туда и берут для себя. Если кто-то один заберёт всё себе — будет драка.

Гедимин хмыкнул. Он уже плохо помнил, чего добивался от Скогна, — новая информация встала поперёк черепа, и сармат почти чувствовал её острые углы, давящие на мозг.

— То есть вы делите сырьё между собой и потом, уже в городе, обрабатываете? Как вы узнаете, что оно разделено поровну, если у вас всех разные меры веса и длины?

Шесек, быстро выглянув из-за Гедимина, обменялся странными гримасами со старейшиной Кайри. Тот, поднявшись с места, подошёл ближе. Айзек с протяжным вздохом приложил ладонь к лицевому щитку. Гварза сидел так последние несколько секунд — и теперь выглянул из-под пальцев и выразительно хмыкнул.

— Дим-мин сегодня говорил с Пламенем? — осторожно спросил Кайри, с опаской глядя на сарматов. — И потом его не отвели в купальни?

Гедимин недовольно сощурился. «И что опять не так⁈»

— Дим-мину скучно, — Айзек с тяжёлым вздохом взял сармата за руку. — Потерпи. Скогны уже почти домеряли нашего филка. Скоро пойдём на базу.

Гедимин, сердито фыркнув, перевёл взгляд на Шесека, но его там уже не было — вместе с Кайри он перебрался ближе к двери, сармат только слышал их приглушённый писк. «Чем-то я сильно его озадачил,» — он безнадёжно покачал головой. «Может, и правда — такие дикари могут обойтись без разделения производств и без единой системы мер. А вот нам, похоже, придётся тут нелегко.»

… — Донесёшь? Уверен? — Айзек кивнул на мешок золотой глины. Гедимин подёргал тросы — вроде бы он правильно определил центр тяжести, и груз не должен был выскользнуть. Вепуат, нагруженный тремя свёрнутыми войлочными коконами, посмотрел на мешок и сочувственно хмыкнул.

— Он немного весит. Просто неудобный, — сказал Гедимин, надевая самодельный рюкзак. По карманам лежали, согревая броню, разделённые и подостывшие осколки кейека, пластины из камня, усиливающего омикрон-излучение, и два мифрильных прутка. Гедимин думал, что так и не заглянул в литейни, — подмастерья Шесека вытащили весь груз к воротам древнего завода, там сарматы его и забрали. Шесек держался в отдалении, настороженно глядя на чужаков.

— Мастер Шесек! — услышал Гедимин голос Вепуата. — Значит, у всех Скогнов из одного города расстояние между пальцами одинаково? А если мастер из Тогота переедет в Эллури — у него же пальцы не укоротятся? Ему трудно будет проверить мерный шнур из Эллури…

Шесек встряхнулся, будто его водой забрызгало, и поднял на сармата озадаченный взгляд.

— Кто ему даст проверять? Это дело мастеров из Эллури. Он будет младшим мастером в Эллури, такие проверки — не его дело.

— Но ведь он станет старшим мастером когда-нибудь, — не отставал Вепуат. — Если он превзойдёт других, местных…

Шесек сердито фыркнул.

— Если бы превосходил, не выгнали бы из Тогота. Хорошие мастера нужны в своём городе. Прогнали — значит, не годится. Он не станет старшим.

Вепуат оглянулся на Гедимина. Тот успел подойти на пару метров и теперь внимательно слушал. Голове легче не становилось.

— Хороший мастер не может поссориться с другими? Или с правителями… старейшинами? — осторожно спросил Вепуат. — Вот, Гедимин, бывает, ссорится с Айзеком…

Шесек быстро оглянулся на Гедимина и едва заметно вздрогнул.

— Если он хороший мастер и занят своим делом, никто его не выгонит, — убеждённо сказал он. — Даже все старейшины вместе. Может, будут прерывать разговоры. Выведут с совета. Но не выгонят. Прогнать мастера — убыток городу. Очень большой убыток. Такое случалось раньше. Давно. При Нерге ещё. Это было… очень плохо для нас.

Вепуат склонил голову, жестом попросив Гедимина подержать рот закрытым. Тот еле слышно хмыкнул, но промолчал.

— Мастер Шесек, — снова заговорил он, оглянувшись на Айзека и Гварзу — те всё беседовали с незнакомыми Гедимину стражами на непонятном ему языке. — Ты из Тогота? А твои подмастерья?

— Весь цех из Тогота, — Шесек внезапно повеселел и даже принял горделивый вид. — Самые лучшие. Это большая честь — работать в литейнях Куэннов.

— И вы измеряете длину и вес, как принято в Тоготе? — уточнил Вепуат. Шесек шевельнул вибриссами — видимо, эта гримаса заменяла Скогнам кивок.

— А если ваши литейни передадут мастеру из Синви? — спросил сармат, заставив Шесека недобро оскалиться.

— Воля богов, — сухо ответил Скогн. — Приедет его цех. Мы уйдём.

— И все меры длины и веса с этого дня станут другими? Из-за этого… ничего не попортится в городе?

Шесек оглянулся на Гедимина и прижал уши к голове.

— Вы с Дим-мином вместе говорили с Пламенем? Почему вас не отвели в купальни? Я пойду, принесу ягод курруи для вас…

Не успел Гедимин проводить Скогна растерянным взглядом, как кто-то крепко взял его за наплечник и развернул к себе.

— Идём, — бросил угрюмый Айзек, подталкивая Гедимина к собравшемуся каравану. — Хватит уже. Тебе всё ещё что-то непонятно? Или цивилизаторство зачесалось? Говорил же — не тащить сюда никакие новшества! Идём на базу. Вепуат, проследи, чтобы в лагере он эту тему не развивал!

…Текк’т протяжно загудел, приподнимаясь над пологим склоном нового кратера. Гедимин шагнул ему навстречу. Слой спрессованного гравия плавно спускался небольшими ступенями на плоское дно. Гедимину было не по себе — бронированное тело Текк’та витками лежало со всех сторон, местами сармат мог бы на него облокотиться, и всё время он был опасно близко. «А если он решит переползти на пару метров в сторону…» — Гедимин невольно поёжился и силой заставил себя думать о ступенях под ногами и о неглубокой «чаше» свежеотстроенного «стадиона».

— Хорошо. Годится, — отрывисто сказал он, глядя Текк’ту в глаза. — Возьми ещё камень и вкопай вон там. И можешь отдыхать.

Гравий зашуршал. Текк’т с плоским камнем в пасти опустил голову куда-то в витки и, не разворачиваясь, погрузился в скалу — просто провалился, будто камень под его телом вдруг стал жидкостью. На поверхности остался каменный диск с отверстием наверху, на две трети торчащий из нетронутого слоя гравия.

— Ага, неплохо, — донёсся с верхнего яруса голос Айзека. — Кто захочет, настелет себе подстилок. На подстилках поверх камней они часто сидят — видимо, это им не вредит. Мы сами будем вот здесь. Это место для филков… Знак разрыва все освоили?

— Мне не нравится эта затея, — отозвался с нижнего яруса Кенен Гварза. Он уже спустился и теперь разглядывал амфитеатр снизу вверх, что-то про себя высчитывая.

— Гедимин проверял эти снаряды на себе, — напомнил Айзек. — Минимальное защитное поле — и он даже синяка не получит.

Сверху протяжно засвистели. Вепуат со ступеней махал Гедимину рукой — неожиданно пустой, без «трилобитов» и их ремешков.

— Давай проверять барьеры, — сказал он. — Здесь будут Сэта. Вот на этом краю. Они крупнее Скогнов. Сколько места им надо?

— Вот столько, наверное, — Гедимин отмерил ещё пару метров по верхней ступени. — Здесь поставим барьер. Я буду тут…

— Будем тут вдвоём, — качнул головой Вепуат. — А в основном — я один. Ты же участвуешь, не забыл?

«Забудешь тут, мать моя колба…» — у Гедимина заныл давным-давно заживший ушиб, и он сердито сощурился.

— Тогда поле вешаем на два генератора, — сказал он, поднимая от земли на три метра прозрачный барьёр. — Сфалт я тебе оставлю, запитаешь от него. Уплотнение и непрерывная генерация…

Сармат уменьшил барьер на метр и отступил за него, пригибая голову. На той стороне завозился, устраиваясь на гравии, Вепуат.

— Тебе меня видно? — спросил Гедимин. — Ты там сидишь или лежишь?

— И так, и так, — отозвался Вепуат. — Аг-га… Тебя не видно. Совсем, даже макушку.

— Я голову пригнул, — буркнул сармат. — Плечи не торчат?.. Значит, при плотном барьере такой высоты хватит.

— И ещё прозрачный барьер — вдоль нижних ступеней, — сказал Вепуат, выбираясь из-за стены. — Вот его придётся делать прозрачным и прочным одновременно.

«Сколько возни ради минутного развлечения…» — Гедимин взялся за генератор защитного поля, выстраивая очередной барьер. «Какое-то международное мероприятие. Надеюсь, филки хотя бы натренировались и в цель не промажут.»

34 день Жизни, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня

— Эта древесина — сырая. Через месяц её так перекосит… — Гедимин угрюмо сощурился на Кенена Гварзу.

— Через месяц её давно переработают на субстрат! — Гварза выдернул из-под руки Гедимина последнюю колёсометалку и обернулся к выходу. В шатёр уже заглядывали филки; сармат увидел, как блестит в красном свете кованый тёмно-синий корпус «бластера». «Бластер носят на плече,» — отметил про себя Гедимин. «А вот ракетомёта не видно. Кто и куда его уволок?»

— Ну вот, так-то лучше, — Гварза окинул хмурым взглядом опустевший стол. И стопки дисков, вырезанных из коры, и круглые камешки, и окатыши неправильной формы, но светлого, удобного для нанесения знаков цвета, — всё разобрали филки, и на окраине уже грохотало — кто-то в последний раз тренировался с колёсометалкой.

— Оружие должно быть пригодным к переноске, — Гварза смерил Гедимина неприязненным взглядом. — Лёгким и удобным. Лёгких сплавов и металлофрилов на Равнине нет. Твою трубу из литой рэссены не каждая телега увезёт. Поэтому — ремешки и палки. Легкие в переноске, лёгкие в изготовлении. У тебя получилось, Кет. Можешь радоваться.

У самого Гварзы вид был совсем не радостный — он только что зубами не скрипел. Гедимин проводил его угрюмым взглядом и сгрёб все опустевшие поддоны и кюветы со стола. «Ещё один день уйдёт на ерунду. Надеюсь, Текк’ты хоть к вечеру соберутся работать. Вообще не знаю, зачем им глазеть на наши стрельбы. Для них это и не оружие, и даже не игрушка, — так, чепуха какая-то.»

…Вепуат, склонившись над «чашей» туманника, вычёрпывал жидкость. Растение уже не «туманило» — воздух остыл до плюс девяти — и воды скопилось довольно много.

— Это для «трилобитов», — пояснил сармат, оглянувшись на Гедимина. — Говорят, им полезно.

В слабом утреннем свете издалека были видны верхние ступени кривоватого «амфитеатра»; он полностью заслонил камень-мишень и склад таких же на окраине. Спрессованный гравий поднялся округлым горбом; его сильно не трамбовали — так, примяли, чтобы камешки не сыпались. Гедимин посмотрел на дальний обрыв над «ободранной» долиной. Разлом на соседнем плато не подавал признаков жизни.

— Думаешь, не придут? — Вепуат, проследив за его взглядом, еле слышно усмехнулся. — Ещё немного посветлеет — и пойдём за ними. Как раз три часа на полёты — «трилобиты» успеют размяться. Заметил, Сокол стал немного проворнее?

— Подранок всё равно гоняет его, как хочет, — отозвался Гедимин, вспомнив последнюю тренировку. — У них ещё до спаривания не дошло?

Вепуат махнул рукой.

— Они сейчас и близко не готовы к размножению. Это же не макаки, которым…

С окраины донёсся хриплый вой трубы и треск костяного барабана. Гедимин вздрогнул. «Караван! Ну да, светает, самое время приехать…» — он шагнул было к дороге, но тут же остановился. «Это не караван. Это приехали зеваки. Айзек говорил — их будет много…»

— Ядро Сатурна! — выдохнул Вепуат, уставившись на экран передатчика. — Идём!

Когда сарматы вышли на окраину, первая повозка уже поднялась на холм, и её, развернув, как раз толкали к обрыву, ставя в ряд с двумя полевыми кухнями. Это была ещё одна — Гедимин узнал конструкцию навесов. Рядом остановилась вторая волокуша, и четверо Броннов почти бегом стаскивали с неё бочонки, тюки и корзины. Под холмом снова взвыла труба, а за ней — вторая. Гедимин посмотрел с обрыва и изумлённо мигнул. Вереница повозок «головой» уже поднялась на Сарматский холм, а её хвост ещё скрывался за скоплением деревьев-валунов у соседней куэсты. Бронны и Скогны, едва выйдя на плато, спрыгивали с повозок, отгоняли их в сторону от дороги и стаскивали поклажу. Пока Гедимин мигал, на окраине сарматского лагеря поднялись два новых шатра, а мимо проехала повозка с пустыми бочками. Плоский зверь медленно протащил её мимо палаток и скрылся за бронеходом. Следом пробежала стая нхельви.

— Гедимин, сходи-ка набери воды, — деловито распорядился Айзек, остановившись неподалёку. — Одной цистерны может не хватить. У нас тут тридцать городов…

— Уран и торий! — выдохнул Гедимин, ошалело мигая. — Вы там в себе⁈ На нашем стадионишке…

— Все сядут, и место останется, — закончил за него Айзек и широко ухмыльнулся. — Скогны и Бронны — существа компактные. Всего-то полторы сотни народу… Ага, вот и вторая кухня подъехала. Гедимин! Воды набери!

…Сармат оставил маятник качаться и молча смотрел, как аборигены втыкают шланги в патрубки и оттаскивают полные бочки к двери. Воду он включил на полную мощность; по полу душевой бежали ручьи, и Гедимин только думал, как чужаки не мёрзнут — босиком в холодных лужах. Ни Броннов, ни Скогнов вода не смущала, они даже не пытались её обойти — только радостно повизгивали, щупая шланги и заглядывая в наполняющиеся бочки. Кто-то попытался отпить прямо из шланга и, кашляя, отскочил к дальней стене. Остальные заверещали громче прежнего.

Когда выволокли последнюю бочку, ловко раскачивая её на торце и переваливая из стороны в сторону, Гедимин перекрыл вентили, но оставил водоподъёмник включённым — обе цистерны, при его непрерывной работе, почти опустели. За одной стеной что-то грохало, за другой — ревело и верещало, и сармат думал, угрюмо щурясь, что полдня придётся провести с закрытыми наушниками.

За плечом вспыхнул и тут же погас белый свет. Кто-то шумно выдохнул и стукнул костяным посохом о мокрый камень.

— Дим-мин, тебя там Вепу-а ждёт, — сказал, отчего-то смутившись, Хассинельг. — У обрыва, где камни. Вы ведь сейчас идёте… к Сэта?

При последнем слове он уткнулся взглядом в пол. Гедимин мигнул.

— Мы им обещали, — буркнул он. — Ты тут проследишь, чтобы никто не кидался копьями? Если они придут мирно, а местные на них нападут, хорошего тоже не будет.

Посох в красной лапе едва заметно дрогнул.

— Если обещали — тогда конечно… — пробормотал Хассинельг. — То есть вы… туда ходите, и они вас не трогают? Видят вас — и не нападают?

— Хочешь с нами? — спросил Гедимин и тут же осёкся. «Теск, ты с чего это взял? Галлюцинации одолели? Если бы он туда хотел, сто раз уже сбегал бы.»

Хассинельг вскинул на него взгляд, собрался что-то сказать, но только качнул посохом и исчез. Гедимин покосился на мигнувший дозиметр и пожал плечами. «Чтоб их всех с их тысячелетними традициями…»

…Едва шагнув на ту сторону разлома, Вепуат остановился.

— Они здесь.

Теперь их видел и Гедимин — десятка два светящихся существ с ярко-рыжими гривами сидели прямо на пепельном гребне. Увидев сарматов, они встали, повернулись к ним. Золотистый свет вспыхнул ослепительно ярко, заставив Гедимина сузить глаза. Вепуат вскинул руку в приветственном жесте и шагнул вперёд.

— Идём, Гедимин. Сегодня потренируемся вон там. Смотри за небом!

«Трилобиты» замерли на его броне с полувыпущенными крыльями, когда сармат прошёл сквозь неровный строй Сэта. Гедимин следовал за ним и чувствовал, как от напряжения сводит мышцы. Горячий воздух тёк по пальцам — здесь, в метре от странных существ, было очень жарко. Плюс сорок по Цельсию — бесстрастно зафиксировал термометр. Сэта казались объятыми пламенем — Гедимин видел, как колышется их мягкий мех, будто языки жёлтого огня перебегают по телу. На мгновение он удивился, что украшения из костей и зубов, ремешки и узкие повязки не съёживаются и не обугливаются; потом вспомнил, что на Равнине деревья горят хуже, чем скалы.

— Здесь, — Вепуат тронул ногой слежавшийся пепел. Гедимин проделал углубления, поставил стойку, оглянулся на жёлтое свечение, — Сэта, незаметно обогнув его, встали на другом краю гребня. Часть уже сидела на красно-жёлтых камнях на дне кратера, остальные устроились на возвышенности. «Этим и подстилки не нужны,» — подумал Гедимин, отходя по пепельному гребню на отмеченное Вепуатом место. «Любой камень под ними нагреется.»

Когда дрон взлетел с его руки, быстро набирая высоту, сармат услышал странный треск и шелест. Он не сразу понял, что это, — Сэта крайне редко подавали при нём голос. Говорили они негромко и быстро замолчали, но тут же Гедимин снова услышал потрескивание — вокруг дрона развернулось защитное поле, и это тоже надо было показать друг другу и прокомментировать.

— Tza! — услышал он возглас Вепуата и подставил руку — «трилобит» уже летел к нему. Вокруг шуршало и похрустывало, будто кто-то, стараясь не шуметь, шёл по лесной подстилке. «А они не такие молчаливые,» — подумалось Гедимину. «Ничуть не тише, чем Скогны. Только, может, голоса приятнее. Не так ухо режут.»

… — Heta! — Вепуат, ухватив сопротивляющегося Чужака за шлейки, сдёрнул его с плеча Гедимина и пристегнул к своей броне. Сэта — двое или трое — тут же прокомментировали это шелестом и потрескиванием. Впрочем, последние полтора часа рядом постоянно что-то шуршало или трещало — Гедимин давно перестал на это отвлекаться.

— Пора? — сармат, освободив руки, покосился на передатчик. Счётчик времени показывал, что до местного «рассвета» ещё сорок минут.

— Выходим, — кивнул Вепуат, щелчком по передатчику подзывая дрон. Гедимин удивлённо мигнул — он давно не видел, чтобы разведчик уделял своим механизмам хоть какое-то внимание.

— Подержи, — Вепуат сунул ему спустившийся дрон и повернулся к Сэта. Секунду ему пришлось повертеться на месте — существа были со всех сторон, а увидев, что сарматы собирают вещи, ещё и подошли ближе. Коротко что-то рявкнув, Вепуат указал на разлом и, больше не оглядываясь, пошёл к нему. Сэта, случайно (или намеренно) преградившие сарматам путь, расступились, образовав полутораметровый коридор; Гедимин чувствовал исходящий от них жар и видел, как дрожит воздух. Эти конвекционные потоки, видимо, и заставляли тонкую шерсть на телах Сэта колыхаться и приподнимали гривы, придавая им ещё больше сходства с языками пламени. Гедимин пару секунд думал что-то о метаболизме и о сворачиваемости белков, потом встряхнул головой и стал думать о защитных полях. «Барьеры надо будет поставить сразу же. Интересно, другие аборигены уже на стадионе? Надо сразу проверить…»

Стоило пересечь невидимую черту разлома, и пейзаж вокруг поменялся, как по щелчку голопроектора. Гедимин смигнул, давая мозгу время перестроиться, и, сложив ладонь козырьком, взглянул на соседний холм. На ступенях амфитеатра уже пестрели шевелящиеся пятна — довольно много, некоторые «скамьи» были заняты целиком. Часть, прилегающую к обрыву, отсекал непрозрачный барьер из защитного поля; там все ступени были пусты. «Много места оставили,» — Гедимин оглянулся на Сэта, выбравшихся за разлом и теперь негромко что-то обсуждающих; аборигенов, как они и обещали, было одиннадцать. «Больше, чем мы рассчитывали. Может, это и к лучшему — сядут свободно. Они вроде не любят толпиться…»

Вепуат, обернувшись к чужакам, что-то прощёлкал и снова рявкнул. Какие-то из слов, видимо, совпали с командами для «трилобитов» — все зверьки беспокойно зашевелились, хотя только что, почувствовав прохладу, втянули крылья. Сэта — один из них, тот, что с челюстью-подвеской — ответил коротким набором трескучих звуков. Гедимин, отступив в сторону, видел, как существа почти ровной цепочкой идут за Вепуатом, спускаясь длинной тропой на дно долины. Когда они уже поднимались на дальний склон, из скалы высунулась блестящая голова — точнее, половина головы с правыми глазами. Несколько секунд «незаметный» Текк’т наблюдал за пришельцами, а затем снова нырнул в скалу.

За подъёмом длинная цепочка аборигенов, будто по команде, сбилась в плотный ком, и своевременно — на верхней ступени «амфитеатра» стоял, сложив руки на груди, чем-то очень недовольный Гварза.

— Пришли? — спросил он и, не дожидаясь ответа, указал на пустующие места. — Пристраивай их здесь. Все собрались, филки тоже готовы, — начнём пораньше.

Едва он замолчал, над холмом повисла тишина — даже ветер, казалось, притих. Бронны и Скогны, все полторы сотни, поднялись с мест и теперь молча смотрели на сарматов и чужаков за их спинами. Гедимин видел, что все руки сжимают оружие — или, по крайней мере, лежат на рукояти. По краям стадиона неподвижно застыли четверо стражей. Сэта тоже замерли, и даже воздух вокруг них ненадолго похолодел. Вепуат, встряхнувшись, издал короткий смешок и указал на пустой край стадиона. Гедимин переключил защитное поле на свой генератор — теперь оно было на непрерывной подпитке. Сэта молча спускались по склону, оставаясь по одному-двое на каждой ступени, пока все не разместились. Там, где устраивался кто-то из них, на пару секунд над отсыревшими камнями вставал пар. Гедимин покосился на ступени, занятые Броннами и Скогнами, — там все камни были застелены в несколько слоёв и, похоже, сырость и холод никого не беспокоили.

Едва Сэта скрылись за барьером, карлики зашевелились и загомонили, снова рассаживаясь по местам. Стражи, поднявшие было посохи, опустили их. Калиг — его огромная, какая-то раздутая вширь фигура маячила как раз рядом с местами Сэта — повернулся к Гедимину, почти секунду смотрел на него сквозь тёмные наглазники и снова отвернулся.

— Все по местам, — довольно хмыкнул Айзек, сжимая пальцы в кулак. — Твои готовы?

— Давно уже, — мрачно ответил Гварза. — Ты скажи тут пару слов, а я пойду к ним. Кет! Ты выходишь после первого филка с палкой. Встаёшь за обломками мишени. Второй выход — после бластерников. Запомнил?

Гедимин молча кивнул.

Мишеней на стадионе было две — за камнем с дыркой установили две костяные жерди, а между ними натянули фрагмент жёлтой «брони» — обычного материала, используемого для лёгких комбинезонов. Кости были прикопаны неглубоко, сантиметров на двадцать в рыхлый гравий, и Гедимин недовольно сощурился. «Ничего не выйдет. Стойки вывернет раньше, чем пробьёт материал. Гзеш — он упругий…»

Долго размышлять о свойствах гзеша ему не дали — Айзек уже спустился по лестнице и ударил кулаком о кулак, привлекая к себе внимание. На трибунах стало тихо. Гедимин покосился на Сэта — они наклонились вперёд, опираясь на колени, и сосредоточенно смотрели на сармата и мишени за его спиной.

— Вы видели оружие нашего мира. Здесь мы покажем оружие вашего мира. Его сделали наши мастера так, как они умеют, и с ним выйдут наши сарматы. Они покажут, что оно может. Начинайте!

Он поднялся на пару ступеней, быстрым взглядом скользнул по непрозрачному барьеру и повернулся к нижней площадке. Туда — сбоку, не по основной лестнице — уже спускался филк. В одной руке он держал мелкие камешки, пальцы другой были обмотаны свободно свисающими ремешками из гзеша. Гедимин, присмотревшись к обмотке, довольно ухмыльнулся. «Всё правильно. Видно, что тренировался. Сам мотал, или Гварза помог?..»

Аборигены, увидев ремешки, тоже зашевелились и даже запищали — впрочем, тут же замолкли, когда филк, остановившись напротив мишени, небрежным жестом перекинул камешек в обмотанную ладонь и поддел пальцем ремешок. Угловатый камешек с коротким щелчком сорвался с его руки, пролетел в отверстие в камне, врезался в мембрану из жёлтого гзеша — и, как Гедимин и ожидал, костяные опоры вылетели из гравия, и мишень, сложившись пополам, рухнула в пяти метрах от места, где стояла. Ещё пару метров её проволокло по земле. Сармат досадливо хмыкнул. Аборигены быстро переглянулись и заверещали, но тут же затихли — филк перебросил в обмотанную ладонь второй камешек. Он был круглым, и Гедимин направил генератор защитного поля на прозрачные барьеры вдоль нижней трибуны. За ними кто-то уже следил — они выглядели прочными, но удар ожидался серьёзный. «Лишь бы стрелял поверх…» — додумать сармат не успел. Камешек, вращаясь, пролетел сквозь отверстие в первой мишени и врезался в землю в паре метров от второй. Гравий поднялся полуметровым столбом. Защитное поле подёрнулось рябью. Аборигены взвыли. По осевшему гравию к воронке медленно прошёл филк. Резинки с руки он успел снять и пристегнуть к поясу. Смахнув насыпавшиеся камешки, он выдернул из-под них жёлтую мишень, встряхнул её и растянул за костяные опоры. Аборигены взвыли громче прежнего, от визга у Гедимина зазвенело в ушах. «Гзеш уцелел,» — отметил он про себя, глядя на растянутую мембрану. Её припорошило пылью, на ней были мельчайшие насечки от осколков, но ни одного отверстия не было.

Айзек ударил в ладоши, и все звуки стихли — только шуршал гравий под ногами Гварзы. Кенен спустился в кратер, поставил поваленную плиту-мишень на ребро и покатил её на новую позицию — чуть дальше того места, где взорвался первый камень. Плита была рыхлая, из непрочной породы, близкий взрыв выбил из неё несколько фрагментов. Гедимин думал, что она расколется при перетаскивании, но камень выдержал.

— Это не броня, — Айзек поднял над головой свёрнутую жёлтую мишень. — Такую одежду мы носим. У нас есть и броня — и потом вы, если будет желание, попробуете её пробить.

На поле уже выходил второй филк; с его руки свисал красный ремешок — незамкнутая петля пращи. Гедимин взглянул на камешки-снаряды и настороженно сощурился — они все были круглыми, без выступающих углов. «Сейчас жахнет…»

…Осколки первой каменной плиты убирать не стали — Гварза, небрежно оттолкнув крупный обломок, вбил в гравий вторую. Сейчас её куски громоздились рядом с разбросанными кусками первой — это был всё тот же рыхловатый камень, уступающий по прочности не только тектону, но и местному жёлтому плитняку. Гедимин, глубоко вдохнув и медленно выдыхая, спускался на стадион. Спрессованный гравий не шуршал под ногами — сармат шёл тихо и в полной тишине, провожаемый пристальными взглядами. Аборигены почему-то таращились на него, будто и не замечая филка с метательным приспособлением — тот уже стоял у огневого рубежа, сжимая в кулаке разрисованные камешки. Гедимин огибал его по широкой дуге — филк, будто нарочно, вылез на самый проход. «За обломками мишени…» — сармат посмотрел на камни под ногами и отступил ещё на шаг, опуская на глаза тёмный щиток. Его ступни и кисти были обёрнуты непрозрачным защитным полем, респиратор закрыт — Айзек настоял, чтобы Гедимин свёл риск до минимума. «Взорвётся в трёх метрах от меня. Может, чуть ближе,» — сармат посмотрел на бледного сосредоточенного филка и коротко ухмыльнулся. «Его, надеюсь, не зацепит. Вроде мы всё рассчитали.»

Аборигены наконец обратили внимание на оружие филка. Кто-то взвизгнул, и на стадионе снова стало очень тихо. Мелкий сармат вскинул «деревяшку» над головой, снаряд свистнул в воздухе — и в грудь Гедимину ударила волна уплотнившегося воздуха. Камень разорвало в двух метрах от сармата, гравий под ногами всколыхнулся, площадку запорошило белесой пылью. Гедимин перевёл дух, прислушался к ощущениям — воздушная волна прижала к телу пластины, но деформировать их не смогла. Он взглянул на филка — тот на секунду поднял над головой разрисованный камешек и снова зарядил оружие. «Ещё раз,» — Гедимин снова застыл на месте. «А верхний слой, похоже, побило. Пыль не стряхивается. Вколотило в обшивку.»

…Пыль так и не стряхнулась — Гедимин видел мелкие белесые щербины на броне, пока возвращался на верхнюю ступень амфитеатра. Вепуат встретил его радостной ухмылкой и протянул руку. Гедимин отмахнулся.

— Камешки — ерунда. А вот жировые ракеты… Что тут? Сэта сидят тихо?

Он привстал на пальцах, заглядывая через барьер, и изумлённо мигнул. Свободных скамей уже не осталось, да и места на них стало куда меньше — вместо одиннадцати аборигенов там собрались три десятка. Вели себя они по-прежнему тихо, внимательно глядя на филка — тот вышел на стадион с кованым бластером, а напротив него Гварза установил плиту из рэссеновых капель. Гедимин смигнул, помянул про себя уран и торий и развернулся к Вепуату.

— Откуда ещё двадцать особей⁈

Вепуат только хмыкнул.

— Первым стало интересно — позвали других. Помнишь, они предупреждали?

Гедимин оглянулся на соседний холм. Между тропой на подъём и трибунами Сэта свернулся кольцами один из Текк’тов. Уложив голову на бронированный хвост, он следил за стадионом — но вряд ли не заметил бы толпу, идущую по его панцирю.

— Как они прошли незаметно? Всползли по обрыву⁈

Вепуат пожал плечами.

— Смотри! Альгот вышел с бластером. Интересно, зачем рэссена?

— Для наглядности, — буркнул Гедимин — и тут же беззвучно выругался. «Рэссена⁈ Они же весь кратер засветят…»

Зелёный луч упёрся в металлическую плиту. Трибуны взвыли. Гедимин смотрел, как крошится и оплывает металл, а за лучом сверху вниз тянется глубокая, почти сквозная бороздка шириной с палец. За барьером зашипело и затрещало — Сэта быстро что-то обсуждали, но так громко, что Гедимин даже насторожился.

Альгот убрал бластер в заплечные крепления — Гедимин точно помнил, что их не делал, но сделаны они были удобно — и стоял неподвижно, дожидаясь, когда Гварза воткнёт в гравий очередной шест. На шесте висели в пять слоёв потрёпанные подстилки — кожа, войлок, растительное волокно…

— Пробить пару шкур — доблесть, конечно, невелика, — чуть повысив голос, прокомментировал в наступившей тишине Айзек. Гварза, установив шест, взялся за рэссеновую «лепёшку» и снова поставил её вертикально, развернув другой, неповреждённой, стороной к трибунам. Дождавшись, когда он поднимется на край котлована и кивнёт, Альгот взял бластер в руки и неспешно снял его с предохранителя. Луч был таким же ярким, как и в прошлый раз, — чистый поток омикрон-квантов, уплотнённый и сфокусированный в одной точке. Тряпки задымились, надрезанный шест повалился на гравий, на металлической плите протянулась глубокая узкая борозда. Секунды две все молча смотрели, как Альгот ставит оружие на предохранитель и убирает за спину — а потом заверещали так, что у Гедимина зазвенело в ушах.

Бронны и Скогны, повернувшись друг к другу, повизгивали и щёлкали когтями. Гедимин, мельком взглянув на них, шагнул к барьеру, за которым сидели Сэта — и по доносящемуся оттуда треску можно было решить, что там разожгли огромный костёр. Четыре десятка светящихся существ плотно сгрудились на трибунах и о чём-то быстро переговаривались. Гедимин оглянулся на Вепуата — тот выглядел спокойным.

— О чём они там? — спросил ремонтник, покосившись на сфалт. Оружие сейчас работало генератором — все барьеры опосредованно «висели» на его миниреакторе — и Гедимину очень не хватало привычной тяжести за плечом.

— Я не понимаю их языка, — отозвался Вепуат. — Пойду спрошу, не случилось ли чего.

— Кет! — донеслось со стадиона. Там двое филков под присмотром Гварзы разворачивали ракетомёт так, чтобы раскалённый выхлоп ни на кого не был направлен. Рядом лежала каменная плита с небольшим круглым отверстием; её края Гедимин сам обрезал, уменьшив пластину в диаметре в полтора раза.

— Ещё два градуса вправо, — вполголоса посоветовал он, проходя мимо филков, возящихся с ракетомётом. Гварза, морщась, шагнул к нему.

— Вон там стоишь ты. Камень держи в руках, прямо перед собой. Шлем и шею обернуть защиткой!

Гедимин мигнул, но его плечи и голову уже обмотали защитным полем, сунули в руки плоский камень и толкнули в бок — «вон туда!» Он покосился на притихшие трибуны, недовольно сощурился на филков — «два градуса вправо, а не полтора! Вот сейчас ветер чуть изменится…» и замер на месте, держа каменный блин на вытянутых руках перед собой. Над его кромкой сармат видел, как филк перехватывает «пушку» двумя руками, зажимает под локтем, сдёргивает с костяной ракеты предохранитель и вбивает её в паз. Полсекунды — и в лицо Гедимину ударило пламя. Расколотая плита кусками рухнула под ноги. Всё вокруг пылало. Ветер взвыл, унося к небу горящую взвесь и густой багровый дым. Гедимин шагнул вперёд, чувствуя сквозь броню жар огненного облака. Ещё шаг — и оно осталось позади. Сармат стоял на горящих камнях; его броня тоже горела — жиром забрызгало всё, что не было прикрыто защитным полем, и чёрные щитки от сильного жара уже начинали оплывать. «Тушить без толку, смыть нечем. Пусть так выгорает,» — Гедимин расставил руки, подставляя пятна горящего жира ветру, раздувающему пламя. «Этой дряни надолго не хватит. А фрил не горит.»

Сквозь дым он видел аборигенов, привставших с трибун. Они все молчали, прижав уши к голове и странно пригнувшись — будто хотели куда-то бежать, но не могли решить, куда. Сэта незаметно спустились к самому барьеру и встали вдоль него. Их гривы колыхались в конвекционных потоках. Гедимин криво ухмыльнулся, посмотрел на броню, тронул дымящийся щиток пальцем, — тонкое защитное поле на кистях выгорело, но успело прикрыть собой руки сармата, и их жиром не забрызгало. «Пара сотен градусов будет. Поднимусь по тому склону и там встану — подальше от зевак. Не хватало ещё их обжечь.»

Когда Гедимин в тишине поднимался по дальнему склону, его броня уже погасла, но ещё дымилась. Он подставил скафандр холодному ветру и перевёл взгляд на трибуны. Там уже верещали. Скогны и Бронны вперемешку сгрудились вокруг Айзека, тыкая когтями в дальний склон. Айзек только ухмылялся, разводя руками. Сэта сбились в плотную группу у барьера и снова что-то обсуждали. Гедимин покосился на пустое плечо и недовольно сощурился — не то чтобы он собирался в кого-то стрелять, но сфалта очень не хватало.

— Мы показали всё, что хотели, — громко сказал Айзек, кивая на опустевшую площадку. Там среди дымящихся обломков уже вкопали новую плиту-мишень.

— Мы видели, — с трибуны поднялся маленький Бронн, и Гедимин узнал по голосу старейшину Кайри. — В Элидгене отличные оружейники, и воины Элидгена хорошо обучены. Ты говорил, что и нам разрешишь показать мастерство?

— Конечно, — Айзек кивнул. — Вот вам камень-мишень. Или лучше принести растянутую броню?

Скогны, выбравшиеся уже в свободный проход, пронзительно заверещали. Мимо трибун быстро прошёл филк с костяными жердями под мышкой. Он принёс два свёрнутых фрагмента «брони» — жёлтый и красный композиты. В этот раз их вкопали основательно — чуть ли не наполовину, так, что нижняя часть ткани коснулась земли. Скогны и Бронны теснились за барьером, выстраиваясь в очередь к узкому проёму, за которым присматривал Гварза. Гедимин увидел чьё-то оружие — то ли лук с деревянным ложем, то ли арбалет без ворота, но на оттяжных жгутах… У кого-то была праща, украшенная нелепыми висюльками, затрудняющими бросок, у кого-то — копьеметалка из резной кости или просто копьё без вспомогательных приспособлений… Пару секунд Бронны и Скогны, снова разбившись на группы, пререкались у входа, потом Гварза выпустил на площадку первого стрелка.

В котловане громыхнуло, фонтан гравия поднялся метра на полтора, поставленная на ребро плита-мишень под пронзительные вопли Скогнов накренилась и легла почти плашмя. Второй стрелок уже протиснулся мимо Гварзы в проём и запустил литое колёсико точно между стойками. Куда он хотел попасть, Гедимин не понял, но снаряд взорвался за мишенями, в паре метров от них, подняв ещё один фонтан гравия. Камешки застучали по слабо натянутым мембранам, образцы гзеша заколыхались, но их даже со стоек не посрывало.

Сквозь уже несмолкающие вопли Гварза, кажется, предложил поставить мишень на ребро, но карлики отказались — теперь их всех тянуло к образцам гзеша. Чей-то дротик, воткнувшись в жёлтую мембрану, остался так торчать. Гедимин про себя выругался, представив этот гзеш натянутым на кого-нибудь из филков; аборигены внезапно замолчали, потом принялись тыкать когтями в сторону пробитой мишени и верещать, будто сильно чему-то удивились. Вышел ещё один арбалетчик и, подкрутив снаряд пальцами, взорвал его ровно на проколотой мембране. Гравий вокруг разметало, пару ремешков-креплений оторвало от стоек, дырка в мишени стала шире, но новых к ней не добавилось. На край площадки, как-то опередив Скогнов, пробился Бронн и метнул в несчастную мембрану метровое, выше его роста копьё. Гзеш лопнул от края до края, Гварза, рявкнув на верещащих и готовых подраться карликов, вышел на площадку и вернулся с копьём и дротиком. Обрывки гзеша остались висеть на стойках. Копьеметатель примерился было к второй, красной, мишени, но Скогны выпихнули его обратно на «лестницу». Кто-то с массивным арбалетом, увешанным просверленными зубами, заряжал его странным остроугольным снарядом иссиня-чёрного цвета. Карлики, притихнув, подались от него в сторону, Гварза, подняв взгляд на Гедимина, резким жестом велел ему «прикрыться». Сармат едва успел выставить защитное поле, как котлован накрыло чёрным облаком.

Оно висело на месте неправдоподобно долго, будто время застыло; в почти идеальной чёрной сфере беззвучно сверкали зелёные молнии. Гедимин схватился за наушники, думая, могло ли ему незаметно выбить барабанные перепонки, — и только тогда услышал первый звук — тихий шелест, будто рядом сыпался мелкий сухой песок. Чёрный дым поднимался из котлована тонкими струйками, как бы с неохотой, но усилившийся ветер постепенно сдувал его — и через пять секунд Гедимин вместе с притихшими аборигенами увидел мишень, лежащую на камнях среди осколков костяных стоек. Их раскрошило на мелкие части — и, как показалось сармату, изнутри, будто в каждую засунули пиркенитовую шашку. Кусок гзеша не лопнул — красный слой истрескался, из-под него проступили и теперь на ветру отшелушивались тонкие листки ипроновой фольги, но ни одного сквозного отверстия сармат не увидел. Притихшие было карлики снова загалдели, владелец чёрных снарядов, на секунду подняв взгляд на Гедимина и приложив пальцы ко лбу, медленно побрёл к трибунам. Его тут же обступили, и гомон стал ещё громче. Гедимин посмотрел на остатки мишени и растерянно покачал головой. «Что это вообще было? Какой-то агрессивный распыляемый реагент? И тот Скогн наверняка знал, что облако на него не понесёт? Вот полоумный карлик…»

Листки ипрона, больше не удерживаемые рассохшимся эластомером, начали выкрашиваться на камень, и сармат прихлопнул остатки мишени защитным полем — не хватало ещё растерять драгоценный ипрон! Мысленно выругавшись, он запоздало направил анализатор на гравий — может, там остались следы странного тяжёлого газа? Ничего необычного на камнях не было, только сверху их на микрон припорошило мелкой органической пылью — не то высохшим илом, не то перегноем…

По площадке прошёл Гварза, сдёрнул защитное поле, сунул остатки мишени в пакет и сгрёб крупные каменные обломки в кучу. У огневого рубежа толпились Бронны. Кто будет стрелять, они уже выяснили — и теперь с разных сторон протягивали ему снаряды, возбуждённо верещали и подпрыгивали. Гедимин увидел, что протягивают очередные кругляшки, только не металлические, а деревянные и костяные, и убрал включённый было анализатор — как на Равнине взрываются колёса, он уже видел, и не раз. Переводя взгляд от прибора к стадиону, сармат удивился внезапной тишине. За прошедшую секунду площадка опустела. Бронн, так и не выстрелив, шмыгнул в проём и там замер с арбалетом в руках. За его спиной, на пару ступеней выше, встал в боевую стойку копейщик-Скогн. На стадион вышел Сэта.

Видимо, чёрный газ на мгновение разрушил защитный барьер, — сейчас трибуны Сэта снова были прикрыты, но одна особь стояла у огневого рубежа и негромко что-то говорила, обращаясь к Гварзе. Сармат спокойно выслушал чужака, молча кивнул и без особой спешки пошёл к ещё не задействованным мишеням. Гедимин смотрел, как он выносит на стадион металлический «блин» и вбивает его нижней кромкой в гравий. Сэта ждал. Это был всё тот же абориген с подвеской-челюстью, — только сегодня к ней добавились чьи-то длинные острые зубы, кости причудливой формы и горсть просверленных камешков. Никакого оружия у него не было.

Защитное поле за его спиной сомкнулось, закрывая последний проём. Гедимин увидел, как помрачневший Вепуат что-то говорит притихшим Броннам и Скогнам. Они все выпрямились, и у каждого в руках было оружие — и сармат, посмотрев, как они с ним обращаются, уже знал — на выстрел, если что, хватит и полусекунды. Видит Сэта, что происходит за его спиной, или нет, Гедимин не понимал, — чужак держался спокойно, расслабленно опустил руки, только уши стояли торчком, и свечение гривы заметно потускнело.

Гварза, издав короткий горловой рык — видимо, на языке Джагулов — отошёл от установленной мишени и встал в пяти метрах от чужака, сложив руки на груди. Сэта оглянулся на него, слегка наклонил голову — и, развернувшись к мишени, провёл когтистыми пальцами по своему плечу и резко взмахнул рукой. В ту же секунду стадион затопило пламя.

Туда, где стоял Гедимин, огненные языки дотянулись на излёте — горячий воздух лизнул ладони, но обшивка скафандра даже не заблестела. Взлетев, пламя тут же опало, съёжилось до сияющего шара на дне котлована — и горело там секунды три. Оторопевший Гедимин судорожно вспоминал, что из минералов Сфена Земли может так бурно окисляться, хотя бы после начального нагрева, но на ум так ничего и не пришло. Огненный шар совсем съёжился, а вскоре и погас; дыма не было — только воздух тёк вверх прозрачными струями. Он ещё тёк — нагретые камни, как им и полагалось, остывали медленно…

На слегка оплавленной и осевшей площадке стояла металлическая мишень. Она немного наклонилась — слой гравия под ней от жара деформировался и просел. В её верхней кромке виднелась блестящая, как будто запотевшая выбоина в пару сантиметров — явный след оплавления и попытки реза. Сэта прошёл по раскалённым камням, тронул надрез пальцем, странно мотнул головой и направился к своей трибуне. Вепуат приоткрыл для него проход в защитном поле. Сэта ещё пару секунд шуршали и потрескивали, сдвинувшись друг к другу; в мертвенной тишине Гедимин слышал каждый звук. Ещё секунда — и другой Сэта спустился с трибуны и заговорил с Гварзой.

— Кет! — Кенен поднял взгляд на край котлована и резким жестом предупредил Гедимина — «Будь осторожен!».

— Чего? — тот сузил глаза и снова пожалел об отсутствии сфалта. Особенно ему не нравилась повисшая тишина — даже Сэта перестали шептаться, а Скогны и Бронны застыли статуями, держа оружие наготове.

— Гость просит тебя снова поработать мишенью, — Гварза нервно ухмыльнулся, быстрым жестом ещё раз напомнив об осторожности. — Или оставить тут часть своей брони. Сэта очень интересно, как она выдерживает огонь.

Гедимин ухмыльнулся в ответ.

— Я спущусь, — сказал он, пересчитывая костяшки пальцев, собранные в ожерелье на груди Сэта. Кости пожелтели, а местами и почернели, а вот жила, на которую их нанизали, выносила постоянный жар, не ссыхаясь и не лопаясь. «Это не растительное волокно. Это часть животного. М-да, странный у них тут метаболизм…» — думал сармат, спускаясь на площадку и вставая напротив Сэта. Гравий ещё не остыл и чуть проседал под ступнями. «Опять обшивку перенапылять,» — мелькнуло в мозгу, и сармат недовольно сощурился. «Точечный термический урон… Ладно, учту.»

Сэта, чуть приподняв голову, взглянул ему в глаза. У существа были веки, даже ресницы, но вместо белка, радужки и зрачка — ярко-красное свечение, и больше ничего. Выждав секунду, Сэта отвёл взгляд — и резко вскинул руки, сцепив их перед грудью в замок. В лицо сармату ударило пламя.

Защитное поле на ладонях всё-таки не выдержало. Гедимин успел подставить их, увидев, как навстречу ему летит раскалённая добела «комета», перехватил её «ядро» — но золотой и багровый шлейфы накрыли его с головой. Фрил зашипел, испаряясь, и закапал под ноги. Сармат стряхнул размягчённые пластины с анализатора — прибор не показывал ничего, кроме резкого роста температуры. «Легковоспламеняемая аэрозоль? Да нет… Просто воздух берёт и… горит,» — Гедимин тронул пальцем клубящееся бездымное пламя. «Ни топлива, ни продуктов горения. Счёл бы галлюцинацией, да вот — броня оплавилась…»

Пламя угасло. Гедимин посмотрел на себя — из-под растёкшихся чёрных пластин проступили золотистые. Сэта стоял напротив, не шевелясь, только грива колыхалась в конвекционных потоках.

— Как вы это делаете-то? — спросил Гедимин, тут же понял, что ответа не получит, тяжёло вздохнул и побрёл к душевой. За спиной долго было тихо — только у самого ангара он услышал визг и верещание. Сармату было не по себе.

…На Айзека он наткнулся в лаборатории, когда поднялся за нейтронностойким фрилом — тех остатков, что удалось соскрести с остывшей брони, не хватало и на половину напыления. Фрил лежал в условленном месте, а командир экспедиции, еле слышно что-то насвистывая, расставлял по столу кюветы. Увидев Гедимина, он весело хмыкнул.

— Не обжёгся? Пальцы болят?

— Нет, — буркнул Гедимин, глядя на короткий рубец на ладони. На ипроновой пластине блестела свежая царапина. «У него не было ничего, что можно кинуть. И он не кидал, просто руки сжал в замок. Откуда механический урон⁈»

— Тебя поблагодарили, кстати, — сказал Айзек. — И даже опасались за твои руки. Тебе ни на что не нужен кровяной камень? Он, конечно, настроен на Сэта, даже с нергонами срабатывает через раз, но — мало ли…

Гедимин мигнул.

— Кровяной камень? — он далеко не сразу вспомнил, как перебирал когда-то отбитые у кочевников трофеи. — Это… должно быть лечебным? Тебе его Сэта дали⁈

Айзек кивнул на тёмно-багровый, почти чёрный каменный желвак с рыжеватыми вкраплениями. Тот лежал в отдельной кювете — и Гедимину показалось, что воздух над ним дрожит. «Плюс шестьдесят» — бесстрастно зафиксировал анализатор над поверхностью камня.

— Мать моя колба… — пробормотал Гедимин, глядя на обломок. «Лечебный камень. Сохраняет тепло. Внутри — ни химических, ни ядерных реакций…»

— Где Сэта? — спросил он, сжимая горячий обломок в кулаке. — Не надо было это брать. Для местных это важные штуки, а для нас — дикарские амулеты. Надо вернуть…

— Завтра, — качнул головой Айзек, глядя на сармата с недовольным прищуром. — Они давно ушли. Любопытный у них, кстати, способ перемещаться. Тебе понравилось бы.

— Что? — Гедимин придвинулся к нему и оперся двумя руками на стол. — Что за способ перемещаться?

«А я ведь знал, что с их перемещениями что-то не так,» — мелькнуло в голове. «Эта стая в тридцать особей никак не могла пройти мимо нас с Вепуатом! Даже если они на когтях по обрыву пролезли, мы бы заметили.»

— Были — и нету, — Айзек криво ухмыльнулся. — В долю секунды. Я слышал, что они ходят через огонь. Но сам увидел впервые. Чего ты так смотришь? Вы же сталкивались с Икси. Они ходят в тенях. А Сэта — в огне.

— М-мать моя пробирка… — пробормотал Гедимин, глядя мимо него в глухую переборку. Мозг искрил и плавился. «Рехнуться можно от местных законов физики. Если у местной физики вообще есть законы, провались она в ядро Сатурна…»

— Ну-ну, всё хорошо, — Айзек сочувственно потрепал его по плечу. — Всё прошло очень гладко. Все довольны, ни одной стычки. Хочешь ягоду курруи?

Гедимин стряхнул его руку с плеча.

— Что, и ты их ешь? Да чтоб вас всех…

…На окраине горели жаровни, стучали барабаны, гудели дудки, раздавалось почти ритмичное верещание, — Бронны и Скогны не собирались уходить с холма до утра, и им, похоже, было весело. Гедимин, проходя мимо, видел, как все вскидываются и провожают его взглядами и жестами; иногда к нему тянулись руки с чашками, плошками и ягодами курруи на палочке — аборигенам надоело есть их сырыми, и их держали над раскалёнными крышками жаровен… Гедимин видел силуэты в жёлтых комбинезонах — филки бродили по лагерю карликов, кто-то даже сидел с чашкой в руках… Сармат прошёл мимо, стиснув зубы и стараясь не кривиться — обижать аборигенов он не хотел, но при мысли о поедании ксеноорганики внутренности сводило болезненным спазмом.

— Хорошо, что всё прошло мирно, — шумно вздохнул Вепуат, вынырнув из темноты. Он стоял на границе освещённой зоны и смотрел на веселье, тихонько постукивая когтем по броне в такт барабанному бою. Перехватив взгляд Гедимина, он внезапно смутился и сжал пальцы в кулак.

— Странно это всё-таки выглядело, — прошептал он, глядя куда-то над головами веселящихся. — Сдвинулись вместе, обхватили друг друга — и исчезли. Будто огонёк задули.

— Видел мощную вспышку в показаниях дозиметра, — сказал Гедимин, угрюмо щурясь; то, что странные явления всё-таки фиксировались приборами, не столько успокаивало его, сколько пугало. — И две более ранние. Они были слабее. Пульсирующая сигма и всплески омикрона. Ты свой дозиметр проверял?

Вепуат пожал плечами.

— Проверь, если хочешь. Должно быть, те же показания. Может, где-то слабее, где-то сильнее. Ты, как физик, — скажешь, как это делается?

Гедимин покачал головой. Вепуат тихо вздохнул.

— Ну, наши порталы тоже выглядели ненаучной фантастикой… Ладно, пойдём спать. Интересно будет завтра поговорить с Сэта. Переварят впечатления — может, что-нибудь скажут. Так-то они, похоже, не из болтливых…

35 день Металла, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня, город Шакха

Шатры на окраине, притихшие было к середине ночи, снова загудели. Петь больше не начинали и барабаны отложили, но две сотни аборигенов и без музыки, пения и восторженных воплей шумели куда сильнее, чем два десятка — и Гедимин слышал их даже из лабораторного шатра.

По пути к душевой ему попалась волокуша, гружённая бочками с водой; проверка показала, что в цистернах осталось на донышке. Запустив водоподъёмник, сармат пошёл мыться, разглядывать жёлтые рубашки и носки, развешанные в предбаннике, и думать об организованной дезинфекции всего, что стирать не принято. «Собрать все тряпки в короба и аккуратно облучить на десяток-другой кьюгенов. Айзеку сказать — пусть объявит в бараке…»

В проём между отодвинутой дверной створкой и косяком рванулся летучий «трилобит» — и повис на длинных шлейках, трепыхаясь всем телом. Вепуат поднял его на ладони и закрыл за собой дверь.

— Что-то не то у меня с упряжью. Опять ремешок оторвался, — пожаловался он, прикрывая вход в предбанник. — Гедимин, у тебя с собой кровяной камень? Ну, тот, что Сэта оставили?

Он засунул всех «трилобитов» в бочку для стирки, пристроил над ними шланг с распылителем, из которого едва-едва моросило, и повернулся к Гедимину. Тот, недовольно щурясь, вынул из-под брони тёмно-красный камешек. Он всё ещё был горячим — и Гедимин, создав для него герметичную камеру, всё-таки выявил признаки ядерной реакции: сигма- и омикрон-излучение, очень слабые, в пределах пары микрокьюгенов. В другое время он поискал бы для нового образца радиозащитный контейнер, но сейчас, посмотрев на показатели нормального фона, только махнул рукой.

— А любопытная штука, — пробормотал Вепуат, осторожно прикасаясь к камню и тут же отдёргивая палец. — Айзек говорит — он настроен на Сэта. Видимо, правда — я видел камни Сагатов. Сильно отличались… Вот интересно, можно такую штуку настроить на сарматов?

— Надо сначала найти пустую, ни на кого не настро… Ah— hasu! — Гедимин сжал пальцы в кулак и затолкал багровый желвак под броню. — Настраивать камень. Что за бред, мать моя пробирка…

— Бред или не бред, а кому-то тут жить, — Вепуат укоризненно посмотрел на него и склонился над бочкой с «трилобитами». Мокрые животные выбрались по его рукам и расселись на краях ёмкости, отряхиваясь и шевеля крыльями.

— А если кому-то жить, то всем полезным штукам надо найти применение. А если эта штука правда заживляет раны… — не договорив, Вепуат задумчиво сощурился. — Но ты прав. Настроенную, наверное, уже не перенастроишь. Если бы найти месторождение…

«Трилобит» встряхнулся, засыпав сарматов мелкими водяными брызгами. Вепуат рассеянно смахнул капли с респиратора и снова прикрыл глаза.

— Есть мысль, что искать его надо на территориях нергонов, — проговорил он, не выходя из глубокой задумчивости. — Народы договора если что-то и получают, то жалкие остатки. Ты видел Бронна или Скогна с таким камнем?

Гедимин качнул головой.

— Может, у них в городах запасы. В каких-нибудь лечебницах… — он вспомнил своё знакомство с местной «медициной» и недовольно сощурился. — Или у местных колдунов, Седна их разберёт… Лечебный камень, мать моя колба… Ты хоть выяснял, как его применять? Может, толочь и есть?

Вспыхнувшая было надежда на что-то нормальное, привычное и знакомое тут же угасла — Вепуат рассеянно покачал головой.

— Его прикладывают. Водят по коже или над раной. В рану не суют — больно очень… У Скогнов запасы. А у кочевников — по обломку в каждой сумке. А Сэта, вон, раздают направо и налево…

Гедимин фыркнул.

— У Сэта и без этого минерала куча полезных месторождений. Нам-то с этого что? Предлагаешь всё-таки накопать стеклянных осколков?

Вепуат, потерявший нить мысли, недовольно на него сощурился.

— Ты погоди. Поссориться мы с ними всегда успеем. Посмотрим ещё, как нас встретят после вчерашнего…

…Ветвящиеся кости-указатели у разлома вместо просверленных камешков покрылись серебристыми нитями, кое-где связанными между собой. Гедимин пересчитал узелки, запоминая их местоположение, посмотрел на второй указатель и кивнул собственным мыслям. «Все обозначения дублируются. И их вчера серьёзно поменяли. Интересно, к чему это…»

— Ага, — Вепуат тронул нити «щупами» анализатора и весело хмыкнул. — Местный асбест. Довольно тонкое волокно, ты заметил?

— Предлагаешь взять образцы? — Гедимин сверился со своим сигма-сканером. Прибор неуверенно соотнёс волокнистый минерал с негорючей тканью «aasanthullak», но нашёл в структуре волокна пару расхождений.

— Да ну тебя! — Вепуат изобразил, что отодвигает сармата от указателей, и, придерживая «трилобитов» за шлейки, зашагал к дальнему кратеру. Первую вспышку на дне Гедимин увидел, когда Вепуат был на середине пути; когда оба сармата вышли к месту тренировок летучих зверей, четыре окрестных кратера уже горели золотым огнём. Гедимин, освободив руки от стойки для «трилобитов», поднял ладонь в приветственном жесте. Со дна каждого кратера взмыл на три метра огненный столб. Гедимин ошалело мигнул, встряхнул головой, вгляделся в шевелящиеся пятна света, — они отчётливо делились, умножаясь в числе, и очень быстро. Когда мигать перестало, первый Сэта взобрался на самый высокий каменный уступ и сел там. Секунду спустя камни были плотно облеплены светящимися существами. Гедимин покосился на сфалт — в этот раз оружие, к счастью, было за плечом, и это сильно успокаивало.

— Ну вот, опять за пушку! — Вепуат, укоризненно хмыкнув, ткнул его кулаком в грудь. — Держи Сокола! Повторим простые команды, потом — следование… ну, и по обстоятельствам.

…«Здесь, наверное, всем очень скучно,» — думал Гедимин, в очередной раз сгоняя Чужака с запястья. Вепуат заставил животных искать куски мяса, закопанные в пепел — а после первого десятка прогонов заменил мясо на камешки, обмазанные сукровицей. «Трилобиты», заметив подмену, летали за приманкой неохотно, подолгу «размышляли» перед взлётом, вцепившись в руку «тренера». Чужак, сделав пару рывков в воздухе, медленно спустился к земле и поплыл над ней, обнюхивая пепел вытянутым хоботком. За ним неотрывно следили из каждого соседнего кратера, будто ничего интереснее таких тренировок в жизни не видели. «Очень скучно, много пищи и нет работы. Как это им удаётся? Би-плазма у них не растёт…» — думал Гедимин, одним глазом глядя на Чужака, другим — на зевак. «Или они, как рептилии, — раз в месяц поел и развлекайся, как знаешь…»

— Вепуат! — позвал он, следя за улетающим Чужаком — зверёк всё-таки нашёл приманку, выкопал, долго её обнюхивал и с большой неохотой подобрал с земли и понёс хозяину. — Может, привлечь к тренировкам кого-то из местных? Они тут сидят без дела, а им явно интересно…

Вепуат, поймав «трилобита» на лету, невесело ухмыльнулся.

— Я уже думал. У них температура тела непостоянная. Без ожогов не обойдётся… Sata!

Гедимин замер с генератором защитного поля наизготовку. Вепуат вскрикнул не зря — на гребень между кратерами, совсем рядом с ним и его зверями, вышел Сэта. В наступившей тишине сармат услышал рокот, рявканье и частые щелчки. Вепуат и абориген переговаривались секунд тридцать, потом разведчик изобразил успокаивающий жест и поманил Гедимина к себе.

Пока сармат обходил кратер, Сэта стоял на месте, с интересом его разглядывая — особенно внимательно он смотрел на руки. Он никуда не отошёл, даже когда Гедимин встал рядом с Вепуатом и вопросительно хмыкнул. «Ага, этого я помню. Подвеска-челюсть. Интересно, чья — для Скогна великовата, для Бронна — тем более…» — мельком подумал сармат, глядя в горящие красные глаза.

— Можешь показать ту руку, которую вчера тебе обожгло? — спросил Вепуат. — Сэта всё не уймутся насчёт твоей раны.

Гедимин молча приподнял правую ладонь. Рубец на ипроновых щитках прикрыли чёрные пластинки, внешне перчатка выглядела невредимой — хотя сам сармат о рубце помнил и периодически думал, что пластину надо бы перековать. Сэта что-то прошелестел, покачивая огненно-рыжей гривой, и снова зарычал по-джагульски. Вепуат, изумлённо мигнув, повернулся к Гедимину.

— Нас тут зовут в гости. В ближайший город Сэта.

Теперь мигнул Гедимин.

— В их город⁈ — он покосился на кратеры — отчего-то они все потускнели, и аборигены попрятались, только двое, выбравшись на гребень, стояли и рассматривали сарматов. Они остановились невдалеке от стойки с «трилобитами», и животные забеспокоились — подобрали крылья, прикрываясь от жара, но улететь не пытались. Вепуат снял их со стойки и усадил на плечи.

— Я иду, — тихо сказал он, глядя Гедимину в глаза. — Ты, если не хочешь…

— Идём, — Гедимин повёл плечом, смещая сфалт чуть вперёд — так удобнее было, если что, сдёрнуть его с креплений. Через пять секунд на его ладонь сел дрон.

— Отправь его к Айзеку, — тихо попросил Вепуат. — Чтоб он знал, где мы. Мало ли что…

Гедимин выдрал из ежедневника листок, нацарапал несколько слов и засунул во «внутренности» механизма, надёжно прикрыв защитным полем. «Даже если он будет знать,» — неотступно пульсировало в мозгу, — «это не поможет. Где этот город Сэта? Как Айзек его найдёт?»

— Погоди, — Вепуат прикрыл ладонью дрон, уже готовый взлететь. — Зверьков надо отправить с ним. Там, где много Сэта, определённо будет жарко. Напиши Айзеку — пусть пристроит их в лаборатории, пока мы не вернёмся.

— А он умеет? — с сомнением спросил Гедимин, доставая из дрона смятую записку и добавляя ещё несколько слов. Вепуат уже отстегнул шлейки и быстро щёлкал то языком, то пальцами, отдавая «трилобитам» команды.

— Запускай! — выдохнул он, отступая на шаг; перья на скафандре развернулись, подбрасывая «трилобитов» в воздух. Ещё секунда — и дрон поплыл над кратерами, а за ним потянулись летучие зверьки. Они держались в метре от аппарата, на той же высоте. Вот дрон мелькнул в последний раз над пепельным валом и исчез, растворившись в воздухе; Вепуат шумно выдохнул, проводив взглядом хвост «трилобита»-замыкающего, и повернулся к Гедимину.

— Они всегда находили шатёр, — пробормотал он. — Тем более — там дрон. Дрон не собьётся. Главное — чтобы они не залегли от холода. Если Айзек не схватится, не подберёт их, — будет худо.

Гедимин покосился на Сэта. Они никуда не спешили — спокойно стояли рядом, переговариваясь на своём шуршащем наречии. Все, кроме этой тройки, давно ушли; свечение в кратерах погасло.

— Пойдём, что ли, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Жаль, никто из нас не дипломат. Сюда бы Дигона или Маккензи…

…Незнакомая дорога показалась настороженному Гедимину очень длинной, но на деле они прошли километра три, прежде чем мелкие кратеры исчезли, и поверхность плавно приподнялась кверху, превратившись в большой холм с пологими склонами. Из его вершины торчали знакомые красно-жёлтые зубцы высотой в пару метров. Над ними — и над многочисленными округлыми провалами по склонам — поднимались столбы дрожащего воздуха. «Горячий газ выходит. Видимо, фумаролы,» — подумалось Гедимину, но, приглядевшись к холму, он встряхнул головой и изумлённо мигнул. «Какие фумаролы⁈ Эта штука — полая!»

— Здесь, — перевёл Вепуат короткую шуршащую фразу, сказанную остановившимся Сэта. Абориген указывал на ближайшую «фумаролу» — двухметровое отверстие чуть выше по склону. Потом он добавил ещё что-то, искоса глядя на Гедимина.

— У них нет широких ворот, — пояснил Вепуат. — Они извиняются. Этот вход — самый удобный. Там каменные ступени, и меньше спускаться. Гедимин, ты подожди тут — я полезу первым и снизу тебе крикну.

«Техника безопасности, м-мать моя колба…» — Гедимин встал у «фумаролы», угрюмо щурясь и непроизвольно сжимая кулаки. «Видел бы Скегги, куда он лезет! И я, идиот, за ним. Прямо как с теми тварями в ирренциевой шахте…»

— Гедими-ин! — донеслось из-под холма. — Tza— a— a!

«Не 'tza», а «zaa»«, — Гедимин, поморщившись, наклонился над проёмом. 'Свой язык забыли, мать моя пробирка… Так, спускаться придётся ногами вперёд. Скалодром какой-то, а не лестница…»

Красная скала с торчащими из неё обломками камней — концами глубоко вколоченных каменных балок — медленно плыла перед глазами. «Лестница» уходила вниз метров на двести, а минерал, из которого она была сделана, Гедимин видел первый раз в жизни, — когти он выпустил, но спешить и лихачить не стал, а сполз медленно и очень осторожно. Когда ноги коснулись твёрдой скалы, узкий проём высоко над головой уже затянуло слабой дымкой. Свет падал из него в шахту, но донизу почти не доходил — тут светилась цера, неровными полосами размазанная по стенкам.

— Это боковой такой проход, нежилой, — деловито пояснил уже освоившийся Вепуат. Он стоял в кольце Сэта, и кто-то исподтишка трогал его скафандр и пытался процарапать когтем. Гедимин показал любопытному аборигену кулак; тот посмотрел озадаченно, но «опыты» не прекратил.

— Ничего себе здесь тяга, — отметил Вепуат, шевеля пальцами. — Чуешь? Ветер так и свищет. Тут, внизу, градусов семьдесят. Вовремя я отпустил «трилобитов»…

«Да, тяга,» — Гедимин посмотрел на каменные балки, торчащие из стен колодца, и еле слышно хмыкнул. «А вон там — подъёмник. Три блока, трос… Хороший трос. Тонны четыре потянет. Тоже из местного асбеста, только белого. Надо бы взять образцы…»

Насыщенно-красный минерал распределялся внутри скалы неровными пластами — то светлыми, то тёмными; светлый, по-видимому, был прочнее — все лестницы и платформы тут делали из него. А было их много — стоило выйти из «привратного» колодца, и Гедимин вскинул голову и про себя помянул уран и торий. Тут был ещё один колодец — шахта шести метров в поперечнике, и все её стены были утыканы каменными балками и изрыты нишами. Ступени лестниц, блоки подъёмников, подвешенные к выступающим камням мешки, чьи-то гамаки, пристроенные между балками, — поселение Сэта начиналось в пяти метрах над землёй и там висело, тонким слоем распределяясь по стенкам. На Гедимина со всех сторон уставились глаза — кто-то высунулся из ниши, кто-то, отодвинув подвешенные мешки, смотрел с узенькой террасы, кто-то выглядывал из гамака в полусотне метров над землёй. Мимо всех террас и ниш с гулом тёк горячий воздух, уходя в отверстие где-то в потолке, частично закрытое куполом, кое-как сложенным из оплавленных камней. Купол держался на честном слове — камни даже не промазали раствором, только прогрели до поверхностного оплавления и дали им застыть. Гедимин машинально прикинул траекторию полёта обломков при разрушении такого «потолка» и мысленно махнул рукой — чей-то гамак могло сорвать, а до террас даже не долетело бы.

— Тут у них много-много таких шахт, — прошептал Вепуат; Гедимин с трудом различал его слова сквозь гул, шорох и треск со всех сторон. — Весь город из них состоит.

— В дождь не заливает? — тихо спросил Гедимин. — Обычных тут, может, не бывает, но есть же металлические…

Вепуат хмыкнул.

— Это хорошо. Видишь — внизу яма?

Гедимин посмотрел под ноги, и вовремя — он шёл по следам Вепуата, тот — за Сэта-проводником, а существо аккуратно огибало по узкой кромке пятиметровую воронку, выбитую на дне шахты, точно под дырой в потолке. Стенки ямы почернели от окалины, и Гедимин видел знакомые синеватые отблески — здесь частенько разбрызгивалась расплавленная рэссена…

— Металлосборник? А если кислота с неба? Или им не вредит?

— Наверху крышки. Можно закрыть. Если кислота, затмение, или очень холодно… — Вепуат на долю секунды остановился перед аркой, ведущей в очередной квартал-колодец, и обратился к проводнику.

— Tshakkha, — прошелестел тот — как-то медленно, с нажимом выговаривая каждый звук — и снова неразборчиво зашуршал. Вепуат коротко ухмыльнулся.

— Tshakkha, — повторил он за аборигеном. — Так называется этот город. Он не самый большой, просто ближе идти. А самый большой — Aasa’an.

— Угу, — отозвался Гедимин, пытаясь составить из звуков произносимое слово. — Значит, Шакха…

«А эта шахта вместительнее той,» — отметил он про себя, поднимая голову и скользя взглядом вдоль красно-чёрных стен. Одну из них разделял идущий до самого верха трёхметровый выступ, весь утыканный каменными балками и увешанный тросами подъёмников. Гамаки на нём тоже были; почему-то их не вешали над террасами — прямо под ними из стены торчала одинокая балка, в лучшем случае — две, и промахнуться между ними, вылезая, было легче лёгкого. На сарматов уставились со всех сторон, даже бригада на подъёмнике перестала тянуть трос — но всё-таки его не выпустила. В нише, частично заложенной оплавленными камнями, что-то сверкало; на секунду Гедимину померещилось, что, кроме Сэта, выглядывающего из проёма, оттуда пытаются вылезти ещё несколько мелких, но выглядывающий тут же затолкал их обратно и сам скрылся.

— Сюда, — Вепуат тронул его за руку — проводник уже нырнул в одну из трёх арок и теперь ждал их в узком коридоре между красных скал. Коридор был длинный; Гедимин посмотрел на стены и подозрительно сощурился, насчитав четыре выдвижных фрагмента. «Четыре закрытых люка высотой с эту арку,» — прикинул он про себя. «И за ними явно что-то есть.»

— Там у них что? — он стукнул когтем по выдвижному камню.

— Мастерские, — ответил Вепуат. — Нас туда не поведут — тесно, жарко.

Ветер гудел, и слышно было плохо, но Гедимин всё же различил из-за неплотно пригнанной «крышки» размеренные звуки ударов — кто-то бил большим камнем по веткам или кускам коры… или, может, по волокнистому минералу, под ударами распадающемуся на эти самые волокна. Бьющих было несколько, и на автоматическую линию из нескольких установок это совсем не походило — молотили они, как придётся, и совсем не в такт. «Ну естественно,» — Гедимин беззвучно усмехнулся. «А ты чего ждал?»

Следующий колодец не был таким аккуратно-круглым, как предыдущие, — его сильно сплюснуло с боков. По длинной стенке чуть ли не от поверхности тянулись неровные цепочки отверстий, частично заложенных битым камнем. Там, где камня не хватило, повесили шкуры, закрепив края колышками. Впрочем, это могли быть и не шкуры, — большие гладкие полотнища с однородной структурой, без признаков переплетения волокон… Под нишами тянулись узкие террасы, над ними торчали из стен блоки подъёмников, а ещё выше, под почти замурованным отверстием в «потолке», клубился водяной пар.

Гедимин услышал негромкий гул, резко развернулся и увидел, как двое Сэта с видимым трудом отодвигают каменную крышку. Ещё трое стояли посреди небольшого помещения, у открытой жаровни, доверху наполненной кейеком; пустой породы в ней почти не было, и камешки, подогревая друг друга, накалились до жёлтого свечения. Вепуат переглянулся с одним из тройки — тот наклонил голову — и коснулся пальцами шлема над лицевым щитком.

— Заходи, — позвал он Гедимина. — И устраивайся, как удобно. Подходящий гамак они сделать не успели.

«Гамак?» — Гедимин озадаченно мигнул.

За проёмом, достаточно высоким, чтобы сармат прошёл, не сгибаясь, было помещение в форме полусферы. Из стен, отшлифованных до блеска, торчали концы каменных балок, отшлифованные с тем же старанием; на трёх парах балок были подвешены гамаки, и оставалось ещё две свободных — и стена с дверью, в которую никакие балки уже не вбивали. Гедимин вслед за Вепуатом шагнул к жаровне; за спиной неярко сверкнуло, потом загудела, закрываясь, дверь, но полностью её не задвинули — оставили полуметровый проём. Сэта, отступив от жаровни, устроились в гамаках; Гедимин, удивлённо мигая, смотрел, как покачиваются приделанные к ткани и верёвкам подвески — нити бахромы, звенящие металлические пластинки, чьи-то кости…

— Здесь принято говорить лёжа, — перевёл Вепуат негромкие слова одного из Сэта. — Вот так, на боку. Нам постелили лучшие узорчатые полотна — и, если их мало, принесут ещё.

Гедимин, мигнув, посмотрел под ноги. Он успел почувствовать, что идёт не по камню, — под ногами было гладко, мягко, но тонко. Вокруг жаровни блестели в красноватом свете кейека «асбестовые» полотнища. У самого треножника положили бесцветные, у стен — с вытканным чёрно-красным орнаментом, чем-то напомнившим Гедимину украшенный скафандр Ассархаддона. Сэта выглядывали из гамаков — они действительно устроились лёжа, чуть приподнявшись на локте. Вепуат уже выбрал место и теперь ложился у стены чуть сбоку от двери; Гедимин тяжело опустился напротив него, по другую сторону от жаровни. Узорчатое полотно немедленно смялось в комок. Сармат попытался его расправить — плотная, но всё же хрупкая ткань отчётливо затрещала.

Сэта что-то сказал, глядя на него; говорил он по-джагульски, и Гедимин услышал, как Вепуат тихонько хмыкает.

— Они говорят, что мы тут можем ничего не опасаться. Врагов сюда не зовут. Они предлагают нам пищу и воду.

Гедимин растерянно мигнул, глядя на останки какого-то животного, нанизанные на длинную кость с выемками и острыми выступами. С ней в руках, держа её за длинный вырост, Сэта остановился у гамака. Один из встречающих — сармат про себя решил называть их вожаками — протянул когтистую лапу, оторвал кусок от надрезанной туши и поднёс ко рту. Кости у животного были, но какие-то странные, — а может, это были шиповидные выросты внутренней раковины… На зубах они хрустели громко, но «вожака» поедание костей не смущало. Разносчик подошёл к Вепуату. Тот нерешительно протянул руку за куском. Гедимин, сердито сузив глаза, показал ему кулак — «Ксеноорганика!» Вепуат едва заметно поморщился и заговорил по-джагульски.

— Доставай Би-плазму, — хмуро велел он. — Я сказал, что для нас хороша только наша пища — а для других она так же плоха, как чужая для нас. Продемонстрируй. Мне они почему-то не верят.

Гедимин вынул фляжку с Би-плазмой, окинул помещение мрачным взглядом и, сдвинув крышку, быстро прижал открытый сосуд к респиратору. Хоть какое-то испарение вещества было возможно считанные доли секунды, но этого хватило — Сэта дёрнулись, зашипели, утыкаясь носами в ладони, а тот, кто грыз мясо, двумя руками зажал пасть и нырнул в гамак, оставив на виду только судорожно вздрагивающие уши. Гедимин, прикрывая горло сосуда перчаткой, быстро закрыл флягу и спрятал под скафандр. Разносчик, на секунду убрав руку от носа, кинул в жаровню нащипанные клочки мяса и осколки кости. Помещение заволокло дымом, но все, кроме сарматов, вздохнули с облегчением. Тот, кто успел поесть мяса, резким жестом отослал разносчика и приподнялся в гамаке.

— Они думают, что мы очень сдержанные, — перевёл Вепуат с нервной ухмылкой. — Они понимают наш отказ, но просят разделить с ними хотя бы воду.

«Воду?» — Гедимин настороженно сощурился на чашку с круглым дном. В ней правда была какая-то жидкость, довольно прозрачная, но отчётливо оранжевого цвета. «Какие-то окислы?.. Ладно, респиратор отфильтрует. Можно рискнуть.»

«Будешь?» — жестом спросил его Вепуат; взгляд у разведчика был смущённый. «А то они совсем обидятся…»

Гедимин недовольно сощурился и повернулся к ближайшему «вожаку». Он отпил из чашки — точнее, высосал половину — и отдал её разносчику. Тот должен был подойти к Вепуату — ему было и ближе, и удобнее — но чашка оказалась перед носом Гедимина, и тот нехотя взял её и, не давая себе времени на раздумья, поднёс к респиратору. В рот потекла тёплая жидкость, по ощущениям не отличающаяся от воды из его же фляжки. Немного не допив, он дал веществу стечь во внутренний «карман». «Образцы всегда пригодятся. В Сфенах Земли и Молнии вода разная. Здесь Сфен Огня. Возможен ещё один вариант…»

Ему послышалось, как Сэта, наблюдавшие за ним в полной тишине, облегчённо вздохнули и зашевелились в своих гамаках.

— Джагулы говорят, что вы выдаёте себя за Куэннов, — перевёл Вепуат слова одного из «вожаков». — Вы Куэнны?

— Нет, — отозвался Гедимин. — Ты, надеюсь, это им уже сказал?

Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Они тебя спрашивают, ремонтник. Обращаются к тебе. Скажу им, что джагульские выдумки — проблема Джагулов.

Сэта зашелестели. Тот же «вожак», не дожидаясь тишины, снова заговорил по-джагульски.

— Они так и думали, — перевёл Вепуат. — У Куэннов не бывает чёрной брони. Зачем вы пришли на Равнину?

— Чтобы построить новый реак… новое Пламя, — ответил Гедимин. — Так им будет понятно?

Шорох и слабое потрескивание стали громче. Другой «вожак» привстал на локте и обратился к Гедимину — во всяком случае, смотрел он именно на сармата, хотя свисать в таком положении из гамака было определённо неудобно.

— Новое Пламя для карликов? — Вепуат всем лицом изобразил отвращение. Гедимин недобро сузил глаза.

— Новое Пламя для всех, — ответил он. — Это будет очень мощный генератор энергии. Её хватит многим городам.

«Если только эти города смогут её использовать,» — думал сармат. «А это маловероятно. При местном уровне развития технологий только реактора им и не…»

Ближайший «вожак» привстал на руке и впился взглядом в Гедимина. Говорил он громче обычного — и, похоже, волновался.

— Нам нужно Пламя, — перевёл Вепуат — и сам насторожился и сделал быстрый предостерегающий жест. — В наших городах холодно. Наши плавильни остывают. В наших источниках мало воды. Наши ма… маги… теряют силу.

Гедимин ошалело мигнул. «Кто у них теряет силу⁈ Так, это в сторону. Думай о нормальном, теск. Иначе свихнёшься.»

— Вот оно что… — пробормотал он, украдкой взглянув на термометр — «ну да, холодно, всего-то плюс семьдесят». — Ну, одну из проблем решила бы закрытая одежда. Плавильни, возможно, неоптимально построены. А вот вода — это серьёзно. Надо бы просканировать их источники. Может, нужен насос помощнее. А может, водяная линза иссякла, тогда нужно бурение…

Вепуат еле слышно фыркнул.

— Первое предложение я переводить не буду. Как думаешь, у них был случай познакомиться с концепцией закрытой одежды?

Гедимин, оторванный от быстрых размышлений о подходящих насосах и оптимальной конструкции плавильных печей, недовольно на него сощурился.

— Скажи им показать источники воды. И печи тоже. Так, без предмета, можно хоть неделю рассуждать.

— Ремонтник… — пробормотал Вепуат, странно усмехаясь. — Я им скажу, что в принципе мы могли бы помочь… посмотреть, что можно сделать. Если они расскажут, чем тут поможет Пламя.

«Верно,» — Гедимин, привставший было с неудобной «лежанки», медленно расслабил руку и снова лёг. «При чём реактор к примитивному насосу? Или к печ… Так. Печи здесь точно на кейеке. Как и подогрев городских пещер. Излучение действительно повысило бы температуру. И в городе, и в печах… А эти Сэта — не такие уж дикари, похоже…»

Его мысли прервало шипение со всех сторон. Гедимин увидел, как когти на руке ближайшего «вожака» судорожно сжимаются, а грива вспыхивает уже не рыжим, а белым пламенем. По пальцам хлестнул горячий воздух.

— Пламя питало Сфен Огня, — бесстрастно перевёл Вепуат. — Тогда всё здесь горело ярче. Богиня карликов перекрыла потоки. Теперь всё — холодное и тусклое. Кейек горит в четверть силы, металл вязнет в печах, от остывшего воздуха больно внутри, и все мало живут… быстро сгорают… Так, ещё что-то…

«Вожак» с побелевшей гривой приподнялся, почти садясь, и что-то прорычал по-джагульски, глядя на Гедимина в упор. Сармату тоже захотелось сесть — лежачее положение было и неудобным, и явно небезопасным. «Разбирательства с карликами,» — мрачно думал он, незаметно упираясь ладонью в камень и готовясь к резкому рывку. «Так и я думал — у всех свои претензии. Накопились за сотни лет. Мало было нам своих „макак“…»

— Гедимин! — Вепуат слегка повысил голос; его глаза потемнели. — Сэта говорит — если мы знаем про Пламя, мы должны знать и про потоки. Если мы не понимаем таких простых вещей — откуда ему знать, что мы видели Пламя хотя бы издали? Что вообще к нему прикасались? Мы водимся с карликами и стражами. Может, мы обманываем всех, как карлики и стражи?

Гедимин с присвистом втянул воздух и поднялся с пола, привстав на одно колено. Со всех сторон накатывали волны жара — каждый Сэта в комнате раскалился добела. Вепуат коротко вскрикнул и поднялся сам, согнув в локте руку с генератором защитного поля.

— Погоди ты, я никого не трогаю, — буркнул Гедимин, угрюмо глядя на «вожаков». — Так они хотят увидеть Пламя?

«Гедимин, ты идиот,» — мелькнуло в мозгу, но сфалт уже был сдёрнут с плеча. Защитное поле, наспех свёрнутое в трубку вокруг вскрытого корпуса, вспыхнуло зеленью. Ослепительный зелёный луч ударил в потолок — и вся пещера зажглась белыми огнями. Здесь было воткнуто в мелкие выемки много кейека — и весь он сейчас накалился докрасна, а жаровня превратилась в миниатюрное Солнце. Помянув про себя уран и торий, сармат хлопнул по крышке, запечатывая реактор. Зелёный свет погас, но никто этого не заметил — так ярко горели белый и золотой.

— Ядро Сатурна! — выдохнул Вепуат в наступившей тишине. — М-да, ремонтник, ты не мелочишься…

Что-то загудело — на очень низких частотах, еле слышно, болезненно сдавливая череп и отзываясь вибрацией в пальцах. Гедимин повернулся к Сэта — они лежали спокойно, глядя на сарматов светящимися глазами, только уже не багровыми, а золотистыми.

— Это — Пламя, которое будет на том холме? — перевёл Вепуат первый заданный в тишине вопрос.

— Нет. То будет гораздо сильнее. Даже то, что на холме. А то, что под холмом, — сильнее в сотни раз, — Гедимин положил ладонь на приклад сфалта. Странный гул прекратился, но ветер засвистел громче, будто кто-то переключил режимы вентиляции. «А ведь здесь нет насосов. Только прямоток, естественная конвекция,» — подумалось сармату, и он невольно вздрогнул. «И если снаружи не было очень резкого похолодания… Похоже, я своей дурацкой вспышкой подогрел всю колонию. Не одну эту комнату, а весь город. Мать моя колба!»

— Тебе, держащему в руках Пламя, равному Куэннам, не зазорно работать на карликов? — спросил «вожак». Его грива снова порыжела; он держал в кулаке что-то из нагрудных подвесок, и его рука едва заметно дрожала. Гедимин сузил глаза.

— Как же это надоело, м-мать моя пробирка… Вепуат! Скажи им самыми понятными словами. Мы — сарматы. Мы пришли строить реактор. Нам нет дела до местной грызни. И она нас очень раздражает. Если рядом с реактором и вокруг него все эти банды будут расходиться мирно, мы разделим его энергию на всех. Если грызня хоть как-то коснётся станции, реактор погаснет вовсе. Друг друга — хоть сожрите, но нам работать не мешать!

Он замолчал, тяжело дыша. Сердце колотилось на полпути к горлу. Грудь болезненно сдавило. «И что бы, правда, не прийти сюда какому-нибудь Маккензи…» — с тоской подумал он. Вепуат, сделав успокаивающий жест, быстро заговорил по-джагульски. Гедимин, угрюмо щурясь, следил за «вожаками». Краем глаза он видел Сэта в пластинчатой броне, застывших у двери, — «местный патруль», как подумалось ему. Когда они там появились, Гедимин не заметил.

— Ты говоришь, как Куэнны, — с нервным смешком перевёл Вепуат. «Вожаки» лежали смирно — даже, кажется, успокоились после «речи» сармата. Тот, кто сжимал в кулаке подвеску, снял её вместе со шнуром и обратился к Гедимину.

— Видимо, те, кто держит Пламя в руках, всегда немного Куэнны, — Вепуат заговорил со странной интонацией, обычно ему несвойственной. — Даже в чёрной броне. Мы надеемся, что вы не лжёте. Мы не хотим никакой грызни с равными Куэннам. Мы были на вашем холме. Никто не напал на нас. Можешь приходить в Сфен Огня — и ты, и твои сородичи в чёрной броне. Сэта не нападут на вас.

Он взял у «вожака» подвеску и, разгладив красную бахрому, показал цацку Гедимину. Ничего сложного в ней не было, — обрубок полой кости, с одной стороны суженный и заклёпанный, с грубовато выкованным ушком для подвеса. Из костяной трубки свисал толстый пучок красного волокна.

— Возьми это. Носи на броне. Если мы будем нужны в Элидгене, зажги огонь. Карлики не жгут огонь — боятся нас. Тебе бояться нечего. Мы увидим горящий огонь и придём вместе с ним — быстрее, чем эти нити погаснут.

Гедимин мигнул. Снова вспомнились шевелящиеся тени, волны темноты… и лучевые вспышки, зафиксированные дозиметром.

— Они появятся… прямо в Элидгене? Там, где будет гореть этот… маяк? — ему очень хотелось себя ущипнуть — вокруг было слишком много бреда. — А обратно пойдут пешком? Тут же никто не зажжёт огонь для возвращения…

Вепуат ухмыльнулся.

— Гедимин, вот найдёшь ты, о чём волноваться!.. Они говорят, что в городах Сэта огонь горит всегда. Сэта не очень любят ходить пешком. Да тут и расстояния — мать моя колба…

«Система порталов, стационарных и ситуационных,» — машинально переформулировал услышанное Гедимин. Подвеска с бахромой лежала на его ладони; он прикрепил её к броне и неуверенно коснулся лба пальцами, — понимают Сэта этот жест или нет? Вокруг зашуршало.

— Вожди Сэта благодарны нам за эту беседу, — сказал Вепуат, окончательно принимая сидячее положение и с трудом сдерживая облегчённый вздох. — Сэта проводят нас к разлому. Пепельная долина и ворота Шакхи для нас открыты. Сэта рады, что мы настроены мирно, и что мы — не очередные пособники карликов. Они просят тебя когда-нибудь показать им новое Пламя. С тех пор, как Куэнны устали, тут никто не строил ничего подобного. А в тот раз Сэта всё пропустили.

Гедимин, начавший было подниматься с места, сел и ошалело мигнул. «В тот раз⁈»

— Стой! Так они… были тут, когда на Равнине появилась звезда? И видели Куэннов⁈

— Тш-ш, — Вепуат снова сделал успокаивающий жест. — Сейчас спрошу…

Ближайший «вожак» выдохнул приоткрытой пастью. По комнате прокатился шелест, отдалённо похожий на смех.

— Все видели Куэннов, — бесстрастно перевёл Вепуат. — Но в этом рождении — никто. У Куэннов часто горел огонь. Они ничего не боялись. Прошло долгое время, пока они устали и угасли. Сэта думают — кто-то из нас видел Куэннов тоже. Иначе не пришёл бы сюда разжигать Пламя. Карлики — и даже их богиня — такого не придумали бы.

Гедимин выпрямился. «Патрульные» у двери бесследно исчезли; сейчас там стояли Сэта в «мирной» одежде — и двое знакомых, с бусами из пальцев и с подвеской-челюстью. На долю секунды Гедимин пожалел, что не рассмотрел как следует «экзоскелеты» местных солдат — там было много деталей из кованой рэссены…

— Стой! — он поймал за плечо Вепуата, устремившегося к выходу. — Спроси их…

Свет вокруг потускнел. Обернувшись, Гедимин увидел пустые гамаки; бахрома, свисающая с них, ещё покачивалась, а подвески звенели.

— Некого уже, — Вепуат еле слышно хмыкнул. — И это к лучшему. От этих переговоров я весь взмок. Пойдём наверх, пока обшивка не поплавилась!

Гедимин заглянул под его лицевой щиток и виновато сощурился — кожа вокруг глаз Вепуата блестела от испарины, веки едва заметно дрожали. Сэта тихо ждали у двери, открыли её настежь, но сарматов не торопили.

— Мы нормально поговорили? — тихо спросил он, вслед за Вепуатом выходя из комнаты. Снаружи было прохладнее — сказывалась работа вентиляции. Сармат посмотрел на стены обитаемого колодца и мигнул — чуть ли не на каждой ступени кто-то стоял и глазел на чужаков, на террасах толпились, из ниш свисали и, кажется, вяло дрались за удобные места.

— Для первого раза — так просто отлично, — Вепуат слабо ухмыльнулся. — Удобно быть Куэнном. Очень много местной ерунды тебя просто не касается.

Гедимин согласно хмыкнул. «Репутация — так, кажется, это называется. На Равнине у нас репутация странная… но удобная.»

— Можешь сказать им, чтобы проводили нас к печам или источникам воды? — спросил он, проходя под аркой. — Я посмотрел бы, что там поломалось.

Вепуат хрюкнул в респиратор.

— Не так быстро, Гедимин, — он крепко сжал руку ремонтника. — Перед этим нам ещё придётся не раз поговорить.

Сармат недовольно сощурился.

— Мало мне было говорильни у макак! Если там техническая проблема…

— Тш-ш, — Вепуат прижал ладонь Гедимина к своей груди, заставив его изумлённо мигнуть. — Сэта нас на ремонт не вызывали? Заказа не было? Ну вот и не дёргайся раньше времени. А с чего ты, кстати, взял, что печи у них поломанные?

…Сарматов проводили до разлома. В паре шагов от костей-указателей Гедимин приостановился, тронул подаренную подвеску, на секунду задумался, потом отстегнул её от брони и убрал в карман. Рука на что-то наткнулась. «Кровяной камень! Хотел же отдать…» — сармат повернулся к молчаливым светящимся аборигенам и растерянно мигнул. Рядом уже никого не было, только Вепуат терпеливо ждал у разлома, глядя на узорчатое небо и что-то насвистывая в респиратор.

— Камень не отдал, — сказал Гедимин, досадливо щурясь. — И про чистые камни не спросили. Вот как полезешь в мартышечьи традиции…

Вепуат положил руку ему на плечо и криво ухмыльнулся.

— Спросим. Всё спросим. Идём, а то мне уже неспокойно. Надеюсь, Гварза «трилобитов» не кормил, а то завтра с ними работы не будет…

Едва шагнув за разлом, Гедимин уткнулся в прозрачную стену защитного поля и услышал пронзительный писк дронов-разведчиков — оба аппарата висели прямо над головой, скрестив на разломе сканирующие лучи. За стеной тускло блеснуло сопло плазмомёта. Кенен Гварза пару секунд смотрел Гедимину в глаза, потом медленно опустил оружие и махнул рукой — «вылезай!».

Аборигенов с колёсомётами сармат заметил позднее, когда уже взломал защитный купол и вышел, растерянно озираясь. На плато, всегда таком пустынном, собралось на удивление много существ — от нхельви, сбившихся в стаи на краю обрыва, до угрюмого Гварзы и не менее угрюмого Айзека.

— Вернулись? — только и спросил второй, убирая кинетическую винтовку в заплечные крепления. — Пойдём, Кенен. В этот раз обошлось.

— И давно вы тут маячите? — с нервной усмешкой спросил Вепуат, за спиной Айзека показывая Гедимину быстрый жест — «не болтать!». — И зачем? Если что-то срочное, оставили бы дрон с запиской. Гедимин её сразу прочитал бы. Что у вас тут успело сломаться?

— М-мать моя пробирка, — с тяжёлым вздохом пробормотал Айзек, но оглядываться не стал — так и спускался по склону, глядя только под ноги.

При слове «сломалось» Гедимин было насторожился, но сразу же понял, что всё в лагере исправно — насколько что-то может быть исправным на этой бредовой планете — и что Гварза и Айзек угрюмы вовсе не из-за случившейся аварии. Мимо, уворачиваясь из-под ног, промчались нхельви, скрылись на вершине соседнего холма — и там сразу же сверкнула белая вспышка. Руниен с посохом наперевес вышел на край обрыва и встал там, пристально глядя на поднимающихся сарматов. Гедимин недовольно сощурился. «Подозреваю, что девяносто процентов переполоха — его заслуга. Айзек не стал бы маячить на холме, как идиот. В крайнем случае — пошёл бы на поиски. Или послал бы дрон.»

— Живы? Никто не ранен? — едва сарматы поднялись на плато, страж шагнул им навстречу. — Дим-мин и Вепу-а вернулись в целости? Сэта их не преследовали?

Вепуат сердито фыркнул.

— Нас никто не преследовал. Мы были в городе Шакха — говорили с местными. Не знаю, что и сколько тысяч лет подряд вы с ними делите, но без вас там гораздо спокойнее.

Айзек с укоризной на него покосился. Пальцы Руниена, вцепившиеся в посох, побелели до костяной бледности. Он вскинул палку и уставился на сарматов сквозь кольцо-навершие. Гедимин ожидал каких-то свечений, длинных искр, но ничего не было — кольцо оставалось тусклым.

— Были в городе Сэта? Среди Сэта? Брали у них пищу? Кто из вас ел их пищу?

Гедимину внезапно стало не по себе — будто по коже потянуло холодом. Он быстро переглянулся с Вепуатом — и почувствовал на плече внезапно отяжелевшую руку Айзека.

— Отвечай, — тихо приказал тот. — Ну⁈

Вепуат фыркнул.

— Мы ничего не ели, — сердито сказал он. — И вообще не тянем в рот ксеноорганику. Это к филкам. Из-за чего столько шума, я не пойму? Разве мы не должны налаживать отношения с аборигенами? Айзек, если ты хотел, чтобы мы в местных сварах поддержали только одну сторону, то мог бы так и сказать…

Айзек резко качнул головой.

— Ничего такого я не хотел. Вы двое пошли без предупреждения на опасную территорию и общались с опасными существами, о которых не знаете ровно ничего. А нам теперь что — делать вид, что ничего не случилось? Даже вопросов вам не задавать⁈

Гедимин заглянул ему в глаза и растерянно мигнул — Айзек разволновался не на шутку. «Руниен, драная мартышка,» — сармат сердито сощурился на стража. «Надо же было поставить всех на уши! Мы неделями выживаем тут, никому нет до нас дела, но стоило окружающему бреду на полсекунды развеяться…»

— Мы поговорили очень спокойно, — сдержанно сказал Вепуат. — Сэта не махали копьями и не тыкали в моих «трилобитов». Гедимин порывался всё починить и показывал реактор. Нас признали достаточно Куэннами для мирного общения. Айзек, я так думаю — дня через три туда надо бы сходить вам с Гварзой. Как официальным лицам. Мы всё равно живём бок о бок с Сэта — лучше один раз нормально договориться, чем каждый месяц воевать. Не так, что ли?

Айзек и Гварза быстро переглянулись. Руниен открыл было рот, но командир сарматов коротким жестом попросил его молчать.

— Раз Гедимин и его реактор всё ещё тут, договорились вы неплохо, — сказал он ровным голосом, глядя куда-то вбок. — Пойдём, Руниен, надо успокоить поселенцев. Не донимай пока сарматов, им нужен отдых.

— Дим-мин и Вепу-а очень, очень неосторожны, — еле слышно прошептал Руниен, проходя мимо них. Вепуат сердито фыркнул. Он уже весь извертелся, прислушиваясь к шорохам, хрюканью и трубному рёву, — «трилобитов» отнесли в шатёр, они не мёрзли на ветру, но им отчего-то было неспокойно.

— Ну, и мы пойдём, — пробормотал он, оглядываясь на удаляющихся командиров. — Ядро Сатурна! Мы делаем работу Айзека — и мы же за неё оправдываемся!.. Гедимин, ты куда?

— Мыться, — буркнул сармат, угрюмо щурясь. — Надо в холод. Голова гудит.

…Закрытый шлюз, стопор на обе двери, защитное поле, — и Гедимин, облегчённо вздохнув, сел посреди герметичной, закрытой от лишних глаз камеры и достал из-под скафандра образцы. «Светить» их в лагере, как он уже понял, было попросту опасно — предельно встревоженный и чем-то разозлённый Руниен мог и посохом долбануть. «И иди потом в Шакху за новым пропуском,» — закончил про себя мысль Гедимин, разглядывая пробирку с рыжеватой жидкостью. Вода из Сфена Огня — как и та, которую сармат набрал в Сфене Молнии — была окрашенной, но прозрачной, без мути. Минеральный осадок — а он определённо был в воде из термального источника — остался на фильтрах, но все три жидкости, составляющие воду, прошли насквозь. И одной из них Гедимин никогда раньше не видел.

«Так я и думал. В каждом Сфене своя вода. Температура кипения у третьего компонента должна быть самой высокой, а вот плотность… скорее всего, ниже,» — мозг делал какие-то странные выводы, и Гедимин уже не пытался его придержать и вернуть в «научное» русло. «Куда я в третий раз дел образцы из Сердца Пламени⁈ Это уже какая-то закономерность…»

В дверь настойчиво постучали — один раз, потом другой, потом створка заскрежетала — её пытались выдавить из паза.

— Руниен смылся, — доложил Вепуат, заходя в предбанник. — Аборигены ходят и глазеют. Перетрогали мою броню. Пообещал им, что Сэта не нападут, — мол, они поклялись на Пламени тут никого не трогать. Но к разлому велел не лезть.

Гедимин одобрительно хмыкнул.

— Да, нам тут нужна зона ненападения. Иначе работы не будет… Нашёл новую воду.

Вепуат хмыкнул.

— Мне больше всего хочется посмотреть на воду из Сфена Воды. Так сказать — воду-эталон. Не пробовал свой образец выливать на горящее?

Он отобрал у Гедимина подвеску-«пропуск», задумчиво потянул за бахрому и снова хмыкнул.

— Ещё два пополнения в базу ДНК. Чья кость — непонятно. Может, даже и не кость. А вот эти волокна… это кора. Волокнистый слой, рассохшийся или растрёпанный. Ещё не пробовал поджигать?

Гедимин оглянулся на дверь.

— Думаешь, Сэта наврали насчёт открытого огня? Не учуют и не явятся?

— Не наврали, — уверенно сказал Вепуат. — И лучше, если явятся сюда, в закрытую душевую. Нечего зря пугать местных. И потом… я думаю, они понимали, что мы проверим. Тут никто бы не удержался. Давай волокно!

Пока Гедимин делал кювету из снятого с брони ипронового щитка, Вепуат отцепил полусантиметровый фрагмент коры.

— Купол сверху, — пробормотал ремонтник, глядя на красную щепочку на золотистом металле. — Надо бы ещё и снизу.

— Да ладно, будет ложная тревога на пару секунд, — отмахнулся Вепуат, поднося к образцу накалённый резак. Вспыхнула кора сразу же. Гедимин ждал, что в ту же секунду она и погаснет, рассыпавшись пеплом, но фрагмент горел, и довольно ярко, очень медленно темнея с краёв. «Двадцать два, двадцать три…» — начал было считать сармат, но, спохватившись, плеснул на горящую кору из пробирки. Пламя взвилось на полметра, заставив его отшатнуться. Из огненных языков на секунду сформировалась узкая кисть, покрытая жёлтой шерстью. Когтистые пальцы разошлись, сомкнулись и пропали — за долю мгновения до того, как Вепуат залил огонь «нормальной», синей водой. Щепка ещё долго шипела в булькающей лужице; Гедимин тронул её когтем и услышал треск — что-то внутри крохотного фрагмента продолжало тлеть.

— Хорошее топливо, — пробормотал Вепуат, разглядывая кусочек коры. — Очень даже ничего. Интересна распространённость…

— Видел руку? — перебил его Гедимин. Сам он не смотрел на растительное волокно — его куда больше занимали показания дозиметра. «Ага, вот эта пульсация. Такая же, как те, со стрелковых соревнований. Как-то связана с перемещением внутри… внутри чего? Конвекционных потоков? Низкотемпературной плазмы? Мать моя колба, какой же бред…»

— Ну да, — Вепуат ухмыльнулся. — Так я и думал. Они знали, что мы проверим, и кто-то помахал нам сквозь портал. А любопытное умение, не находишь? И вакуум создавать не надо, и ирренций не нужен…

Гедимин поморщился.

— Кто посидит тут пару лет, наверное, научится, — пробормотал он. — И порталам в огне, и нырянию в скалы. И щупальца отрастит. Держи!

Он сунул Вепуату костяную подвеску и, не оглядываясь, вышел из душевой. В ладони он сжимал пробирку из чёрного стекла. «Интересная вода в Сфене Огня. Испытать её на живых существах. Вот, хотя бы на туманнике.»

Гедимин, быстро оглядевшись по сторонам, плеснул рыжеватую жидкость в «чашу» туманника. Она стекла по ступенчатым наплывам в лужицу на дне, и та слегка пожелтела. Гедимин успел досчитать до пятидесяти, прежде чем над водой поднялся пар — а через десять секунд над растением встал плотный паровой столб. Сармат запоздало схватился за термометр — температура «чаши» уже падала, но всё ещё превышала «нормальные» десять градусов выше нуля. Отступив на шаг, Гедимин смотрел на синеватый туман и считал секунды. «А в Сфене Огня туманники не растут,» — думал он. «Видимо, не только из-за жары…»

Подавив мелькнувшее было желание опробовать воду на «трилобите», Гедимин ещё раз сверился с термометром (растение остыло до плюс девяти, вскоре испарение должно было прекратиться) и пошёл к шатру. Пробегающие мимо Бронны-уборщики глянули на него с опаской и ускорили шаг.

36 день Мысли, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Вепуат держал в руках шевелящийся мешок, сшитый из войлочных подстилок и вытертых шкур грубыми шнурами (и где только их нашёл?). Из мешка доносился хитиновый треск и недовольное хрюканье. Дождавшись, когда Гедимин закроет двери, Вепуат запустил руку внутрь, вытряхнул содержимое и повесил сшитые шкуры на стиральную бочку. Выпущенные на свободу «трилобиты», развернув на лету крылья, пронеслись мимо Гедимина, развернулись у дальней стены и помчались к двери. Кто-то, отрикошетив от потолка, пару метров пропрыгал по полу, прежде чем смог оттолкнуться и взлететь.

— Сегодня вся тренировка насмарку, — вздохнул Вепуат, следя за мелькающими под потолком «трилобитами». — Ещё и лаборатория на весь день уедет. Куда их посадить, чтобы ничего им не померещилось?

— Уедет? — Гедимин не сразу смог сосчитать дни. — А, декомпрессия… Я думал, Айзек сегодня не поедет. Опасно же, галлюцинации…

Вепуат пожал плечами.

— Я с утра с ним говорил — все планы в силе. Машина экранированная, как-нибудь прорвутся. А проводник им давно уже не нужен.

— Хорошо, что уедут, — решил Гедимин, вспомнив, как прошли предыдущие «дни мысли». — И всех филков пусть забирают. А то они опять нажрутся ксеноорганики… Вепуат, ты их не проверял — они точно не травятся и не мутируют?..

…В лагере было тихо. Гедимин, закончив опыты с водой из Сфена Огня и фрагментами растительного волокна, вышел проветриться и долго стоял у шатра, прислушиваясь к отдалённым шорохам. Аборигены, собравшись вокруг жаровни, передавали друг другу миску с ягодами курруи. В приоткрытой корзине с ягодами осталось чуть больше половины содержимого; рядом стояла ещё одна, пока прикрытая плетёнкой. «Без филков ягоды расходуются медленнее,» — лениво думал Гедимин, обходя шатёр — близко к аборигенам он подходить не стал. «А любопытно… Жаровни с кейеком, значит, не могут стать порталами для Сэта. Нужно именно сгорание… быстрая реакция окисления. Или достаточно будет разогреть кейек до температуры пламени? Всё-таки он обычно тысячу градусов не выдаёт…»

Через пару минут Гедимин вышел из шатра с колбой из чёрного стекла в кулаке. Осколок кейека постепенно нагревал её изнутри, но пальцы ещё не жгло. «Поставить в душевой защитный купол,» — думал сармат, пересекая опустевшую площадку с вдавленными следами гусениц и невольно оглядываясь туда, где пару недель назад ему померещилась «мартышечья» база. «Хорошо, когда в лагере пусто. Никто не лезет под руку.»

…Чёрно-красный камешек раскалился до светлой желтизны. Гедимин подогрел бы его ещё, но обломок кейека стал угрожающе потрескивать и вроде бы прибавил в объёме… «Перебор,» — сармат прикрыл брешь в корпусе реактора и, не сводя глаз со светящегося обломка, убрал оружие в заплечные крепления. «Хватит с него.»

Камень, нагретый до тысячи градусов, остывал долго. Почти полчаса Гедимин сидел рядом с ним и внимательно смотрел сквозь затемнённый щиток на краснеющее свечение. Тысяча градусов, потом девятьсот, потом — восемьсот пятьдесят, — нормальная температура возгорания древесины… ну, или того, чем её заменяли на Равнине, планете негорючей органики. Обломок остыл до восьмисот градусов, и Гедимин разочарованно вздохнул — никто из сияния не выглянул и даже руку не высунул. «Понятно. На кейек не реагируют. Нужна именно бурная экзотермическая реакция. И поэтому карлики её, как могут, избегают. Интересно всё-таки, как они справляются, когда кейека нет…»

На обратном пути в лабораторию он свернул к малоприметным камням в стороне от душевой. Там лежали две крышки — одна из монолитного камня, изрезанного складками, другая — из кое-как спрессованного гравия. Гедимин налёг на неё, освобождая проход, и спустился по едва заметным ступеням в наклонный туннель. В его конце желтела узкая труба, вмурованная в слой гравия. Сармат тронул её ладонью и ухмыльнулся — ему померещилось слабое, едва заметное тепло.

«Вот это уж точно игры мозга,» — думал он, уходя от недостроенного реактора. «Сейчас там теплу взяться неоткуда. А вот пробирка от кейека греется. Зря я её в карман сунул…»

Он подходил к лабораторному шатру, когда над его плечом что-то просвистело — и, развернувшись на лету, спикировало сармату на генератор защитного поля. Гедимин рефлекторно схватился за свисающие с объекта верёвки. Пойманный «трилобит» недовольно щёлкнул спинными щитками, но вырываться не стал — спокойно сидел на руке, наполовину выпустив крылья. «Холодно же,» — оторопело подумал Гедимин — и вздрогнул. «Ну да! Излучение… влияние на мозг… Ассархаддон знает, что им теперь мерещится!»

— Держи его! — завопил Вепуат, вываливаясь из шатра. Он сжимал в кулаке пучок оборванных шлеек. Два «трилобита» дёргались что было сил, пытаясь поднять сармата в небо. Гедимин сжал кулак, накрывая и себя, и разведчика, и зверей непрозрачным защитным полем.

— Ah— hasu, — выдохнул Вепуат, подбирая свернувшихся «трилобитов» с гравия. — Хорошо, что земля не фонит!

Едва нейротоксичное излучение перестало действовать «трилобитам» на нервные структуры, все животные втянули крылья и поджали хвосты — и не шевелились, пока Вепуат, шипя в респиратор, не внёс их в тёплый шатёр. Гедимин, прикрыв помещение плотным защитным куполом, молча смотрел, как разведчик рассаживает питомцев по жердям.

— Вот что значит оставить их без экрана, — вздохнул Вепуат, перебирая связки тонких ремешков; оборванные шлейки он заменил так быстро, что Гедимин только успел мигнуть и удивиться про себя отработанному навыку. — Вроде бы сидели спокойно. А потом чуть шатёр не разнесли. Я тут возился со сканером, разбирал записи из Сфена Огня…

Он кивнул на светлую подстилку, на которой остался лежать брошенный впопыхах сигма-сканер.

— Я-то записал мало, больше надеялся на дрон. Хотел получше рассмотреть наших разумных пирофор. И, знаешь…

Гедимин слышал его, как сквозь слой стекловаты, — он, не отрываясь, смотрел на лежащие на полу дроны.

— Вот, смо… — начал было Вепуат, указывая на экран сканера, но взглянул сармату в глаза и осёкся. — Ты чего?

— Дроны, — Гедимин стиснул зубы. — Какого астероида не на декомпрессии⁈

Вепуат проворно шагнул назад, пинком откатывая оба дрона за стойку с «трилобитами».

— Забыл, — виновато ухмыльнулся он, глядя мимо Гедимина. — Так засмотрелся в записи… Ну, завтра поедут на декомпрессию. Что с ними будет за день⁈

— М-мать моя пробирка, — выдохнул Гедимин. Других слов не нашлось. Ещё секунду он стоял посреди шатра, глядя на кривую ухмылку Вепуата, потом резко развернулся и вышел. Защитное поле схлопнулось за его спиной.

…«Ещё один рабочий день — в помойку. Что у нас там завтра по календарю? Какой-нибудь кислотный ливень?» — Гедимин, угрюмо щурясь, измерял шагами длину обрыва. Уже стемнело, в небе загорелись многочисленные голограммы псевдолун, — у родной планеты какого-то стража было десятка два близкорасположенных спутников, и сармату лезли в голову непрошеные мысли о гравитации и её влиянии на органику и неорганику. «Мало что так раздражает, как невозможность планирования…»

— Гедимин, — тихо окликнул его Вепуат. Он бродил по лагерю без фонаря, а растопыренные чёрные перья скафандра скрывали силуэт, — ремонтник только по голосу и понял, кто вынырнул из темноты.

— Не надо так волноваться из-за железок, — пробормотал Вепуат, и перья на его броне слаженно колыхнулись. — Я думал о переговорах с Сэта и совсем забыл о декомпрессии. Здесь так быстро дни идут… Я отправлю дроны в Ураниум. Завтра же отправлю.

Гедимин тяжело вздохнул. Вспышка ярости давно угасла, сменившись недоумением и внезапно нахлынувшей тоской.

— Ты что, мутантов из них выводишь? — спросил он, не рассчитывая на ответ — и увидел, как Вепуат, вздрогнув, меняется в лице. «Угадал…»

— Н-нет, — промямлил разведчик, упорно глядя в сторону. — Ну, то есть… Не то чтобы мутантов…

— Ты же видел те записи, — напомнил Гедимин. — Видел, что тут бывает с техникой. С чего в этот-то раз должно быть по-другому⁈

Вепуат уткнулся взглядом в гравий.

— Ничего плохого не будет, если… если дроны приобретут некоторые свойства живого, — пробормотал он. — Возможно, это даже пойдёт нам на пользу.

Гедимин сердито фыркнул.

— Какую пользу⁈ Ты же видел — те… организмы были полностью бесполезны. Просто бессмысленные мутанты, испорченные механизмы…

Вепуат поднял на него взгляд и слабо усмехнулся.

— А кто проверял их на полезность? Я говорил с Айзеком о тех опытах. Животных сразу уничтожили. Никто не выяснял, что они умеют, как могли бы пригодиться… Их уничтожили на месте!

Гедимин мигнул. «А что должны были с ними сделать?» — хотел он спросить, но не успел. Над краем обрыва с шипением и воем взмыла светящаяся комета. За ней тянулся двойной хвост красного дыма. Следом взлетела вторая — такой же надутый баллон, вымазанный жёлтой церой и расчерченный чёрными полосами. Высоко в небе он сверкнул, испуская кольцо зеленоватого света, и тут же погас, плавно устремившись к земле. Первый уже снизился; Гедимин следил, как он проплывает мимо кромки обрыва и исчезает в темноте.

— Ядро Сатурна! — Вепуат крепко вцепился в его локоть. — Ты это видел⁈

— Угу, — сармат, отмахнувшись от разведчика, схватился за сканер. Второй шар уже уплыл за кромку обрыва, но луч «нашёл» его — как и первый, спустившийся почти на дно малой шахты. Там их ждали.

— Ну ты смотри, — пробормотал Вепуат, качая головой. Гедимин, не обращая на него внимания, глядел на экран. Там были надувные «дроны», приземлившиеся на каменный пол, двое филков с маятниковыми излучателями, ещё шестеро филков-зевак и двое сарматов-Старших. Кто-то из них — то ли Айзек, то ли Гварза — сканировал пластину накопителя, прикреплённую к «дрону». Второй замерял температуру баллона и попутно объяснял что-то филкам.

Опустив прибор, Гедимин шагнул к обрыву. Теперь скала не заслоняла от него дно долины — и он ухмыльнулся, увидев у главной шахты рабочий подъёмник, а на его сидении — филка с фонарём у пояса. Пятно жёлтого света дрожало, переползая с места на место — филк нетерпеливо ёрзал, пытался заглянуть в шахту и косился на ближайшие холмы.

— Эй, — окликнул его Гедимин, выставляя фонарь перед собой; филк дёрнулся, но, увидев сармата, шумно выдохнул. — Что у вас там — испытания?

— Ну да, — филк хрипло усмехнулся. — Шары запускаем. Вас там сильно облучило?

— Пустяки, — отозвался Вепуат, уже с приглаженными перьями выходя в световое пятно. — Пара лишних микрокьюгенов. И давно вы так… запускаете? Первую ночь?

— Четвёртую, — ответил филк, и Гедимин ошеломлённо мигнул. — Вам тот холм хорошо видно? Оттуда ничего… странного не лезет? В лагере рассказывают всякое…

Гедимин и Вепуат быстро переглянулись.

— Всё тихо, — успокоил филка разведчик. — Сегодня не тот день, чтобы лазить. Как тебя оставили одного? Не боятся, что тебе на мозги надавит?

Филк наклонил голову, будто прислушиваясь к ощущениям внутри черепа, и пожал плечами.

— Айзек сказал — теперь уже можно. Сегодня и не давило особо. Первый час, может… а потом мы уехали, а вернулись уже в сумерках. А что это за истории про поджигателей? Местные…

— Эй, там! — донёсся из шахты недовольный голос Гварзы, усиленный рупором. — Что за болтовня?

…На дне шахты, в полости главного корпуса, было светло от «факелов» — да и принесённые к подъёму «дроны», зачем-то намазанные церой, светились довольно ярко. На спустившегося Гедимина уставились все филки — и не слишком-то довольный Айзек.

— Испытания? Ну да, ведутся, — буркнул он, быстро показав Гварзе предостерегающий жест. — Я же сразу тебе сказал — конструкция рабочая, но требует дошлифовки. И навыков обращения с ней. Есть проблемы при одномоментном запуске двух дронов — накопители захватывают исходящее излучение. И срок службы такого оборудования не очень ясен…

Гедимин смотрел на излучатель в руках филка-оператора. Устройство было сильно похоже на те, что делал сам сармат, — вот только он не приделывал к ним резные костяные рукоятки, не покрывал край сопла гравировкой… и планка предохранителя не была похожа на головку кости, а маятники — на миниатюрных роющих червей. «Была же охота так возиться,» — мелькнуло в мозгу, когда сармат увидел эти фигурки, выточенные из чёрного камня. «Айзеку настолько нечем заняться?»

— На кой тут резьба? — угрюмо спросил он, зажав маятник между пальцев. Айзек ухмыльнулся.

— Чёрное лучше видно на жёлтом. Рукоять подогнана под ладони филков. Удобно? — он повернулся к операторам. Те закивали.

— А это зачем? — Гедимин указал на гравировку — изображение чьих-то круглых челюстей со множеством зубов, смыкающихся вокруг сопла. Здесь металл слегка утолщался, и прочность трубки от украшения не пострадала — но какая в нём была надобность, Гедимин всё равно не понимал.

— Такое животное есть в Сфене Лучей, — отозвался Айзек. — Мастер Шесек предложил изобразить его тут. Все металлические части — его работа. Теперь в литейнях есть слепки — если что, можно будет запустить производство.

Гедимин мигнул.

— Ты излучатели возил к Шесеку? Когда успел⁈

Айзек ухмыльнулся.

— Ты всегда бубнил, что никто не работает. Мы работаем, атомщик. Как можем, так и работаем. Ты наверх торопишься? Если нет, помоги филкам подняться. И подумай, кстати, как приспособить подъёмник для пассажиров. За крюк цепляться — ногам неудобно.

…У излучателей были ещё и чехлы — из чьей-то полой кости, заклёпанной с одного конца, с ипроновым листом напротив сопла… Гедимин молча смотрел, как филки-операторы гордо уносят оборудование в лабораторию, и очень старался не мигать.

— И ещё одна ДНК в нашу базу, — еле слышно пробормотал Вепуат за его плечом. — Взять бы ДНК у Сэта, но, видно, не судьба…

— Что? — Гедимин практически услышал, как в мозгу что-то щёлкнуло, «отсекая» мысли об излишнем украшательстве и странных обычаях Равнины и переключаясь на более понятные вопросы. — Что с ДНК Сэта? Можно же взять сканером, без образцов ткани. А если попросить, наверное, и образец дадут. Волосок хотя бы…

Вепуат невесело ухмыльнулся.

— Ты что, не видел, что я тебе в шатре показывал? Ну да, понимаю — механизмы важнее… Ладно, смотри ещё раз.

На скане были очертания красно-жёлтых камней с пометками химического состава разнородных зёрен, были узкие полосы минеральной ткани, украшенные фрагментами костей и зубов с неопознанной ДНК… а посреди этого — плотный чёрный силуэт знакомой формы, будто вырезанный из ипроновой фольги — очень чёткий и совершенно непроницаемый.

— Уран и торий… — прошептал Гедимин, листая сканы. Сэта на них были, он мог узнать и пересчитать их, видел их скудную одежду и связки украшений — но сигма-луч не опознал и даже не выявил ни одного атома в их телах. «Даже структура не видна,» — думал сармат. «Будто они сплошные. Как те твари из теней…»

— Has— sulu! — вырвалось у него. — То же самое, что с теми… не очень живыми… Что за чушь! Мы же были у Сэта. Они — нормальные существа. Они едят, пьют воду… У них должна быть структура и химический состав!

Вепуат развёл руками.

— Тут местные говорят… Мол, некоторые народы живут тут так давно, что слились со своим Сфеном. Стали частью стихии… огня, там, или воды, или мрака. И у них всё не как у живых. Не так рождаются, не так умирают… и не сканируются.

Гедимин не ответил на его невесёлую усмешку. От услышанного должна была бы загудеть голова — но детектор бреда отчего-то молчал. «С этой планетой любой детектор зашкалит,» — думал сармат, угрюмо щурясь на дальние огни. «Когда я отсюда выберусь — я ещё буду в своём уме?»